Бывают ли непоправимые ошибки?

Бывают ли непоправимые ошибки? Вопрос сложный и опасный, как само слово «непоправимость». Для многих людей (ведь большинство – оптимисты) непоправимых ошибок нет. А для оптимиста исправлению подлежит все, кроме, пожалуй, смерти. Впрочем, сегодня уже есть ученые (и всегда были, наверное), работающие над вопросами отсрочки умирания…

Итак, исправить можно все. Стоп! Неужели даже нашу природу? Усовершенствовать человека, сделав его вечно молодым, абсолютно счастливым и утопающем в неге и комфорте бытия? Вот будет ужас. Идеальная жизнь. Без ошибок и недочетов людей и мира, что их окружает. Самое время вспомнить предостережения знаменитых антиутопий Мэри Шелли, Е.Замятина, Д.Оруэлла, Р.Брэдбери, А. и Б. Стругацких… Они все кричат об одном: люди, остановитесь, в поисках тотального совершенства мы можете расчеловечиться, потерять себя… Вспомним, например, «Собачье сердце» М.А.Булгакова, книжку, где некий профессор, ставя опыты по улучшению человеческой породы (евгеника) и исправлению ошибок Создателя (он придумал нас тленными) создает новое существо – Полиграфа Шарикова. И тот оказывается настолько новой и в переносном смысле «улучшенной» моделью человека, что в нем напрочь отсутствует все «человеческое слишком человеческое» - совесть, честь, мораль, любовь, уважение, благодарность, доброта и многое-многое, что делает нас людьми…

Впрочем, ошибка профессора Ф.Ф. Преображенского поправима. Он сам исправил ее, вернув собаке собачий облик и очистив планету от недочеловека Шарикова. Стоит задать мне вопрос, наверное, что же делает поправимая оплошность ученого в сочинении о безысходных, безнадежных ошибках людей. Да дело-то все в том, что профессор начал свои эксперименты и медицинские опыты с целью не создать человека из зверя, а с целью улучшить человеческую породу, он ставил опыты по омоложению людей, а значит, он пробовал исправлять неисправимое. Старость и молодость, жизнь и смерть, как они есть, он считал ошибочными, хотел поправить. Но ведь их придумали не ученые, потому и не им решать столь сложные вопросы бытия, не им вмешаешься в замысел Творца. Вмешаешься – поплатишься, может, даже еще больше, чем булгаковский профессор. Я не из тех, кто считает, что наука имеет право на все. Более того, когда она так начинает думать, допускаются самые непоправимые ошибки.

Например, у известного писателя Василия Гроссмана есть рассказ «Авель (6 августа)». Он посвящен хорошо известной всем дате: 6 августа 1945 года состоялась американская атомная бомбардировка японского города Хиросима. Когда читаешь это произведение об американском летчике, который нажал на железную кнопку и сбросил на густонаселенный город смерть («бомба взорвалась на заданной высоте в две тысячи футов. Вспыхнул свет, свет смерти, давящий, жгущий»), почему-то думаешь о другом человеке. Вернее, о других, о тех, кто эту бомбу делал, зная, что создает ад и ужас, о тех, кто отдал приказ ее сделать и потом сбросить в Японии… Что чувствовали и думали они в тот момент, когда по всему миру разнеслась весть о трагедии Хиросимы? Непоправимость? Мы не узнаем…

А ведь эти образованные люди, добившиеся высот в своих профессиях – важные политики, ученые, военные, – все они, скорее всего, в юности читали русского классика Л.Н.Толстого. В его самой известной книге «Война и мир» есть такое высказывание: «Гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого». Это цитата из 2 тома эпопеи (часть I, гл. 4), момент, когда Несвицкий пытается образумить и остановить Пьера Безухова перед дуэлью с Ф. Долоховым. Молодого графа от непоправимого спас случай – промах бретера Долохова, человека, который стрелял лучше, чем многие в Москве, был завзятым дуэлянтом (Пьер же, впервые державший в руках оружие – попал). Петр Кириллович всецело осознал свою ошибку, переболел ею, впав в продолжительную депрессию. Ему было невыносимо стыдно оттого, что из-за низкой падшей женщины он почти переступил главную заповедь – чуть было ни убил человека (для верующего это все равно что загубить свою душу, непоправимее ничего и быть не может). Этот стыд, а также раскаяние делают Пьера честнее, справедливее, глубже, тоньше. Они меняют его как личность в лучшую строну. Ошибка не просто исправлена, она превращена в золото, т.е. в жизненный опыт.

