ЛЕКЦИЯ 6. МЕТАФИЗИКА СПИНОЗЫ (24.11.1632 — 21.02.1677)

1. Основные биографические сведения и сочинения Бенедикта Спинозы. Он родился 24 ноября 1632 г. в Амс­тердаме в семье еврейского купца Михаила де Спинозы. При рождении ему дали имя Барух. Амстердам был столицей Гол­ландии — самой передовой в политическом и экономическом отношении страны того времени. В сравнении с другими стра­нами здесь более вольной была и духовная жизнь. В частно­сти, это выражалось в том, что одна из двух влиятельных политических партий — партия купеческой олигархии — выд­вигала и осуществляла идею веротерпимости. По этой при­чине в Голландию, и прежде всего в Амстердам, со всех стран съезжались все те, кто в своих странах преследовались за исповедование неофициальной религии. Среди них было мно­го евреев, особенно из Испании и Португалии, где сохранял­ся абсолютно нетерпимый тогда к другим религиям католи­цизм. Благодаря этому в Амстердаме сложилась довольно многочисленная и весьма влиятельная еврейская община. Ее руководители стремились сохранять и укреплять веру отцов. Помимо удовлетворения религиозных запросов, это помога­ло держать общину в подчинении и успешно вести торговые и финансовые дела. Однако на этой религиозной почве в об­щине сложился дух такого фанатизма и нетерпимости, что католицизм и кальвинизм (официальная религия в Голлан­дии) бледнели перед иудаизмом.

С целью укрепления иудаизма руководители общины соз­дали религиозное училище, куда и был определен Барух де Спиноза. В училище он проявил большие способности, но не закончил его, потому что отец забрал сына оттуда, чтобы он помогал вести торговые дела. Вскоре отец умер, а Барух де Спиноза, хотя и проявил способности вести дело, очень бы­стро оставил его и занялся изучением латинского языка и фи­лософии. В это время Спиноза, выражая свою любовь к ла­тинскому языку, и стал называть себя по-латыни — Бенедик­том. Отдалившись от дел, он отдаляется и от еврейской общины, прекращает посещать синагогу, проявляя заметное пренебрежение к вере и обычаям предков. "Отцы" общины предложили ему крупную сумму денег, чтобы он вел себя в соответствии с правилами общины. Когда Спиноза отказал­ся, его даже пытались убить. Но попытка не удалась, и тогда его со всеми проклятиями отлучили от веры отцов. Допустить отлучение от религии для человека того времени было де­лом немалого мужества. И подвигнула на это Спинозу лю­бовь к истине.

В дальнейшем ему пришлось покинуть Амстердам и по­селиться недалеко от столицы в деревне. Там он занимался изучением наук и разработкой своей системы, а на жизнь за­рабатывал шлифовкой линз.

Политические симпатии Спинозы были на стороне рес­публиканской партии купеческой олигархии. Ее лидером был Ян де Витт, который возглавлял правительство Нидерлан­дов. У Спинозы были друзья из числа приближенных де Витта. Поэтому в 1663 г. он переезжает в деревню поближе к Гааге, где находилась резиденция правительства. Здесь он написал и опубликовал без указания авторства свой знаме­нитый труд "Богословско-политический трактат" (1670). Трак­тат вызвал бурю негодования среди представителей всех ре­лигий прежде всего потому, что там впервые была осуществ­лена весьма основательная критика Библии. В 1671 г. Спи­ноза переселяется в Гаагу, где он прожил последние шесть лет своей жизни и умер 21 февраля 1677 г. на сорок пятом году от туберкулеза легких.

Из философских трудов Спинозы, кроме "Богословско-политического трактата", известны еще пять. Самое раннее сочинение — "Краткий трактат о Боге, Человеке и его сча­стье" — писалось, по-видимому, с 1658 по 1660 г. и при жиз­ни опубликовано не было. Однако биографы не сомневают­ся, что современникам он был известен. В 1661 г. Спиноза начал писать "Трактат об усовершенствовании разума", ко­торый не окончил. Опубликован он был лишь в "Посмерт­ных сочинениях" философа в 1677 г. В 1663 г. Вышла в свет его работа "Основы философии Декарта, доказанные геометрическим способом". Она так и осталась единствен­ным трудом Спинозы, вышедшим при жизни под его именем. В это произведение вошли довольно значительные по объе­му "Приложения", в которых автор развивает взгляды, отлич­ные от Декартовых.

В течение тринадцати лет, с 1662 по 1675 г., создавал Спиноза главный свой труд — "Этику". По окончании работы он пытался ее опубликовать, но это ему не удалось. Послед­нее свое произведение — "Политический трактат" — фило­соф закончить не успел. После смерти Спинозы, благодаря усилиям друзей, были опубликованы его "Посмертные сочи­нения". Сюда вошли "Этика", "Политический трактат", "Трак­тат об усовершенствовании разума", "Переписка" и "Очерк грамматики древнееврейского языка".

2. Исследовательская задача и теоретический замы­сел творчества Спинозы.В предыдущих лекциях я позна­комил вас с философскими взглядами Бэкона, Декарта и Гоббса. В отношении каждого из них можно указать то главное, к чему они стремились, создавая свои системы. Декарт, как мы помним, часто заявлял о том, что он всегда стремился нау­читься отличать истинное от ложного, чтобы с по­мощью этого истинного правильно построить свою жизнь и предложить пример другим. В конце концов решению данной проблемы он посвятил и свою жизнь, и свою философию. Гоббс, сразу признав, что существует истинная философия и наука о природе, поставил задачу с математической досто­верностью вывести знание о человеке и обществе, чтобы из­бавить современников от кровопролитных братоубийственных войн. Именно от недостатка этих знаний, по его мнению, боль­ше всего страдали люди, и в частности сам Гоббс и его соо­течественники. А нельзя ли выяснить, что считал главным делом своей жизни Спиноза? Установить это достаточно лег­ко. Уже самим названием первого своего трактата — "О Боге, человеке и его счастье" — выражено то, к чему всю жизнь страстно стремился Спиноза и для достижения чего он соз­давал свою философию. Это вопрос о том, возможно ли истинное счастье человека, и если возможно, то в чем оно состоит и как его достичь. В"Трактате об усовер­шенствовании разума" он описывает свои духовные искания. Из описания видно, что в самом начале жизни перед ним встал вопрос, возможно ли не временное, суетное и пустое, а выс­шее счастье. "...Опыт научил меня, — пишет Спиноза, — что все встречающееся обычно в повседневной жизни, суетно и пусто... и ...я решил, наконец, исследовать, дано ли что-ни­будь такое, что было бы истинным благом... дано ли что-ни­будь такое, что, найдя и приобретя это, я вечно наслаждался бы постоянной и высшей радостью"[2,1, с. 320].

Такова формула, в которой можно выразить жизненную цель и исследовательскую задачу философа, —в чем истинное счастье человека и как его достичь. Теперь умест­но поставить вопрос, нельзя ли в такой же обобщенной фор­ме выразить тот способ, которым предполагалось решить эту сложнейшую и привлекательнейшую задачу. Полагаю, мож­но. Уже при первом знакомстве с философией Спинозы дос­таточно ясно выступает его стремление постигнуть "общий естественный порядок, часть которого составляет человек" [там же, с. 567]. Таким образом, теоретический замысел или ведущая мысль Спинозы о том, как может быть решен вопрос о счастье человека, заключалась в том, чтобы опре­делить место человека в составе мирового целого, в составе всего существующего и в соответствии с этим местом ука­зать ему способ действий, ведущих к высшему счастью.

Поэтому и главный труд Спинозы "Этика" начинается с решения вопросов, которые он сам называл метафизиче­скими. Еще впервом своем юношеском "Кратком трактате о Боге, человеке и его счастье" философ поставил вопрос: что есть все?Ответ на этот вопрос христианскими и иудейски­ми теологами он считал совершенно не состоятельным. Что касается учений уважаемых им новых философов Бэкона и Декарта, то в решении поставленного вопроса они его тоже не удовлетворяли. Объясняя в своей переписке одному из корреспондентов главные ошибки в философии Бэкона и Де­карта, Спиноза писал следующее: "Первая и самая важная ошибка заключается в том, что оба они очень далеки от понимания первопричины и происхождения всех вещей. Вто­рая, что они не уразумели истинной природы человеческой души (mens). Третья, что они не постигли истинной причи­ны заблуждений"[2, с. 388]. Это замечание Спинозы стоит об­думать хорошенько. Оно важно в том отношении, что пока­зывает схему мышления всех новоевропейских философов. Объяснение чего бы то ни было, решение любых философ­ских проблем должно включать построение адекватной мо­дели человеческого ума. Мы видели, как много внимания уде­ляли объяснению познавательных способностей Бэкон, Де­карт, Гоббс. И Спиноза из трех ошибок Бэкона и Декарта две относит к неправильному пониманию человеческого духа. Следовательно, и он считает эту проблему важнейшей при разработке истинной философии. В то же время в отличие от Гоббса он считает не только возможным, но и абсолютно не­обходимым объяснить первопричину и происхождение всех вещей.

