Человеческая жизнь. Высшая задача жизни

а) «Великое молчание».

В центре внимания буддизма находятся вопросы касательно че- ^^ческой жизни, ее проблем и перспектив, ее нравственной направ- сти. Вопросы метафизические, вопросы о первоначалах бытия, об йстве мироздания и т.п._его занимали мало, оттеснялись на пери- ию. В каноническом очерке жизни Будды есть сюжет о «великим >. Когда заходила речь о сугубо метафизических вопросах, отвечал на это молчанием, «великим молчанием». Он полагал, такого рода вопросы незначимы для решения насущных, коренных ч жизни. И когда .поди тратили свою духовную энергию на обсуж- е проблем об устройстве мироздания, о сущности бытия и т.п., он сравнивал с такой ситуацией. Человек ранен стрелой. Но вместо чтобы ее вытащить и обработать рану, он предается размышлёни- э том, из чего и как сделана стрела, откуда она пущена, до какому двигалась. Здоровья от этого не прибавляется, а умереть можно. Главное для человека в жизни - отыскание пути спасения. И этот Будде открылся во время его самоуглубленного размышления под ом бодхи. О нем он поведал в своих четырех благородных исти- Вот как эти истины афористически сжато представлены в «Дхам- е»: «Тот же, кто нашел прибежище в Будде, Дхамме (санскрит- - дхарма в данном случае: учение, великая истина. - П.Г.) и в ::е (буддистская монашеская община. - П.Г.), кто владеет подлин- знанием, видит четыре благородные истины. Зло, происхождение зла и преодоление зла, и благородный вось- ичный путь, ведущий к прекращению зла» (5, с. 91). Мысль здесь такова: 1) мир полон зла есть непрерывный поток ний; 2) зло и страдания в мире имеют свою причину; 3) потому в пе они преодолимы; 4) есть благородный восьмеричный путь, которому можно придти к прекращению зла, достигнуть спасения

освобождения. Несколько пояснений к этим «благородным исти-) Первая «благородная истина».

Представление о том, что человеческая жизнь внутренне связа со страданием, в индийской культуре занимает важное место, наличе ствует во многих ее проявлениях. Первые свои формулировки оно по лучило в ведах. Но если брахманизм учил, что страдания суть наказа ния за грехи прошлых воплощений и что благочестие ведет к преодо' лению страданий, то буддизм ставит вопрос по-другому. Человеческа жизнь в любом ее варианте нераздельна со страданием (см. 7, с. 77). Все что человек делает в этой жизни, все, к чему он стремится и чеп достигает, все, что он имеет и боится потерять, - все сопряжено о страданием, ведет к горечи и печали. Такова человеческая жизнь в ми ре, таково ее неизбывное качество.

Будда в одном из канонических текстов говорит: «А это, о бхикх (так называли буддистских монахов. - П.Г.), благородная истина о страдании: рождение - страдание, расстройство здоровья - страдание, болезнь - страдание", смерть - страдание; присутствие того, кого ненавидим - страдание: отделение от того, кого мы любим - страда ние» (2, с. 118). Кем бы человек ни был, каких бы успехов он ни достигал, ему не уйти от болезни, старости, смерти. Смерть всех уравнивает и выявляет бессмысленность человеческих достижений. В «Дхаммапа- де» говорится о человеке, который имеет крепкое хозяйство, добротный дом и заявляет себе и ближним не без самодовольства: «"Здесь я буду 'Жить во время дождей, здесь - зимой и летом" - так рассуждает глупец. Он не думает об опасности.

Такого человека, помешавшегося на детях и скоте, исполненного желаний, похищает смерть, как наводнение - спящую деревню.

Ни дети, ни отец, ни даже родственники не могут быть защитой тому, кого схватила смерть. У родных не найти защиту» (5, с. 107).

Такова пессимистическая, горестная картина человеческой жизни, рисуемая в буддизме. Все позитивное в этой жизни, все, что пере-живается людьми как благо, наслаждение, удовольствие, тускнеет и меркнет на фоне страдания.

Д. Чатопадхьяя, современный индийский исследователь древней индийской философии, характеризует буддизм как метафизику страда-ния. Жизнь для него (буддизма) предстает как океан страданий, в кото-ром плавают люди. По мнению исследователя, такая интенция буддиз-ма есть выражение глубокого трагизма жизни на переломе эпох (см. 9, с. 541-543).

