Интерлюдия БЕСПРИСТРАСТНОСТЬ

В

оспитание беспристрастности служит противоядием двум основным болезнетворным состояниям ума —при­тяжению и отторжению. Привязанность подразумева­ет цепляние за безмятежность шаматхи, а отторжение может возникать к любым отвлечениям, включая других людей: они могут казаться возмутительными препятствиями вашему благополучию. Суть беспристрастности — в непредвзятости. Именно непредвзятость позволяет доброжелательности, со­страданию и радости сопричастности раскрываться безмерно. Обычно эти качества смешаны с привязанностью, но мы пре­возмогаем болезненные состояния влечений, поняв, что все живущие одинаково достойны счастья и свободы от страдания.

В буддизме чувство себя, самости, как неизменного единого независимого «я», считается корнем страдания. Цепляние за это мнимое независимое «я» ведет к убеждению, что соб­ственное благополучие важнее благополучия других. Обычно мы живем внутри определенного спектра расходящихся кру­гов приятия и близости, с собственной персоной посередине. Первый круг от центра — наши любимые и дорогие нам друзья, следующий круг — приятели и знакомые. Далее — обширный круг тех, к кому мы равнодушны. Внешний круг объединяет

тех, кого мы причисляем к своим врагам, — людей, по наше­му убеждению, препятствующих или способных воспрепят­ствовать нашему счастью. Такое устройство системы приязней и неприязней к другим питает нашу сосредоточенность на себе самих. Беспристрастность преодолевает и ее, и ее следствие — привязанность или неприязнь к другим.

События ежедневной жизни иногда могут дать проблески беспристрастного приятия. Такое событие случилось в моей жизни, когда я преподавал в Университете Калифорнии в Сан- та-Барбаре, и меня пригласили выступить на альтернативной церемонии окончания учебного заведения. Эта традиция была заложена в 1960-х, когда маленькая группа студентов органи­зовала свою церемонию окончания университета, на которой при получении диплома каждому студенту доставалось вос­хваление — от друга, родителя, брата или сестры. Церемония длится долго, и ты слушаешь, какие все выпускники замечатель­ные — как дочь, или напарник по серфингу, или заядлый акти­вист, или вдохновляющий друг, или обожаемый возлюбленный. Видя, какое впечатление каждый производит на кого-то еще, я понял, что все эти выпускники не знакомы мне лишь по сте­чению обстоятельств. Сложись обстоятельства чуть иначе — и любой из них мог стать мне кем-то близким. И это правда для всех на свете. Чуть иное стечение обстоятельств — и те, кто ка­зался нам чужими — со всеми их надеждами, страхами и стрем­лениями, — могли бы стать нам дорогими друзьями.

Впервые перебравшись медитировать в хижину высоко в горы над Дхарамсалой, я навестил тибетского отшельника Ген Джампу Вангду. Весной 1959 года, вскоре после тибетско­го восстания против коммунистического вторжения в Тибет, Джампа Вангду покинул родину и продолжил жизнь йогина в Индии. Тот день, когда я впервые оказался рядом с местом его отшельничества, произвел на меня сильное впечатление. Джампа Вангду был в нестрогом затворе, и потому я знал, что не помешаю ему, если приду около полудня. Я постучал в его дверь. Маленький человек, слегка напоминающий персонажа Йоду из «Звездных войн», открыл дверь, лицо осветилось те­плой улыбкой, как будто я был его заблудшим сыном, вернув­шимся наконец домой. Он светился счастьем и доброжелатель­ностью. Пригласил меня внутрь и предложил чаю. В других обстоятельствах я мог бы подумать, что я — особенный или как-то исключительно симпатичен ему. Сострадание и теплота Джампы Вангду были искренними, и стало очевидно, что его приятие совершенно лишено личной привязанности. Он бы любого встретил так же. Но от этого понимания прием не стал менее трогательным. Я почувствовал его безусловную любовь, а она — ключ к счастью при любых обстоятельствах. Так созер- цатели-отшельники поддерживают связь с другими, несмотря на уединение и трудности их жизни.

Зрелые созерцатели также напрочь лишены нетерпеливо­сти. В них нет настроения: «Ну что, мы уже приехали?» Меди­тация — просто их способ жизни. Они могут ежедневно меди­тировать по двенадцать часов или более — пока не просветлеют. Таковы их будни. Они не ожидают успеха, жадно заглядывая в календарь, надеясь на скорейшие результаты. Тибетский гла­гол друпа обычно переводится как «осваиваться», «медитиро­вать», но также означает и «свершать», «достигать». Если их спросить: «Чем вы занимаетесь?», они ответят: «Осваиваюсь/ свершаю шаматху». Освоение и свершение — едины.

