Притча об обыкновенном горожанине

Давным-давно жил-был в одном большом сусликовском городе обыкновенный горожанин. Сокращенно будем именовать его Обыгор.

Правил этим городом король. Он жил во дворце. А Обыгор жил в маленькой комнатке, потому что был очень беден. Но Обыгор на жизнь не жаловался. Он любил жизнь. И свой город он тоже любил, очень. И горожан любил, особенно таких же обыкновенных, как он сам. Их судьба тревожила Обыгора. Поэтому иногда он облачался в богатые одежды и ходил неузнанным во дворец, чтобы послушать, что говорят о народе вельможи.

И вот однажды Обыгор привычно переоделся в придворного и инкогнито пришел во дворец, прямо в тронный зал, где король совещался со своими министрами.

– Мы должны повысить налоги, – сказал один министр. – Таким образом хоть немного осложним жизнь народу. Пускай все, что зарабатывают, отдают в казну.

– Отлично! – согласился король. – Но этого мало.

– Еще есть предложение: понизить призывной возраст, – включился другой министр. – Как только какое дитя скажет «мама», так сразу его в армию, на передовую!

– Шикарно! – обрадовался король.

– Еще надо ввести новые наказания, – предложил третий министр.

– За что? – спросил король.

– За новые преступления! Например, объявить вне закона вопрос «который час?» с двух дня до шести вечера. И того, кто нарушит, отправить на каторгу как очень опасного преступника!

– Великолепно! – Король расхохотался. – Так ему, народу, и надо!

Тогда Обыгор подошел к королю и воскликнул:

– Вот оно что! Вон оно, значит, как! Вы еще об этом пожалеете!

Король презрительно скривил губы.

– Да кто ты такой, жалкий вельможишка?

В ответ Обыгор резко скинул капюшон. Король и министры испуганно ахнули:

– Это же обыкновенный горожанин! Обыкновенный горожанин собственной персоной! Мы пропали! Теперь он все расскажет народу, и будет революция!

– Вот именно, – подтвердил Обыгор. – Вас свергнут и казнят. Ну, я пошел.

Взмолились тогда король и министры:

– Смилуйся, обыкновенный горожанин! Не вели казнить во имя революции, вели слово молвить во имя самодержавия!

– Ладно, молвите, – согласился Обыгор, сохраняя, однако, строгий вид.

– Мы будем любить народ! Обещаем! Мы понизим налоги…

– Только понизите?

– Отменим! Мы повысим призывной возраст…

– Только повысите?

– Да, но до трехсот лет! Столько все равно не живут! А за преступления будем награждать!

– Хм… Ладно, я согласен. Не расскажу ничего народу.

– Ура! – обрадовались король и министры.

Они сделали все как обещали. Они отменили налоги, и город пришел в упадок. Они повысили призывной возраст, и соседние города с легкостью завоевали пограничные районы. Они стали награждать за преступления, и кровь потекла по улицам.

В общем, народ устал это терпеть, совершил революцию и казнил короля и министров. А заодно и Обыгора.

Георгий умолк. Крот обдумал услышанное и спросил:

– А в чем мораль?

– Мораль такова: никогда не заискивайте перед обыкновенными горожанами! А то устроили тут, понимаешь, – ах, они сытые, я голодный! Тьфу!

– Э-э… Мораль точно в этом? – засомневался Крот.

– Сейчас – да! Решил угнетать народ, так угнетай, не прогибайся! Иначе какой из тебя тиран?

– Из меня?! – обалдел Крот.

– Ну, не из вас. Из другого кого-нибудь. Все равно же революционеры казнят, верно? Так умри достойно, как деспот!

– А разве это гуманно?

– А разве я сказал, что это гуманно? Я сказал, что это достойно. Достойно диктатора умереть смертью диктатора. Достоинство, конечно, сомнительное, но ведь не недостаток же.

Философы помолчали. Особенно помолчал Крот. Он был озадачен. Наконец археолог признался:

– Учитель, я ничего не понял. А вы сами поняли, что хотели сказать?

– Вот катится к берегу волна – думает ли она о цунами? – ответил суслик.

На этот раз Крот замолчал надолго. Его разум пытался переварить услышанное от Георгия, а желудок пытался переварить еду. Однако еды не было, и желудок возмущался все сильней. Трудно переварить то, чего нет.

– Профессор, не знаю, как вы, но я проголодался, – неожиданно заявил Георгий.

Крот аж поперхнулся.

– Проголодались? – ядовито переспросил он. – Неужели? Может, это иллюзия?

– Нет, не иллюзия, – невозмутимо возразил суслик. – Что я, по-вашему, не отличу голод от иллюзии? Они же совершенно не похожи друг на друга. Но если вы не голодны…

– Голоден! – торопливо воскликнул Крот.

– Вот и отлично. Добудьте-ка нам еду.

– Я?! Но у меня же нет денег!