Однако акцентирование страдания как определяющего качества жизни само по себе могло способствовать .лишь усугублению страда ния. Ведь жизнь сама по себе никакой надежды не содержала. Все, что в ней происходило, было пронизано страданием. И даже смерть не была выходом из страдания, а лишь эпизодом в его нескончаемом течении. Нужен был дальнейший шаг.

в) Вторая «благородная истина».

Вопрос о причинах и истоках страдания и зла в человеческой жизни обсуждается во второй «благородной истине».

Начало жизни - рождение. Само рождение (об этом уже шла речь) - .страдание: человек в муках появляется на свет. Но рождение открывает дверь процессу жизни как череде страданий. И потому встает вопрос о причинах, обусловленности рождения. Речь здесь идет не о материально-телесной стороне дела. Индийцы той эпохи в ней доста-точно разбирались. Рождение для буддистов - это новое воплощение человека. Почему же это новое воплощение происходит? Почему во-зобновляется жизнь как нескончаемая череда страданий? Ответ дается по схеме, содержащейся в ведийской традиции: рождение как новое воплощение обусловлено поступками и действиями, совершенными в предыдущей жизни. Здесь действует карма. Но для буддизма - это только начало ответа. Поступки сами по себе дела не решают. Кроме того, любые действия в этой жизни (и об этом шла речь в связи с первой истиной) сопряжены со страданием. Дело в истоках, основаниях, определяющих мотивы и побуждения человеческих действий. Эти ис-токи и основания усматриваются в том. что называется авидья. Это важнейшее понятие буддийского учения. Оно означает незнание, нет вежество, темнот}', помутненность сознания. На этой основе и произ-растают те страсти, вожделения, стремления^, которые определяют энергетику человеческой жизни, которые питают жажду власти, богат-ства, наслаждений и т.д.

Будда гак излагает свою вторую «благородную истину»: «А это, о бхикху, благородная истина о происхождении страдания: это жажда, приводящая к новым рождениям, сопровождаемая удовольствиями и страстями, находящая удовольствия здесь и там, а именно: жажда на-слаждения, жажда существования, жажда гибели» (2, с. 118). И эта жа-жда. реализующаяся как совокупность человеческих стремлений, стра-стей и желаний есть, так сказать, первоисток жизни, ее, повторюсь еще раз, энергетика. И пока эта жажда сохраняется, не прерывается поток жизни как нескончаемая цепь страданий, неизбежным оказывается но-вое рождение. И люди гонятся за иллюзиями, платя за это страданиями. И продолжается мучительное движение по «грязной и трудной до роге сансары». В буддистских текстах содержится весьма энергичная 1 выразительная критика человеческой жизни в этом ее повороте. Всп несколько примеров такой критики из «Дхаммапады».

«Желание беспечного человека растет как малува (растение, пара-зитирующее на других растениях, причем так активно, что это может приводить к гибели паразитируемого организма). Он мечется из суще-ствования в существование, как обезьяна в лесу, ищущая плод».

«Как плодовитая трава бирана растут печали у того, кого побеж-дает это несчастное желание - привязанность к миру».

«... Страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию».

«Привязанные к удовольствиям, ищущие счастья, такие люди, поистине, подвержены рождению и старости».

«Люди, гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуган-ный заяц. Связанные путами и узами, они снова и снова в течение дол-гого времени возвращаются к страданию».

«Ведь страстная-страстная привязанность к женщинам, детям или серьгам из драгоценных камней крепче», чем путы, «сделанные из же-леза, дерева или травы бабба».

Страсти ненасытны. «Даже ливень из золотых монет не принесет удовлетворения страстям» (5, с. 95-96).

г) Третья «благородная истина».

Она следует из второй благородной истины. Причина страданий - жажда жизни как совокупность человечески страстей, желаний, стремлений. И потому, чтобы победить страдание, надо устранить причину, победить жажду жизни. Будда так формулирует задачу: «Вот, о монахи, благородная истина прекращения страдания: это уничтоже-ние жажды путем полного подавления желания, ее удаление и изгнание, удаление самого себя от нее, ее недопущение» (см. 8, с. 177).

И когда человек избавляется от страсти, смиряет себя, сбрасывает узы, привязывающие его к жизненной суете, он достигает освобождения, Он становится просветленным, архатом. Он избавляется от дальнейших рождений, достигает нирваны. В «Дхаммападе» про человека, пребывающего в таком состоянии говорится: «Чувства у него спокойны. как кони, обузданные возницей. Он отказался от гордости и лишен желаний. Такому даже боги завидуют». «Даже боги завидуют тем про-светленным, которые наслаждаются спокв^твием освобождения, пре-даны размышлениям, мудры» (5, с. 74, 90).