Развитие как принцип и форма бытия науки.

В мире присутствуют различные типы и виды изменчивости. Самая общая их градация может быть проведена как разделение их на качественные и количественные. Количественные изменения — это прежде всего процессы, связанные с перемещением тел, изменением их энергии и т. п.; качественные изменения связаны с изменением структуры самого предмета. Такое разделение, конечно, носит относительный характер, так как качественные и количественные изменения взаимосвязаны и обусловливают друг друга.

Внутри качественных изменений, в свою очередь, можно выделить обратимые и необратимые изменения. Примером первых являются изменения агрегатных состояний. Так, вода переходит при соответствующих условиях в лед, и наоборот. Эти изменения исследуются частными науками. Философию в первую очередь интересуют необратимые качественные измене­ния, которые и называются развитием.

Развитие как одну из характеристик бытия изучает диалек­тика, на основании чего ее часто определяют как учение о раз­витии. Истолкование бытия как перманентно развивающегося, где движение (изменение вообще) может быть рассмотрено как особая форма развития, сегодня разделяют многие ученые и философы, стоящие на позициях глобального эволюционизма.

Как атрибут бытия развитие характеризуется рядом фунда­ментальных черт. Прежде всего это — всеобщность: развитие имеет место на всех уровнях бытия, хотя и носит разный каче­ственный характер. Вместе с тем высказывается и иное мнение, согласно которому правомерно говорить о всеобщности движе­ния, но не развития, так как не все предметы развиваются. На­пример, этот процесс отсутствует в неорганической природе. Однако если исходить из того, что непременным атрибутом развития являются качественные изменения, то утверждение о всеобщности развития представляется справедливым, так как подобные изменения характерны для всех уровней бытия. Иное дело, что процессы развития на разных уровнях носят различ­ный характер и требуют самостоятельного изучения.

Развитие характеризуется также необратимостью, которая трактуется как появление не существовавших ранее качествен­но новых возможностей.

Наконец, для развития характерна направленность измене­ний. Это означает, что развитие базируется на взаимосвязи эле­ментов системы, а поэтому любые, даже кажущиеся случайны­ми, изменения носят взаимосвязанный характер, т. е. возника­ют как результат некоторых взаимодействий и, в свою очередь, порождают другие изменения. Развитие как направленное из­менение обеспечивает преемственность между качественными изменениями на уровне системы.

Таким образом, можно сказать, что развитие — это упорядо­ченное и закономерное, необратимое и направленное измене­ние объекта, связанное с возникновением новых тенденций су­ществования системы. Понятие развития позволяет проследить источники возникновения того или иного явления, его генети­ческую связь с другими явлениями, а значит, осуществлять прогнозы жизнедеятельности человека, развития общества, ми­рового политического процесса и т. д.

С проблемой направленности развития связано понимание прогресса. Широкое использование понятий прогресса и целе­сообразности без уточнения их значения применительно к кон­кретным системам есть часто не что иное, как желание человека искусственно приписать природе целесообразный характер, не­критически навязать ей свои человеческие свойства. Не следует забывать и о том, что во многих случаях оценка тех или иных изменений как прогрессивных или же, напротив, как регрессив­ных есть лишь ценностная установка исследователя. Поэтому, когда пытаются выделить универсальные критерии прогрессив­ного развития, то такие критерии выглядят либо слишком общими, что позволяет подогнать под них любые изменения, ли­бо, напротив, слишком узкими, описывающими лишь какие-то локальные процессы изменений. Например, для неорганиче­ской природы в качестве подобного критерия предлагается сте­пень усложнения структуры системы, для органической приро­ды — развертывание функциональных возможностей системы и повышение степени ее системной организации. Однако даже эти локальные критерии прогресса на самом деле слишком аб­страктны для того, чтобы с их помощью можно было бы достаточно эффективно дифференцировать процессы изменений.

Относительно общества ситуация осложняется еще и тем, что различные попытки определения общественного прогресса локализуются не только самой сферой исследования, но и теми теоретическими моделями, из которых исходят авторы при ана­лизе общества. Например, с позиции марксистской социальной теории критерием прогресса выступает способ производства, и исходя из этого выстраивается вся цепочка этапов прогрессив­ного развития общества, идеалом и целью которого является построение коммунизма. Однако при таком подходе возникает немало неувязок. В частности, оказывается, что построение об­щества на такой основе может одновременно сопровождаться жесточайшим подавлением свободы личности.

Другие концепции декларируют в качестве критерия общест­венного прогресса именно свободу личности. Однако в рамках сообщества свобода личности, во-первых, не может быть абсо­лютной, а во-вторых, за определенной границей перерастая во вседозволенность, она создает угрозу личности. Мера свободы, баланс прав и обязанностей человека, допустимая степень госу­дарственного регулирования жизни людей — сложнейшие во­просы, не имеющие единого для всех стран и народов решения.

