Достоинства и недостатки концепции постиндустриального общества.

Плюсы:

• Все эти концепции материалистические
• Критерий – характер труда в обществе
• Наука во всех из них все больше влияет на производство

Минусы:

• Основная сфера производства получение новых знаний, следовательно, духовная деятельность – способ существования постиндустриального общества, следовательно, идеализм.
• Концепции постиндустриального общества описывают изменение в нем, а не причины изменения.
• Они отрывают знания от материального знания, а информация необходима для развития производства.
• Эти концепции ведут к уменьшению физического труда, но физический труд и интеллектуальный это не одно и тоже, следовательно, умственный не обязан расти.

Производство знаний бессмысленно без развития материально-технической базы.

Равновесия теория, название ряда немарксистских социально-исторических концепций, которые пытаются объяснить процессы развития и функционирования общества или его элементов на основе принципа равновесия, заимствованного из естествознания. Эти концепции не представляют собой теорий в строгом смысле слова: понятие равновесия используется здесь именно в качестве общего объяснительного принципа.

Попытки рассмотреть общество как равновесную систему впервые возникают в европейской социальной науке в 17 в. под влиянием бурно развивавшегося механистического естествознания (Б. Спиноза, Т. Гоббс, Г. Лейбниц). Рассматривая социальные проблемы с позиций "социальной физики", "механики страстей", мыслители той эпохи были склонны проблему общественного порядка сводить к существованию равновесия между частями общества, напоминающего равновесие элементов физического мира. Собственно Р. т. впервые получила развёрнутое изложение в 18 в. в утопических построениях Ш. Фурье, который на "открытых" им способах расчёта равновесия и гармонизации страстей основывал свой план идеального человеческого общежития, а идею равновесия считал универсальной для всего мироздания.

Во 2-й половине 19 в. идею равновесия применительно к общественным проблемам развивали социологи-позитивисты О. Конт, Г. Спенсер, А. Смолл, Л. Уорд, для которых эталоном по-прежнему служило равновесие физических систем. В начале 20 в. концептуальные основания Р. т. несколько видоизменяются под влиянием организмического мышления: эталоном равновесия выступает теперь не механическая система, а живой организм, где это равновесие обеспечивается за счёт сложных процессов внутренней регуляции. Одним из первых такой подход реализовал А. А. Богданов, который своей тектологией предвосхитил некоторые положения кибернетики и современного системного подхода, но в то же время допустил ряд серьёзных механистических просчётов и упрощений. В 20-е гг. Р. т. нашла приверженцев в лице ряда сов. философов-механистов (Д. Сарабьянов, И. И. Скворцов-Степанов и др.), которые фактически противопоставляли положения Р. т. учению диалектического материализма о единстве и борьбе противоположностей, рассматривая скачки как "процессы нарушения равновесия". Р. т. послужила методологической основой правоуклонистских идей Н. И. Бухарина, затушёвывавших противоречия в развитии производственных отношений в период построения социализма.

С конца 30-х гг. некоторые идеи Р. т. получают новое оформление, причём речь уже идёт не о развёрнутой теоретической схеме, а лишь о принципе объяснения. Использование этого принципа было в значительной мере стимулировано развитым в рамках физиологии и кибернетики принципом гомеостаза и изучением в естественных науках и технике устойчивых состояний. Модель динамического равновесия берётся на вооружение многими представителями структурно-функционального анализа в буржуазной социологии, у которых идея равновесия приобретает консервативный идеологический подтекст. Многие буржуазные социологи выступают с критикой функционалистской Р. т., отмечая, что она имеет дело лишь с идеальными сбалансированными системами, игнорирует внутрисистемные источники нарушения равновесия и потому плохо приспособлена для анализа процессов социального изменения. Эти слабости особенно явственны в эмпирически ориентированных направлениях социологии - в индустриальной социологии, в работах по "человеческим отношениям" в промышленности, в "управленческой науке", специализирующихся на разработке методов манипуляции людьми для обеспечения равновесия в функционировании буржуазного общества.

Марксизм-ленинизм принципиально отвергает Р. т. как теоретическую конструкцию, вскрывая консервативно-охранительские предрассудки её представителей. Вместе с тем это не означает отбрасывания понятия равновесия и связанного с ним понятия устойчивости: эти понятия играют важную эвристическую роль в изучении динамически развивающихся систем, выступая в качестве одной из условных точек отсчёта; проблема заключается лишь в том, что на основе этих понятий нельзя построить целостного объяснения процессов в соответствующих системах.

