Античная философия о проблеме неявного знания: анамнезис Платона и формализм Аристотеля

Для исследования оснований и возможностей человеческого познания большое значение имеет рассмотрение проблемы неявного знания. Возникновение данной проблемы связано с осознанием того обстоятельства, что не все результаты познавательной деятельности обусловлены собственно ее ходом и ее характеристиками. Определенная часть нашего знания о мире всегда связана с допущениями различной этиологии. Собственно сам термин «неявное знание» и обозначает сферу подобных допущений. Таким образом, проблему неявного знания можно сформулировать как проблему рефлексии над природой той части истинного знания, которая никак не следует из самой познавательной процедуры. В истории западной философии можно обнаружить достаточное количество попыток построения такой рефлексии.

Одна из первых концепций неявного знания принадлежит античному мыслителю Платону, который в диалоге «Теэтет» задается вопросом о том, что такое знание вообще и приходит к выводу, что истинное знание о действительности недостижимо средствами одного только чувственного восприятия. Из рассуждений Платона становится очевидным, что значительная часть нашего знания о мире не следует напрямую из нашего взаимодействия с этим миром. Всегда работает, например, феномен памяти, который не связан однозначно с самим моментом восприятия реальности субъектом, но который при этом зачастую программирует процесс познания. Также всегда нужно учитывать, что в каждое мгновение взаимодействия человека с действительностью она воспринимается им статично и конкретно, но ведь вещи находятся в процессе постоянного изменения, которое, однако, не ухватывается непосредственно, и, следовательно, во всяком истинном знании с неизбежностью присутствует определенное количество более или менее произвольных допущений. Кроме того, если вообще обозначить проблему разграничения истинного и ложного знания, как это делает Платон, то окажется, что при осуществлении подобного разделения всегда необходимо иметь для этого какие-то основания в виде потенциально уходящего в бесконечность ряда некоего предшествующего знания.

Все эти обстоятельства позволяют Платону сделать вывод о том, что сама возможность формулировки истинного знания как такового опирается на наличие сверхчувственного умопостигаемого метафизического мира, существующего одновременно и в человеке, и вне него, и отличного от материального мира. Платон утверждает, таким образом, что у каждой вещи есть нематериальная сущность, идея, которая схватывается нашим разумом. Собственно оперирование идеями вещей с помощью способностей разума как раз и позволяет субъекту познавать действительность в ее истине. И поскольку сам разум в качестве идеи принадлежит сверхчувственному миру, постольку человек способен видеть вещи в их подлинном свете благодаря припоминанию (анамнезису) разумом этой своей сверхчувственной природы. В качестве иллюстрации данного тезиса можно вспомнить о споре между Платоном и Диогеном Синопским. Платон как-то сказал, что кроме чаши существует и идея чаши, т. е. некая чашность. Диоген на это возразил: «Чашу я вижу, а чашности – нет». На что Платон ответил ему: «У тебя есть глаза, чтобы увидеть чашу, но нет ума, чтобы увидеть чашность».

Таким образом, Платон относил возникновения неявного знания к сфере действия интеллигибельных, метафизических оснований разума.

Аристотель, в противоположность Платону, считал, что не существует отдельного сверхчувственного мира, но что окружающий нас фактический мир является сущностным единством материального и разумного (формального) начал (вообще под формой Аристотель понимал внутреннюю умопостигаемую структуру вещи, делающую ее самой собой). Это единство актуализируется, помимо прочего, в различных системах понятий, с помощью которых человек обобщает свой опыт взаимодействия с действительностью. Следовательно, по Аристотелю, законы разума и законы бытия тождественны, а значит, истинное знание возникает в ситуации верного воплощения в понятиях субъективного опыта. Критерием этой «верности» является строгая доказанность всех этапов подобного воплощения. Однако нужно понимать, что для того, чтобы доказательство не ушло в бесконечность, в пустоту, необходимо каждый раз основывать его на некоторых аксиомах, т. е. на утверждениях, не нуждающихся в обоснованиях в силу ясности и простоты.

Таким образом, Аристотель рассматривал неявное знание в качестве эффекта упорядочивающей, формализующей способности разума.