В обстоятельствах, в которых многие из нас находятся — с работой и ответственностью перед семьей, — важно объеди­нять мудрость буддийского учения с жизнью, чтобы и в жизни, как и зрелые созерцатели, мы могли бы «осваивать/свершать».

А это требует широкого понимания того, что подразумевается под духовным путем. И это не одна лишь медитация на по­душке. Отдых, прогулка или хорошая музыка могут оживить сердце, тело и ум, а с бескорыстным настроем и вся жизнь может слиться с духовным путем.

С точки зрения современной психологии способность созерцателей жить в отшельничестве годами, не впадая в де­прессию, вялость или расстройства ума, — поразительно. Со­зерцатели способны к этому, ибо соединяются с внутренним источником безмятежности, смягчающей ум и тело, и всякая непоседливость или возбуждение испаряется. Когда вы прочно укореняетесь в покое и лучезарном безмолвии осознавания, пробивается внутренний родник истинного благополучия, рас­творяя чувства одиночества, депрессии и беспокойства ума.

Воспитание беспристрастности означает непредвзятое от­ношение ко всему живому. Никто не чужой. Когда Ген Джам- па Вангду открыл дверь на мой стук тридцать лет назад, его согревающая сердце улыбка и великодушное гостеприимство излучали беспристрастность. Эту способность мы все можем раскрыть и в себе.

Медитация беспристрастности

Установив тело в его основном состоянии и уделив несколь­ко мгновений внимания дыханию, воскресите в памяти того, с кем вы хорошо знакомы, и чьи обстоятельства жизни и лич­ная история вам известны, но кто вам ни друг, ни враг. Удели­те внимание этому человеку. Он так же, как и вы, стремится к счастью и свободе от боли, страха и неуверенности. Удели­те ему внимание и посмотрите на мир его глазами. Взгляните на себя с его точки зрения. Какими бы явными недостатками

или прекрасными качествами ни обладал этот человек, его жаж­да счастья и мечта уберечься от боли и огорчений равны вашим. Пусть этот человек и не близок к центру вашей вселенной, его благополучие не менее важно, чем благополучие ваших люби­мых, кого вы считаете наиважнейшими для вашего счастья.

Теперь подумайте о том, кто необходим вам для вашего благополучия, к кому вы относитесь с нежностью, к кому при­вязаны. Уделите этому близкому человеку пристальное вни­мание и сместите луч осознавания на его точку зрения, чтобы воспринять его так же, как и себя, со всеми его недостатками и прекрасными качествами. С его точки зрения заметьте, что, пусть вы и любимы некоторыми людьми, огромное множе­ство прочих к вам равнодушны, а может, есть и такие, кому вы не по душе. У того, к кому вы питаете нежность и влечение, есть свои желания, надежды и страхи. Теперь мысленно отступите на шаг и посмотрите на этого человека со стороны. Он — не ис­тинный источник вашего счастья, уверенности и радости, что скрыты лишь в ваших сердце и уме.

Затем подумайте о том, кто, допустим, вредит вам или дела­ет вас несчастным, человека, с которым вы в ссоре. Как и рань­ше, побудьте в его шкуре и прочувствуйте его страхи и надежды. По сути, этот человек, как и вы, хочет быть счастливым и меч­тает избавиться от страдания. Теперь мысленно отступите на шаг и, взглянув на него со стороны, заметьте, что не этот чело­век — источник вашего расстройства или тревожности. Если в вас нет легкости по отношению к этому человеку или даже вы злитесь, источник этого переживания — в вашем сердце, а не в этом человеке.

Пусть все живут в великой беспристрастности, не привязы­ваясь к родным и не отвергая посторонних.

Осознайте, что нет ничего такого врожденного, свойственно­го им, — ни в незнакомце, ни в любимом человеке, ни во вра­ге, — что позволяло бы приписать его к той или иной катего­рии. Обстоятельства меняются, отношения меняются, и лишь стечение случайностей порождает мысли «вот враг мой» или «вот мой любимый». Раскройте поле осознавания и включите в него всех, кто в вашему в непосредственном окружении, вме­сте с их страхами, надеждами, устремлениями и желаниями. Каждый одинаково ценен. Изменчивые обстоятельства сво­дят нас вместе, они же — и причина расставания. Раскройте поле осознавания на все сообщество, во всех направлениях, включая всех и каждого. Осознайте, что каждый, по сути, та­ков же, как и вы, и почти всякий чувствует себя центром своей вселенной.

Представьте чистые воды своего осознавания, не замут­ненные сосредоточенными на себе привязанностью и отвер­жением, как ослепительную каплю белого света в своем сердце. С каждым выдохом позвольте свету ровно расходиться во все стороны, ко всем живущим — со стремлением: «Пусть все, включая меня, обретут счастье. Пусть все, включая меня, из­бавятся от страдания и его причин». Представьте потоки све­та, расходящиеся во все стороны, утешая тех, кто расстроен, и неся исцеление, счастье и ощущение благополучия всем и вся. С каждым вдохом впитывайте душевное страдание и причины несчастий и боли всего живого. Представляйте это в виде тем­ного облака, что тает в свете вашего сердца, и представляйте, что всё живое избавилось от страдания и его причин.

