Городские этюды. Продолжение акварелек

***

Что с нами сбудется отныне?

Куда впадёт времён река?

Уж берега видны иные,

Совсем другие берега.

___

Ночей без дна, коротких дней…

Уже отчётливо видны –

И очертанья всё видней

Других времён, брегов иных.

___

Тьма земная, свет небесный.

Пробужденье ото сна.

И открылись взору бездны,

И ужасна глубина.

Мы б проспали жизнь, наверно,

Как слепая стрекоза –

Скучно и благословенно.

Открываются глаза.

Ах, изящная словесность,

Ты кому теперь нужна?

Время-смерть. И неизвестность.

Перемены. Времена.

Мы-то – маленькие люди:

Светлячки и мотыльки.

Всё наброски, всё этюды

Сценок быта городских.

Переломы и разломы –

Наши средние века.

И глаза в глаза со злом мы.

Наша малая свеча.

Не отменишь это время,

Не вернёшь. И я молчу.

Дай нам силы видеть, верить.

Дай нам, Господи, свечу.

___

Это сделалось – и ладно.

Пусть зима, пускай бы снег.

Выхожу из анфилады,

Оставаясь в стороне.

Погляди, как просветлело!

Дождь прошёл и съел весь снег.

Будет что безумным летом?

Я ушёл, смотрю извне.

Этим летом – что там будет?

Страшно жить большой стране.

Керамическому Будде

От себя бы в стороне.

Время в воздухе зависло.

Битва ангелов и сов.

Я совсем остановился,

Словно маятник часов.

Выхожу я, посторонний –

Окружает нас среда,

Этих комнат непросторных

Бесконечных череда.

Окружает понедельник.

Мой родной сиамский брат –

Разве можем мы отдельно?

Не пришлось бы умирать.

____

Мой февраль – он задира и враль.

У причала лодчонку качало.

Наступает весёлый февраль,

Начинается время сначала.

Скоро кончится эта зима.

Скинем с плеч мы пальто, будто бремя.

Нас весна сводит снова с ума,

Начинается новое время.

Мы, как птицы. У нас холода –

То вдруг оттепель (пишут, что кризис).

Мой февраль сам с собой не в ладах,

Он весьма прихотлив и капризен.

Ах, начать бы с начала начал!

С чистой (в клеточку) школьной страницы.

Переменчив и ветрен февраль.

Говорю, мы небесные птицы.

По крупинке-то жизнь собирать

И глядеть в окоёмы, проёмы.

Обнажённый до кости февраль.

Мы ещё с ним совсем незнакомы.

Распахнёшь (обносилось) пальто.

Пишут много, но ложно и сложно.

Что там будет и станется что?

Ничего загадать невозможно.

___

Ты как? Ты далеко. Но отчего?

А мы, как мы? Нормально. Мокрый снег.

Весь вечер дождь, и больше ничего.

Мы на ноле. Мы встретимся во сне.

Мы ничего. Мы на своих кругах.

Ты далеко. Себе пастух и царь,

Жена себе, и Гамлет, и дурак,

Себя ежевечерне отрицать.

Чернильные разводы – что потом?

Судьба? Куда? Как звать тебя сюда?

Бумажное размокшее пальто.

Мы никогда, но я тебя всегда.

Весь вечер дождь. Зима. Пальто бы с плеч.

Карманная звезда. Везде вода.

Как стало всё? Но стоило ведь свеч!

Снег стаял. Далеко. Рукой подать.

В прогнозах – фальшь. Синоптики всё врут.

И вредные настали времена.

Что будет дальше? Это бы к добру.

Не называть себя по именам.

Дожди. И города в разливах рек.

Зима. И я тебе сестра и брат.

И кто тут аноним, кто имярек

(Намокший почерк) можно ль разобрать.

___

Окружающий нас понедельник.

Как подумать: прошло сорок лет.

Мы друг друга никак не отделим.

Мы есть больше, чем больше нас нет.

Окружающий нас понедельник.

