Вы простите, ребята, мне эту байду

Пролог

Мне снилось: умер я в свой срок,
никто и не заметил.

Нырнул и вынырнуть не смог,

Купаясь в Лете.

Теперь – сижу я у Реки,

Считаю белых мух.

Душа и мысли так легки,

Что твой лебяжий пух!

Что мне до всех земных страстей!

Они тут - словно дым.

Иных встречаю я гостей,

И сам иду - к другим…

Недосягаемый для всех

Обид, забот и дел…

Я разлетаюсь, будто смех,

По миру - за предел...

И всё лечу, лечу, лечу,
То тут, то здесь, то там

И что-то в рифму бормочу,
И радуюсь стишкам.

СТОРОНА А

и скоро кончится наш век
и поредевший полк
сойдёт на нет, под чёрный снег
рифмующихся строк

Вы простите, ребята, мне эту байду

(поболтаю сейчас и уйду)

Но дослушать меня не сочтите за труд –

Никакой нет политики тут.

Это я о себе, это я о тебе,

Обо всех, кто сидел на трубе,

Кто сидел на трубе и курил свой бамбук,

Отбиваясь от мух и от рук,

И, куря тот бамбук, и дринчал, и бренчал,

И тихонько, культурно дичал,

Пока двигалось время в гульбе и пальбе

Между буквами «А» и «Б».

Кто остался сидеть, постепенно закис,

А кто прыгал по дурости вниз –

Оземь грохнулся так, что остался лежать -

И не охнуть уже, и не встать.

И не встать, и не вспомнить уже ни о чём.

Сгибли все, дурачьё - дурачьём…

Сгибли, сгинули нафиг. Такие дела.

Как дела? – да как сажа бела.

А тем временем крыша поехала вниз –

Вот такой вот, представьте, сюрприз.

Стены дома, что раньше держались с трудом,

Развалились, конечно, притом.

Пыль столбом. Экскаватор ревёт средь руин.

- «Что ж ты делаешь, сукин ты сын!

Что ж ты рушишь подряд всё, да не по уму,

Там ведь люди остались в дому»!

- «Да в котором дому? Что-то я не пойму!

Разве люди то? Это же – шваль»!

Покидая тюрьму, они брали суму

И шагали, родимые, вдаль.

Нету дома, нет крыши, нет даже трубы,

На которой сидели они.

Так пошли по грибы, лучше – нет! – по гробы!

Поминая прошедшие дни.

Вспоминай же и пой, и иди, куда шёл,

И куда б ты ни шёл – хорошо.

Было так - и так будет, пока хоть один
На земле остаётся акын.

***

«Красный» Маяковский
«Синий» Мандельштам
нас вставляли больше
лучше, чем сто грамм

юность моя юность
разлетелась в прах
по земле и небу
облаком в штанах

журавлиным клином
пущенным в расход
но пока мне глиной
Не забили рот

пару слов скажу я
песенку спою
не бог весть какую
но зато - свою

***

Скажи мне, весёлый кузнечик,

Да только всю правду ответь:

Ужель ты настолько беспечен,

Что даже не помнишь про Смерть?

- Меня не касается этот

Ваш страх, что калечит умы -

Моё бесконечное лето

Длинней вашей вечной зимы.

армейская осень 87

Прекрасная буйная осень

Вокруг изумительный вид

Как будто легчайшая проседь

Сплошной паутинкой висит

Над лесом, полями, садами

Скопленьем голицынских дач.

