Происхождение жизни как научная и философская проблема.

Вопрос о происхождении жизни является одним из базовых вопросов, по которым возможно эффективное взаимодействие философии и биологии. То или иное решение этого вопроса тесно связано с общей мировоззренческой позицией исследователей и их философскими взглядами. Также вопрос о происхождении может быть тесно сопряжён с проблемой сущностного определения жизни и её характеристик. Решение загадки происхождения жизни позволяет чётче выявить границу между неживым и живым, доорганическим и органическим, что имеет большое научное и мировоззренческое значение.
Проблема возникновения жизни волновала умы людей, начиная с глубокой древности, когда ответ на подобный вопрос пытались дать на основе мифологии. С момента возникновения философии эта проблема стала тесно увязываться со становлением научного мировоззрения. В целом можно заметить, что материалисты связывают возникновение жизни с развитием и совершенствованием материи как единственной субстанции, на основе которой и может появиться жизнь. Философы-идеалисты, напротив, полагают, что жизнь не может появиться только на основе материи, она лишь случайным образом связана с материей, но источником её является некое идеальное начало, оживотворяющее материю. Рассмотрим основные теории происхождения жизни и их связь с философскими учениями:
1. Гилозоизм. Одной из распространённых позиций в истории философии по решению вопроса об источнике жизни можно считать гилозоизм – учение об изначальной оживотворённости, одушевлённости материи. Как правило, гилозоистическая позиция связывается с пантеистическими представлениями, утверждающими обожествление природы и неразрывное слияние в мире идеальных и материальных начал. В целом для гилозоизма характерна материалистическая тенденция. Одним из ярчайших представителей гилозоизма был Д. Бруно. Отдельные элементы гилозоизма заметны в воззрениях Г. Лейбница, Д. Дидро Ф. Шеллинга. По утверждениям гилозоистов, всей материи изначально присуща жизнь пусть даже в самых примитивных формах, потенциально заключающих в себе всё свои более совершенные проявления. Но стоит заметить, что гилозоистическая позиция лишь постулирует имманентно присущую материи оживотворённость, но по сути снимает проблему собственно возникновения жизни.
2. Креационизм. Долгое время почти единственной широко признаваемой теорией происхождения жизни был креационизм, освящённый авторитетом монотеистических религий (иудаизма, христианства и ислама). Креационизм – учение, утверждающее, что мир возник в результате акта творения Богом. Жизнь также, по учению креационистов, была создана Богом в один из дней творения. Причём, сразу были созданы все существующие на данный момент виды, которые не претерпели никаких эволюционных изменений. Однако уже в средневековой философии некоторые мыслители пытались устранить противоречия в библейском рассказе о творении. Они призывали не к буквальному, а к аллегорическому толкованию рассказа о творении мира, при котором, например, «дни творения» оказываются достаточно продолжительными периодами. Также выдвигалась теория многократного творения живых существ Богом, при котором уничтожались древние и создавались новые, более совершенные существа.
Развитие биологии в Новое время поставило под сомнение основные выводы креационизма. Прежде всего, это относилось к находкам ископаемых видов растений и животных, существенно отличающихся от существующих теперь. Также становилось ясно, что неорганическая и органическая природа прошли длительный путь развития, и формы жизни также менялись в сторону их совершенствования. Необходимо было защитить старое учение и приспособить его к новым потребностям науки.
За эту работу взялся создатель научного креационизма французский биолог Жорж Кювье (1769 – 1832).[193] В 1815 г. появилась его работа «Рассуждения о переворотах на поверхности Земли», в которой была изложена теория катастроф. Задача теории катастроф состояла в том, чтобы соединить новейшие достижения науки с креационистской установкой. Согласно теории катастроф, жизнь появилась сразу во всём разнообразии видов в результате творения, однако многие из созданных Богом видов животных погибали в результате природных катастроф, происходивших в отдельных изолированных регионах, и исчезали. Их кости и находят при раскопках. Также Кювье защищал учение об изначальной принципиальной разнице в строении живых существ, между которыми не может быть никаких переходов.
Современный научный креационизм 20 – нач. 21 вв. признаёт эволюцию и возникновение новых видов, но утверждает, что эти процессы изначально были запрограммированы Богом и осуществляются по его замыслу. Креационизм на протяжение всей истории своего существования демонстрировал свою близость к объективно-идеалистическому мировоззрению. Однако креационизм, постулируя происхождение земной жизни от более совершенной, нематериальной жизни, присущей Богу, не отвечает на вопрос о происхождении феномена жизни как таковой.
3. Теории абиогенеза и биогенеза.В философии и биологии сформировались два противоположных подхода к происхождению жизни – теории биогенеза и абиогенеза. Теория биогенеза утверждала, что живое может появиться только от живого; тогда как сторонники абиогенеза доказывали, что живое в конечном итоге произошло от неживого.
Теория абиогенеза является одной из наиболее древних теорий происхождения жизни. Она утверждала возможность возникновения живого из неживого. Теория абиогенеза нашла отражение в материалистических (по своей сути) воззрениях многих античных мыслителей. Например, Демокрит утверждал, что жизнь возникла из почвы, и первые живые существа появились из смеси земли, влаги и воздуха, которая образовалась на поверхности заболоченной почвы. Один из последователей Демокрита Тит Лукреций Кар в поэме «О природе вещей» пишет о том, что подобным образом матерью-Землёй были изначально порождены все живые существа. Однако постепенно силы Земли истощились и сейчас она способна порождать таким способом лишь мелких существ.
Вплоть до 17 в. признавалось, что только высшие животные могут родиться исключительно путём полового размножения, однако считалось, что низшие могут возникать (самозарождаться без оплодотворения) из неживого вещества. Подобные абиогенетические воззрения были обусловлены отсутствием цельных знаний о процессе размножения у мелких животных (червей, насекомых и пр.). Например, древнегреческий философ Секст Эмпирик (2 в. н. э.) как об установленном факте сообщал, что комары рождаются из испорченной воды, муравьи – из бродящего вина, лягушки – из ила, черви – из грязи, жуки-скарабеи – из гниющих трупов ослов, пчёлы – из гниющих трупов быков, осы – из гниющих трупов лошадей, гусеницы – из овощей. До развития микроскопии яйца и личинки мелких животных часто не были заметны невооружённым глазом, поэтому утвердились представления о самозарождении этих существ из некоего неживого вещества.
В эпоху Возрождения известный медик Парацельс (1493 – 1541) на основе теории самозарождения утверждал, что можно, правильно подобрав вещества, искусственным образом в реторте создать даже человека (гомункулуса). Голландский учёный ван Гельмонт (1580 – 1644) доказывал, что мыши могут самозарождаться от человеческого пота. Заперев в темном шкафу грязные рубашки, пересыпанные пшеницей, он через 3 недели обнаружил в них несколько «самозародившихся», согласно его утверждению, мышей.
Однако в 17 в. теория абиогенеза начала подвергаться обоснованной и экспериментально подкреплённой критике. Выдающийся английский врач и биолог Уильям Гарвей (1578 – 1657), будучи одним из основоположников эмбриологии, выдвинул принцип «Всё живое – от яйца», подорвавший позиции теории самозарождения. Итальянский биолог Франческо Реди(1626 – 1697)посредством опытов, описанных в работе «О размножении насекомых» (1668 г.), доказал невозможность зарождения живых существ в изолированных от внешнего воздействия, герметически закрытых кусках мяса. Он доказал, что черви и насекомые рождаются не из самого мяса, а из отложенных взрослыми особями личинок.
Окончательно доказал несостоятельность теории самозарождения жизни французский биолог и врач Луи Пастер (1822 – 1895), поставив знаменитый опыт с прокипяченным бульоном в стерильных колбах. В той колбе, в которой бульон соприкоснулся с внешней средой, появились микроорганизмы, в другой же колбе бульон оставался стерильным. Опыты Пастера окончательно подорвали теорию абиогенеза. Следовало прийти к выводу, что живое может произойти исключительно от живого (биогенез). Такое решение могло лишь постулировать вечность жизни. Оставался открытым вопрос, как могла возникнуть жизнь изначально.
4. Теория панспермии.На рубеже 19-20 вв. популярность приобретает теория панспермии, которая утверждает, что жизнь на Землю была занесена из космоса. Согласно теории панспермии, в космосе носятся семена живого, попадая с одного небесного тела на другое. На тех небесных телах, на которых встречаются благоприятные условия для продолжения жизни, эти зародыши начинают развиваться.
Первым высказал эту идею древнегреческий философ Анаксагор (5 в. до н.э.). В Новое время теория панспермии была выдвинута С. Аррениусом (1859 – 1927) и поддержана Г. Гельмгольцем. Аррениус полагал, что семена могут в межзвёздном пространстве переноситься метеоритами или под действием светового давления. Теории панспермии также придерживался В. И. Вернадский. Однако неоспоримых фактов, обосновывающих теорию занесения жизни из космоса, не существует.
Выделяют две разновидности теории панспермии: направленная и ненаправленная панспермия. Теоретик направленной панспермии – Ф. Крик (1916 – 2004) предположил, что распространение жизни – это следствие целенаправленной деятельности внеземной цивилизации, наблюдающей за развитием посланных ими семян. (У этой теории можно заметить много общего с креационизмом). Сторонники ненаправленной панспермии утверждают, что семена распространяются стихийно, и никто не руководит этим процессом.