– Вы философ. Вы и без денег добудете все, что угодно. Философ и владыка мира – это синонимы, не забывайте.

Крот об этом не забывал. Философом он себя уже почти чувствовал, причем отсутствие денег весьма этому способствовало. Но владыкой мира археолог себя не ощущал. И опять же, этому способствовало отсутствие денег.

– Ну… Может быть… Если бы кто-нибудь нас накормил… Или дал бы денег… – неуверенно произнес енот.

– А в чем проблема? Разве вы забыли, что мир – это проекция нашего сознания? Придумайте того, кто вам нужен, вот и все!

– Хорошо. Я хочу придумать богатого зверя, которому не нужны деньги, а нам нужны. И он нам их отдает.

– Отличная мысль! – одобрил Георгий. – Вперед!

Крот с энтузиазмом сосредоточился на задаче. Он зажмурился, надул щеки и принялся усиленно представлять щедрого богача. Археолог решил, что пускай это будет слон. Слон – крупное и сильное животное, может за раз очень много денег философам принести.

Воображаемый слон был облачен во фрак, а огромную голову зверя венчал черный цилиндр. Слон бросил к лапам Крота сундук с золотом и воскликнул: «Берите! Всё берите! Вам нужнее! Купите себе недвижимость и поесть!»

Крот открыл глаза и вскочил:

– Есть! – Он огляделся по сторонам, но никаких слонов и никаких сундуков не увидел. – Нет?

– Простите? – сказал Георгий.

– Слон! Богач и меценат! Где он? Вы его видели?

– Нет.

– Но я же его придумал!

– Вот вам и новый урок, профессор. Нельзя придумать того, кого нет.

Крот рухнул обратно на скамейку. Он чувствовал себя обманутым.

– Что значит – нельзя того, кого нет? – рассердился он.

Георгий сохранял невозмутимость.

– Конечно, нельзя. Мы же с вами не Космические Первозвери, верно? Мы не боги, мы философы. Или у вас мания величия, профессор?

– Но кого же тогда вы предлагали мне придумать?!

– Кого-нибудь уже существующего, разумеется. Ну, например, вон того медведя-булочника. Давайте, профессор, дерзайте!

Крот представил себе, как он придумывает медведя-булочника. Это было совсем нетрудно, так как реальный медведь-булочник и так маячил перед глазами, обслуживая посетителей своей булочной, из которой доносились дурманящие запахи.

Внутренним зрением Крот увидел, как медведь выбегает из булочной, бросает к лапам философов сундук и восклицает: «Забирайте! Всё забирайте! Здесь и мое, и слона – вам нужнее!»

– Вроде придумал, – произнес археолог. Убежденным он не выглядел.

– Замечательно! – обрадовался Георгий. – Тогда вперед, принесите нам поесть.

Крот обреченно вздохнул и неуверенной походкой направился в сторону булочной.

– Добрый день, – приветливо улыбнулся ему стоящий за прилавком медведь.

– Здравствуйте, – ответил Крот, неловко переминаясь с лапы на лапу. – Меня зовут Бенджамин Крот. Я енот археологии и профессор. То есть археолог профессуры и енот. В смысле… я много копал, знаете ли. Древности, руины. Развалины. Храмы, дворцы.

Булочник с одобрением кивнул.

– Классно. Только зачем вы мне это рассказываете?

– Ну… Может, вам интересно. Ведь это же я вас придумал.

Медведь уставился на посетителя.

– Что вы со мной сделали?

– Придумал вас. Минуты три назад.

– Вот как? А я себя помню дольше, – заметил медведь.

– Ну, вы же жили и до того, как я вас придумал, – объяснил Крот.

– Ах, вот оно что… Ну, спасибо, что придумали. Очень мило с вашей стороны.

– Я философ, – невпопад ответил енот.

– Я так и подумал.

– Я голодный философ, – уточнил Крот.

– Такой вариант я тоже не исключал, – понимающе сказал булочник. – Можете купить у меня что-нибудь.

Крот смущенно прокашлялся и сообщил:

– У меня нет денег. Может, вы мне так дадите что-нибудь поесть? В благодарность за то, что я вас придумал?

– Эх… А я-то решил, что вы меня бескорыстно придумали. – Медведь осуждающе покачал головой.

Крот не знал, что на это ответить. Он вспомнил, что когда философу нечего сказать, то он говорит загадками.

– Сотня одежек, и все без застежек.

Медведь развел лапами.

– Это не у меня. Это вам надо в овощной.

– Два кольца, два конца, а посередине гвоздик.

– Ателье на другой стороне улицы, – ответил медведь.

– Висит груша, нельзя скушать.

Булочник сочувственно вздохнул.

– А как же ее скушаешь? Ее сначала купить надо, а у вас денег нет.

– Как вам не стыдно! Я же вас придумал! – напомнил Крот.

– В таком случае, вы можете придумать, где взять деньги, господин выдумщик. Желаю удачи.