Весь мир у тебя под ногами
ты потный, чумазый, как грач

Стоишь, затащивши на крышу

С раствором тяжелый мешок

И волосы ветер колышет

и, в общем, тебе хорошо

(март 2015)

****
В передаче "утренняя почта"
то попса, то Цой, или АВИА…
тут, дружок, тебе и кровь, и почва
что захочешь - местного разлива

«юность» публикует мемуары
Мандельштам и прочую нетленку
так и ждёшь – нагрянут комиссары
что б ломать нас снова об коленку

весело, почти не страшно было -
страх куда-то делся ненароком
нас несло, нас било-колотило
всё происходящее, как током

всё ещё хвала КэПээСэСу
но уже заколебались троны
и летят кэпээсэсы к бесу
от волны Гражданской Обороны

Вот и дембель. Всё, что хочешь делай
не пред кем не держишь ты ответа
в жизнь влюблённый, пьяный, очумелый
Впереди - ещё две трети лета

^^^

Я вернулся в свой город знакомый до слёз.
и обнюхивал жизнь, как потерянный пёс
привыкая к свободе и лету
глядь, а старой- то жизни и нету.

и другие, такие же псы, как и я
возвращаясь обратно, из небытия
точно так же водили носами
мы – отдельные, сами с усами.

никогда нас счастливых и грешных мудил
в отношенье друг друга нюх не подводил
мы «своих» вычисляли и тут же -
начиналась прекрасная дружба

Это было давно. В прошлом веке уже
нас несло, на каком-то чумном кураже
под шафе, веселясь, балагуря…
впереди - только натиск и буря

о великих русских многогранниках

Сидели, курили в саду мы вдвоём
чуть-чуть посидим – понемногу нальём
и выпьем – тут дело такое! -
вдруг, глядь – нас уже стало трое

Федотов, Таюшев и Шехтер В.С.
а вскоре пришли и включились в процесс
еще два прекрасных героя -
Адамия с Лёнечкой Цоем

Так пятеро русских обычных парней
сошлись при наличии общих корней
и им открывались все грани
посредством того, что в стакане

в стаканах-то водка? Ну да, и она
но кроме неё - жизнь без края, без дна
и город, и сад тот, и лето
и целая, в общем, планета

лето 89
«в августе Густав очень грустен» (Ч.Л.)

Прекрасны яблоки в саду

У дяди Мити

Они на закусь нам пойдут.

Всю ночь сидите

в беседке, пьёте водку плюс

Его настойки,-

Ещё был очень терпкий вкус

У них какой-то.

Я был недавно рядовым,

А он – сержантом.

И сибариты,

Философы и мудрецы

Возля корыта

страны, в котором, как назло,

Прогнило днище.

А время взято на излом,

И только свищет

из всех щелей его вода,

вода… и кроме

Воды – какая- то байда,

что цвета крови

(апрель 2015)

***

Кончился романчик

Власти и народа

Перекрыли кранчик

Кислорода

Смогом небо кроет

Наступает мрак

И Высоцкий воет

«Всё не так…»

Наверху дегенераты

А внизу, на самом дне

Только хиппи волосаты

Попадаются одне.

А прочая масса

Вне класса

***

Жаль, подмога не пришла (Х.З.)

Верхи почти не могут
И не хотят низы
И не придёт подмога
Не парься, сукин сын

Но антиалкогольной

Компании узлом

Сдавило горло больно

С похмелья затрясло

Проснёшься, вот, ты - оба! –

А всё вокруг горит

«Нахимов» и Чернобыль

Баку и Сумгаит

Нагорным Карабахом

Тбилиси и Литвой

Страна шагала нахуй

А с ней и мы с тобой

О пустоте

Вот в это весёлое время

В которое ты вот живёшь

какое же время имеешь

В виду ты, весёлый поэт?

Любое, весёлый читатель

любое, какое ни взять.

АВГУСТ

С утра по телевизору балет
и генерал с какой-то мутной рожей
чего- то там вещал, чего- то там итожил
четыре с боку, в общем, ваших нет

вот надо же – живёшь, не дуя в ус
и шляешься по питеру, с подругой
катаешься с ней в Царское Село
а тут тебе советский наш союз
с какого- то простите перепугу
вдруг понесло

куда, зачем? Ну, нафин г, вот те на
Не то грядёт гражданская война
Не то террор. Да чёрт тут сломит ногу
прогнозам - нет числа. Прогнозы – мрак.
В кафе мы смотрим телик под коньяк

Про девяностые года

Немало слов плохих

Уж сказано, а я тогда

Был молод – помню их

Не только с этой стороны –

Убейте хоть меня!