Над Землёю глазищами сов.

Нам по сорок. Я жил, как бездельник.

Ухожу, запираю засов.

Окружающий нас понедельник.

Как подумаешь: это и всё?

Неужели вся жизнь пролетела –

Фантастический красочный сон?

В стороне я – из прошлого вышел.

Мой родной, мой сиамский, мой брат.

Только выше, над нами, на крыше

Дети-ангелы в трубы трубят.

***

Синий сумрак. Белой птицей –

Белым голубем, как знать –

Чистым крылышком-страницей…

Сумерки. Голубизна.

___

Вижу птицу ночную

В белом голубя дне.

И бинтует, врачует

Землю тихенький снег.

Сам живу, как синица.

Отвести бы беду!

Всё та бабочка снится

В госпитальном саду.

___

Осталось, стало, несомненно

Переживание одно:

Смерть и рождение Вселенной,

Рожденье бабочки оно…

___

Всё, чем был бы вчера я –

Вся Вселенная-лампочка

Вспыхнет вдруг, умирая…

Так рождается бабочка.

___

То и это тоже

Будет неужели?

Человечий, божий

Бедный быт душевный.

___

Птица ты золотая.

Крылья чёрные ночи.

Улетая, взлетая.

Мир растает, непрочен.

В этом мире непрочном

С привкусом карамели

Мы старались, но, впрочем,

Свить гнезда не сумели.

Чтобы видели очи,

Чтоб над миром кружиться,

Птицы чёрные ночи,

Золотые мы птицы.

Нам пора превратиться.

Снежно-звёздною пылью.

Золотая ты птица,

Ночи чёрные крылья.

___

Мой город сохрани, ты сильный!

И небо стало бледно-алым.

И в небе город тёмно-синий –

Фантазия, поди, Шагала.

Залепетали бы листочки,

Весна б по городу шагала.

И в небесах четыре строчки –

Стихотворение Шагала.

Нарисовать наивный город

Карандашей мне не хватало.

Что станет с нами скоро-скоро?

Попросим красок у Шагала.

Летят влюблённые – похоже,

Им дела на Земле не стало,

И мотылёк в пальто – прохожий.

Читай поэзию Шагала.

И старенький трамвай, как лошадь,

Бредёт по площади устало.

О, Марк Шагал, о, мой хороший!

Начнём, пожалуйста, сначала…

Харьковские элегии 2015

***

Вот звонит Вам некто (читай: никто)

С берегов городской безымянной реки.

Я храню Вас в обложке пустого пальто,

И мы так близки, как пальцы одной руки.

Впрочем, Вы далеко, но разве об этом речь.

Впрочем, речь-то всегда об этом и о другом.

Ну, допустим, я существую (можете пренебречь),

У меня, предположим, есть даже где-то дом.

Эти наши сердца – глупо-тёплые, как щенки!

Этой жизни, весьма небрежной, эпистолярный жанр.

Адресованы мы друг другу, друг к другу обращены.

Огоньками сигналим Плеяд или там Стожар.

Я Вам буду конём в пальто или Васькой-котом.

Ни исследовать нас по следам, ни словить по словам.

Я звоню никому, не оттуда, нигде, никто,

Почему-то дозваниваясь всегда неизменно Вам.

По какому номеру ни звони, я Вас слышу опять, опять.

Я ходил в магазин за чаем, пролистал пять страниц.

Посудите сами: кому-то охота нас вечно соединять –

Оператору связи – мы падём благодарно ниц.

Мы меняемся ежесекундно, не меняясь во тьму веков.

Мы ослепли от знаний и не ведаем, что творим.

Я не знаю, кто Вы такая (а возможно, кто ты таков),

Но уж если я к Вам дозвонился, то давайте поговорим.

___

Дорогой визави, собеседник единственный, абонент!

Мы, пускай, незнакомы, но я Вам звоню опять.

Вот два века книги пишут, кому не лень,

А читателям лень писателей тех читать.