У. Ростоу

Самая известная такая концепция была создана американским экономистом Уолтом Уитменом Ростоу (р. 1916). Она была изложена в его нашумевшей в свое время книге «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест» (1960; русск. перевод: Нью-Йорк, 1961). В ней было выделено пять стадий экономического роста и вместе с тем развития общества.

В качестве первой стадии выступало традиционное общество: общество с ограниченными производственными возможностями, с преимущественно сельскохозяйственным производством, т.е. аграрное, иерархической социальной структурой, властью в руках земельных собственников, доньтонианским уровнем науки и техники. Вторая стадия — период создания предпосылок для подъема, или переходное состояние, третья — стадия подъема (взлета), четвертая — стадия быстрого созревания, пятая -век высокого уровня массового потребления.

Согласно взглядам У. Ростоу, в принципе все конкретные, отдельные общества должны в конечном счете пройти все эти стадии. В этом и заключается процесс модернизации. Впервые этот процесс начался в Великобритании. Она вступила в стадию подъема в 1783 г., а в стадию зрелости в 1802 г. За ней последовали Франция -1830-1860 гг., Бельгия - 1833-1860 гг., США - 1843-1860 гг., Германия - 1850-1873 гг., Швеция - 1868-1890 гг, Япония - 1878-1900 гг., Россия - 1890-1914 гг., Канада - 1896-1914 гг. В Аргентине стадия подъема началась в 1935 г., в Турции - в 1937 г., в Индии и Китае - в 1952 г.

Сейчас США, пройдя через стадию зрелости, вступили в стадию массового потребления. Приблизились к пятой стадии и частично вошли в нее страны Западной Европы и Япония. СССР, Аргентина и Мексика находятся на стадии зрелого общества, страны Восточной Европы (прежде всего Югославия и Польша), Индия, Китай, Бразилия и Венесуэла — на стадии подъема. Большинство стран Среднего Востока, Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки сейчас переживают переходную стадию. В течение ближайших 60 лет большинство стран мира достигнет стадии зрелости. Китай и Индия вступят в нее в 2000-2010 гг.

Нетрудно заметить, что размещая страны по стадиям, У. Ростоу не принимает во внимания существующие в них системы социально-экономических отношений. Например, СССР и Аргентина в равной степени относятся к четвертой стадии. Игнорирует он и ставшее к тому времени привычным подразделение стран на «первый мир» и «третий мир». Одни страны «третьего мира» он относит ко второй стадии, другие к третьей, а некоторые — даже к четвертой. Он обращает внимание на другое деление социоисторических организмов: 1) страны, в которых отправным пунктом модернизации было традиционное общество, и 2) страны, в которых такого общества не было — европейские переселенческие колонии (США, Канада, Австралия, Новая Зеландия).

По Ростоу, движения вперед от первой стадии к последующим обычно происходили не вследствие внутреннего развития общества. Главным было внешнее давление со стороны более развитых обществ. Внешнее вторжение — в буквальном или переносном смысле — давало толчок к разложению традиционного общества или ускоряло уже начавшийся ранее процесс. Наиболее важной и могущественной силой модернизации был «реактивный национализм», который возникал как протест против вмешательства в дела данной страны более развитой нации. Так было в Германии и России.

Так обстояло дело и в колониях европейских государств. Метрополия с целью укрепления своего господства предпринимала меры, которые с неизбежностью вели к модернизации. В таком полумодернизированном обществе возникали различного рода группы и организации, ставившие своей целью освобождение от чужеземного власти. Добившись независимости страна вступала на путь модернизации.

Но если модернизация была результатом «увлекающего примера» более развитых обществ, то чем же тогда был вызван этот процесс в Великобритании, которая первая пошла по этому пути. В одном месте работы У. Ростоу объясняет это необычайно редким стечением множества совершенно независимых друг от друга обстоятельств — статистической случайностью в истории, которая, раз случившись, уже не могла быть обращена вспять.180 Ростоу В.В. Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест. Нью-Йорк, 1961. С. 52.При этом он забывает, что сам же писал о вступлении всей Западной Европы в это время в переходный период.

В другом месте У. Ростоу относит Англию к числу стран, в которых модернизация была национальной реакцией на вторжение или угрозу вторжения более развитых держав. Англии угрожала могущественная Испания, выступавшая в союзе с Римской церковью, затем она оказалась в квазиколониальной зависимости от Голландии, и, наконец, в XVIII в. вступила в борьбу с более могущественной в то время Францией.181 Там же. С. 56.