Прежде, чем завершить занятие, отдохните, ничего не вос­крешая в памяти. Оставьте осознавание в его естественной природе, без воспринимаемого и воспринимающего. Это бес­пристрастность — плодородная почва всех духовных путей.

Стадия 5 УКРОЩЕННОЕ ВНИМАНИЕ

И

скусно поддерживая медитацию установления ума в его естественном состоянии, вы придете к пятой стадии внимания —укрощенному вниманию. К этому времени вы заметите, что медитация вас удовлетворяет, хотя и остается все же некоторое сопротивление ей. Вы значительно преуспели на пути, и плоды усилий очевидны. Непроизволь­ные мысли все еще возникают, но не изливаются бурно, словно каскадный водопад, а спокойно текут, как река по ущелью.

Между четвертой и пятой стадиями воспитания внимания вы, вероятно, столкнетесь с самым значительным препятствием на всем пути шаматхи. Освободившись от сильного возбуж­дения, вы встретитесь с другой трудностью, скрывавшейся все это время в тени ума, — с сильной вялостью. Как упоминалось ранее, симптом этого нарушения внимания — тусклость вни­мания, из-за которой вы по большей части упускаете предмет медитации из внимания. Тибетское слово, обозначающее вя­лость, имеет подтекст слова «тонуть», «сникать». Вместо того, чтобы уделять внимание предмету, ваше внимание соскальзы­вает в тихую заводь ума. Оно словно бы блекнет, но вместо по­степенного затухания его резкость как будто усиливается, и оно оказывается на скользком склоне, ведущему к заторможенности,

застою и, наконец, ко сну. Это умиротворенное состояние ума, так что невежда может ошибочно принять его за шаматху, что дословно означает непоколебимость, безмятежность и покой. Настоящая шаматха пропитана не только намного большей устойчивостью, нежели есть на этой стадии, но также и чрез­вычайной яркостью, к развитию которой мы на этой стадии едва-едва приступаем.

На пятой стадии вы сталкиваетесь с непростым преодоле­нием сильной вялости, не теряя равновесия внимания. Вдо­бавок к очевидной трудности умеренного возбуждения, воз­никающего, когда непроизвольные мысли занимают центр внимания, а предмет медитации смещается на его окраины, теперь перед вами стоит задача опознать умеренную вялость и противостоять ей. Когда установилась эта степень вялости, предмет медитации появляется, но яркости нет. Это слегка от­личается от сильной вялости, и разницу можно определить только самому, медитируя.

Основная трудность — преодолеть вялость, не теряя устой­чивости. Способ противодействовать вялости — укрепить внимание, повысить заинтересованность в предмете меди­тации. Тибетские созерцатели сравнивают это с настройкой лютни. Если струны натянуты слишком туго, они легко мо­гут порваться от натяжения, а если натянуты слабо, на лютне невозможно играть. Так же и здесь: необходимо определить верный «тон» внимания. Если, преодолевая вялость, слиш­ком взбодрить ум, легко перевозбудиться, а если чересчур рас­слабиться, вы скорее всего окажетесь в еще большей вялости. Установить равновесие — дело тонкое, и единственный спо­соб преодолеть эту трудность — в собственных переживаниях определить подходящий уровень усилий в настройке внима­ния. Буддийские созерцатели тысячелетиями искали решение

этой дилеммы, и они замечают: чтобы с ней совладать, нужна высокая искусность.

Третья и четвертая стадии одолеваются силой памятования, а пятая — силой самонаблюдения. Сила самонаблюдения за­ключается в способности отслеживать качество своего внима­ния, и это мастерство следует отточить до такой степени, чтобы быть способным выявлять все более легкие степени вялости и возбуждения. Вот как Будда рассматривает действие само­наблюдения⁴⁴:

Здесь монаху следует следить за умом вот так: «Возникает ли во мне при каких-либо обстоятельствах пусть и малей­шее дрожание этих струн удовольствий пяти чувств?» Если, следя за умом, монах понимает: «Дрожание этих струн удо­вольствий пяти чувств возникает во мне при определенных обстоятельствах», он знает: «Жажда и вожделение к удо­вольствиям пяти чувств мной не отброшены». Так в нем живет самонаблюдение этого. Но если, следя за умом, мо­нах понимает: «Дрожание струн удовольствий пяти чувств не возникает во мне ни при каких обстоятельствах», он знает: «Жажда и вожделение к удовольствиям пяти чувств мной отброшены». Так в нем живет самонаблюдение этого.