Я от них не отличен, ведь тоже пишу слова,

И, при этом, как чукча, совсем не читаю слов.

Вот звоню ежедневно кому-то, к примеру, Вам,

Услыхать: как погода-дела-здоровье, ну, будь здоров.

Вы мне, может, дадите какой-никакой совет,

Пригласите на чай. Не имейте меня в виду:

Приглашению рад, спасибо, но, как и Вы, домосед,

Я останусь дома, не бойтесь, конечно же, не приду.

И к чему суетиться? Наряжаться и ставить чай.

И немедля устать от мысли, чем же меня развлечь.

Лучше я позвоню Вам о чём-нибудь помолчать,

Лучше Вам без меня, да и мне ведь без Вас, прилечь.

Начался новый год, разбежался он к февралю.

Я не то, чтоб безлюдник, напротив, скорей, отнюдь.

Мы совсем незнакомы, ну что ж. Обнимаю, люблю.

И, хотя Вы всегда молчите, я снова Вам позвоню.

Это так удивительно: Космос, слепой случай,

Но пробьётся сигнал, и друг друга двое найдут.

Не прощаюсь. Захочется, заходите ко мне на чай.

И имейте в виду – я имею это в виду.

___

Я всегда тебя помню, Манана, Маша.

Хоть 12 прошло уже лет. Как живу? Нормально.

Это было любовью. Короткой. Но встречу нашу

Лучше было б оставить курортным романом.

Ты катала меня по Москве на своей машине.

Мы смотрели «Кукол» Китано и кофе пили.

Молодые, яркие люди. Поиграли. И насмешили.

Ничего, что немного мир вокруг развалили.

Мы не встретимся больше, в Москве я больше не буду.

Под судьбой моей тикала медленно-медленно бомба.

Ты сорвала чеку и ушла, и я всё не забуду.

Эту вспышку до мелочи, Маша, всё помню, всё помню.

Харьковские элегии 2015

Весна в старом городе

***

Всё идёт себе по кругу.

С круга не сойти.

Возвращаемся друг к другу.

Доброго пути.

На другой бочок – планета.

Зиму даже жаль.

Без обратного билета

В лето уезжай.

Скоро станет город летним

С нами посреди.

То, откуда мы уедем,

Будет впереди.

Ты спроси, а я отвечу.

Так от лет до зим

Едем мы себе навстречу

Поездом одним.

Мы игрушечные люди,

Дети-поезда.

Самой близкою нам будет

Дальняя звезда.

Пусть стоянка – две минутки,

Нам, мои друзья,

Невозможно разминуться,

Встретиться нельзя.

Будто в нас играют дети.

Всё вернётся вновь.

Паровозик кругом едет

Вечно, день и ночь.

___

Начинает вечереть.

Мы напомнимся.

Ламп вечерних тёплый свет.

Им наполнимся.

Чашка светом изнутри

Не уронится.

Посмотри: на раз-два-три

Поезд тронется.

___

Наверно, так угодно Богу –

Тебя из жизни отпустить.

Досрочно выйдя на свободу,

Ты девять дней уже в пути.

___

Лето не за горами.

Я – всего человек.

Но пришла телеграмма:

«Надо строить Ковчег».

___

Кто ты по имени,

Письменно-устная

Бабочка зимняя,

Бабочка грустная?

___

А спички да ножик,

Весло-проросло,

Китаец-художник,

Рисуй пару слов.

___

…Без помощи рук. А я

Плыву на спине.

И ночь блестит, круглая,

Как рыба на дне.

___

Пока мы не умерли,

О чём мы думали до войны?

О смерти лениво думали,

Что мы никому не нужны.

О Боге думали иногда.

Всё было, в сущности, просто.

О чём мы думали? Как всегда:

О всяких вечных вопросах.

Но всё, что с нами было тогда –

Так, вздор и лепет.

А кто-то в песочницах в детских садах

Куличики лепит.

___

Всё с возрастом стало, как будто, грустней.

На завтра погода.

Ну, мы повзрослели, всё стало острей.

Но это природа.

О чём знает каждый сверчок на шесте?

Душою раздетой…

И ветер твоим пальто шелестел –

Вчерашней газетой.

Ещё посидим и заварим чайка.

Проверим карманы.

В прихожей простимся и скажем: пока! –

Пока всё нормально.

___

Так ложатся на дно

Между рыб январи.

Я скажу Вам одно:

Не хочу говорить.

Что там будет потом?

Поспевай, алыча!

Я скажу Вам о том,

Что хочу помолчать.

Даже если ничто,

Если буду ничьим,

Я лечусь пустотой.

Помолчим, помолчим.

___

Музы сложены крылья.

Говорят автоматы.

Это время нас вскрыло

Банкой килек в томате.

Наша слабость и сила,

Наши псевдо-глубины.

Это время нас било –

И, похоже, убило.

Слышишь времени зуммер.

Смяты частные лица.

Я как я, знаешь, умер –

Чтобы миром родиться.

___

Сходить бы в гости хорошие,

С дивана поднявшись еле.

Объятия стали дороже, и

Сомнения подешевели.

Что ценно? Чай и объятия.

А время временно. Странно.

Когда б не хорошее, вряд ли я

Поднялся б даже с дивана!

Нелёгкая эта работа:

Себя поднимать с дивана!

И завтра будет суббота.

И всё, как всегда, как ни странно.

___

Досточка качается,

И бычок качнётся.

Что-нибудь кончается,

Что-нибудь начнётся.

___

Монах себе заварит чаю

Зелёно-солнечной весной,

И мысли-бабочки порхают

Весёлой стайкою цветной.

____

Решиться быть счастливым – не потом.

Зато и вопреки. Всегда. И на карнизе –

Синички, воробьи. Пора продать пальто

И завязать навек с постмодернизмом.

___

Ещё зима. Предчувствие весны.

Последний месяц льда, зимы отпетой.

И мартовским ручьём нам снятся сны.

Но дни пока морозны и ясны.

Устал я от пальто. Дай Бог, чтоб лето.

___

Четверг. Четвёртый день. Начало года

(Китайцы отмечают Новый год).

Мороз и солнце. Чудная погода,

Прекрасная средь множества погод.

Пока среда – ну, средний день недели.

Свершается времён круговорот.

Всё кончилось. Мы новое надели.

Настал – бесповоротно – новый год.

И новая Луна почтовой маркой

(Конверт бумажный, новое письмо).

Февраль. Конец зимы. Начало марта.

И скоро воскресенье, день седьмой.

___

А в наши края собирается лето.

Пакует купальник, билет покупает.

А злая зима, не дождавшись ответа,

За локти прохожих морозом кусает.

Зима здесь полгода, а лето – в отъезде.

Местами меняться! Зима, до свидания!

А мы-то на месте, а мы живём здесь-то.

У всех настроение, да, чемоданное.

___

Влюбиться бы весной – ну, хоть в кого-то!

И сохранить в себе остатки смысла.

Причудливо тасуется колода,

Случайные нам выдавая числа.

___

Философически писать о ветхом быте

И выудить из памяти – ты помнишь ли? –

Открыточку плотвичкой позабытой,

И Господа в ночи просить о помощи.

Всё это – жизнь, обычная, не дзэн,

И милостыня, данная на творчество.

Скупые телеграммы – две на день,

И слёзки слов, и дальше неразборчиво.

___

Здесь пасмурно, мой друг.

Сосульки на ветру

Серебряными звякнут бубенцами.

А я ложусь на дно

И жду весну – весной

Кто скажет, кто, что завтра будет с нами.

___

Что будет завтра?

С тревогой и радостью

Жду скорой весны.

___

Текла дырявенькая ванна,

И заливала нас нередко

Старушка, божий одуванчик,

Над нами жившая соседка.

Но ветром одуванчик сбрило,

Пушистый одуванчик сдуло.