3. Учение Спинозы о Боге — субстанции.Исследова­нию первопричины и посвящена первая часть "Этики" Спино­зы, которая называется "О Боге". Тем самым ясно, что пер­вопричиной всего философ считает Бога. Но что это за Бог? Каковы его "характеристики"? Совпадает ли понимание Бога Спинозой с религиозным пониманием Бога?

Чтобы ответить на эти вопросы, попытаюсь проанализи­ровать важнейшие идеи Спинозы, разработанные им в"Эти­ке". Названный труд имеет подзаголовок "…доказанная в ге­ометрическом порядке". Как видим, Гоббс был не одинок всвоем замысле построить философию по геометрическому способу. Однако Спиноза пошел дальше Гоббса, поскольку буквально перенес геометрические приемы вфилософию. А именно: он дает определения, формирует аксиомы и на их основе "доказывает" теоремы. В результате появилось столь сложное изложение, что "Этика" оказалась в ряду самых труд­ных для понимания философских сочинений. Может быть по­этому существуют весьма серьезные разночтения и основ­ных идей Спинозы, и его философии в целом. Учитывая это обстоятельство, читатели должны проявить немалое усердие для настоящей лекции, а также готовность обратить­ся в сомнительных или сложных случаях к самой "Этике" Спи­нозы и к другим его трудам.

"Все, что существует, — писал Спиноза, — существует или в себе или в другом" [1, с. 362]. То, что существует в себе, есть первое. А быть первым, значит, для своего су­ществования не нуждаться ни в чем, кроме самого себя. Но в таком случае очевидно, что сущность первого заключа­ет в себе существование. Если вдуматься в это усмотре­ние сущности первого, то станет ясно, что раз для своего су­ществования оно не нуждается ни в чем, раз его сущность состоит в том, чтобы существовать, значит, это первое есть причина самого себя — causa sui. И далее, если первое есть причина самого себя, то это означает, что первое утверждает свое существование постоянным действием. Ведь смысл причины в том, чтобы производить действие, и без порождения нет самой причины. Эта первопричина, или причина самой себя, должна быть названа субстанцией, по­тому что этим словом давно назвали то, что существует само по себе и через себя.

Для уяснения сути реконструированной мною мысли Спи­нозы о природе первого бытия следует тщательно вдумать­ся вкаждый ее "шаг". И прежде всего надо отдать отчет, по­чему, на каком основании философ считает правильным суж­дение, что все существующее существует или в себе, или в другом? Думаю, что данное положение Спиноза считает са­моочевидным, если только обратить на него внимание. То есть, в понятиях философии Декарта это интуитивное усмот­рение. Но вместе с тем не должно ускользнуть от внимания и то, что данному интуитивному усмотрению дают поводсос­тояться и многие эмпирические обстоятельства. Все, что мы имеем в опыте, тоже существует или в себе, или в другом. Скажем, человек существует в себе, а его рука — в нем. И то же самое можно сказать о любых вещах, имеющихся в нашем опыте. Однако человек не есть первое в отношении к себе. Но если он имеет причину вне себя, значит, должна быть самая первая причина, которая существует действительно в себе, иначе она не была бы первой. Все остальные положения о существующем "в себе" получены путем уяснения смысла это­го "бытия в себе". В частности, поставив вопрос, что означа­ет быть "в себе", мы легко постигаем, что то, что исключи­тельно в себе, по необходимости есть первое. Потом мы вы­ясняем смысл положения "быть первым" и вновь легко ус­матриваем, что это значит не нуждаться в своем существо­вании ни в чем, кроме себя. И получается, что мы слой за слоем "вынимаем" значения (смыслы) того, что существует в "себе", видимо, до тех пор, пока та же самая интуиция не ос­тановит нас на последнем смысле.

Итак, существующее "в себе", или первое, есть субстан­ция. Из тех ее "свойств" (или определений), которые уже ус­тановлены, легко усматриваются и некоторые другие. Назо­ву важнейшие из них. Как абсолютно первое — субстанция вечна, т.е. безначальная и бесконечна в отношении длитель­ности ее существования. Как причина — она постоянно дей­ствует. Как сущность вечна — она неделима, не может иметь частей. В отношении к тому, что она действует, это значит, что никакой акт не может приобрести независимое от субстан­ции существование (грубо говоря, оторваться от нее).

При этом в выявленных выше "определениях" субстан­ции она представлена уже достаточно объемно, хотя исклю­чительно лишь с одной стороны, или в том смысле, какое она есть существование. Однако в выявленных смыслах первого существования еще не раскрыта сущность субстан­ции. Или, иными словами, еще неясно, каково то существо, которое есть субстанция. Слово "существо" нужно понимать здесь в обычном смысле, наподобие того, как мы понимаем его, когда говорим, что человек есть существо, слон есть су­щество и т.п. Существо "субстанция" раскрывает себя через атрибуты. "Под атрибутом я разумею то, что ум понимает в субстанции как составляющее ее сущность", — писал Спино­за [Этика, часть 1, опред. 4;2,1, с.361]. В некотором отноше­нии можно сказать, что учением об атрибутах Спиноза конк­ретизирует понятие субстанции. А именно: понятие субстан­ции без атрибутов — это понятие типа существования без понятия того существа, которому свойственно субстанцио­нальное существование. Субстанция без атрибутов — это су­ществование без указания того, как оно существует. В этом смысле без атрибутов, т.е. способов субстанции, нет и самой субстанции. Чтобы избежать недоразумения, попробую уточ­нить значение последнего суждения. Оно не ставит атрибуты первее субстанции или наравне с нею. Данным суждением лишь подчеркивается, что субстанция должна быть понятна по следующим "ступеням уяснения":

1) в отношении ко всему субстанция есть первое;

2) в отношении к себе субстанция есть причина себя:

3) как причина — субстанция постоянно действует;

4) следовательно, сущность субстанции будет адекват­но реализована, а также адекватно познана через присущие ей способы действия, которые и есть атрибуты.

Субстанции принадлежит бесконечное множество атрибу­тов, "из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущ­ность" [2,1, с. 362]. Почему Спиноза настаивает на бесконеч­ном множестве атрибутов субстанции? Субстанция существует необходимо, т.е., как было разъяснено выше, только в силу соб­ственной природы, а такое существование не может выражать никакого несовершенства, но представляет собою чистое со­вершенство. Одним словом, субстанция не может иметь отри­цательных характеристик, каких-либо "недостатков". Она есть абсолютное утверждение — всереальность, всебытие, всесовершенство. Следовательно, субстанция должна иметь беско­нечное множество атрибутов. Этот же вывод можно получить ипутем рассуждения от противного. Допустим, что субстанция вы­ражает свою сущность не бесконечно многими атрибутами. Но тогда допускается возможность существования каких-либо дру­гих субстанций с иными атрибутами. Однако это противоречит тому определению субстанции, что онабесконечна. Сущест­вование двух или большего числа субстанций ограничивало бы одну субстанцию другой, а в таком случае субстанция переста­ет быть субстанцией.

Из всего этого делается вывод, который составляет од­но из фундаментальных положений спинозизма: субстанция одна и едина, а вечность и бесконечность своего единства она выражает бесконечно многими атрибутами. Атрибуты то­же оказываются вечными и бесконечными и четко отлича­ются один от другого. Но это не означает, что каждый атрибут представляет из себя самостоятельное существо. "Хотя два атрибута являются реально различными, — писал Спиноза, — т.е. один без помощи другого, однако из этого мы не можем заключить, что они составляют два существа, или две различные субстанции" [Этика, ч.1, т. 10, схолия;2,1,с. 368]. Каждый атрибут представляется сам через себя, одна­ко они всегда существовали в субстанции вместе как вечные и неотъемлемые способности единого существа. "...Ни один из них не мог быть произведен другим, но каждый выражает реальность или бытие субстанции" [там же].

Весьма сложен для понимания у Спинозы переход от ак­туально бесконечной и вечной субстанции с ее неотъемле­мыми, а значит, тоже бесконечными и вечными способами действия (атрибутами) к миру единичных, ограниченных и пе­реходящих вещей. Особенно много хлопот доставляет тол­кование его понятия модусов. Сам философ дает такое оп­ределение: "Под модусом я разумею состояние субстанции, иными словами, то, что существует в другом и представляет­ся через другое" [Этика, ч.1, опред. 5.; 2,1, с. 361]. А так как все, что существует, существует или в себе, или в другом, то, заключает Спиноза, кроме субстанции и модусов, не существует ничего. Субстанция существует в себе, моду­сы — _Как ее состояния — в субстанции. Исследователи фи­лософии Спинозы делают вывод, что под модусами надо по­нимать единичные вещи. И это правильно. Однако чтобы ис­ключить возможные недоразумения в понимании соотноше­ния вечной и бесконечной субстанции и ограниченных и пре­ходящих единичных вещей, сделаю следующее разъяснение. Во-первых, если учесть, что кроме субстанции и модусов не существует ничего, то возникает вопрос, куда же делись ат­рибуты? Вопрос разрешается просто. Субстанция выражает себя через совокупность атрибутов. А модусы являются не просто модусами (или состояниями) субстанции, но всегда состояниями какого-нибудь атрибута субстанции. Во-вторых, понимание модуса как состояния субстанции правильное, хотя слишком общее. Со словом "состояние" мы ассоции­руем прежде всего статичность. А субстанция у Спино­зы, будучи причиной, по самой природе динамична. Поэ­тому модус не просто состояние, а такое состояние, кото­рое представляет собой определенным способом осущест­вленный акт, действие.

Сущность атрибута такова, что раз она дана, то из нее с необходимостью следует присущие ей свойства. А поскольку каждый атрибут выражает сущность бесконечную в своем ро­де, то из ее необходимости "должно вытекать бесконечное множество вещей бесконечно многими способами" [Этика, ч.1, т. 16]. Этот способ порождения можно пояснить аналогией. Если дан треугольник, то из его сущности вытекает необхо­димо множество следствий: равенство его углов двум пря­мым, пропорции углов и сторон, условия подобия и т.д. Точ­но так же из сущности атрибута, раз она дана, модусы (сос­тояния, акты) вытекают необходимо. Однако относительно субстанции иединичных вещей надо помнить, что субстан­ция вечна и бесконечна. Поэтому, во-первых, количество следствий любого рода (т.е. под любым атрибутом) безгра­нично. Во-вторых, производящее действие субстанции (как мы могли бы сказать "функционирование") не имеет ни нача­ла, ни конца, является вечным. А значит, и существование единичных вещей в целом не имело начала и не может иметь конца. Возникают иуничтожаются лишь отдельные вещи, или состояния (модусы) атрибутов.

Деление всего существующего на субстанцию с ее атри­бутами и модусы атрибутов соответствует схоластическому делению всего существующего на природу производящую и природу производственную. В результате Спиноза с самого начала "субстанцию, состоящую из бесконечно многих атри­бутов, из которых каждый выражает вечную и бесконечную сущность", называет Богом [Этика, ч.1, опред.6; 2,1, с.362], или существом абсолютно бесконечным.

Хотя Бог, или субстанция, состоит из бесконечного числа атрибутов, "мы не чувствует и не воспринимаем никаких от­дельных вещей, кроме тел и модусов мышления" [Этика, ч., акс.5; 2,1, с.403]. Тем самым сущность Бога может постигаться людьми только через посредство двух атрибутов — протяже­ния (или тел) и мышления. Но это не препятствие к познанию Бога. Так как все бесконечное множество атрибутов выража­ет природу одной-единственной субстанции, то "будем ли мы представлять природу под атрибутом протяжения, или под атрибутом мышления, или под каким-либо иным атрибутом, мы во всех случаях найдем один и тот же порядок, иными словами, одну и ту же связь причин" [Этика, ч.2, т.7; 2,1, с.407-408]. Таким образом, субстанция — это "вещь", которая яв­ляется одновременно и протяженной (телесной), и мысля­щей. Но ни в коем случае вещь протяженная и вещь мысля­щая не должны рассматриваться как два самостоятельных существа. Субстанция одна, и она выражает свою сущностью в бесконечном множестве атрибутов, в том числе в протя­жении и в мышлении.

Теперь нужно дать еще одно уточнение понятия моду­сов. Раз состояния одного и того же атрибута отличаются друг от друга и ограничивают друг друга, то это и есть конечные в своем роде модусы, или единичные вещи. Для протяжения это тела твердые, мягкие, жидкие и т.д. Для атрибута мыш­ления это отдельные вещи, и также отдельные страсти ду­ши. Но поскольку во всех вещах одного рода мы видим схо­жесть, постольку существуют модусы бесконечные в своем роде. Для тел это, например, движение и покой, для идей — их свойство иметь содержание (объект). Эти бесконечные мо­дусы нельзя путать с атрибутами. Каждый атрибут представ­ляет собой особый способ действия субстанции. А бесконеч­ные модусы — лишь то одинаковое, что присуще всем моду­сам одного атрибута.

4. Образ действия Бога-субстанции и сущность его ми­ровоззренческой позиции.Теперь надо разобраться, как у Спинозы действует Бог, чтобы сравнить его понимание Бога с представлениями о Нем в монотеистических религиях. Это позволит более конкретно усвоить основные идеи Спинозы и точнее выяснить его общемироззренческую позицию. Бог действует только по законам своей природы и без всякого принуждения. Это и означает, что Бог действует свободно. Но это не значит, что Он может отменить то, что должно про­исходить согласно Его природе. В природе Бога не имеют места ни ум, ни воля в том виде, как они присущи человеку. Ум и воля — лишь модификации того атрибута, который на­зывается мышлением, но который отличается от них как веч­ность и бесконечность от переходящего и ограниченного. По­этому Бог не действует по так называемой свободе воли, т.е. по произволу. Все вещи не могли быть произведены Богом никаким другим образом и ни в каком ином порядке, чем они произведены [см.: Этика, ч.1, т.33; 2,1, с.309]. "В природе ве­щей нет ничего случайного, но все определено к существо­ванию и действию по известному образу из необходимости божественной природы" [Этика, ч.1, т.29; там же, с.387].

Приведенные характеристики оставляют мало общего у Бога-субстанции Спинозы с религиозным Богом, если приба­вить к этому, что вместо слова "Бог" Спиноза часто употреб­лял слово "Природа", то кажется, что есть достаточно много оснований считать его материалистом и даже безбожником. И действительно, началом всего у Спинозы является субстан­ция, существующая вне и независимо от сознания человека. Атрибут мышления, который выражает ее сущность, самим философом характеризуется как не имеющий ничего общего с мышлением отдельного человека. Важно и то, что субстан­ция как причина производящая только по природе первее сво­их состояний. Следовательно, нельзя думать, что когда-то не было никаких единичных вещей. Поскольку каждый атри­бут бесконечен и вечен, то никогда не было такого времени, чтобы от мог быть без своих состояний. То есть единичные вещи, хотя и неизвестно какие именно, но всегда существо­вали, существуют и будут существовать. Эта мысль с пре­дельной ясностью вытекает из заключительных теорем пер­вой части "Этики": т.35. "Все, что по нашему представлению находится во власти Бога, необходимо существует": т.36. "Нет ничего, из природы чего не вытекало бы какого-либо действия". Другими словами, если дана сущность, то свое существование она утверждает только одним способом — действуя таким образом, который составляет ее природу. Или еще по-другому: в определении сущности, т.е. в способе ее действия, не содержится ничего, что устраняло бы ее дейст­вие. А это значит, что первосущность, или Бог, "существу­ет и действует по одной только необходимости своей при­роды" и что "все предопределено Богом и именно не из свободы воли или абсолютного благоизволения, а из аб­солютной природы Бога..." [Этика, ч.1, Прибавление; 2,1, с.394]. Таким образом, мир в целом существует вечно, он беспределен, и порядок существования всех явлений ми­ра, включая модусы мышления, подчинен принципам не­обходимости, а не произвола.

Что же касается того мнения, которое приписывает Богу и человеку свободную волю, то в "Прибавлении" к первой части "Этики" Спиноза, назвав его предрассудком, достаточно дотошно выискивает его причины. Источником всех таких предрассуд­ков, по его мнению, является общее заблуждение, что и Бог, и все естественные вещи действуют так же, как и люди — ради какой-либо цели. Это заблуждение возникает от того, "что все люди родятся не знающими причин вещей". Но все они "имеют стремление искать полезного для себя" и сознают это. Поэтому они считают, во-первых, себя свободными, "так как свое жела­ние и свои стремления они сознают", а о причинах, с необходи­мостью порождающих эти стремления и желания, они "даже и во сне не грезят, ибо не знают их" (2,1, с.395]. Во-вторых, люди все делают только ради той пользы, к которой они стремятся. А стремясь к пользе, ее достигают: глаза для зрения, зубы для жевания, растения и животные для своего питания. Так как лю­ди находят все это готовым, то они считают, "что есть кто-то другой, кто приготовил все это для их пользования" [там же, с.396]. Так люди пришли к заключению, что есть какой-то или какие-то правители природы, наделенные человеческой свобо­дой, которые обо всем позаботились и все создали для пользы людей. Следствием этого было то, "что каждый по-своему приду­мывал различные способы почитания Бога, дабы Бог любил его больше других и заставил всю природу служить удовлетворению его слепой страсти и ненасытной жадности" [там же]. В результате и сложилось у всех людей мнение, что природа подчиняется конечным, или целевым, причинам. "Но стремясь доказать, что природа ничего не делает напрасно... доказали, кажется, только то, что природа и боги сумасброд­ствуют не менее людей" [там же].