И прочая хуйня

Имели место. Бандюки

В «голде» и в пиджаках,

Челночники и их тюки.

И невъебенный страх

Играющей с тобой,

Как съесть тебя совсем.

Но, повторяю, молодым

Я прожил это всё,

Любил и, кстати, был любим

И значит – вознесён

Над этой мерзостью срамной,

Да и вообще, башка

Была реальностью другой

Полна ещё пока.

Б

Я сторожил детсад

Бывало, что по вечерам

«Все флаги в гости к нам»

Несли и водку, и вино,

Вели туда и баб.

Переменилась жизнь давно!

Забыть её пора б!

Но память всё же так свежа,

Как будто бы вчера

Ещё там Гессе, по ночам

Читал - взахлёб и всласть,

И волк степной во мне рычал

Оскаливая пасть,

И сладкий ужас подступал

(его уж не вернёшь).

О, волчий яростный оскал!

О, сладостная дрожь!

И я, как волк, бегу в ночи

Куда глаза глядят!

Иль «Петушки» читаю, вот,

И с Веничкою – за

Бессмертье пью, как идиот,

Забыв про тормоза.

То умер, то воскрес,

И думаешь: «помру»

Наверно, стал я стар.

Как всадник я без головы,

Как Минин и пожар!

Погас огонь в моей душе,

Там – прозаичный мрак!

Как жаль, что книжечки уже

Меня не вставят так!

Всё реже открываю их,

Всё меньше балдежу!

Хоть иногда я чей-то стих

Вдруг вспомню и твержу…

А иногда, вот как сейчас,
Сам что-то напишу…

Культпоход

Идём в консерваторию? – О, да!

Терзающих гармониями слух,

По пищеводу булькает вино.

Лёгкий, как сон, снежок.

Иль подгадает чёрт?

Прошу садиться, выпить чаю

Кой чёрт нам чай-то, старина?!

Посуды высится гора

Ещё народ шумит, рядясь

В братоубийственной войне

Мы жили как на динамите

Казалось, что страна на дне

О, сколько нам ещё открытий

Готовил русской смуты дух,

пока молчал в ночи петух.

3

базар-вокзал Москва не верит

Ни воплям нашим, ни слезам

Закрыт на сто замков сезам

Замки пытаясь превозмочь?

И в тихом логове моём

куда приду я, пьян, простужен
стихи, оставленные днём
и рис на ужин

ремейк ( зарисовка. Павелецкий вокзал))

Пора каникул, отпусков настала
и чрево переполнилось вокзала.
Что может быть страшней того вертепа
средь потных тел и искажённых рож
мелькает жизнь - ужасна и нелепа
ползёт и скачет по душе, как вошь
Стоят жара и мат многоэтажный.
Нам предлагают чай и квас от жажды
но те, в чьих душах радость иль печаль
предпочитают квасу - спирт «рояль».

На площади - запруда из толпы
толпа встаёт в запруде на дыбы
берёт нас в оборот и рвёт на части
цыганка хвать на руку: «Молодой,
дай закурить, дай погадаю, стой
не уходи, не то не будет счастья!»
не останавливайся ты, не тормози -
не то прилипнет этот паразит -
заговорит до полусмерти, чую.
А деньги - те последние гроши
что ты себе на пиво отложил -
в её карман перекочуют
да что цыганка – вон - два чувака
средь бела дня на людях мнут бока
приехавшему гостю из Тамбова
тот быстро расстаётся с кошельком
точней – с барсеткой, в горле колом - ком
и слёзы на глазах. Ему херово.

Тусуются бомжи и синячьё
они везде и как бы ни при чём
смеются добродушно: «Вот растяпа,
сам виноват и варежку закрой
скажи ещё спасибо, что живой
ведь тут мааасква , а не тамбов твой-папа»

тамбовский, не пришедший в чувство толком
уже глядит на всех «мааасковских» волком

у касс – столпотворенье, вавилон
и давка, толкотня со всех сторон
хоть надорвись, кричи хоть, не кричи
икру мечи, до одури, до смерти
без очереди лезут басмачи
к заветному окну, как будто черти
скандал назрел, и час его настал
скандал поставил на уши вокзал
дошло уже совсем до драки даже
но тут успели появиться стражи
правопорядка, бойню ту прервав
и быстро разъяснив тех, кто неправ.

измят и потен, притерпев урон
выстреливаю пробкой на перрон
курю устало около вагона
пью «жигулёвское» я жадно для догона

мимо меня проходят земляки
несут, корячась, полные тюки
другие едут налегке, беспечно
двух-трёх знакомых непременно встречу -
глаза горят, и пот течёт ручьём
иной вообще обнимет горячо
и радуются, как родному брату
привет-привет, ну наконец домой?
да-да, наелись досыта Москвой
теперь – в Саратов

Всё, как всегда, но что-то тут не то
течём мы сквозь вокзала решето
а часть себя теряем в решете том
зимой и летом.

****

И я вспоминаю минувшие дни
И город, где сплошь - золотые огни
Где ведьмы шабашат на Жёлтой Горе
Совсем распоясавшись и озверев...

Я саратовчанок любил... не одну...

Помимо завершающих. Со мной

Жена ушла. Расстроены дела.

И в зеркале – увы! - все та же рожа

Небритая! Спасибо, хоть цела…

Закусывать тугие удила,

И. Бунин

Хорошо завести бы собаку

С большою и умною мордой,

К одиночеству, к пустоте,

В её чистом, без примесей виде...

Что тебе отвечала она?

Ничего изменить ты не смог,

И она не хотела... Ну, что ж...

Привыкай, привыкай, если так -
Обходиться без жён и собак.

***
И когда уезжал я - небритый, больной и хмельной -
с чертвертинкой в кармане (как помесь из четверти с чёртом)
у меня за спиной хохотал город мой надо мной
и готовясь к аборту -

он давал мне пинка, выжигал мозг калёным огнём
и готовил грозу, чтобы смыть все следы и приметы
прошлой жизни моей. Моего пребывания в нём
и всего-то осталось – на две или три сигареты

я твердил, что вернусь, но не верил уже в это сам
шёл, от родины с мясом себя насовсем отрывая.
и никак не могла в небесах разродиться гроза
только молния била меня изнутри шаровая

(сентябрь 2о16)

2005 год

Жили - тили- тили, трали-вали
верили, что «жизнь» вся - впереди
воздух воровали – пропивали
мы годов до тридцати пяти

Были так похожи, даже слишком
от любви и водки осовев
на самоуверенных мальчишек
с кашей невозможной в голове

И любое море – по колено
и любые горы – по плечу
только пафос тот – мура и пена -
даже вспоминать-то не хочу

До поры - за хорошо живёте -
были нам открыты те пути
а потом увязли все в болоте
Стоп машина. Некуда идти.

Огляделись дико – Матерь Божья! -
а вокруг – бутылки, стёб и страх
темнота, болото, бездорожье
чёртики кровавые в глазах

СТОРОНА Б

Земную жизнь пройдя наполовину
А может на две четверти уже
Покуда рот мне забили глиной
Я выскажу свои соображе…

трамвайчик

Ты едешь на трамвайчике, в вагончике зажатый
Меж дяденек и тётенек, что едут не жужжа.
По жизни так наездился, в трамвайчике кружа ты!
Но, наконец попала вдруг под хвост тебе вожжа.

Глубокоуважаемый вагонопровожатый!
Позвольте мне немедленно отсюда выйти вон!
Вагоноуважаемый глубокопровожатый, –
Остановите всё ж таки проклятый свой вагон!

Когда ударили морозы

Когда сковало сердце льдом

Когда все наши слёзы, позы

Мы испугались этой стужи

И растеряли гордый вид.

Над нами Ужас Чёрный кружит
И Ужас с нами говорит.

***

Умер знакомый, приятель. Несколько лет, как-то так
Мы не общались почти, всё нам некогда было…
Жил по соседству. В общаге , где вечный бардак.
Только, пожалуй, уж лучше бардак, чем могила.

Был одинок он. Болел, говорят, тяжело.

У каждого своя судьба,

Такая штука - жизнь.

Давай хлебнём на посошок

И горе - не беда.

У нас от жизни нашей шок
Случился навсегда.

***

Куда уехал цирк, родное шапито?
Куда девались все прекрасные маркизы?
Теперь и мы - не те, и всё вокруг - не то
Идём по жизни, словно по карнизу.

В другой ещё жизни небось,

В которой, легки и упрямы,

Мы лезли на приступ весны.

Цитаты, цитаты, - как шрамы

Той общей весёлой войны.

Я ехал на родину. Ехал,

И прыгало сердце в груди.

Я слышал, как прошлого эхо

В башке непутёвой гудит.

Вагонного тормоза скрежет.

Качнулся и замер состав.

А вот и вокзал, и всё те же

Родные, в натуре, места.

…Скажи-ка мне, дядя, а что же,

А что стало с нашим полком?

И плакать пора мне по ком?

Туда нам нырнуть не дано,

То знают лишь рыбы и раки,

Исследуя омута дно.

- Да ладно?! А прочие все-то?

- Кто как, – дядя молвил, – кто как…

А эти - свернули в кабак,

Кто в люди пошёл поневоле,

А кто-то - в зверьё и отстой.

Невесело, дядя! А как же

Весёлые песни полка?

Ужель позабыли их даже

Бойцы, отлежавши бока,

Пока пировали и пили

Во славу грядущих побед?

- Да, песни мы те позабыли,

А новых-то песен и нет.

А где наши все маркитантки?

- Хе-хе! Эк, ты вспомнил о чём!

Забудь! С этим глухо, как в танке,

Не выманить и калачом

Из теплых их нычек и норок,

И не оторвать от мужей.

Не ново тут и помирать.

Развёл, понимаешь, волынку

И сопли… Противно смотреть.

Аж два угодья в нём.

Смешной, порой до колик,

Нелепейшим враньём
О том, как по Европам

Он ездит каждый год,

О том, как жадно, скопом

К нему льнёт женский род.

Слоняясь в центре утром,

Дрожа с похмелья, аж

Довлатовский как будто

Забавный персонаж,
Он говорил, картавя:

«Старик! Дай два рубля.

Я в казино оставил

Вчера три тыщи, бля!

А помнишь, как когда-то
пара -папапапам –пам…
Ну, нахер нам Саратов!?
В столице место нам!»
Про мощную карьеру

В издательствах Москвы

Он тоже врал не в меру,

Увы, увы, увы.

Он был изрядным плутом

И иногда – шутом.

И пил, и почему-то

Скопытился потом
В неполных 38

Иль даже 37.

Приходит смерть - и косит

И наступает темь.

Прощай же, друг мой Кира,

Увидимся – не здесь.

Пуста твоя квартира.

Ты был, да вышел весь.
Лети себе на небо,
Сжигая все мосты,

При всех грехах, ведь не был
Жлобом по жизни ты.

***

Ты, которая была

Самой лучшей, самой нежной,

Почему предать смогла?

Но кому, кому пою,

Эту песенку свою?

Жили - были две девицы

Одна нынче за границей,

И другая – заграницей,

Ещё большей заграницей,

Я надеюсь, что в раю

Для Н.К. (последнее)

А

Давно слиняла бледная заря.

Окатывает город и калечит».

И навсегда Н.К. перенесёт

Ещё одна оборванная нить.

Обманул и сделал ноги.

Без вопросов «или – или?»

Должен был лежать в могиле,

Но сперва - спасли врачи,

А потом, чуть стало легче,

Сам себя он излечил.

Ещё сорок потяну

Лет, а меньше мне не надо!»

И промолвила: «ну-ну.

Ладно, мол, живи, давай,

Только, это... совесть знай…

Что кредит не бесконечен.