Таким образом, У. Ростоу понимал модернизацию не как только и просто процесс подтягивания отсталых стран к уровню, достигнутыми передовыми, а как процесс индустриализации и связанных с нею экономических, политических и социальных изменений вообще. Страны Запада вступили на путь модернизации давно и поэтому значительно продвинулись по нему. Теперь по этому пути предстоит пройти все остальным странам, отставшим от первых.

Концепция У. Ростоу — ярчайший пример линейно-стадиального понимания исторического развития. И недаром при классификации концепций модернизации ее нередко объединяли в одну группу с марксистским ортодоксальным пониманием истории. Действительно между концепций У. Ростоу и ортодоксальным марксистским взглядом на будущее отсталых стран было много общего. Официальная марксистская доктрина состояла в том, что отсталые страны застряли на стадии одной из докапиталистических общественно-экономических формаций, в большинстве случаев, —феодальной. И теперь каждой из них предстоит подняться на более высокую стадию исторического развития. Правда, при этом, в отличие от У. Ростоу, марксистские ортодоксы допускали, что эти отставшие страны могут подняться до самой высокой стадии, достигнутой к настоящему времени человечеством, минуя все промежуточные.

О. Тоффлер

Тоффлер предлагает свою схему феноменологии исторического процесса, которая игнорирует традиционные историографические концепции. Следует отметить, что Тоффлер опирается на очень объемный фактический материал, ссылки на научную и публицистическую литературу, статистические данные (текст, разбитый на 28 глав объемом около 700 страниц опирается на более 500 примечаний и библиографию, включающую 534 названия).

Тоффлер выделяет в истории цивилизации три волны: первая волна - аграрная (до XVIII века), вторая - индустриальная (до 1950-х гг. XX века) и третья - пост- или супериндустриальная (начиная с 1950-х годов). Во введении автор подчеркивает, что его книга - это "не объективный прогноз, и она не претендует на то, чтобы быть научно обоснованной" и далее определяет основание своей работы, как полусистематическую модель цивилизации и наших взаимоотношений с ней. Тоффлер описывает процесс отмирания индустриальной цивилизациии в терминах "техносферы", "социосферы", "информационной" и "властной сферы", показывает какие революционные изменения в сегодняшнем мире претерпевает каждая из этих сфер. Особое внимание уделяется показу взаимоотношений между этими сферами, а также между "биосферой" и "психосферой". "Психосфера" для Тоффлера - это та структура психологических и личностных отношений, благодаря которым перемены, происходящие во внешнем мире, влияют на нашу частную жизнь. Основная метафора, используемая Тоффлером, - это столкновение волн, приводящее к переменам. По мнению автора, идея волны - это не только способ организовать огромные массы весьма противоречивой информации, она помогает видеть то, что находится под "бушующей поверхностью перемен".

Тоффлер подчеркивает оптимистический характер своей работы, т.к. верит в реальность новых перспектив и потенциала "третьей волны", которая "доказывает, что в самой сердцевине разрушения и распада мы можем обнаружить сейчас потрясающие свидетельства зарождения и жизни. Ясно и, как мне кажется, неоспоримо, что ... зарождающаяся цивилизация может стать более здоровой, благоразумной и устойчивой, более пристойной и более демократической, чем любая из известных нам до сих пор.

Применяя новый подход - волнофронтальный анализ социальных процессов (или анализ "фронта волны"), который означает видение эволюции мира в ее глобально-синхронных фазах, Тоффлер анализирует технико-экономические и информационно-коммуникативные факторы общественного развития. При этом он отмечает, что предложенный им подход к анализу социальных процессов "фокусирует наше внимание не столько на исторических непрерывностях, сколь бы важны они не были, сколько на дискретности в истории, моментах нарушения непрерывности - нововведениях и точках перерыва. Он обнаруживает основные перемены в момент их возникновения и позволяет на них влиять".

Первая волна, по Тоффлеру, началась примерно 10 тыс. лет назад с переходом от собирательства и охоты к сельскохозяйственной жизни и появлению первых ростков цивилизации. Цивилизации в течение тысячелетий росли и приходили в упадок, воевали и вступали в союзы, сливались, образуя причудливую смесь, однако все они обладали некоторыми фундаментальными сходствами - везде основой жизни была земля и деревенское поселение служило источником основного продукта. Господствовало простое разделение труда и небольшое количество четко определенных каст и классов: знать, духовенство, воины, рабы (или крепостные). Власть была авторитарной и положение человека определялось фактом его рождения. И во всех странах экономика была децентрализованной и замкнутой - каждое сообщество производило большую часть того, что потребляло. При этом были и исключения - например фактории, выпускавшие массовую продукцию в Древней Греции и Риме, которые Тоффлер определяет как отдельные намеки на то, что должно придти вслед за сельскохозяйственной цивилизацией - предвестники Второй волны.

Первая волна перемен еще не исчерпала своего потенциала, когда в конце XVII в. в Европе возникла индустриальная революция (вторая волна планетарных перемен). Новый процесс индустриализации начал двигаться по странам и континентам уже гораздо быстрее. "Таким образом, два отдельных, явно отличающихся друг от друга процесса перемен распространялись по земле одновременно, но с разной скоростью".

Столкновения двух волн привело к возникновению многих политических и военных конфликтов, начиная от акций протеста сельскохозяйственных производителей по поводу индустриализации жизни, до Гражданской войны между севером и югом в Америке. Тоффлер показывает, как американские поселенцы изгоняя индейцев со своей земли, перемещая фермы все дальше и дальше к Тихому океану создавали цивилизацию Первой волны. Однако за ними вслед шли агенты Второй волны - индустриализаторы и в середине XIX века на Северо-Востоке возник быстро растущий индустриальный сектор, интересы которого через некоторое время вступили в непреодолимое противоречие с социально-экономическими отношениями рабовладельческого юга. Многим кажется, пишет Тоффлер, что Гражданская война велась по причинам нравственного характера, как борьба против рабства. "Борьба шла за решение более широкого вопроса: кто будет управлять богатым новым континентом - фермеры или индустриализаторы, т.е. силы Первой или Второй волны? Будет ли грядущее американское общество в основе своей сельскохозяйственным или индустриальным? Когда победу одержали северяне, жребий был брошен. Индустриализация Соединенных Штатов была гарантирована".

Вторая волна вызвала к жизни три определяющие социальные структуры (главные институты) - малая семья, обучение фабричного типа и гигантские корпорации. "Таким образом, повсюду в мире Второй волны... большинство людей двигалось по одной и той же стандартной жизненной траектории: воспитанные в малых семьях, они шли в потоке через школы фабричного типа, а затем поступали на службу в крупную корпорацию, частную или государственную. На каждом этапе жизненного пути человек находится под контролем одного из главных институтов Второй волны".

Индустриализация, внедрение новых технологий, совершенствование энергетической базы создали условия для массового производства, которое вызвало к жизни новую систему распределения. Если в обществах Первой волны превалировало распределение товаров, изготовленных на заказ, то теперь наступила эпоха массового распределения и массовой торговли. Постепенно все сферы жизни подчиняются производственно-рыночным интересам. Все социальные институты (правительственные учреждения, школы, больницы ...) приобретают черты фабричности - разделение труда, иерархическая структура и обезличенность.

Обращаясь к "инфосфере" Тоффлер прослеживает основные принципы фабричного производства и в средствах массовой информации, которые штампуют одинаковые сообщения, точно так же, как фабрика штампует один и тот же товар. Причем, без системы информационного обслуживания индустриальная цивилизация не смогла бы оформиться и надежно функционировать. Таким образом выросла хорошо разработанная инфосфера - коммуникационные каналы, через которые индивидуальные и массовые сообщения могут распределяться так же эффективно, как товары и сырье. Инфосфера переплелась с техно- и социосферами, которые она обслуживает, помогая интегрировать экономическое производство с поведением отдельных людей.

В своей книге Тоффлер подробно и последовательно анализирует систему из шести ведущих принципов, действующих во всех странах Второй волны: стандартизация, специализация, синхронизация, концентрация, максимизация и централизация. Причем он отмечает, что эти принципы как некая программа Второй волны "приложима как к капиталистическому, так и к социалистическому крылу индустриального общества, поскольку они неизбежно выросли из одного и того же базового разрыва между производителем и потребителем, а также благодаря всевозрастающей роли рынка". Эти же принципы, усиливая друг друга, создали самые крупные, жесткие и могущественные бюрократические организации, элиты и суперэлиты Второй волны.

В конце-концов, утверждается в книге Тоффлера, наступает глубокий кризис принципов и структур Второй волны и на ее смену поднимается Третья волна, несущая новые взгляды на мир и новые научно-технологические достижения в области информатики, электроники, молекулярной биологии, которые позволяют выйти за пределы ограниченных жизненных и философских концепций индустриального периода и создают условия для устранения его главного противоречия - между производством и потреблением. По мнению Тоффлера, точкой поворота можно считать 1955 г., когда в США впервые количество "белых воротничков" и работников сферы обслуживания стало превышать число "синих воротничков". Это было десятилетие, когда началось широкое внедрение компьютеров и новых технологий доступных населению.