Буддагоса обрисовал разницу между памятованием и самона­блюдением вот так: «Памятование обладает свойством удер­жания в памяти. Его задача — не забывать. И оно проявляется в бережении. Самонаблюдение предполагает отсутствие за­мешательства. Его задача — выяснение. И оно проявляется в отслеживании⁴⁵. Современник Буддагосы Асанга предлагает поразительно схожий взгляд: «Памятование и самонаблюде­ние преподносятся в таком духе, что первое предупреждает отклонение внимания от предмета медитации, а второе опозна­ет, что внимание отвлеклось»⁴⁶. Определение самонаблюдения Шантидевы отражает оба взгляда:

Без устали ты снова проверяй Как поведение ума, так и поступки тела — Одним лишь этим можно кратко описать, Как бдительное самонаблюдение хранить⁴⁷.

Во всей буддийской литературе воспитание шаматхи часто сравнивается с обузданием дикого слона, и два основных при­способления для этого — бечева памятования и кнут самона­блюдения.

Буддийская психология определяет самонаблюдение как вид разума (санскр. праджня), и его взращивание всегда было важной частью буддийской медитации. Похожую функцию ума, обычно именуемую метапознанием, в наши дни пристально из­учают психологи. Ученые-когнитивисты определяют метапоз- нание как постижение собственных состояний познания и пси­хики, а также способность сознательно и намеренно управлять этими состояниями и деятельностью ума . Похоже, это осо­бенно богатое поле для совместных изысканий и буддийским созерцателям, и ученым-когнитивистам.

Эта стадия медитации шаматхи приводит и к развилке на пути. Можно продолжать развивать памятование дыхания, что настоятельно советуют для преодоления возбуждения. Многие буддийские созерцатели поощряют желающих до­стичь шаматхи сосредоточиваться лишь на одном предмете. Но Падмасамбхава, индийский учитель, сыгравший важную роль в принесении буддизма в Тибет, поощрял применять сразу несколько способов противодействия стойким помехам

на пути шаматхи⁴⁹. Оба взгляда ценны. Медитируя на один и тот же предмет, очень легко заскучать или разочароваться в предмете медитации и взяться искать иные, более интересные и, возможно, более действенные подходы. Легко соблазниться глубоко скрытыми, тайными медитациями, полагая, что они действеннее той, какой вы уже заняты. Такое кочевание от одно­го предмета и способа медитации к другому в поисках лучшего может подорвать любую слаженную медитацию шаматхи. По­стоянные эксперименты с разными подходами могут помешать достижению устойчивости в любом из них.

Здесь я изложу, как продвигаться к другому способу ме­дитации, если с помощью памятования дыхания четвертая стадия уже достигнута. Этот способ —установление ума в его естественном состоянии, и он непосредственно готовит вас к медитациям Махамудры и Дзокчен — двух традиций созер­цания, помогающих постичь природу сознания. В традиции Тхеравады похожий способ называется «открепленное памя­тование»⁵⁰.

Как и памятование дыхания, этот способ хорош для тех, чьи умы склонны к возбуждению и вихрям умозрительности, и в нем есть еще одно преимущество: он позволяет пережить глубокое прозрение в природу ума. Тибетский учитель Дзокчен конца XIX и начала XX веков Дуджом Лингпа отмечал, что этот способ весьма подходит людям легковозбудимым с неустойчи­выми умами, тем, кому трудно воспитывать шаматху, создавая мысленные образы⁵¹.1 Панчен-лама, учитель V Далай-ламы, ссылался на этот способ как на «чудесное искусное средство успокоения ума для новичков»⁵².

Можно начать осваивать шаматху этим способом и продол­жать с ним весь путь до полного достижения шаматхи. Не обя­зательно начинать с памятования дыхания. Однако многим

этот способ покажется трудным — мысли будут уносить вновь и вновь. Для таких созерцателей памятование дыхания на пер­вых четырех стадиях пути — вероятно, наиболее действенное средство.

Многие медитируют, чтобы достичь «измененных состоя­ний сознания», но с буддийской точки зрения привычный нам склад ума — с влечениями, беспокойством, стрессом и задерган­ностью — уже и есть измененное состояние сознания. Способ установления ума в его естественном состоянии помогает ос­вободиться от этих привычных волн сознания, а уму — посте­пенно успокоиться в его основном состоянии. «Естественное состояние» ума, согласно буддистским созерцателям, характе­ризуется тремя качествами: блаженством, лучезарностью и без­думностью. На мой взгляд, это одно из самых замечательных открытий, когда-либо сделанных о природе сознания, и именно это требует совместного изучения созерцателями и учеными- когнитивистами.

В описании этого способа, я приведу глубинные ключевые наставления, данные учителем Дзокчен XIX века Лерабом Лингпой⁵³. Его слова, представленные далее, сопровождаются моим подробным толкованием.

Медитация: