Компьютерные тренажеры и управляемые модели
Субъективный
В качестве основных параметров дифференциации типов реальности здесь выступают категории, отражающие различные аспекты субъективного переживания «быть» и «не быть»:
• кажется ли объект принадлежащим внешнему миру (объективным) или представляется производным психики (субъективным) (разделение по оси Y);
• можно с ним взаимодействовать материально или только мысленно (разделение по оси X).
В квадранте-1 оказывается объективная реальность как таковая — «Реальная реальность», природа. В квадранте-4 — «Виртуальная реальность» в узком смысле этого слова: компьютерные тренажеры, управляемые модели, деловые игры и т.п. И тот и другой тип реальности предстают в виде материальных, чувственно воспринимаемых объектов, с которыми можно непосредствен-
7Маслов Р., Пронина Е. Психика и реальность: типология виртуальности // Прикладная психология. 1998. № 6.
но взаимодействовать. Различно их происхождение: с одной стороны материализованная ментальная модель, функционирующая по искусственным законам (квадрант-4), с другой — природный объект, подчиняющийся естественным закономерностям (квадрант-1). Но граница вообще может быть нераспознаваема для непосвященных (курсант иногда и не подозревает, что полет имитируется, а не происходит на самом деле).
В квадранте-3 сосредоточиваются мыслительные образования, которые заведомо не соотносятся с конкретными материальными объектами, воспринимаются как вымысел, как то, чего не было и нет на самом деле, но в чем проявляется спонтанно моделирующая работа воображения: сны, романы, сказки, мечты. Это — «Виртуальная виртуальность». А в квадрант-2 отнесена «Реальная виртуальность»: мыслительные объекты, которые существуют в идеальной форме, но объективируются, проецируются психикой на внешний мир как принадлежащие ему: научные абстракции (мнимые числа, виртуальные частицы, теплород), этические категории (добро, красота), политические доктрины, даже экстрасенсорные представления (НЛО, барабашка), если люди в них верят и руководствуются ими в своих действиях. Одно и то же явление может выступать в разных функциях и относится в каждом конкретном случае к разным сферам виртуальности. Так, если сон воспринимается как откровение, посланное свыше, по воле внешней силы, то это уже «реальная виртуальность», а тот же сон, воспринимаемый как игра воображения, — «виртуальная виртуальность».
Стрелочки, соединяющие квадранты, показывают, что границы между типами виртуальности прозрачные. И конкретный феномен может проявиться в любой ипостаси. Когда-то денежная единица, которая без промена принималась бы повсюду, была виртуальной виртуальностью, чем-то вроде мечты или сказки. Потом, когда была рассчитана перспектива и вычислена выгода от внедрения такой денежной единицы, она стала реальной виртуальностью. Начиная с 1998 г. евро, еще не существовавшая физически, но уже использовавшаяся для безналичных расчетов, превратилась в виртуальную реальность, чтобы начиная с 2002 г. стать реальной реальностью во всех аспектах денежного обращения. Обратный путь по всему кругу предстоит проделать немецкой марке, которая была самой реальной по устойчивости из мировых валют, но в период обмена на евро перейдет в виртуальную реальность и т.д., пока не станет романтическим воспоминанием.
Существуют закономерные трудности в идентификации типа реальности некоторых феноменов. Так, по-видимому, недоста-
точно прояснен вопрос о том, являются ли виртуальные частицы всего лишь гипотетическим предположением для объяснения загадочных явлений в ядерной физике или существуют на самом деле? Во всяком случае, зафиксировать их материальное существование с помощью приборов не удается. Но относительно многих явлений вопрос со временем прояснился. Так, теплород (вещество, якобы передающее тепло) некогда считался объективной физической реальностью, но, как выяснилось, был всего лишь «реальной виртуальностью» — ментальной моделью, принимаемой за нечто вещественное. Но есть и научные представления, которые осознаются как условность, однако на практике используются как вполне надежные инструменты эффективного воздействия на реальность: система координат, виртуальный путь, идеальный газ, прибавочная стоимость и т.п.
Неустранимая тенденция психики к созданию субъективной модели реальности обнаруживается уже на уровне психофизиологии анализаторов при восприятии материальных объектов. Как известно, для того чтобы целостное представление возникло и было идентифицировано, необходимо, чтобы образ был смоделирован самой анализаторной системой путем движения руки по поверхности предмета, движения глаза по контуру, пропевания, интонирования и т.п. в зависимости от модальности восприятия. То есть для возникновения адекватного образа необходимо уподобление анализатора (в частности, его двигательных звеньев) воспринимаемому предмету. Идея встречного моделирования внутреннего образа как условие ясного восприятия появляется уже в работах У. Джемса в виде так называемого идеационного центра, осуществляющего сличение внешнего стимула и предвосхищаемого образа. Взаимодействие с объектом возможно только при наличии встречных гипотез, которые корректируются в момент воздействия на объект и получения обратной связи о его свойствах. Неизвестный предмет может ложно идентифицироваться как хорошо знакомый или как комбинация хорошо знакомых элементов. Есть предположение, что образ кентавра в греческой мифологии возник, когда греки впервые увидели варваров верхом на лошадях, потому что в Древней Греции не ездили верхом, а использовали колесницы.
Процесс построения психической модели объекта является первым этапом и главным условием целостного восприятия. И хотя можно представить себе отдельные воздействия, вызывающие изолированные ощущения, такие ощущения, если они не структурируются в образ, не несут информации об объекте как целом и остаются бессмысленными осколками субъективного переживания.
Выделенные в анализе типы виртуальности можно для наглядности обозначить образными выражениями: Реальная реальность — «природа». Реальная виртуальность — «убеждения». Виртуальная виртуальность — «сказки». Виртуальная реальность — «игры».
Все четыре стороны картины мира складываются уже в детском возрасте:
• Ребенок набивает шишки, пачкает коленки, и это — природа.
• Ребенок формирует свои первые представления. Иногда они нелепы: «Дед Мороз приходит с севера», «В телевизоре живут маленькие человечки», — но это для него самая настоящая правда, он в этом убежден.
• Ему читают книжки, он смотрит фильмы и то с облегчением, если это «ужастик», то с грустью понимает, что это все сказки.
• Он самозабвенно играет в «разбойники», «дочки-матери» или «магазин», становится кем-то другим, испытывает огромный накал эмоций, но, забывая обо всем, помнит одно, что в случае чего всегда можно крикнуть: «А я так не играю!»
Разумеется, четкое разделение правды и сказки, действия на самом деле и понарошку возникает не сразу. Степень синкретической нерасчлененности убывает по мере перехода от веры к сказке и игре. Когда ребенок достигает уровня игры, он, собственно, и становится человеком, способным к специфически человеческим видам активности: систематическому абстрагированному обучению, художественному творчеству, научному исследованию... Разные исследователи по-разному определяли этапы созревания психики ребенка. Для Д.Б. Эльконина одним из центральных феноменов стали стадии развития игры8. Для Ж. Пиаже — этапы децентрации и преодоления синкретичности мышления ребенка9. Для Л.С. Выготского — ступени развития представлений от синкретической кучи и комплекса к подлинному понятию10. И по сути дела все рассмотренные феномены легко соотносятся с проблемой становления форм виртуальности.
Распознавание и разграничение типов виртуальности становится определяющей, видоспецифической способностью человеческого сознания. Эта способность развивается и совершенствуется в процессе эволюции мышления.
8 См.: Эльконин Д.Б. Психология игры. М., 1978.
9 См.: Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. М., 1994.
10 См.: Выготский Л.С. Мышление и речь / Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1982-1984. Т. 2.
В первобытной культуре практически не разделяется идеальное и материальное, субъективное и объективное. Магия — результат проекции законов психической жизни на физическую реальность, когда субъективные отношения, обусловленные потребностью субъекта, воспринимаются как имманентные объекту. Как архаическая форма контакта с реальностью магия постепенно утрачивала главенство, но тем не менее сохранялась на всех этапах развития культуры. Средневековый алхимик еще удивительным образом соединял химические опыты с колдовством.
Знаменитая формула Декарта «Cogito ergo sum» (Мыслю, следовательно, существую) обозначила тот водораздел в истории цивилизации и культуры, когда человек вполне осознал себя субъектом мышления, разделив субъективное и объективное «по оси Y» (см. табл. «Типы реальности»). Это не означало еще полной дифференциации объектов реальности и мышления о них. В частности, практически не разграничивались научные понятия и физическая реальность («природа» и «убеждения»), вследствие чего абстрактные построения воспринимались как безусловно истинные, имманентные физическому миру, и ось X еще не определилась.