Теория панспермии также не объясняет появление жизни как таковой, а дает ответ лишь на вопрос о появлении жизни на нашей планете. В этой теории также признаётся строгая, непроходимая граница между живым и неживым.
5. Теория химического происхождения жизни (теория Опарина-Холдейна).Данная теория была выдвинута российским химиком Александром Ивановичем Опариным (1894 – 1980) в 1924 г. и поддержана английским биологом Холдейном (1892 – 1964). Теория Опарина означает возвращение к теории абиогенеза но на более глубоком уровне, учитывающем новейшие достижения биологии и химии. В этой теории, так же, как и во всех теориях абиогенеза, утверждается, что живое когда-то произошло из неживого.
Теория химического происхождения жизни не признаёт влияния духовных, идеальных факторов на возникновение живого. Жизнь в теории Опарина рассматривается как закономерный результат развития материи, последовательного усложнения химических процессов.
Уже в 19 в. химикам удалось получать органические вещества из неорганических в результате реакций. Это доказало, что непреодолимой границы между органическим и неорганическим не существует. Поэтому учёные пришли к выводу, что такой переход от живого к неживому, искусственно совершаемый в лаборатории, возможен и в природе. Было экспериментально подтверждено, что в абиогенных условиях могут образоваться все необходимые органические соединения.
Согласно теории Опарина, жизнь возникла спонтанно путём усложнения химической структуры органических веществ в течение длительного периода времени, а затем в развитие живого включились факторы естественного отбора. Опариным были сформулированы необходимые условия для первичного возникновения жизни. К числу таких условий относятся отсутствие биосферы (в случае её присутствия органические вещества будут потреблены уже живущими существами), изначальное отсутствие кислорода (кислород является результатом деятельности растений), наличие разнообразных источников энергии (молнии, геотермальная энергия и пр.), способствующих активизации химических процессов.
Из неорганических веществ должны образоваться белки, из которых в свою очередь возникают макромолекулы, приобретающие способность к размножению (вследствие действия структур ДНК и РНК). Предполагается, что первыми импликаторами, обеспечивающими процессы «копирования» были кристаллы. В первичном мировом океане появлялись коацерватные капли, которые имели оболочку, отделяющую их от внешней среды. Эти капли могли регулировать процесс поступления веществ из окружающей среды, что также, наряду со способностью к размножению, стало шагом на пути к возникновению одноклеточных организмов. В результате опытов в середине 20 в. были в лабораторных условиях получены из неорганических веществ сахара и некоторые белки, но дальше этого процесс не пошёл. Получить даже самое примитивное живое существо (живую клетку) искусственным путём пока не удалось.

На данный момент именно теория А. И. Опарина является в наибольшей степени адекватной современному развитию наук о природе, поэтому она получила почти всеобщее признание. Достоинством этой теории считается то, что она (в отличие от прочих теорий) показывает возможный механизм перехода от неорганического уровня развития материи к органическому.

Философские вопросы биологии и медицины.

Философские вопросы медицины.
К ним относятся вопросы о ее месте среди наук о человеке, о сущности здоровья и болезни, а также проблема поиска конструктивных принципов построения теории медицины
Современная медицина представляет собой обширную и глубоко дифференцированную отрасль научного знания. Познавательные интересы медицины простираются от молекулярного и клеточного уровня морфофизиологии человека до социально-политических и правовых норм человеческого общежития. Со времени возникновения экспериментирующего естествознания она в своем теоретизировании исходила из принципов механики, физики и химии. Со второй половины 19 в. медицина в своих теоретических установках рассматривается как ветвь биологии, поэтому наиболее распространенные воззрения в сфере философских вопросив современной медицины исходят из принципов теоретической и методологической общности биологии и медицины. Однако основополагающие понятия медицины — здоровье, норма, болезнь, этиология, патогенез, нозологическая единица и др. — пересекаются или стыкуются с целым рядом понятий биологии, но по своему содержанию не сводятся к ним и не поглощаются ими. Несомненная взаимосвязь медицины с другими науками фактически определяется уже тем, что человек как объект медицины представляет собой высшее единство, связывающее в неразделимое целое все пять основных форм движения материи. Именно поэтому медицина, опираясь на известные закономерности низших форм движения материи, может разрабатывать методы диагностики и лечения болезней, основанные на принципах механики (например, баллистокардиография), физики (например, электрокардиография, различные методы физиотерапии) и химии (например, клинико-лабораторные анализы). Причем в разработке методов диагностики и терапии главная проблема заключается в раскрытии нормативно-физиологического или патологического значения механических. физических и химических свойств и процессов и организме, производных от закономерностей целостной жизнедеятельности. И только медицина (а не механика, физика или химия) способна квалифицировать механические, физические и химические параметры целостной жизнедеятельности как причастные состоянии) здоровья или состоянию болезни. При такой бесспорной связи медицины с механикой, физикой и химией никто, однако, на сегодня не утверждает ее теоретическую общность с ними, хотя в свое время теоретическая медицина растворялась в каждой из них точно так же, как в настоящее время она теоретически объединяется с биологией.
