Методология гуманитарных наук М. Фуко.

Главной задачей Фуко “Словах и вещах” является рассмотрение того сдвига в истории западного знания, который вызвал к жизни современную форму мышления, являющуюся, прежде всего, мышлением о человеке. При этом ставится вопрос о происхождении вполне конкретной формы мышления, характерной для гуманитарных наук, чье возникновение в западной культуре регистрируется никак не раньше первых десятилетий 19 века. Его интересуют онтологические условия рождения гуманитарного познания.

Область, в которой происходит этот сдвиг, располагается в промежутке между областью культурных кодов и областью рефлексии, которую выполняют науки и философия в отношении этих кодов. Он определяет эту область как предшествующее словам, восприятиям и жестам эпистемологическое поле, эпистему, и указывает на необходимо присущее ей качество историчности. Исследовать эту область, способы ее бытия и сдвиги, которые их вызывают, значит, исследовать некоторое историческое априори, обуславливающее историю идей, историю тех или иных форм эмпирического знания и т.п.

Творческий замысел Фуко совпадает с особого рода археологическим предприятием, целью которого является наблюдение “чистой практики порядка” (упорядочивания вещей), которая разворачивается в глубинном измерении знания. То, что Фуко называет знанием, есть исторически подвижная система упорядочивания вещей через их соотнесение со словами.

Археологическое исследование Фуко позволяет выделить три исторически различных конфигурации знания, три эпистемы, оформление которых стало возможным вследствие особого рода событий, имевших место в ином, неэпистемическом, измерении. Таким образом, три выделенные исторические пространства знания — это три эпистемы: Ренессансная (16 век), Классическая (17—18 века) и Современная (с начала 19 века).

Фуко выдвигает тезис о том, что человек есть не более чем некий разрыв в порядке вещей, конфигурация, очерченная тем современные положением, которое он занял с недавних пор в сфере знания. Человек — это эффект такого рода дискурсивных практик, которые вызывают к жизни особую теоретическую фигуру, именуемую человеком: человек — это образ, созданный современным познанием.

Образ человека в современном знании очерчивается тремя разновидностями эмпирических объектов, каждый из которых являет собой позитивное условие его существования. Эти “эмпиричности” есть: Жизнь, Труд, Язык. По мысли Фуко, в пространстве современного знания образ человека отсылает к существу, которое живет, трудится и говорит.

Археологический принцип наблюдения побуждает Фуко поставить вопрос о том, откуда в поле современной эпистемы берутся темы Жизни, Труда и Языка. Согласно естественной здесь логике, эти темы возникают одновременно с особого рода областями эмпирического познания, которые имеют с ними дело. Эти области познания возникают только в пространстве современного знания, и в прежних пространствах их не было. Таковы науки о живом, политическая экономия и современные науки о языке — филология и лингвистика.

Фуко настаивает на том, что в археологическом смысле науки о живом, труде и языке не являются наследницами схожих с ними по проблематике дисциплинами, которые сложились в западной культуре в 16 веке и достигли особой значимости в классическую эпоху (17—18 века), а именно — естественной истории, анализа богатств и всеобщей грамматики. Сходство между ними чисто поверхностное и обнаруживается лишь на уровне истории идей, где современные науки заявляют о своей большей объективности, большей строгости и большем обладании истиной. На археологическом уровне прежние науки вовсе не являются совокупностью бесконечных ошибок и неточностей, это просто другие науки.

Ренессанснаяэпистема является особым механизмом упорядочивания вещей, исходя из которого произрастают все техники интерпретации и все формы рассуждений, которые имеют место в 16 веке, На археологическом уровне этот способ упорядочивания вещей нацелен на установление различных типов сходства (подобия) между ними. Сходство выступает основным концептом и минимальной единицей интерпретации в 16 веке. В “Словах и вещах” Фуко называет четыре фигуры сходства, которыми руководствуются авторы эпохи Возрождения: пригнанность, соперничество, аналогия, симпатия. В работе “Ницше, Фрейд, Маркс” он указывает еще одну —примета.

В 16 веке те, кто занят познанием, ищут сходств между вещами и заранее предполагают наличие такого сходства. Господствующие формы техник интерпретации в эту эпоху поэтому сводятся либо к divinatio (прорицание), либо к eruditio (эрудиция), то есть либо к истолкованию Книги Природы, либо к комментированию древних авторитетных текстов. Нацеленность познания на поиск сходств между вещами коррелирует с фундаментальной убежденностью в том, что существует исходное сходство между всем миром вещей и человеком, который в качестве микрокосма является неким пределом мира. В вещах склонны видеть особую речь, к ним относятся, как к тайным письменам, которые следует уметь расшифровывать, а сам язык постоянно находится под подозрением.

В классическую язык перестает быть вещью среди вещей и становится в привилегированное положение, превращаясь в связку мыслительных представлений. В культуре устанавливается новый режим мышления, совпадающий с запретом на поиск сходств между вещами.Конфигурация классического знания поддерживается целым рядом предписаний: (1) замена аналогизирующей иерархии на анализ, (2) испытание всякого сходства сравнением, (3) замена вероятного знания совершенно точным знанием, то есть исчислением, (4) отказ от поиска сходств в пользу установления различий, (5) осознание бесполезности исторических свидетельств в деле установления истины, которая должна подчиняться требованиям очевидности и отчетливого восприятия.

Классическое знание является представляющим, анализирующим. Основным научным проектом классической эпохи является создание Всеобщей Науки о Порядке Вещей, МатезисУниверсалис.

Всеобщая грамматика является наукой, изучающей словесный порядок в его отношении к одновременности и стремящейся обнаружить таксономию каждого языка, то есть того, что обуславливает в каждом из них возможность говорить о чем-либо. Эта глобальная цель поддерживается исходной интуицией о языке как некой последовательности словесных знаков, позволяющей анализировать последовательным образом простое (одновременное) событие мысли (представления). В рамках всеобщей грамматики в классическую эпоху развивается четыре теории: теория предложения, теория сочленения, теория обозначения, теория деривации. На пересечении этих теорий лежит феномен имени и проблематика именования, которые отсылают вновь к исходной идее о том, что язык — это то, что анализирует представления.

Естественная история является наукой, изучающей всеобщий порядок природы, природные виды, посредством их наблюдения и описания. В 17 веке натуралисты вырабатывают новый способ связывать вещи и разрушают прежний, который предполагает именовать объекты на основе видимых признаков и размещать их в пространстве таблицы. Эти классификации строят описания видов на основе четырех переменных — формы, числа, положения и величины. Главная цель классификаторских исследований заключается в сведении видимых признаков к именуемым структурам. Документами этой эпохи выступают гербарии, коллекции, сады.

Наука, анализирующая богатства, обращается к проблеме денег, которые рассматриваются как универсальный инструмент анализа и представления материальных благ. В 17 веке деньги стали меновой стоимостью, чья функция — замещать вещи. Деньги в классическую эпоху выступают инструментом, позволяющим представлять стихийно устанавливаемую ценность вещей в соответствии с критериями их редкости, полезности и удовольствия.

Кризис классических наук на рубеже 18—19 веков был вызван фундаментальным сдвигом в конфигурации классического знания. Этот сдвиг был ничем иным как разрушением пространства представления, которое до сих пор позволяло соотносить порядок слов с порядком вещей. В образовавшемся разрыве между словами и вещами открылась своеобразная историческая глубина, которая сказалась в трех феноменах, каждый из которых обладает качественной спецификой и открыт познанию. Эти три феномена — Жизнь, Труд, Язык.

Рождение современных наук о языке началось с кризиса теории имени и исследования флексий слов. В языках была выявлена жесткая формальная система, которая оказывала влияние и навязывала свои законы корневым элементам слов, отождествлявшихся прежде с представлениями. Язык перестал быть формой анализа представлений и выявил в себе собственную историю, отличную от истории людей и их идей. Классические теории были заменены современными теориями: теорией родства языков, теорией основы слова, теорией внутренних вариаций и т.д. Язык утратил свою прозрачность и приобрел собственное бытие. Превращаясь в особый объект научного познания, язык в западной культуре 19 века обнаружил и другой способ существования, где он не является объектом. Это область литературы (прежде всего модернистской).