Разграничение реальной реальности и реальной виртуальности (быть может, самое сложное в дифференциации) стало возможно в русле позитивистского мышления. Именно тогда возник вопрос о научном знании как модели мира, обусловленной и конституированной потребностями человеческой практики. Исследователи приняли операциональный подход к определению понятий и отказались от классического понятия истины как абсолютного закона природы, установив, таким образом, границу между ментальной моделью и действительностью, между «убеждениями» и «природой», как бы разведя их по левую и правую сторону оси X.
В то же самое время психоанализ подверг сомнению достоверность уже не только научных понятий, но и нравственных убеждений личности, представив их как «продукты психического метаболизма» и отнюдь не божественное установление. Психоанализ снов, романов, мечтаний открыл в психике непробегае-мые сознанием глубины и бесконтрольные энергетические порывы, в субъективности которых биологического куда больше, чем героического. Тем самым огромный пласт психической жизни был разом переведен из категории безусловной и абсолютной реальности в категорию «сказок», иллюзий.
Но без этих «сказок», виртуальной виртуальности, мир выглядел лишенным высокого смысла, в сущности, неантропоморфным. И это сделало бы духовное существование человека нестер-
пимым. Но экзистенциализм противопоставил неантропоморфной реальности мира трансцендентальность человеческого духа, обнаружив потребность субъекта в осмыслении существования. Человек, как выяснилось, испытывает потребность жертвовать жизнью не потому, что существует нечто, стоящее такой жертвы, а потому, что он не в силах существовать, не посвящая чему-то свою жизнь. Тем самым обозначился переход к исследованию так называемых базовых иллюзий сознания, своего рода «сказки сказок», на уровне реальной виртуальности.
Электронная революция привела к тому, что мощная информационная система не только моделирует, интерпретирует, но и материализует виртуальную реальность. Глядя в электронный прицел реального бомбардировщика, пилот и зрители, следящие за этим по своим телевизорам, уже воспринимают расстрел реальных городов как своеобразную компьютерную игру, демонстрацию особой ловкости и мастерства, которое дается многократными упражнениями на тренажерах. Те же эмоции испытывает мальчишка перед экраном компьютера, наблюдая такие же картинки, совершая такие же манипуляции. «Игра» воспринимается как реальность, а реальность — как игра. Общество восхищено, потрясено и напугано эффектами электронных моделирующих и транслирующих систем. Граница между ними становится зыбкой, вызывая ощущение ирреальности всего происходящего.
Если смотришь наводящий ужас фильм, ощущая все большее погружение в реальность вымысла, можно еще успокаивать себя, что это всего лишь кино, понарошку. Но если то же самое подается в репортаже? Если нет возможности ни опровергнуть, ни подтвердить информацию? И ничем невозможно помочь? Как ассимилировать знание, которое противоречит базовым иллюзиям сознания, психическим установкам и идейным убеждениям? Как противостоять ощущению бессилия и избегнуть соблазна раствориться в веселящейся или агрессивной толпе? Это все вопросы очень личные, но массовые. И в науке они встают как трудно разрешимые социальные проблемы «информационной безопасности общества»11; «информационного загрязнения среды обитания»12; «информационной защиты и самозащиты личности»13.
11 Лепский В.Е. Информационно-психологическая безопасность: экопсихоло-гия информационной среды общества // 2-я Российская конференция по экологической психологии. М, 2000.
12 Калмыков А. А. Психоинформационная модель эйкоса и психологические загрязнения (I Там же.
13 Пронина Е.Е. От «эффекта присутствия» до «Скорой помощи» одна минута (о некоторых феноменах медиапсихологии) // Международная конференция «Психология общения 2000: проблемы и перспективы». М., 2000.
Более всего пугает людей и сбивает с толку исследователей системная виртуальность журналистского текста. Одни с появлением Интернета вообще стали видеть в массовой коммуникации «нечто суперсовременное и античеловеческое, царство запредельных скоростей, сгусток виртуальных пространств, где человек навсегда забывает о своей человеческой природе и низводится до уровня компьютерных фантомов»14. Другие бросились на защиту: «Конечно, все пространство "всемирной паутины" — Интернет и всех других электронных сетей, без сомнения, представляет собой глобальное МАСС-МЕДИА. Но если сравнение сделать еще более точным, то пространство Всемирных Сетей — это еще один мир, парамнр.Не в смысле "паранормальный", а параллельный, идентичный, равноправный. Именно поэтому — НЕ виртуальный, точнее не более виртуальный, чем обычный мир, в котором мы
живем»15.
Как метафора и то и другое даже красиво. Но фокус в том, что «мир, в котором мы живем» (то есть приспосабливаем свои действия к объективным обстоятельствам, а объективные обстоятельства к нашим потребностям и т.п.), без духовного освоения не допускает практического выживания, а эскапизм доводит до душевных напряжений, практически патологичных, мешающих выживанию. Интернет не «еще один», а тот же самый «мир, в котором мы живем», даже если компьютеры еще не вошли в привычку. И дело не в том, что по Интернету можно выкупить контрольный пакет акций или выкрасть государственные секреты, получить консультацию врача или заказать чашечку кофе. Суть в том, что человек, решая любые жизненные задачи, подкрепляет адаптивные возможности индивидуального сознания всей мощью коллективной психики путем виртуальной проработки проблемы в Интернете. Виртуальность не «запараллеливание», а моделирование мира. И надо сознавать, что психологический риск при этом очень велик. Речь не об Интернет-маниях. Это всего лишь симптом. Существенно, что можно ошибиться с моделью и потерпеть фиаско в жизни. Существеннее, что идеальное может оказаться сильнее материального, и завиральная модель, как это нередко бывает, самоорганизуется в такую «упорядоченную структуру», что и автору мало не покажется. Еще существеннее, что можно вызвать информационные шумы и помехи, которые, резонируя в Интернете, непредсказуемо повлияют на состояние
14 Корнеев С. Сетевая литература // Новое литературное обозрение. 1998. №
32.
15 Акопов А. Взгляд на проблемы сетевой журналистики изнутри и снаружи Интернета. 2000. http://www.regla.reu.ru/n45.htm
коллективной психики. Но особо важно то, что можно и не заметить, как утрачивается независимость индивидуального мышления, креативность подменяется эвристикой, а творчество-в-про-цессе-коммуницирования приобретает характер эхолалии16.
Вопрос не в том, что перевешивает: виртуальные возможности Интернета или психологический риск человека. Ни от возможностей, ни от риска все равно нельзя отказаться. Массовая коммуникация это тоже «мир, в котором мы живем». А с психологической точки зрения массовая коммуникация — это не прямое, а опосредованное творчеством журналиста восприятие явлений действительности. И еще, массовая коммуникация — это коллективное мышление-общение-поведение. Так что массовая коммуникация — это виртуальная проработка духовно-практических проблем выживания социума в природе и индивида в социуме. Вот почему комбинаторика (слияние, преобразование и трансформация) типов виртуальности становится системным свойством текста, предназначаемого для массовой коммуникации. А для человека, включенного в массовую коммуникацию (безразлично, в качестве реципиента или коммуникатора), жизненно важно достаточно адекватно различать грань виртуальности и жизни. Психологически это всегда не просто.
Легко ли, к примеру, определить, что «на самом деле», а что «как будто», вот в таком журналистском тексте: «ТУВА ЗАДОБРИЛА ВОДЯНЫХ
Республика Тува прибегла к оригинальным «противопаводковым мероприятиям*. Не дамбы и спасатели встали там на пути наводнения, а... шаманы.
Тувинские шаманы вместе со своими германскими коллегами развели костры и провели камлание в месте слияния Малого и Большого Енисея в целях «задобрить духов и предотвратить предсказанное синоптиками наводнение». Шутки шутками, но после проведенных обрядов подъем воды в реке замедлился. Сибирский региональный центр МЧС отмечает, что на территории Тувы он не достиг даже критической отметки»17.
Здесь в превратном свете поданы все категории: и «природа», и «убеждения», и «сказки», и «игры». Типичный гедонистический
16 «Эхолалия (от греч. echo — отражение звука, lalia — речь) — автоматическое повторение чужих слов, наблюдаемое при некоторых психических заболеваниях (шизофрении, поражении лобных долей головного мозга и др.) у взрослых и детей. Эхолалия иногда встречается и у нормально развивающихся детей как один ИЗ ранних этапов становления их речи». Краткий психологический словарь / Под ред. А.В. Петровского и М.Г. Ярошевского. М., 1985.