Цивилизация Третьей волны противоречит старой традиционной индустриальной цивилизации, т.к. является одновременно и высокотехнологичной, и антииндустриальной. Она несет с собой новый строй жизни, основанный на возобновляемых источниках энергии, на методах производства, исключающих фабричные сборочные конвееры, на новой не-нуклеарной семье, на новой структуре, которую Тоффлер назвал "электронным коттеджем", на радикально измененных школах и объединениях будущего. Возникающая цивилизация ведет нас за пределы стандартизации, синхронизации и централизации. Новая цивилизация, по мнению Тоффлера, будет опрокидывать бюрократию, уменьшать роль национального государства, способствовать росту полуавтономных экономик постимпериалистического мира.

Развитие компьютерной техники и средств связи приведет, по мнению Тоффлера, к изменению структуры занятости, а в сочетании с усиливающейся интеллектуализацией труда к появлению так называемых "электронных коттеджей", которые позволят перенести работу из офиса в жилище работника. Помимо экономии времени и сокращении транспортных расходов, затрат на обеспечение централизованных рабочих мест, внедрение "электронных коттеджей" приведет, по мнению Тоффлера, к укреплению семьи и усилит тенденции к возрождению привлекательности малых городов и деревенской жизни. "Борьба за "электронный коттедж", предсказывает Тоффлер, очевидно, объединит не только технологов и корпорации, стремящиеся использовать новые технические возможности, но и широкий спектр других сил - защитников окружающей среды, реформаторов труда в новом стиле, широкую коалицию организаций, от консервативных церквей до радикальных феминисток, и основных политических групп - в поддержку того, что может рассматриваться как новое, более удовлетворительное будущее семьи".

Тоффлер акцентирует внимание на явлении, которое он назвал "демассификацией масс-медиа". В частности, говоря о тенденциях развития средств массовой информации, он отмечает повышение их интерактивности благодаря внедрению новых сетевых компьютерных технологий. Тоффлер утверждает, что наступает эпоха не массовых средств информации, при этом наряду с новой техносферой появляется новая инфосфера, и это будет иметь далеко идущие последствия во всех сферах жизни, включая наше сознание. Тенденции демассификации масс-медиа Тоффлер иллюстрирует процессом снижения тиражей американских и британских "больших газет", который зафиксирован в 1970-х гг. Тот же процесс происходит и с "большими журналами", в частности, при росте населения США с 1970 по 1977 гг. на 14 млн. человек, общий тираж основных 25 американских журналов упал на 4 млн. экз. Одновременно с этим в США произошел буквально взрыв интереса к мини-журналам и газетам. "Такие потери, отмечает Тоффлер, объясняются не только расцветом телевидения. Каждая ежедневная массовая газета встречает все большую конкуренцию со стороны набирающих силу малотиражных еженедельников, газет, выходящих два раза в неделю, так называемых "газет для потребителей", служащих не для столичного потребительского рынка, а в округе и общинам внутри него и дающих более узкую рекламу и новости. Полностью насытив рынок, крупные столичные ежедневники находятся в глубоком кризисе, менее массовые издания заменяют их".

Демассификация затрагивает не только печатные издания - происходит постоянный рост количества радиостанций, которые начинают обращаться к своей собственной аудитории. У централизованного телевещания появился мощный конкурент - системы кабельного телевидения, которые параллельно с показом видео начинают транслировать местные новости. Тоффлер зафиксировал первые эксперименты по реализации интерактивных сетей на базе систем кабельного телевидения, которые позволяют не только смотреть программы, но и общаться с различными службами. Это японская система "Hi-Ovis", смонтированная с использованием волоконно-оптических линий связи в 160 домах одного из районов Осаки и управляемая компьютером. У каждого пользователя телевизор оснащен микрофоном и телекамерой. Система "Hi-Ovis" еще в 1970-х гг. позволяла обеспечивать видеоконференцсвязь, индивидуальный просмотр видеопрограммы из банка видеокассет и др. услуги.

Цивилизация

Существуют две точки зрения:

1) Цивилизация – этап развития общества, следующий после варварства.

2) Цивилизация – социально-этническая или политическая целостность, обладающая определенной культурой, идентичностью и существующая в рамках определенной географической среды.