А если бы Пьер убил своего приятеля Федора, как когда-то Онегин Ленского? Если непоправимое, личная Хиросима - смерть друга от твоей руки - случилась бы? Отчасти исправить, загладить эту ошибку может, на мой взгляд, благородное признание своей вины, покаяние, причем не обязательно в форме коллективной (на глазах у всех) исповеди (к чему призывала Соня Раскольникова в романе Ф.М. Достоевского, к чему в итоге своих метаний пришла Катерина из пьесы А.Н. Островского «Гроза»). Достаточно, если человек искренне раскается в попытке убийства, нарушения заповедей, важнейших законов человечности, которая призывает нас любить даже врагов, прощать всем… Как раскаялись Онегин, Раскольников, Пьер, став лучше, честнее, возвышеннее, чем были до роковой ошибки…

Исправить уже причиненное кому-то зло (смерть), конечно, невозможно, но можно спасти собственную душу благородным признанием своей вины, искренними муками совести, покаянием. Уверена, пока на этой планете существует таинство покаяния, пока оно доступно сердцам людей, непоправимости нет.

Кто он – настоящий друг?

Кто он – настоящий друг? Говорят, что лучшее начало сочинения – раскрытие смысла ключевых слов темы. Но какое тут ключевое? Мне кажется, что «настоящий друг» стоит разбирать как одно слово, одно понятие. Ведь если мы изымем из дружбы настоящее, что останется? И еще вопрос. Бывает ли ненастоящая дружба? Конечно же, нет! А вот что представляют собой настоящие отношения между друзьями, об этом стоит задумываться всю жизнь. Искать ответ. Искать и в себе, и в людях Настоящего Друга. И в литературе, конечно же тоже. Не зря говорят, искусство дает нам образцы отношений, верные модели поведения и главные ответы на главные вопросы, даже если учит от противного.

Пример истинных дружеских отношений я нахожу в биографии и творчестве А.С. Пушкина. Всем известна история его жизни, в которой семья играла меньшую роль, чем друзья. Даже к возлюбленной он предпочитал обращаться так - «друг».

Кто был лучшим другом Пушкина, кроме его музы? Иван Пущин, человек, с которым ему всегда было легко, просто, светло, мирно. Иван стал не только светом, но и болью жизни Пушкина (став государственным преступником, был закован в кандалы, попал в острог), но поэт ни разу не упрекнул его за эту боль.

Самым ярким образцом дружеской лирики Пушкина можно назвать послание «И.И. Пущину» («Мой первый друг, мой друг бесценный!»). Я помню это стихотворение наизусть и позволю себе здесь процитировать его полностью:

Мой первый друг, мой друг бесценный!
И я судьбу благословил,
Когда мой двор уединенный,
Печальным снегом занесенный,
Твой колокольчик огласил.

Молю святое провиденье:
Да голос мой душе твоей
Дарует то же утешенье,
Да озарит он заточенье
Лучом лицейских ясных дней!

Этот текст биографичен. В нем сказано главное о трагедии в судьбе декабриста Ивана Пущина– «заточенье». Но насколько светло, радостно, даже оптимистично звучит стихотворение! Все дело в том, что поэт, несмотря на боль, совершает подвиг дружбы не только тем, что пишет и тайно передает послание с женой декабриста Никиты Муравьева на сибирскую каторгу (пожизненную, ведь никто не знал, что в 1855-м Николай I умрет, а в 56-м Пущин будет возвращен из ссылки); подвиг в том, что он, не впадая в отчаяние и упреки ему и себе, говорит о главном, о свете, который навсегда остался в них. Это свет лицейского братства, их счастливого отрочества, бодрой юности, свет их печального общения в Михайловском, когда «преступника» Александра посетил тогда еще свободный и «благонадежный» Иван. Исторический факт. Последний рад друзья встретились накануне восстания декабристов, зимой 1825 года. Пушкин тогда жил в родовом имении Михайловское, куда по распоряжению властей был сослан за вольнодумство. И Пущин стал одним из первых, кто навестил поэта в период его несчастья. Пушкин понял смысл визита Пущина уже после восстания, когда его старый лицеистский товарищ оказался узником острога в далекой Чите. Пущин, видимо, приехал попрощаться… и не словом не выдал, что стал заговорщиком, что готовит покушение на жизнь самого императора. Больше им никогда не суждено было увидеться.