Крот вернулся к Георгию ни с чем. Суслик сразу почуял неладное.

– Что-то не так, профессор?

– Вот горит спичка – думает ли она о пожаре? – мрачно произнес Крот.

– Вы мне зубы не заговаривайте! Где еда?

– В магазине, – уныло ответил енот под аккомпанемент сразу двух голодных животов.

Георгий решительно поднялся со скамейки.

– Ясно. Ладно, я сам.

Он ушел в булочную и вернулся через пару минут с пакетом пирожков и пончиков.

– Налетай, философы! – оптимистично воскликнул он, плюхаясь на скамейку рядом с изумленным Кротом.

– Но, учитель! – воскликнул археолог, судорожно хватая пирожок с картошкой. – Как вам удалось?!

– Делов-то, – хмыкнул Георгий. – Я рассказал булочнику, что мы философы и что это мы его придумали, вот он в благодарность и угостил нас.

Крот поперхнулся. Он откашлялся и возмущенно вскричал:

– Но я сказал то же самое!

Суслик покровительственно похлопал его по плечу:

– Не расстраивайтесь, профессор. Со временем и у вас станет получаться. Этот случай лишь наглядно показывает, что вам еще учиться и учиться. Привет, Евгений! – Последняя реплика была адресована проходящему мимо пингвину.

– Привет, – отозвался Евгений, не сбавляя шагу.

– Пока, Евгений! – крикнул ему в спину Георгий.

– Пока, – донеслось в ответ.

Когда Евгений немного удалился, мимо философов прошмыгнул странный тип, одетый в черное пальто до пят. Морду типа скрывали огромные черные очки, наполовину закрытые черной же вязаной шапкой. Крадущейся походкой незнакомец двигался вслед за пингвином.

– Профессор, – сказал Георгий. – Вам не кажется, что этот черный тип следит за Евгением?

– Похоже на то, – промычал Крот, не переставая жевать. – Ну и ладно. Вот это уж точно фигня.

Георгий ничего не ответил, пожал плечами и потянулся за очередным пончиком. А Крот взгрустнул, потому что появление Евгения напомнило ему о Берте и ее обмане. Енот подумал, что лучше, если бы произошло наоборот: мимо прошла бы Берта, и тогда он вспомнил бы о Евгении. И ему было бы не так грустно. Хотя это, конечно, фигня…

Берта никак не могла в это время проходить мимо философов, так как находилась в совершенно другом месте. Они с Константином сидели в кафе и пили кофе с корицей. При этом между друзьями происходил жаркий спор.

– Нет, нет и нет! – воскликнул кот. Он считал, что тройное «нет» звучит убедительнее, чем одинарное или двойное.

– Да послушай ты! – настаивала Берта, на которую количество услышанных «нет» не возымело никакого действия. – Мы не можем просто сидеть и смотреть, как мир катится в пропасть!

– Сидеть и смотреть, конечно, не дело, – согласился Константин. – Я как раз собирался пойти домой и прилечь. Буду лежать и смотреть.

Лисичка начала терять терпение.

– Константин! Ну не могу же я одна провернуть такую операцию!

– Так и не надо! Возьми Евгения. Э-э… Я глупость сказал, да?

– Вообще-то, нет, – ехидно ответила Берта. – Евгений-то похрабрее тебя будет. Но если придется сматываться, он может стать обузой. Вспомни театр в Вершине.

Кот поморщился.

– Все равно, Берта… Надо хотя бы с Улиссом поговорить. Может, он сам захочет с тобой пойти.

– Нет, у него встреча с Магистром. А промедление смерти подобно. К тому же, Улисс может нас не пустить.

– Да? Тогда точно надо с ним поговорить.

– Константин! Ну мы что, дети малые – чуть что, сразу бежать к Улиссу за поддержкой? Это после Вершины-то! Ведь мы же там сами справились со всеми проблемами! И сейчас справимся! Знаешь что, если ты так не хочешь идти, то и не надо! Обойдусь без тебя!

Берта скрестила лапы на груди и демонстративно уставилась в окно, всем видом показывая, что никакого Константина для нее больше не существует. Кот меланхолично покрутил ложечкой в чашке с кофе. В пасти появился неприятный кислый привкус. «Это не от кофе, – угрюмо подумал Константин. – Это от такой жизни».

– Ладно, Берта. Давай-ка повтори, как ты видишь эту безумную авантюру.

Лисичка мгновенно преобразилась, будто и не была только что ужасно сердита на друга.

– Все очень просто, – с энтузиазмом принялась объяснять она. – Мы с тобой проникаем к сверхобезьянцам под видом этих странных Карла и Магды, находим Веронику, она пугается и сама – понимаешь, Константин! – сама сбегает из замка!

– С чего это она пугается?

– Ну она же испугалась телефонного звонка этого Карла и потому сбежала от нас!

– Это только предположение, – скептически заметил кот.

– Верно. Но это очень убедительное предположение! В любом случае, чем мы рискуем?

– Жизнями.

– Да ну, Константин, что за пессимизм, в самом деле? Вспомни Вершину!

– Я помню Вершину. Это то самое место, где мы рисковали жизнями.

– Константин! В конце концов, речь идет о спасении мира! – возмутилась Берта.

Кот усмехнулся.

– К чему пафос? Разве это еще не стало нашим обычным занятием? Разве не этим мы занимаемся ежедневно между обедом и ужином? Ну, хорошо, допустим, Вероника действительно так пугается Карла и Магду, что стоит им напомнить о себе, как она тут же пускается в бега. Только с чего это она примет нас за них? Мы же понятия не имеем, как они выглядят, и вообще, кто они такие!

Берта хитро прищурилась.

– Я все продумала. Мы так замаскируемся, что вообще нельзя будет понять, кто мы такие! Оденемся с головы до пят во все черное – например, плащи, плюс капюшоны, плюс огромные темные очки. Тогда достаточно будет и намека для Вероники, что мы те, кого она боится. Она решит, что это Карл с Магдой замаскировались и пришли за ней. Тогда она испугается и убежит из замка! А уже снаружи мы ей всё объясним.

– Да ну? А если она не сбежит, а натравит на нас сверхобезьянцев? Которые, между прочим, считают ее богиней! Нам тогда кирдык.

– Значит, мы подкараулим ее в такой момент, когда она не сможет этого сделать. Придется импровизировать, Константин, а ты как думал?

Кот схватился за голову.

– Берта! Ты рехнулась! Уж прости за прямоту!

– Нет проблем, – улыбнулась лисичка, возвращаясь к кофе с корицей. – Давай рехнись и ты, да поскорее. А потом покажем им всем, как решать мировые проблемы!

Когда стемнело, Улисс и Марио подъехали на машине шпиона к воротам центрального парка. Здесь у них была назначена встреча с ягуаром Карлом Кровавосправедливым, лидером Сфинксов Преисподней из пирамиды на Старом Кладбище.

Друзья даже не успели вылезти из машины, как с грохотом и дымом их окружило несколько мотоциклистов, затянутых в черную кожу с многочисленными заклепками. Один из Сфинксов наклонился к водительскому окну и бросил:

– Следуйте за нами.

Мотоциклы агрессивно взревели и сорвались с места. Марио повел машину за ними. Через четверть часа, следуя за мотоэскадрой, кандидаты в Сфинксы Преисподней оказались в элитном районе Градбурга. Высотных домов здесь не было, все сплошь частные виллы.

Мотоциклисты остановились у высоких ворот, увенчанных чугунной надписью «Вилла «Величие», и сняли шлемы. Улисс и Марио выбрались из автомобиля и приблизились к Карлу Кровавосправедливому. Ягуар кинул быстрый взгляд на часы и сказал:

– У Гордоухого есть еще две минуты. Ждем.

Не прошло и минуты, как к вилле со стороны городского центра подбежал запыхавшийся Карл Гордоухий. Кролик схватился лапами за ограду, чтобы не свалиться на землю, и, тяжело дыша, со свистом и хрипом прошипел:

– Успел?

– Успел, но чуть не опоздал, – строго заметил ягуар.

Он нажал кнопку звонка слева от ворот.

– Слушаю? – раздалось из динамика.

– О, Магистр, – почтительно произнес ягуар. – Это ваши верные Сфинксы Преисподней. Мы привели новообращенных. Они ждут вашего решения.

– Пускай войдут, – велел динамик и отключился. Раздалось жужжание, и ворота открылись.

Лис, коала и кролик двинулись к вилле «Величие». Они поднялись по ступенькам на террасу к открытой входной двери, ступили за порог и очутились в большой комнате, освещенной множеством свечей.

В центре комнаты на подобии трона восседал хозяин виллы. Тело его покрывали черные доспехи, а морду скрывала высокая железная маска с прорезями для глаз. На месте пасти в маске располагался небольшой динамик. Понять, каким именно зверем является Магистр, а также самец он или самка, таким образом, оказалось невозможно. Было лишь ясно, что он – довольно крупное животное, куда крупнее лиса и, уж тем более, кролика.

– Назовите свои прежние и новые имена. – Голос Магистра, преображенный динамиком и еще каким-то эффектом из арсенала психоделических рок-групп, звучал громко, низко, гулко и отдавался эхом. Получалось так: «НАЗОВИТЕ-азовите СВОИ-ваи ПРЕЖНИЕ-режние И НОВЫЕ-овые ИМЕНА-имена». От этого становилось жутко.

Кролик испуганно ойкнул и повалился на колени.

– О, Ма-ма-магистр, – пролепетал он, запинаясь от страха и трепета. – Меня зовут Карл, Магистр…

– Хорошее имя, – одобрила маска.

– Карл Гордоухий, – конкретизировал кролик. – А прежде меня звали… Иначе.

– Точнее? – потребовала неподвижная фигура на троне.

Карл Гордоухий задрожал, его гордые уши затряслись.

– Так и звали, Магистр. Иначе – это имя. Северо-американское имя, о Магистр. Оно означает «тот, которого зовут по-другому, нежели остальных в его племени».

– Понятно. Теперь лис, – повелел Магистр.

В отличие от кролика по имени Иначе, Улисс никакого трепета не испытывал. Происходящее виделось ему дурно поставленным спектаклем.

– Меня зовут Бенджамин Путешествующий. Прежде меня звали Улисс.

– Коала? – спросил Магистр.

– Магда, – представился шпион. – Магда Мужественный.

– Магда – женское имя, – строго заметил динамик.

– Это здесь оно женское, – пояснил коала. – А у нас, в Северной Америке, – мужское. У нас оно тоже северо-американское и означает «тот, кого зовут женским именем, которое на самом деле мужское». А раньше меня звали Марио. Это значит «тот, кто любит телесериалы про пришельцев».

Магистр отреагировал не сразу. Казалось, он пребывал в замешательстве.

– Лишь избранные могут стать Сфинксами Преисподней, – после несколько затянувшейся паузы прозвучало из динамика. – Только особенные. Ты! – Правая лапа Магистра взметнулась в сторону Карла Гордоухого. – Остаешься с нами, твоими новообретенными братьями. А вы, – Магистр махнул лапой в сторону Улисса и Марио, – уходите.

– Ага! – обрадовался кролик. – То-то же! Так вам и надо, выскочки! Вы недостойны, а я достоин! О, как я ликую!

– Погодите, Магистр, – нахмурился Марио. – Чем мы вас не устраиваем?

– Карл Гордоухий сказал верно, – низко прохрипел динамик. – Вы недостойны.

– Нет уж, позвольте! – начал было возмущаться коала, но его остановил Улисс, взяв за плечо:

– Пойдем, Магда. Спор здесь не поможет.

– Ладно! Ладно, мы уйдем! Но мы удалимся гордо, как и подобает подлинным Сфинксам подлинной Преисподней! Не будь я Магда Мужественный!

Мотоциклисты за воротами встретили их с удивлением.

– Так быстро? – спросил ягуар. – Странно… Что-то не так?

– Магистр отказался посвятить нас в Сфинксы Преисподней, – с наигранной горечью сообщил Улисс.

Этого молодые звери никак не ожидали.

– То есть как? Не верю! – воскликнул ягуар.

– Такое случается в первый раз, не так ли? – догадался Улисс.

– Да…

– Все когда-нибудь происходит впервые, – философски заметил Марио. – Что ж, пока, ребята. Кстати, у «Чугунных воинов» вышел новый альбом – просто отвал башки! Обязательно послушайте!

Оставив Сфинксов Преисподней в растерянности, Улисс и Марио забрались в машину шпиона и уехали.

Однако недалеко.

– Сделай круг и вернись к вилле «Величие» с другой стороны, – сказал Улисс.

– Будем следить? – азартно поинтересовался шпион.

– Обязательно! Тут происходит что-то необычное. За этим цирком скрывается больше, чем кажется.

Марио кивнул.

– Я тоже так думаю. К тому же, мы ничего не выяснили про Карла и Магду.

– Вот именно. Карл и Магда – ключ к тому, что происходит с Вероникой!

Они остановили машину в начале улицы и дождались, когда Сфинксы Преисподней убрались прочь. Затем подъехали поближе к вилле, потушили фары, заглушили мотор и стали терпеливо наблюдать в надежде, что произойдет что-нибудь достойное внимания.

– Придется запастись терпением, – сказал Марио задумавшемуся спутнику. – Ну, мне не привыкать, я же шпион. Улисс, открой бардачок, там должны быть леденцы. Они скрасят наше ожидание.

Улисс вытащил из бардачка круглую коробочку с леденцами, и на некоторое время в машине повисла тишина, нарушаемая лишь тихим причмокиванием. Потом Марио сказал:

– Почему же Магистр нас прогнал? Не поверил в нашу искренность? А я так старался, ну так старался!

– Думаю, дело не только в искренности, – заметил Улисс, не отрывая взгляда от виллы «Величие», окутанной мягким лунным светом.

– А в чем еще?

– Есть у меня одно предположение. Мы слишком старые. Ты ведь обратил внимание, что все Сфинксы, включая и Гордоухого Иначе, – юные звери, гораздо моложе нас с тобой?

– Конечно.

– Мне кажется, это неспроста. Но почему – пока не знаю.

Снова воцарилось молчание. Количество леденцов в круглой коробочке неумолимо сокращалось. Вилла «Величие» притворялась необитаемой. Улица решительно претендовала на звание самой тихой и пустынной улицы в мире. В голову Улисса полезли первые мысли о скуке.

Прошло полчаса.

