Нонконформизм невозможен без идеологии
Нонконформизм всегда имеет идеологическую основу. Идеология охватывает различные уровни – ценностный, философский, социальный, подчас, религиозный. Это иногда упускают из виду, пытаясь объяснить проявления нонконформизма простейшими, естественными социальными реакциями. – Например, когда угнетаемым массам больше невмоготу жить, они, действительно, восстают против своих угнетателей. Но при этом они по определению не могут восстать только потому, что им плохо живется. Для эффективности восстания они должны иметь определенную систему обоснований, идеологию. Только лишь нежелание жить в угнетенном состоянии не является достаточным основанием. Онтологическим фактором нонконформизма является та доктрина, та идеология, то мировоззрение, что стоят за неповиновением, протестом, восстанием, революцией.
В сферу нонконформизма (онтологии нонконформизма) попадают все формы социального протеста – от восстаний рабов в древности, дворцовых переворотов, до современных политических революций или рабочего движения.
Альтернатива и ее структура
Первым этапом онтологии нонконформизма является выработка альтернативы, имеющей прямое отношение к квинтэссенции Политического. В нонконформизме ясно и концентрированно протекает процесс, составляющий суть политики. Выработка альтернативы в рамках нонконформизма начинается с осмысления масштабных реальностей, связанных с основами мировоззрения, с выяснения глубинных интересов общества и его составляющих, с новым обращением к мифу об истоках и к конечной цели исторического пути, к проекту. За осмыслением, приводящим к выработке структуры альтернативы следует действие, направленное на ее реализацию. Причем, в отличие от общего определения Политического, это действие здесь берется более узко: оно обязательно направлено на разрушение существующего порядка. Утверждение альтернативы производит альтернативное действие, которое несет в себе отчетливый разрушительный элемент. Уничтожение существующего, ниспровержение его является важнейшим отличительным признаком нонконформистской политики.
Нонконформизм обращается к сути Политического, воспроизводит основные его «движения». Но при этом особенность заключается в том, что между собой сталкиваются две модели Политического, существующая, действительная, и несуществующая, возможная, причем обе они представляются как антагонистические реальности. Политический нонконформизм отличается тем, что его выбор находится не в рамках общепринятого Политического, но вне их, за их пределами. Этот выбор предполагает глубинную смену парадигм самого Политического. Нонконформизм можно рассматривать как предельный случай Политического.
Альтернатива, предлагаемого нонконформизмом, исходит из потенциально иной структуры Политического, нежели та, которая существует в настоящий момент. Само Политическое в нонконформизме жестко противопоставлено существующей политической системе.
Здесь могут быть самые разнообразные варианты – от минимальной альтернативности до максимальной.
Минимальный нонконформизм
Приведем пример минимальной степени нонконформизма. Одному из сыновей царя (вождя) не досталось власти, власть – по обычаю этого общества – должна переходить к старшему сыну, а он, например, младший, но при этом по каким-то обстоятельствам и соображениям стремится занять трон. Претендент ничего не хочет менять – ни существующей системы верований, ни социального уклада, – ему нужна лишь личная власть. Он организует для осуществления переворота дворцовую партию, с целью, допустим, отравить старшего брата, которому может достаться трон. Здесь альтернативность минимальна и сопряжена только с личностью претендента при сохранении основных параметров Политического.
Однако в реальной истории даже такой простейший (почти психологический) случай никогда не был представлен и осознан в прозрачно прозаическом ключе, где эгоистическая мотивация претендента выступала бы решающим (и единственным) фактором. «Официально» сценарий заговора младшего брата против старшего не мог быть легитимно признан. Всякий раз эта простейшая ситуация сопровождалась дополнительными обобщающими факторами. К примеру, царственный брат-заговорщик в своих действиях старался операться на тех людей в обществе, кто – так же, как и он – были лишены наследства. Социальной базой и опорой ему мог служить минорат – младшие дети аристократических семей. Когда обобщение осознавалось, оно переходило в статус политического нонконформизма и выражало интересы минората против майората, а это, в свою очередь, затрагивало напрямую социальный уклад и традиции.
В таком простейшем политическом (и психологическом) действии, как братоубийство из-за престолонаследия мы сталкиваемся с зачатками далеко идущей политической программы с первичными проявлениями альтернативы и политического нонконформизма.
Если заговор заканчивается удачно для его организатора, младший брат может отказаться и от обобщения и от своих «революционных» начинаний (утверждения «минората»), тем самым, ликвидировав нонконформное измерение. Но в определенных случаях оно, напротив, может получить продолжение в полном соответствии с мифологическими историями о «подвигах младшего сына», которые подчас отражаются в политических реформах.