17 Соколов М. Тува задобрила водяных // Московский комсомолец. 2001. 4 июня.
глум. Может, даже и без умысла. Просто без царя в голове. Но в эту весну страна переживала катастрофический паводок, ледоход стер с земли город Ленек, тысячи его жителей пребывали практически в состоянии шока. Чтобы хоть как-то поддержать в народе бодрость духа, правительство принимает решение: за одно лето, чего бы это ни стоило, заново выстроить смытый разливом город, а для восполнения ущерба по всей Якутии продать часть алмазных запасов страны. Так что психологически это не совсем безобидное сообщение. И для читателя, который в состоянии недоумения готов то ли всерьез сравнить экономическую эффективность шаманизма и Министерства по чрезвычайным ситуациям, то ли в шутку поддакнуть: «И как это тувинец Шойгу не догадался, чем остановить ледоход на Лене?» Но еще больше для журналиста, который в пропагандистском раже готов довести себя до уровня того фольклорного дурака, что, встретив похороны, поприветствовал: «Таскать вам, не перетаскать!»
Злоупотребления системным свойством журналистского текста тем и опасны, что виртуальность в массовой коммуникации неизбывна. И отсюда следует, что любое творчество-в-процессе-коммуницирования требует адекватного восприятия виртуальной реальности. Необходимым условием этого является высокая внут-рипсихическая дифференциация «Я», суверенность личности, поддержание границ индивидуальности, самостоятельность критического мышления. Способность различать «игру» и «природу», «сказку» и «убеждение» многие психологи считают основным признаком психической зрелости, свидетельством определенного уровня развития цивилизации и самого человека. Рассмотренные выше (см. главы 3—8) парадигмы мышления и творчества-в-про-цессе-коммуницирования показывают, как поэтапно формируются механизмы саморегуляции и контроля, как происходит последовательное развертывание психических структур, обусловливающих внутреннюю дифференциацию личности, самостоятельность и независимость мышления, как исторически закрепляется в культуре поступательное развитие психики человека от коллективного сознания и общинного поведения к индивидуальному самосознанию и личной ответственности и далее к индивидуации и интерактивности, увеличивая степени свободы как по отношению к внешнему миру, так и по отношению к самому субъекту. Изменение мышления, структуры личности и основных категорий культуры взаимосвязаны, поскольку составляют ипостаси единого процесса развития психики. В сводной «Матрице дифференциации способностей мышления» фиксируется эволюция категорий творчества и культуры в соответствии с выделенными этапами становления психики человека.
Матрица дифференциации
| Магическое мышление | Рационалистическое мышление | Прагматическое мышление |
| Синкрст объективного и субъективного (Мир=Я) | Четкое разграничение объективного и субъективного (Мир=не Я; Я=сознание) | Выделение субъективного в объективном (Мир=опыт). Избегание субъективности (Я=«черный ящик») |
| Партиципация свойств субъекта и объекта. Магия | Ассоциация идей по сходству и смежности. Теория | Накопление успешных действий по типу St->R. Эксперимент |
| Основание вывода - транс-дукция (переход от частного к частному, минуя общее) | Основание вывода — дедукция (восхождение от общего к частному) | Основание вывода — индукция (восхождение от частного к общему) |
| Интегральная единица общения и автокоммуникации — мифема | Интегральная единица общения и автокоммуникации - идеологема | Интегральная единица общения и автокоммуникации — конструкт |
| Предпричинность (слияние мотива и причины) как основа всеобщей связи. Артифициализм | Каузальность (объективная линейная причинность) как основа всеобщей связи. Закономерность | Результативность (прагматическая причинность) как основа всеобщей связи. Кон-текстуальность |
| Восприимчивость к неконтролируемым сознанием мыслительным импульсам («двухпалатность», непроизвольность, интуиция). Единство аффективного и интеллектуального.Власть коллективного бессознательного | Внутренний контроль над процессами умозаключения. Появление критичности как универсальной формы контроля над эмоциональностью и верой. Авторитет разума. Достижимость истины | Расширение критичности на сферу достижений разума. Относительность истины. Успех как единственный критерий целесообразности действия. Программирование (прогнозирование и верификация) поведения |
Способностей мышления
Драйв-мышление
Выделение объективного в субъективном (Я=сознание / бессознательное; Мир=пред-мег потребности)