В конце улицы появилась стайка велосипедистов. Улисс и Марио напряглись, леденцы были немедленно отставлены в сторону, мысли о скуке улетучились.

Велосипедисты подкатили к воротам виллы и остановились. Стало видно, что все они – звери молодые. Улисс и Марио пригнулись, стараясь не выдать своего присутствия – никто не должен был заподозрить, что в припаркованном в считаных метрах от виллы автомобиле кто-то есть. Они увидели, как один из велосипедистов нажал на кнопку звонка, и через несколько мгновений до них донеслись слова, удивившие наблюдателей до глубины души:

– О, Наставник! Это мы, ваши Грифоны Поднебесья! С нами новообращенные, что ждут вашего высочайшего решения!

Ворота приоткрылись, и двое «новообращенных», аккуратно прислонив велосипеды к ограде, направились к вилле…

– Я выхожу с ними поговорить, – шепотом сообщил Улисс.

– Неразумно, – также шепотом заметил Марио. – Но как знаешь.

Улисс вылез из машины, и внимание кучковавшихся у ворот виллы Грифонов Поднебесья тотчас же переключилось на него. Лис приблизился, понимая, что на дружелюбие и радушие велосипедистов рассчитывать не приходится.

– Чего надо? – грубо спросили его, окидывая хмурыми взглядами.

– Ребята, мы с другом, похоже, заблудились, – как можно беспечней сказал Улисс. – Нам надо было налево, а мы оказались справа. Не подскажете дорогу?

– Не знаем мы никакую дорогу! Проваливайте!

Улисс изобразил наивность.

– Не может быть, чтобы вы не знали совсем никакой дороги. Хоть какую-то знать должны.

Из группы выделился молодой кот задиристого вида.

– Тут ты прав, прохожий, – высокомерно заявил он. – Кое-какую дорогу мы знаем. Но не собираемся открывать ее презренным обывателям!

«Ага, знакомая песня», – подумал Улисс, а вслух сказал:

– Понимаю. Простите мне мое презренное обывательское любопытство, но, может, вы также боретесь против тайных правительств?

– Чего? – не понял кот. – Каких еще правительств?

– О, ребята, это страшное дело! Есть такие тайные правительства, которые правят тайными народами! Да-да, в тайных странах!

– Не знаем мы никаких тайных правительств!

«Странно, – подумал Улисс. – Презренные обыватели – да, а тайные правительства – нет? Странно».

– Слушайте, а я вас, кажется, знаю! – сказал он задиристому коту. – Вас ведь зовут Карл?

– Нет, – не дрогнув, ответил кот.

– Точно? А может, кого-то другого зовут Карл? Или, скажем, Магда? – Улисс обвел взглядом ребят, и у всех на мордах прочитал недовольное недоумение.

– Слушай, чего тебе надо?! – разозлился кот. – Тебе же сказали, катись отсюда!

– Ухожу-ухожу. – Улисс миролюбиво поднял лапы. – Даже не ухожу, улетаю. Подобно сфинксу, что несется по преисподней!

На юных мордах не дрогнул ни один мускул. Улисс попятился и добавил:

– Подобно грифону в поднебесной выси…

Велосипедисты вздрогнули и тревожно переглянулись. Улисс не стал ждать, когда они опомнятся, и быстрым шагом направился к машине.

– Поезжай! – сказал он Марио, едва захлопнув дверцу. – Как тогда – сделай круг и вернись в начало улицы.

– Я слышал ваш разговор, – сообщил Марио, пока они кружили по району. – Ну, и зачем он тебе понадобился? Ты же ничего не выяснил!

Улисс покачал головой.

– Не скажи. Я узнал, что эти Грифоны ничего не знают о Сфинксах, и что имена Карл и Магда им ничего не говорят. Конечно, они могли и притворяться, но мне показалось, их недоумение было искренним.

– Ну и что? – пожал плечами коала. – Нам-то это что дает?

– Нам это дает знание. Но что оно означает и для чего нам понадобится, пока не ясно. Не будем торопиться, продолжим наблюдение.

После того как велосипедисты умчались в ночь, Улисс и Марио вернулись на наблюдательный пост около виллы, и снова потянулись утомительные минуты ожидания. Спустя час кончились леденцы, а еще через полчаса друзья начали клевать носом.

– Тебе нужен на телефон определитель номера, – недовольно проворчал Марио. – Тогда мы бы с самого начала знали, откуда звонит этот дурацкий Карл. Да-да, определитель номера… А еще хорошо бы определитель месторасположения, определитель биографии, определитель секретов и определитель мыслей. Было бы очень удобно.

– Можно попробовать узнать, откуда звонил Карл, через телефонную станцию, – сонно произнес Улисс. – И почему я сразу не подумал?

Марио фыркнул.

– Потому что ты не профи, Улисс! При всем уважении, не профи, и этим все сказано! А я, между прочим, сразу подумал про телефонную станцию и попросил работающего там знакомого шпиона разузнать, откуда был звонок. Он обещал выяснить и сообщить.