На самом деле подобный предрассудок есть следствие невежества. Природа "не предназначает для себя никаких це­лей", и "все конечные причины составляют только человече­ские вымыслы" [там же, с.397]. Если Бог стремится достичь какой-то цели, это значит, что когда-то Он был лишен того, для чего хотел приготовить все средства. Но тогда Бог не вечен, не бесконечен, не обладает полнотой совершенств, т.е. Он просто не является Богом. Сторонники этого учения — теологи, не умея объяснить истинных причин и природы вещей, прибегали к понятию воли Бога и делали тем самым Его убежищем незнания. Они были заинтересованы объяс­нить вещи не их естественными причинами, а божественным или сверхъестественным искусством. Потому что невежест­во людей и их вера в чудеса — единственное средство сох­ранить авторитет тех, кто такую веру проповедует.

Поэтому Спиноза считает, что религиозный Бог, который чего-то хочет или не хочет, со всеми его другими человеко­подобными свойствами есть вымысел невежественных и за­интересованных в сохранении своего авторитета людей. Эти религиозные выдумки людей вносили много произвола и чу­дес в природу. На самом деле природа не может иметь иной связи вещей, кроме той, которая вытекает из необходимого существования субстанции и ее атрибутов. Эта связь позна­ваема, и прежде всего потому, что познаваем Бог. Таким об­разом, мир — не только существующее по законам естест­венной необходимости целое, но он познаваем человеком до самых первооснов, до существа самой субстанции всего.

Вот эта субстанция и есть Бог, существование, един­ство, вечность и могущество которого — в чем Спиноза, видимо, должен согласиться — правильно улавливают монотеистические религии. Но относительно образа дейст­вий Бога все монотеистические религии являются скорее кон­центрацией невежества. Все религии понимают Бога тран­сцендентным (запредельным), сверхприродным (сущест­вующим где-то вне природы), сверхъестественным (спо­собным и в любой момент готовым нарушить привычный, естественный ход событий), непостижимым, таинственным и грозным, карающим и милующим, причем, исходя из не­доступных пониманию человека соизволений, создающим все из ничего по своему желанию и для какой-то ему одно­му известной цели.

Однако математически организованное исследование, ис­ходящее из самоочевидных начал и с предельной строгостью выводящее на их основе теоремы, показывает, что сущест­вует Абсолют, Первопричина, или Бог. Но этот Бог есть не всемогущая личность, которая из неизвестных побуждений создает мир и человека, а затем посылает ему испытания, карает и милует, по произволу распределяет благодать и про­чее. Нет, Бог есть субстанция мира, или имманентная миру его глубиннейшая основа, Первосущность. А мир, включая человека, есть лишь способ, каким эта Первосущность ут­верждает собственное существование.

Решительная критика Спинозой всех монотеистических религий в вопросе понимания Бога, деперсонализация Бога, интерпретация Его как субстанции, акты самоосуществления которой и составляют мир, помимо обвинений в атеизме да­вали повод считать философа более или менее сознатель­ным материалистом.