Чудное имя: Октябрина,

Ночные шорохи, стук стула…

___

Казалось, разошлись все люди,

Казалось, всё, пиши пропало,

Казалось, ничего не будет –

Всегда хоть что-то возникало…

Ещё хоть что-нибудь… немало.

___

Нам казалось, живём мы вечность,

Жизнь – бессрочный абонемент,

Но закончится бесконечность

Вдруг, однажды, в любой момент.

___

Месяц ещё до весенних каникул.

Группа продлённого дня у зимы.

Ночи морозные, тёплые дни, как

Будто бы в долг, ненадолго, взаймы.

Месяц ещё зимовать зиме, вроде.

Как разноцветные шарики, сны.

Как мы живём? – у зимы на исходе.

Так и живём – накануне весны.

Чистое стёклышко, солнечный зайчик,

Вспыхнули в линзе лучистые дни.

Стали прозрачны мы – солнышко, значит,

Светится в нас. Полчаса до весны.

___

В этом времени военном

Ничего нет за душой.

Странно думать о нетленном

И о чём-нибудь ещё.

В этом времени военном –

Чёрный ворон, не кружи! –

Невозможно быть отдельным,

Невозможно частно жить.

Стало всё в пять раз дороже,

Мы захвачены войной.

Всё-таки, однако, всё же,

Поздравляю Вас с весной.

___

В страшном времени-мире

Цвет деревьев прекрасных.

В нашей скромной квартире –

Абрикосовый праздник.

Абрикосов наряды…

Мы у Бога попросим,

Чтоб не рвались снаряды,

Чтоб цвели абрикосы.

В страшном времени-смерти

Ты предчувствуешь лето,

Птицей ляжешь на ветер

С абрикосовым цветом.

Чтоб в тревоге кружиться,

Превращаешься в птицу.

С этим миром ужиться,

В это время влюбиться.

В страшном времени-пытке

Умирает былое.

Абрикос на открытке

Зацветает с любовью.

___

Мы на финишной прямой

Задержаться не смогли бы.

Я немой и ты немой,

Молчаливые мы рыбы.

Начался последний круг.

Бессловесных нас и лёгких…

Выпускаю мир из рук.

Я – бумажный самолётик.

Клоун клетчатый в тоске.

Пару слов хотя бы нате.

Не удержишь ввысоке

Танцовщицу на канате.

___

Холостяцкая квартирка

И уныла, и бедна.

Рыжий джокер на картинке,

Будто девушка одна.

И, напомнив мне кого-то –

Что нам выпадет, как знать –

Так тасуется колода,

Начинается весна.

Вся вселенная знакома,

И любима, и бедна.

Джокер выманит из дома,

Рыбкой вынырнув со дна.

___

Я скучаю по людям, хоть будда.

Как сказать, чтобы вышло верней?

В моей жизни прохожие люди

Не пускают глубоких корней.

Виновата в том, может быть, почва,

Может, где-то я сам виноват.

Был бы в письмах разборчивей почерк.

И по-зимнему сумрачен март.

Очень странно – а, может, не очень:

Я, так сильно любивший людей,

Провожу в одиночестве ночи.

Только несколько старых друзей.

Что останется нам, в самом деле? –

Только несколько старых корней.

Зацветёт моя слива в апреле –

Почаёвничать сядем под ней.

___

Ловишь радио. Волн в головах!

В городском нашей жизни романе

Эти призрачны горы-слова,

Это только следы на бумаге.

Как нам жить? – покидаем роман,

Он дописан, пустой он и полный,

Он мираж, он туман, он обман.

Что нам делать? Ловить эти волны.

По блокнотам геранью слова.

Слушай, слушай! Из моря на сушу.

Этих радиоволн в головах –

С перехлёстом. «Спаси наши души».

Ты настроен антенной – сигнал! –

В нашем стареньком мире-квартире.

Растворяется – так я и знал –

Город-город в бесплотном эфире.