Человек склонен абсолютизировать форму своей бытийной реализации, забывая при этом, что, хотя он и является со своей человеческой точки зрения частью особого социального мира, последняя тем не менее — лишь одна из структур бытия, мира, природы. Поэтому прогресс той или иной социальной системы осуществляется в рамках природных законов, подчиняется им, и любые построения критериев прогресса могут мгновенно быть опровергнуты даже чисто природными явлениями. Явля­ясь конечным существом, человек стремится познавать беско­нечное и несоизмеримое его масштабам, неизбежно при этом подгоняя все окружающее под свои собственные измерения.

Ценность понятия прогресса в его наиболее общей форме как развития от низшего к высшему можно усмотреть, пожа­луй, в том, что оно дает мировоззренческую установку, позво­ляющую человеку, осмысливающему те или иные процессы в природе и обществе, осознавать себя, перспективы своего раз­вития и развития человечества в целом. Однако следует посто­янно помнить, что человек наполняет общее определение про­гресса новым содержанием в зависимости от той социокультур­ной ситуации, в которой он оказался. Тем не менее понятие прогресса, вера в прогресс придает жизни людей оптимистич­ный и целенаправленный характер. С этих позиций необходи­мо признать, что абстрактное отрицание прогресса, отказ от поиска его абсолютных критериев является по меньшей мере сомнительной философской установкой.

Среди философских теорий развития, принимающих идею прогресса, нужно в первую очередь выделить эволюционистскую модель, выдвинутую Гербертом Спенсером (1820—1903) и до сих пор весьма популярную в среде биологов. В ее рамках обос­новывается положение о всеобщей постепенной эволюции природы от простого к сложному, где все системы (неважно, биологические, социальные или ментальные) эволюционируют путем появления новых элементов (дифференциация) и их по следующего объединения (интеграция) в рамках новой целост­ности, переходя, по выражению Спенсера, «от неопределенной бессвязной однородности к определенной связной однородно­сти» до той поры, пока не обретут равновесия с внешней сре­дой, не адаптируются к ней.

Противоположной моделью прогрессивного развития явля­ется эмерджентизм. Его с теми или иными вариантами разви­вали Л. Морган, Д. Александер, Г. Плеснер, А. Бергсон. Суть эмерджентизма заключается в абсолютизации скачкообразного характера развития и несводимости высшего к низшему. Вновь возникшее качество никаким образом не может быть объясне­но из закономерностей функционирования низлежащей ступе­ни. Процесс развития представляет собой как бы ступенчатую лестницу, где пространство между высшей и низшей ступенью ничем не заполнено. Между ними существует принципиальный онтологический разрыв. Нередко он заполняется различными спекулятивными схемами с привлечением понятий типа «боже­ственная воля», «катастрофичность мирового развития», «твор­ческий порыв», «космическая генетическая программа» и т. д. Утверждается, что человек в принципе не может предсказать возникновение нового качества, исходя из знания об имею­щемся качестве. В результате в эмерджентных концепциях дей­ствительность иногда представляется как система спонтанно образующихся и функционирующих уровней мирового бытия.

Наиболее адекватной формой объяснения развития является диалектическая концепция развития, в основе которой лежат два фундаментальных принципа, неразрывно связанных между собой. Это — принцип развития, утверждающий, что мир пред­ставляет собой развивающуюся реальность, и принцип детерми­низма, говорящий о том, что мир представляет собой упорядо­ченное целое, основанное на устойчивости и взаимосвязанно­сти основных свойств бытия. Движение и развитие осуществляются по определенным общим законам, которые носят объективный характер. Отрицание объективности и все­общности таких законов неизбежно приводит к отрицанию раз­вития природы, по которым оно осуществляется. Но поскольку выше мы обосновывали необходимость и наличие развития, то мы не можем отрицать и законы данного развития, и их неиз­менный всеобщий характер.

Бытие не есть некое неразличимое единство, а представляет собой скорее единство многообразных форм его проявления. Это своеобразное единство различий. Но единство всегда под­разумевает взаимосвязь. Таким образом, сам факт того, что мы познаем окружающий нас мир, отражает то, что он, по крайней мере, «шевелится», а следствием и одновременно условием это­го выступает взаимодействие его элементов. В противном слу­чае мы бы его не заметили и не смогли бы помыслить.

Диалектическую связь принципа развития и принципа де­терминизма, эволюции и всеобщей организованности подтвер­ждает и развитие наук. Они познают мир именно как движу­щийся, развивающийся по определенным законам.