– Ого! – восхищенно сказал Улисс. – Марио, снимаю шляпу! А чего же ты сразу не сказал? Может, не пришлось бы связываться с этими сфинксами и магистрами.

– Да не, Улисс… Информации-то еще нету. А время идет. И потом, я почти уверен, что этот Карл звонил с телефона-автомата…

Внезапно Улисс вздрогнул. Сон как лапой сняло.

– Смотри, Марио!

К вилле приближалась небольшая компания молодых зверей на самокатах. Как и ожидали наблюдатели, самокатчики остановились у ворот «Величия». Один из них нажал кнопку звонка и на вопрос «слушаю?» сообщил:

– О, Ментор! Это ваши верные Левиафаны Подглубинья! Мы привели новых посвященных на ваше утверждение!

– А Магистр крут, – с невольным восхищением прошептал Марио. – На какую широкую лапу поставил производство малолетних придурков! Такую бы энергию да на что-нибудь путное!

Наблюдатели терпеливо дождались конца аудиенции Ментора с новоиспеченными Левиафанами Подглубинья и, после того как самокатчики укатили, устало выпрямились.

– Интересно, кто следующий? – поинтересовался Марио.

– Не знаю, кто, но приедут они, похоже, на роликах, – усмехнулся Улисс. – На наших глазах происходит кризис радикальных молодежных группировок славного города Градбурга.

Однако больше никто не приехал. Случилось другое: со стороны виллы донесся звук запираемой двери, а через пару минут зарычал мотор. Ворота распахнулись, длинный черный автомобиль выехал на улицу и стремительно понесся прочь. Наблюдатели успели разглядеть в нем одинокую фигуру водителя, правда, и на этот раз было непонятно, что это за зверь.

– Думаю, это Магистр, Наставник и Ментор! – произнес Марио. – И куда же вся эта компания помчалась на ночь глядя, хотелось бы знать?

Улисс кивнул.

– Давай за ним!

Глава 9
Самая короткая миссия Берты и Константина

Только к ночи Его Святейшество осознал весь трагизм происходящего. Появление верониканцев на телеэкране вызвало у него лишь снисходительную усмешку, однако когда Веронику стали показывать каждый час, а вечером дикторы уже не называли ее иначе чем Сверхобезьяном и даже богиней, стало ясно, что дело принимает серьезный оборот.

С первых полос всех вечерних газет смотрела Вероника. Заголовки приводили Его Святейшество в состояние тихого бешенства: «Богиня спустилась на землю», «Посланница Космического Первозверя», «Покаемся, пока не поздно».

Из донесений отправленных в город разведчиков-сверхобезьянцев, переодетых в мирские одежды, складывалась поистине катастрофическая картина. Горожане только и говорили, что о Веронике, о погрязшем в грехе мире, о нравственности, морали и духовности. Верониканство стало темой номер один. То, чего сверхобезьянская секта не смогла добиться в течение многих десятилетий – несмотря ни на какие брошюры, вылазки в прессу и целую армию миссионеров, – верониканцы достигли всего за один день!

Причина свершившейся беды Его Святейшеству была очевидна. Сверхобезьянство предлагало зверям ожидание высшего существа. А верониканство это существо предъявило. То, что оно ложное, пойди еще докажи!

И тогда главе ордена стало ясно, что если уже сегодня не предпринять чрезвычайные меры, то завтра верониканство окончательно вышвырнет сверхобезьянство на свалку истории.

Его Святейшество созвал ближайших соратников на тайный совет, где сказал:

– Это война, дети мои! Война, которую мы проигрываем!

Соратники скорбно закивали.

– Однако, – возвысил голос глава секты, – мы ее еще не проиграли! Более того, мы все еще можем победить!

– Но каким образом? – недоуменно поинтересовались соратники.

Его Святейшество хитро прищурился.

– Мы обратим против еретиков их же оружие.

– В смысле? – нахмурились соратники.

– Это очень просто, дети мои! Нам нужен свой Сверхобезьян! Как у еретиков!

– Но он… она… он же ненастоящий!

– Ничего, у нас тоже будет ненастоящий!

– Но это же неправда…

– Это смертельная битва! Сейчас не до правды! Мы должны сохранить огонь истинной веры до прихода подлинного Сверхобезьяна – любой ценой!

Идея сохранения огня истинной веры вызвала у соратников понимание. Единогласно было решено огонь сохранить. Для исполнения роли Сверхобезьяна пригласили малоизвестного немолодого актера – шимпанзе по имени Казимир Фигляров-Софитов. Актер находился «на мели» и был рад любой роли, а сверхобезьянцы предложили неплохие условия.

– Не сомневайтесь, я изображу вашего Сверхобезьяна так, что все ахнут, – важно заявил он, усевшись напротив Его Святейшества в кабинете последнего. – У меня богатейший опыт, я тыщу раз играл всяких пророков, королей и богов. Да я сам в душе бог.