Ровно через год после последней встречи с другом, зимой 1826 года, Пушкин, отчаянно скучая о своем Жанно, волнуясь за его судьбу, написал стихотворное послание, которое было передано каторжнику лишь спустя несколько лет. Там дается очень точное определение настоящей дружбы, возвышенное, почти волшебное. Дружба – это благословение судьбы, ее благоволение к нам, т.е. дар, подарок, чудо («судьбу благословил»). Это защита от тьмы и невзгод реальности, это победа над одиночеством и тоской, это поддержка и взаимовыручка, это понимание с полуслова, это такая связь, которая сродни молитве, когда каждая мысль о друге – это мольба о том, чтобы он был счастлив, жив, здоров. А еще дружба – это память, свет которой способен скрасить даже годы отчаяния и скорби. Мир без друзей пуст!

В этой связи уместно вспомнить еще один потрясающий текст, толкующий дружбу не только мыслью, но и сердцем. Это стихотворение Е.А. Баратынского «Любовь и дружба», где поэт задает вопрос:

Любовь и дружбу различают,

Но как же различить хотят? Отличить и впрямь трудно, ведь все самое настоящее в этом мире основано на любви. Дружба – не исключение. И если твой друг, с которым пройден длительный путь радостей и ошибок, всходит на крест (избирает путь страданий и жертвы, как Пущин), твоя задача помочь ему его нести: «тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит».

Фраза, процитированная мною, обычно ассоциируется у всех с вечной любовью мастера и Маргариты в знаменитом булгаковском романе. Но ведь этими словами М.А. Булгаков, вернее, его герой Воланд, характеризует привязанность к Пилату его верной собаки («гигантского остроухого пса серой шерсти» - дога Банги), а значит, скорее всего, речь идет – о дружбе: «Около двух тысяч лет сидит он на этой площадке и спит, но когда приходит полная луна, …его терзает бессонница. Она мучает не только его, но и его верного сторожа, собаку. Если верно, что трусость - самый тяжкий порок, то, пожалуй, собака в нем не виновата. Единственно, чего боялся храбрый пес, это грозы. Ну что ж, тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит» (глава 32. «Прощение и вечный приют»).

Какова цена победы?

В детстве мне запомнилась фраза Эрнеста Хемингуэя «Победитель не получает ничего». В разные периоды жизни я возвращалась к ней, пытаясь понять, но до сих пор не понимаю. Однако есть предположение, что он говорил об опасности победы не для того, кого победили, а для самого победителя. Ведь что такое победа? Прежде всего, это чувство успеха, достигнутого (честно или нет, трудно или нет) и очевидного для всех. Но скольких людей ломали не поражение, не неуспех, а именно победы, слава, всеобщее обожание, которые она влечет за собой.

Мне вспоминается Онегин из романа в стихах А.С. Пушкина. Мы открываем первую главу произведения и кого мы видим? Молодой человек, светский лев, любимец женщин, центр всеобщего внимания… Автор задает вопрос:

Но был ли счастлив мой Евгений,

Свободный, в цвете лучших лет,

Среди блистательных побед,

Среди вседневных наслаждений?

