Развитие неоевразийцами классических евразийских тезисов
Неоевразийцы возродили основные положения классического евразийства, приняли их в качестве платформы, отправной точки, теоретической базы и основы для дальнейшего развития и практического применения. В теоретической области неоевразийцы значительно развили основные принципы классического евразийства с учетом широкого философского, культурного и политического контекста идей XX века. Каждое из основных положений евразийской классики получило концептуальное развитие.
Тезис кн. Н.С.Трубецкого «Запад (Европа) против человечества» дополняется германской политической философией «консервативно-революционного» направления (О.Шпенглер, В.Зомбарт, К.Шмитт, А.Мюллер ван ден Брук, Л.Фробениус, Э.Юнгер, Ф.Юнгер, Ф.Хильшер, Э.Никиш и т.д.), европейским традиционализмом (Р.Генон, Ю.Эвола, Т.Буркхардт, Ф.Шуон, Г. да Джорджо и т.д.), «новой левой» критикой западного капитализма (Ж.Батай, Ж.-П.Сартр, Г.Дебор, М.Фуко, Ж.Делез), марксистской критикой «буржуазного строя» (А.Грамши, Д.Лукач и т.д.), европейскими «новыми правыми» (А.де Бенуа, Р.Стойкерс и т.д.).
В «критику романо-германской цивилизации» вносится важный акцент, поставленный на приоритетном отвержении англосаксонского мира, США. В духе немецкой консервативной революции и европейских «новых правых» «западный мир» дифференцируется на «атлантические США + Англия» и «континентальную (собственно, романо-германскую) Европу», при этом континентальная Европа рассматривается как явление геополитически нейтральное и могущее стать положительным. Термин «романо-германский» в неоевразийстве не употребляется (в отличие от классического евразийства), намного чаще в качестве негативной категории говорится об «атлантизме», «англосаксонском мире», «мондиализме» («глобализме»), «новом мировом порядке», «планетарном либерализме».
Тезисы «месторазвитие» и «географический детерминизм» получают фундаментальное парадигмальное значение, сопрягаются с «пространственным мышлением», «синхронизмом», отказом от идеи «универсальной истории» и историцизма в целом.
Неоевразийство выдвигает идею тотальной ревизии истории философии с позиций «пространства». В этом обобщаются самые разнообразные модели циклического взгляда на историю — от И.Данилевского до О.Шпенглера, А.Тойнби и Л.Гумилева.
Наиболее полного выражения этот принцип получает в контексте традиционалистской философии, которая радикально отвергает идеи «эволюции» и «прогресса» и развернуто обосновывает это отвержение подробными метафизическими выкладками. Отсюда традиционалистские теории «космических циклов», «множественного состояния бытия», «сакральной географии» и т.д. Основные принципы теории циклов развернуто представлены в трудах Р.Генона (и его последователей Т.Буркхардт, М.Элиаде, А.Корбен) *.
Полностью реабилитируется понятие «традиционное общество», которое либо не знает «истории», либо релятивизирует ее обрядами и мифами «вечного возвращения». История России видится не просто как одно из месторазвитий, но как авангард «пространственных» систем («Восток»), противопоставленных «временным» («Запад») *.
Тезис «неославянофильства» уточняется в сторону противопоставления народов Востока народам Запада, особый положительный акцент ставится на великороссах в отличие от западных славян. Это не противоречит классикам евразийства, но развивает и заостряет их интуиции (это видно уже у Гумилева). Народы Запада квалифицируются как носители «профанного» начала, в отличие от «сакральной» структуры народов Востока (и Третьего мира). Для славян, а еще точнее, для автохтонов России-Евразии не просто требуется «равноправие» наряду с другими европейскими народами (как можно понять ранних славянофилов), но центральное место в авангарде народов всего мира, стремящихся противостоять «глобализации Запада». Это предельная форма универсализации национального мессианства в новых постсоветских терминах. От собственно «славянофильства» в неоевразийстве остается любовь к национальным корням русского народа, повышенная чувствительность к старообрядчеству, критичность в отношении петровских реформ. При этом подчеркивание расового родства славян между собой не акцентируется, так как культурно, конфессионально, геополитически и цивилизационно славяне глубоко различны. Вслед за К.Леонтьевым неоевразийцы подчеркивают: «славяне есть, славизма (в смысле расового единства, осознанного как основа интеграционного проекта) нет». В некоторых случаях определение «славянофил» в последнее время может выступать как антитеза определению «евразиец», что несет смысл противопоставления патриота с этнорасистскими (ксенофобско-шовинистическими) наклонностями патриоту, осознающему свою идентичность геополитически и цивилизационно. Туранский фактор, позитивно оцененный классиками евразийства в становлении российской государственности, рассматривается в более широком контексте – как положительное влияние традиционного и сакрального Востока, оказанное на русских, занимавших промежуточное положение между Европой и Азией. Функция Турана осмысляется в терминах сакральной географии и священной истории.
Диалектика национальной истории доводится до окончательной «догматической» формулы, с включением историософской парадигмы «национал-большевизма» (Н.Устрялов) и его исторического и методологического осмысления (М.Агурский) *.
Тезис «евразийского отбора» пополняется методологией школы В.Парето, тяготеет к реабилитации «органической иерархии», обретает некоторые ницшеанские мотивы, развивается учение об «онтологии власти», о православном «катехоническом» значении власти в Православии. Идея «элиты» дополняется конструкциями европейских традиционалистов, исследовавших кастовую систему древних обществ, онтологию и социологию каст (Р.Генон, Ю.Эвола, Ж.Дюмезиль, Л.Дюмон). Гумилевская теория «пассионарности» ложится в основу концепции «новой евразийской элиты».
Тезис «демотии» пополняется политическими теориями «органической демократии» от Ж.-Ж.Руссо до К.Шмитта, Ж.Фройнда, А.де Бенуа, А.Мюллера ван ден Брука. Определение неоевразийского понимания «демократии» («демотии») как «соучастия народа в своей собственной судьбе» (Артур Мюллер ван ден Брук).
Тезис «идеократии» фундаментализируется апелляциями к идеям консервативной революции, «третьего пути», учитывается полной опыт советской, израильской, исламской, фашистской идеократий, анализируются причина их исторического провала. Критически переосмысляется качественное содержание идеократий XX века, разрабатывается последовательная критика советского периода (доминация количественного подхода, профанические теории, диспропорция классового подхода).