– Вас предупредили, что вы должны будете сбрить шерсть на теле? – уточнил глава секты. – У Сверхобезьяна нет шерсти на теле.

– Да. Это не проблема. Ведь вы же за это заплатите, верно? Очень-очень-очень много?

– Не наглейте. Вы получите просто очень много.

Актер укоризненно скривил морду.

– Не жадничайте.

Его Святейшество вздохнул.

– Ладно. Пускай будет очень-очень много. Но не очень-очень-очень!

– Согласен.

– Чудесно. Что ж, примемся за создание требуемого образа.

– Примемся! – Казимир Фигляров-Софитов встал. Следом за ним поднялся Его Святейшество.

Коридор встретил их новой, как обычно, невесть откуда взявшейся надписью на стене – прямо напротив кабинета Его Святейшества:

«Нельзя защищать правду ложью! Хотя нет, можно. Но не нужно!

КП».

Глава секты гневно надул щеки и топнул лапой:

– Да что ж такое! Опять!

Загадочного происхождения надписи на стенах замка возникали с пугающей регулярностью и одинаково бесили оба противоборствующих лагеря. Появляющаяся с некоторых пор лаконичная подпись не помогала вычислить негодяев, ответственных за эти безобразия, и это тоже немало всех раздражало. В замке завелась какая-то «третья сила», тайная, а потому – опасная для всех.

Попытки расшифровать подпись «КП» ни к чему толковому не привели. Предлагались варианты: Коалиция Прокуроров, Кровожадный Прокуратор, Как Прежде, Кривой Пистолет, Классические Приматы, Контрольный Пункт, Кран Пожарный, Камера Пыток, Крутые Парни, Клевые Подруги, Куриные Перья, Конечно Павианы, Кривозубые Пираньи, Клубок Питонов, Косые Палкометатели, Кошки Пышки, Комариный Писк, Клинические Параноики, Клещи Паразиты, Красота По-градбургски и даже Комуни Попадя. Но все эти варианты были отметены по причине их бессмысленности.

Вот и сейчас Его Святейшество смотрел на новую надпись, испытывая страстное желание разрушить город-другой. «КП, – думал он, скрежеща зубами. – Да что же это такое?! КП. Может, это не организация, а имя? Какое имя начинается на «к»? М-м…»

И тут его осенило. «К» – это Кирилл! Ну конечно! Кирилл – так зовут шимпанзе-сверхобезьянца, который занимался Учением с пленной рысью Анжелой Витраж, а потом сбежал из замка, неся в своем сердце озлобленность и ненависть ко всему сверхобезьянскому. Кому же еще, как не ему, заниматься подрывной деятельностью!

А что такое «П»? Кирилл П… П… Предавший! Ну вот, теперь все ясно.

Ладно, Кирилл Предавший. Недолго осталось тебе резвиться. Твоя тайна раскрыта.

Его Святейшество довольно хихикнул, похлопал в ладоши и пару раз подпрыгнул. Деликатный Казимир Фигляров-Софитов сделал вид, что не заметил недостойного поведения главы секты…

Но радость Его Святейшества была недолгой. Подумаешь, раскусил Кирилла. Кирилл это мелочь, незначительная помеха. А вот верониканская угроза – это серьезно. Это то, что заставляло главу секты чувствовать себя несчастным.

Чувствовала себя несчастной и Вероника. День прошел ужасно. Поначалу ей было интересно и даже немного весело изображать из себя Сверхобезьяна, но ажиотаж вокруг ее персоны рос с такой скоростью и в таких масштабах, что ей стало не по себе. Кроме того, играть роль богини ей приходилось все время, без перерыва, публично. Журналисты, телевизионщики и просто восторженные почитатели роились вокруг нее с энтузиазмом пчел в улье. Фотосессии сменялись интервью, чтобы вновь смениться фотосессией, чтобы вновь смениться интервью. Все ответы были заготовлены заранее братом Нимродом, так что думать Веронике не приходилось. И эта роль бездумной богини ее тяготила все сильней.

Кроме того, ей было ужасно стыдно обманывать жителей этого мира. Появилось чувство, что, притворяясь Сверхобезьяном, она толкает их на что-то очень плохое. Атмосфера фанатизма вокруг нее становилась все ощутимей – как со стороны сторонников, так и со стороны противников. Ряды и тех, и других росли с ненормальной скоростью. Уж не был ли прав Лис Улисс в своих предостережениях?

В редкие минуты, когда Веронике удавалось перекинуться словечком с барсом наедине, она напоминала о его обещании:

– Я сделала то, о чем вы просили. Теперь вы должны вернуть меня домой!

– Конечно, конечно, – отвечал брат Нимрод. – Но сейчас неподходящий момент. Помоги мне еще немного, ладно? Сама же видишь, как это важно.

– Мои родители – это тоже ва