Только след на воде – твой роман,

След на воздухе крыльев, послушай.

Ты выходишь за дверью в моря

Без оглядки на берег минувший.

___
Токи мыслей-частот –

Неумолчное радио.

Мир пускай настаёт.

Всё, дай Бог, чтоб наладилось.

Все задачки решить,

Жить обычно и с радостью,

Трудности пережить.

Всё, даст Бог, и наладится.

___

Вся королевская рать

Собралась в последний бой.

А нам-то всё бы играть

Хоть в шашки с самим собой.

___

Прогони озабоченность прочь.

Удержаться за мир, знаешь, нечем.

Потихоньку уходишь ты в ночь,

Погружаешься в вечер.

___

«Всё равно, мы умрём – говорил мне монах –

Так зачем нам грустить? Не смогли бы

Задержаться мы в мире». Темна глубина,

И цветными окошками – рыбы.

***

Два пришельца на мусорном баке

(Их светилась звезда где-то там)

Говорили, мол, люди – собаки,

Не чета нам, пришельцам, котам.

Кот нездешний – а это заметно –

Произведен он был где-то там –

Ел объедки в обёртке газетной,

Как пристало нездешним котам.

Им сердечная чья-то старушка

Положила под лавочку корм.

Кот-пришелец с оборванным ушком

Подношенье лакал – молоко.

И, по звёздам далёким тоскуя,

Что мурлыкают там, ввысоке,

Завели они песнь вот такую

На своём неземном языке!

И ворона ободранным боком

Обходила вприпрыжку котов.

Кот мяукал: как трудно быть богом!

Богом ночи меж прочих скотов.

Наступили коту вы на хвостик!

Но, хотя бы на четверть часа,

Вы ходили друг к другу бы в гости,

Чтоб за ушком кота почесать!

Кот мяукал: ну где справедливость!

Не грусти, уважаемый кот!

Долго ночь та морозная длилась –

И стекало со звёзд молоко.

Фонарей вдохновенные тени.

Чтоб кошачий талант не усох,

Кот наматывал всё на антенны,

На антенны кошачьих усов.

О, кошачьи инопланетяне

На помойке, простите мне грех:

Что ж ты, Лёша, ну кто тебя тянет,

Раскрываешь кошачий секрет!

***

И не то, чтоб сомкнулись мои уста,

И Вселенная переливается через край,

Но бела страница, чиста, пуста,

Ведь слова не выводятся на экран.

И, казалось бы, сядь уже, напиши

Хоть о чём-то, какой-никакой роман.

Всё минутных бабочек ловишь в своей глуши,

И зима всё не кончится в марте, и пуст экран.

Эпизоды, заметки, бабочки – ну, какой-никакой салат:

На монетку, на три копейки, считай, алтын.

Разучился Вселенную я превращать в слова,

И, чем дальше в весенний лес, тем более мы молчим.

И к салату положен какой-никакой гарнир.

Я готовлю грядку к весне, я выращиваю роман,

И роман распирает, растёт у меня внутри,

Но по-зимнему пуст и чист, неприветлив март.

И о берег мой радио бьётся – волна, волна.

Эпизоды, заметки, бабочки, говорю с трудом,

Хоть Вселенная, знаешь, уже через край полна,

И зима попрощалась, и всё своим чередом.

***

По заснеженной опушке

Зайка беленький бежит,

И на санках едет Пушкин,

И мечтает он пожить.

Надо ж, экое приснится!

Сосчитав своих ворон,

Открывает он страницу,

Очиняет он перо.

Пустота ли, немота ли.

На юга! Везде снега.

Здравствуй, милая Наталья,

Я ударился в бега.

Я сижу в деревне, то есть,

И пишу тебе роман,

Ну, хотя б письмо и повесть.

Я здесь сам, и ты сама.

Всё до буквы сохранится.

Оседлав своё перо,

Я въезжаю на страницу –

Новой станции перрон.

Молчаливое начало.

Снег отброшу у крыльца.