И исчезла в тот же миг.

Смерть не любит суетиться,

Всё равно, своё возьмёт,

Улетит сейчас, как птица,

И вернётся в свой черёд.

Вылезая из запоя,

Как из грязного белья,

Я глаза свои открою

И заплачу, как дитя.

Как же жизнь хороша!

Нету смерти ни шиша!

Отступает Мефистофель,

Посрамлённый невзначай,

Вместо водки - пью я кофе

Или чай.

5

Жить заново. Жить с чистого листа,

И до того к себе жесток

Что самого себе подвесил

ногами вверх под потолок.

Умер – оттого, что развязал,

Или развязал, когда почуял,

С ним происходящая хуйня,

Этот вот кульбит невероятный –

Это Возвращенье – до конца,

Это Превращенье в мертвеца.

8

Как там у вас идут часы

Вперёд или назад?

Иль стрелки, как твои усы

Недвижные висят?

И время встало навсегда

Как сонная вода

Бездонно- мёртвого пруда

Под толстой коркой льда?

Зачем

Если я выхожу говорить, или петь –

То не ради же славы, ведь.

Умилений «даю угля».

С удивленьем раскрывши рот,

Произнёс потом: «ничего… могёт…

Сто очков многим даст вперёд»…

Напряженно наморщил лоб.

Неприлично в мои лета

Набивать себе цену – влом.

Мне чего б? – мне б со смертью сразиться – раз;

В бытие убедиться – два.

Любо-дорого посмотреть,

Почему-то часто снятся

То Наташка, то Андрей?

И Андрюха-то - не помер,

И Н.К. - не умерла!

До чего же вы, ребята,

Удивительный народ! -

Все считают, что вас нету,

Ну, а вы - наоборот!

Вот Андрей, у "Аромата"

Восседает, как когда-то,

Что-то там вещая мне...

Быть не может, что во сне!

Не помят и не потаскан,

Он опять - ура - в завязке!

Вместо водки - кофе-чай.

Так-то, дьявол, наших - знай!

Отправляемся и вот

Слышим вдруг: "Привет, красавцы!" -

Концедалова идёт

Ты иди-ка, брат, домой,

Ты и так - едва живой.

Кира спросит три рубля,

Говорит, что купит хлеба.

Как же, хлеба! Вот уж небыль,

Врать не надо, ну уж, бля.

Три рубля, конечно, - на...

И больной Кирюха снова

Побежит на Киселёва,

Чашу пить свою до дна....

И Мурат, и Стас Степанов,

Дюша Сущенко… все вдруг,

Враз выходят из тумана...

Ба! - и Ричи тоже здесь!

А кричали: "Вышел весь"…

Но не будет Возвращений.

Скоро стукнет ровно год,

Как Натаха не живёт.

Больше как полгода - сгинул

Не доживший до полста.

Нету их. Пусты места.

(2011)

***

Пробирает тебя насквозь.

Я сажусь у Леты, на берегу,

Своих призраков стерегу

Захотел залечь под сосны,

Захотел камней и моря.

Вместо этого попал

Где не видно и не слышно

Ничего и никогда.

***

Тому кузнечику, который

Мне ящик отворил пандоры.

И крылья расправил свои,

И сам себе путь обозначил –

Лови тут его – не лови.

Ну, что же… попрыгали, что ли?

Ведь май наступил, тёплый май!

На волю – по лесу, по полю

И к Черному морю – давай!

Да здравствуют бублики с маком!

И йогурт сладчайший с утра!

В дорогу опять нам пора.

Нас ждут поезда и вокзалы,

И солнце, и ливень, и град.

Потом ты вернёшься усталый,

Манила жизнь и калачом,

И била гаечным ключом

По непутёвой голове,

Как будто бы их две.

И защищала, и пасла,

Когда я сам себя послал

На все три буквы - кой-куда

В лихие, блин, года.

Разбавлен и нечист,

Бежал от жизни наутёк

И по утрам – как лист
Дрожал и думал, что помру,

А вот не помер же!