Поскольку в последнее время происходит идеологическая конверсия, порождающая интеллектуальную моду "не зацик­ливаться на проблемах материализма — идеализма", дол­жен высказать свое отношение к данной проблеме. В настоя­щих лекциях вплоть до Гоббса я не использовал эти терми­ны. Но начиная с Гоббса, который разработал очень после­довательную материалистическую систему и отчаянно отс­таивал ее от нападок со всех сторон, отказываться от оценок систем с помощью понятий материализма и идеализма — значит просто искажать историко-философские факты и тем самым отсекать возможность понять истинный смысл многих систем. И прежде всего это относится к философии Спино­зы. Ведь он был картезианцем. Декарт же разработал идеа­листическую метафизику и идеалистическую концепцию че­ловеческого духа. Притом свою концепцию от сознательно и бескомпромиссно противопоставлял Гоббсовой. Следова­тельно, между материалистами велась сознательная борь­ба, хотя и весьма добропорядочная. Однако в идеалистиче­ской системе Декарта оставалось рационально не объяснен­ное звено. В метафизике утверждается существование двух субстанций — материальной и духовной, которые, не имея ничего общего, в то же время коррелируются друг с дру­гом. Это очень темное место в теории Декарта. Поэтому Гоббс имел все разумные основания относиться предель­но скептически к такой философии. Но еще больший скеп­сис вызывало объяснение человека вообще и соотноше­ние души и тела у него. Фактически каждый чувствует в себе наличие и души, и тела, и связи между ними. Теоре­тически же у Декарта получилось, что ни душа, ни тело не действуют друг на друга. И тогда их фактическая связь ока­зывается необъясненной. Совершенно очевидно, что фи­лософия Спинозы, помимо прочего, есть также попытка ус­транить эти "темные места" картезианства.

Более подробно проблему души и тела у Спинозы я рассмотрю в следующей лекции. А здесь скажу лишь, что Спиноза стремился найти такое решение, чтобы, во-пер­вых, ни тело не действовало на душу, ни душа не действо­вала на тело. А во-вторых, чтобы получил объяснение факт их "взаимосогласованности". И мы видели, что Спиноза на­шел здесь блестящее решение. Мышление и тело не обус­ловливают друг друга причинно именно потому, что они оба одинаково причинно обусловлены третьим — деятель­ностью субстанции. Но как раз потому, что оба они — од­новременно осуществляемые способы действия субстан­ции, они взаимнооднозначно скоррелированы друг с дру­гом во всех их моментах.

В отечественной истории философии последних семиде­сяти лет данная позиция Спинозы оценивалась преимущест­венно как материалистическая [см.: 1, с.26]. Правильно ли это? Если и верно, то исключительно не в отношении суще­ства философской идеи (мировоззренческой позиции), а в от­ношении исторической тенденции и импульсов, которые да­вал спинозизм развитию мировоззрения. Проще говоря, спи­нозизм действительно толкал многих мыслителей к материа­лизму. Но за то, что мыслители склонялись в результате дан­ных воздействий к материализму, они должны "отвечать" са­ми, ибо это их мировоззренческий и теоретический выбор. Собственная же философия Спинозы ни в коем случае не является материалистической. Чтобы в этом убедиться, дос­таточно вспомнить одно то, что все незаурядные интеллек­туальные усилия он направил на то, чтобы сохранить нетро­нутым и даже еще более обстоятельно обосновать положе­ние Декарта об отсутствии причинно-следственных связей между душой и телом человека. И если брать не провоциру­ющее действие системы на ум современников, а прямую ли­нию преемственности философов, то специфическая фило­софская позиция Спинозы была переработана (или развита) не в материализм (что сделать в принципе невозможно), а в плюралистический идеализм Лейбница; затем не так прямо, хотя в значительной мере и под влиянием Спинозы, разра­батывался трансцендентальный идеализм Шеллинга и абсо­лютный идеализм Гегеля.

Но как же обозначить собственную позицию Спинозы? По­скольку у него субстанция такова, что вечно существуют вме­сте два атрибута — мышление и протяжение, дух и материя, — то ясно, что это ни идеализм, ни материализм. Филосо­фия Спинозы занимает промежуточное и самостоятельное по­ложение между данными позициями, и за неимением лучше­го термина я называю ее пантеизмом. Мои сомнения в ис­пользовании этого устоявшегося термина связаны с тем, что я полагаю обозначить им не только мысль об отождествле­нии Бога и мира у Спинозы (что и есть пантеизм в собствен­ном смысле), но и характерное для него и для многих других философов решение вопроса о соотношении духа и тела.

Понятие пантеизма скорее относится к мироощущению, или умонастроению, которые могут быть выражены словами "все (мир) есть Бог" или "Бог есть все (мир)". Однако запад­ноевропейская интеллектуальная традиция выработала на почве христианства и такое свое ответвление, представите­ли которого в систематической, теоретически разработанной форме обосновывали подобный взгляд. И как только появля­ются более и