Напишу тебе, Наталья,

Откопаю два словца.

Продышал бы полынью я.

Пол-аршина до Луны.

Из-под снега, не горюя –

Пара слов из глубины.

Издалёка басом пушки.

Солнца бледного лучи.

Март простудой болен.

Пушкин

Над бумагою молчит.

___
Напишу Вам о погоде,

Помолчим глаза в глаза.

Было солнышко сегодня,

Собирается гроза.

Кто забудет, кто припомнит,

Что нам выпадет в игре?

И в лодчонках утлых комнат

Начинает вечереть.

Нам сегодня не до сна-то,

Нам сегодня не до сна.

Ах, Наталия-соната,

Начинается весна.

___

Как в прокуренном кубрике

Плыл через реку грек.

Как же сложатся кубики

В детско-взрослой игре?

Кофе и два подвешенных.

Грека смеётся в ус.

Перебоявшись бешено,

Больше я не боюсь.

Жив я или, Наталия,

Умер я, как на грех?

В Грецию из Италии

Возвращается грек.

___

С кем бы мне подвигать шашек?

Мне почти уже не страшно.

Напишу своей Наташе

Хоть о вечере вчерашнем.

Напишу хотя бы малость,

Мол, скучаю-приглашаю.

Туча к вечеру собралась.

Приглашу Наташу к чаю.

Напишу хоть о погоде,

Напишу, что в жизни нашей

Ничего не происходит.

Помолчать бы нам с Наташей.

___

Дождь со снегом. Мой март немой.

Просто нет слов. Молчу.

Чтоб тебе написать письмо,

Зажигаю свечу.

___

Мой Гамлет, на весах –

Писательский курьёз:

Писать иль не писать? –

Вопроснейший серьёз!

___

Бесконечная жизнь и чайная,

И окошко-звезда-маяк.

Жизнь – роман. Роман – примечания

К жизни. Росчерки на полях.

___

Доживи до ста лет,

Хоть бы до сорока –

Жизни не хватает,

Жизнь сладка, коротка.

___

Прячется вовнутрь,

Гаснет солнечный зайка.

Закат остывший.

___

Солнце к закату

Растекается внутри

Парным молоком.

___

В солнышке исчезая,

Сам как солнечный заяц.

Солнце растопит льдинки

У меня в серединке.

____

С тех пор, как я стал понимать слова…

Письма без адресата.

С кем поделиться? Мой чай и халва.

Больше я не писатель.

___

Как мы живём? Так, зарубки на памяти

И на полях заметки.

Бабочка, миг один. Тёпленько, пасмурно.

Тесно в тетрадной клетке.

___

Разве слово «чай» – это чай?

Но из папочки,

Как минутка выдастся, прочитай

Письма бабочки.

___

Как слова, бесполезны мы и легки.

Ах, архивные папочки!

Ты из памяти вытащи-извлеки

Дневники белой бабочки.

___

К сожалению,

Бабочки слов не пишут,

Только порхают.

___

Перед отлётом

Белой бабочкой лёгкой

Трепещет сердце.

___

Зима, пожалуй, позади.

Прохладно, пасмурно сегодня.

Ещё пустынно. Сходят льды.

На время лета переходим.

И, всё равно, у нас весна,

Хотя такое время это…

Хоть перспектива неясна,

Мы перейдём на время лета.

___

Птица на жёрдочке ждёт:

Когда же взойдёт трава,

Уйдёт когда-нибудь лёд –

Ловит клювом слова.

В марте мало слов, вот.

Для письма нет пера.

Птица гнёзд-то не вьёт,

Улетать ей пора.

Птица на жёрдочке ждёт:

Пошатнулась страна.

Оставляет гнездо,

Смотрит по сторонам.

___

Это только слова.

Кто нам сможет помочь?

Чёрной ночи сова.

Желтоглазая ночь.

___

Птичьи-то заметки,

Меткое словцо,

Воробей на ветке,

Кепка, пальтецо…