20. Рождение наук о живом было связано с кризисом проекта всеобщей таблицы природных видов в рамках естественной истории. Попытка усовершенствования принципа классификации живых существ привела к новому способу именования, который предполагал соотносить понятия не только с видимыми органическими признаками, но и невидимыми органическими функциями. Это предполагалось достигнуть через понятие органической структуры. Это понятие не изменило основных методов классификации, но углубило разрыв между органическим и неорганическим, став на рубеже 18 и 19 веков основой для всякой возможной классификации. Это происшествие означало для познания, что принципиальной основой всего многообразия самих организмов и их видимых признаков является невидимая глазу стихия жизни. Тематизация живого сводила на нет классическое деление природы на четыре царства и устанавливала современное разделение. Оформлялось синтетическое понимание жизни, которое становилось возможным лишь в контексте вопросов о смерти, прерывистости живых форм и комплексного уяснения условий для существования живого.

Рождение новых наук означает исчезновение старых способов упорядочивания эмпирического (таблица, обмен, дискурсия) и тех областей знания, которые на них базируются (естественная история, анализ богатств, всеобщая грамматика). Начинают изучать функциональное единство организма как целостности и жизнь как основу этого единства. Переходят к анализу труда производителя как реальной основы всех экономических процессов. Приступают к исследованию собственной закономерности языков, родства их фонетических и грамматических систем, сходства законов их эволюции. Этот незаметный сдвиг, означает проявление нового пространства знания, где становится возможным и гуманитарное познание.

Появление современного образа человека связано с исчезновением классической метафизики представления и примыкающих к ней анализом живых существ, человеческих желаний и слов языка и появлением аналитики конечного человеческого существования и коррелирующими с ней попытками создать метафизику жизни, труда и языка. Человек появляется как конечное существо, лишенное тождества и с миром природы, и с миром мышления.

Современный человек в научном познании выступает теперь как двуединство эмпирического и трансцендентального, как познаваемое и познающий одновременно, как “место непонимания”. Конечность человека определена и ограничена (1) биологией его тела, (2) экономическими механизмами труда и (3) языковыми механизмами общения.

Науки, изучающие человека, находятся в полной зависимости от наук, изучающих живое, труд и язык. Фуко называет гуманитарные науки “несамостоятельными науками”.

Теоретический аппарат гуманитарных наук пополняется понятиями, которые они заимствуют у соответствующих отраслей позитивного знания. Из биологических наук они усваивают понятия функции и нормы, из экономических наук — понятия конфликта и правила, из наук о языке — понятия смысла (значения) и системы. Комплекс этих понятий не связан с применением их лишь в одной какой-то гуманитарной науке, но свободной применяется всеми гуманитарными науками сразу. Из этого проистекает нечеткость объекта гуманитарных наук и характерное для них смешение методов.

В первой половине 19 века в гуманитарных науках господствует “биологическая модель” (романтики), с середины 19 века — “экономическая модель” (марксизм), с 20 века — “филологическая” (Фрейд) и “лингвистическая модели”.В истории гуманитарных наук можно заметить переакцентирование внимания с проблем функции, конфликта и смысла на проблемы нормы, правила и системы.

Однако гуманитарные науки продолжают говорить лишь на основе представления. Расширяя границы знания о человеке, они расширяют границы представляющего знания и укрепляют философию классического типа. Гуманитарные науки тем самым берут в качестве объекта не что иное, как условие их собственной возможности.

В “Словах и вещах” Фуко обращает внимание и на историю, которая является специфической областью знания, внешней для гуманитарных наук и более древней, чем они. С 19 века закончилась история как хроника событий и деяний индивидов и началась история как изучение общих законов развития.

Психоанализ и этнология являются специфическими гуманитарными науками, которые стремятся выйти за границы представления и этим отличаются от других гуманитарных наук. Психоанализ и этнология охватывают всю область гуманитарных наук и распространяют на нее свои методы.

Заключительная мысль Фуко касается той формы научной мысли, которая была бы способна объединить психоанализ и этнологию. Намекает на то, что это могла бы быть некая особая форма лингвистики, которая бы была способна выявлять то, что позволило человеку быть познаваемым.

Человек — недавнее изобретение западной культуры и этот человек может скоро исчезнуть. Неустойчивость нынешнего образа человека вызвана тем, что неустойчивыми являются и образующие его позитивности — труд, жизнь, язык, и формы познания, которые к ним обращаются. Очередной сдвиг в пространстве знания освободит культуру от известного нам образа человека.