Мы видим, как быстро ему надоедают светский успех, легкие победы, ему становится скучно побеждать, он предпочитает жить анахоретом в деревне, ни с кем не общаться, замкнуться, ничего не желать и не хотеть, кроме покоя и ложно понятой свободы:

Нет: рано чувства в нем остыли;

Ему наскучил света шум;

Красавицы не долго были

Предмет его привычных дум;

Измены утомить успели;

Друзья и дружба надоели…

Легкость жизни, исполненной легких побед, могла сломать его, прекратить в нравственное ничтожество, способное даже к любви и дружбе относиться как к развлечению и игре:

Как он умел казаться новым,

Шутя невинность изумлять,

Пугать отчаяньем готовым,

Приятной лестью забавлять,

Ловить минуту умиленья,

Невинных лет предубежденья

Умом и страстью побеждать…

Но Онегин вовремя сошел с этого пути. И тем спас свою душу от разрушения, поняв, что главный, кого мы можем победить в этой жизни, мы сами. Он победил собственное неверие, апатию, прохладность, он стал горящим, тонко чувствующим человеком, верящим в любовь, а не играющим в нее («Мечты, желания, печали // Теснились в душу глубоко», 8 глава). Он нашел путь к себе самому, нашел себя настоящего. Но ценой такой победы стали убийство друга на дуэли и невозможность счастья рядом с любимой женщиной. Не совершив эти ошибки, не выстрадав их, стал бы он победителем самого себя? Вопрос…

Удивительно похож на Онегина Печорин – главный герой романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». По типу он тоже человек-победитель, но, как и Онегина, его рано настигла усталость от легкости и простоты побед над женщинами и соперниками, приятелями и врагами, над обстоятельствами и даже судьбой (случай в главе «Фаталист» с пьяным казаком). «Победитель не получает ничего», - сказал Хемингуэй. И Печорин действительно получает зеро, ноль, смерть (и здесь уместно вспомнить путь лжепобед, пройденный Дорианом Греем Оскара Уайльда, он тоже не получил ничего, зато потерял много – свою душу).

Г.А. Печорин не смог выполнить главного жизненного задания – найти цель, к которой можно стремиться, идеалы, которые, как топливо, разжигают, заставляют сильнее биться сердце (он говорит о себе в дневнике: «не угадал… назначения»). Он совершил массу попыток реанимировать сердце. Пытался найти интерес к жизни в опасности («Тамань»), в противостоянии року («Фаталист»), в любви дикарки («Бэла»)… Но не получилось, не сбылось… Многие винят в этом эпоху застоя, доставшеюся Печорину, эпоху 1830-х гг., пустую и мелкую, эпоху неглубоких людей и глупых целей, которая была якобы не по размеру герою, не по росту ему. Однако можно же было хотя б попытаться победить обстоятельства, заплатив ту же цену, что в свое время декабристы. Им не были свойственны апатия и уныние, они верили в то, что подвигом и личной жертвой можно обрести правду, победить (об этом тексты «Во глубине сибирских руд…» А.Пушкина, «Русские женщины» Н. Некрасова)…

Мне жаль Печорина. Он был мужествен, честен, смел, талантлив как писатель и как воин, глубок как философ и поэт, у него было все, что могло бы сделать его счастливым, кроме одного – желания жить («я - как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова... прощайте!..»). А это желание держится не только на жажде побед, но на вере, надежде, любви, он их растерял, «увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных», игрой с судьбой, со случаем, с женщинами и соперниками, с самой смертью (своей и чужой). Победы над ними не принесли ему счастья. «Победитель не получает ничего».

Какова цена победы? Сколько судеб, столько и ответов на этот вопрос, сколько характеров – столько ответов. Важно не забывать, что не только поражение, но и череда побед может сломать человека. Главная победа, которую мы можем одержать в этой жизни, - мужественно принимать и одолевать испытания, что она несет, не разочаровываясь в себе и окружающем мире. И цена победы над собой может быть очень велика, например, жизнь друга, счастье дорогой тебе женщины («Евгений Онегин»). Но и награда может быть не менее большой: настоящая жизнь, без фальши и апатии, где ты – это ты, а не тот, кого хотят видеть окружающие.

А почему так парадоксально выразился Хемингуэй, все же не совсем ясно. «Победитель не получает ничего»… Возможно, писатель имел в виду, что путь жизни не должен быть ограничен лишь одной победой, каждый день нужно что-то или кого-то побеждать, в том числе и себя самого, чтобы оставаться победителем.