Играть в подобную игру

Немыслимо душе.

И вдруг какая-то рука

Меня, за шкирку – раз!

Не знаю я, зачем и как,

И Кто меня там спас
(То есть, я знаю, только вот

Не всё ж дразнить гусей,

Что всё поймут наоборот

И засмеют, ей-ей;

Не то чтоб я боялся их

Или стеснялся слов,

Но не хочу, чтоб этот стих

Попался к ним в улов).

И вот, ругаясь и ворча

Или, напротив, хохоча,

По жизни дальше я иду

И дую во дуду.

Иду, куда глядят глаза,

Чистейшей правды образец

Закончен сказ. Конец.

Трамвайчик – 2

Ты стар и сед уже, не мальчик.
О, где твой пыл?
Куда заехал твой трамвайчик,
Куда трамвайчик прикатил?

Тут быть бы живу. Не до жиру.
Никак депо!?
Кто эти люди-пассажиры?
Кондуктор - кто?

Он конь в пальто. Рычит он грозно:
«Покаж билет» .
С ним объясняться – бесполезно.
Билета нет.

Кондуктор непреклонен, важен,
наложит штраф.
Тебя сурово он накажет -
и будет прав.

Пусть не страшит тебя кондуктор,
ведь после - знай -
Ты выйдешь в солнечное утро.
Прощай, трамвай!

Эпилог

А и Б

То на А, говорю, то на Б.

И никто никогда не умрёт.

С потаённой иголкой в яйце,

И начало пребудет в конце.

Оглавление

Пролог 1

строна А

вы простите, ребята, 2

своя песенка 4

скажи мне, весёлый кузнечик 4

осень 87 5

утренняя почта 5

натиск и буря 6

многогранники 6

август 89 7

кончился романчик 8

верхи почти не могут 8

о пустоте 9

рождение времени 9

весёлая шутка 10

август 91 10

девяностые 11

культпоход 14

ангел сводил нас с тобою, черти…? 14

у аромата… 15

чей то очаг 16

без сигарет 17

вали отседова 18

в москве (триптих) 19

жизнь сначала 20

а впрочем 20

полубезумье 21

Павелецкий вокзал (ремейк) 22

и я вспоминаю прошедшие дни 24

месиво 24

город чудо 25

встреча (Н.К.) 25

к концу подходит год 26

собаку купить 27

и когда уезжал я… 28

2005 (жили, тили-тили) 28

Сторона Б

соображе… 29

трамвай 29

тараканы ушли 30

морозы 30

умер приятель 31

по гроба 31

куда уехал цирк? 32

родина 32

кадры старого кино 33

своих узнаешь по цитатам 34

и жид и алкоголик 36

две девицы 37

Для Н.К. (последнее) 37

за порогом 38

ничего и никогда 38

памяти А.М. 39

Зачем? 43

пустые места 44

молодой поэт 46

ничего и никогда 46

Кузнечик проснулся 47

конец 48

трамвай 2 49

Эпилог (А и Б) 50

Пролог

Мне снилось: умер я в свой срок,
никто и не заметил.

Нырнул и вынырнуть не смог,

Купаясь в Лете.

Теперь – сижу я у Реки,

Считаю белых мух.

Душа и мысли так легки,

Что твой лебяжий пух!

Что мне до всех земных страстей!

Они тут - словно дым.

Иных встречаю я гостей,

И сам иду - к другим…

Недосягаемый для всех

Обид, забот и дел…

Я разлетаюсь, будто смех,

По миру - за предел...

И всё лечу, лечу, лечу,
То тут, то здесь, то там

И что-то в рифму бормочу,
И радуюсь стишкам.

СТОРОНА А

и скоро кончится наш век
и поредевший полк
сойдёт на нет, под чёрный снег
рифмующихся строк

Вы простите, ребята, мне эту байду

(поболтаю сейчас и уйду)

Но дослушать меня не сочтите за труд –

Никакой нет политики тут.

Это я о себе, это я о тебе,