Отношения медицины с биологией неизмеримо сложнее, чем с другими отраслями естествознания. Открывает проблему их взаимосвязи тот неоспоримый факт, что человек представляет собой живое существо. Чтобы понять реальные особенности жизнедеятельности человека, медицина не вправе пренебрегать прописными истинами биологии. Разумеется, особенности его жизнедеятельности не выводятся непосредственно из биологических закономерностей и не являются их непрерывным продолжением. Поначалу человек предстает как биологический объект, но далее следовало бы признать, что этот объект является биологически сложным, но не биологически сложившимся. Если исходить из принципа теоретической общности медицины и биологии, то сливаются в непрерывное единство биологические предпосылки антропо-социогенеза и его небиологически сложившийся результат. Абстрагируясь от истории становления человека, этот принцип объединяет биологию и медицину по наглядному «срезу» их тесного переплетения и «отсекает» при этом наиболее специфические особенности как биологии, так и медицины.
Специалисты указывают, что биология встала на твердую почву науки в значительной мере благодаря тому, что Дарвин разглядел принципиальные различия между физиологическим процессом изменения особей (индивидуальной изменчивостью) и историческим процессом изменения органических форм (историческими изменениями). Сложившаяся в процессе развития трудовой деятельности телесная организация людей обусловливает их трудовое, а не приспособительное отношение к остальной природе. В этом смысле труд есть способ существования человеческой жизни. Труд не существует вне взаимодействия между людьми и предполагает их совместно-разделенную деятельность, которая составляет основу общественно-исторических (социальных) закономерностей. В этом смысле правомерна постановка вопроса о соотношении физиологического и социального в жизнедеятельности отдельного индивида. Противоречивое же соотношение биологического и социального возникает и разрешается в процессе антропосоциогенеза. Антропофизиология, которая развивается на трудовом основании, содержит в себе биологические закономерности. Вероятно, именно поэтому медики не могут не вкладывать в биологическую терминологию физиологический смысл. Таким образом, медицина, изучая жизнедеятельность живого человеческого индивида, имеет дело с закономерностями антропофизиологии. Специфика последних не позволяет подменять их биологическими закономерностями и теоретически объединять биологию и медицину.
Нередкое отождествление патологического процесса с общебиологическим позволяет именовать теорию патологии общебиологической теорией или считать ее разделом общей биологии. Единственной объективно существующей предпосылкой слияния такой теории патологии с биологией является наличие у растений и животных отдаленных аналогов «жизни больного человека» в форме неприспособительных морфозов. Отдаленность этих аналогов состоит в том, что, будучи, по определению, неприспособительными, они соответствуют норме реакции вида (И.И. Шмальгаузен). Отсюда следует весьма простая строго биологическая истина, согласно которой биологически закономерно приспособленным является все то, что живет (Р.С. Карпинская), На фоне таких истин приверженцы биологической сущности болезни вынуждены привязывать к биологическим закономерностям лишь неким отрицательным образом, например трактуя ее как нечто направленное против жизни. Однако это нечто, направленное против жизни, в строго биологическом понимании представляет собой ту же самую жизнь или даже форму утверждения жизни в том биологически закономерном отношении живого с живым, которое, в частности, с необходимостью предполагает, что жизнь одного вида подавляет жизнь другого вида (пищевая конкуренция, отношение хищник — жертва, паразитизм и т.д.).
Медицина же с античных времен не рассматривает болезнь,как нечто, направленное против жизни. В болезни она видит закономерный способ сохранения жизнедеятельности в неблагоприятных условиях. Клиническая медицина не смешивает болезнь со здоровьем, физиологию с патологией. Подобного рода смешения различных состояний и процессов неизбежны на почве теории патологии, организуемой понятием «патологический процесс» в его биологической, а не в клинической интерпретации. Клиническая патология не исключает патологии процесса, но она строится на нозологической (или синдромной) определенности заболевания.
Таким образом, и сегодня отнюдь не устарело давнее положение И.В. Давыдовского о том, что в теории патологии «высшим, объемлющим понятием остается понятие болезни, или нозологической единицы, которая не только включает в себя те или иные симптомокомплексы и синдромы, но которая, кроме того, учитывает и всю сумму этиологических и патогенетических моментов» (И.В. Давыдовский. Врачебные ошибки, Советская медицина, 1941, № 3, с. 6). Это «высшее, объемлющее понятие» составляет добротную основу для построения такой теории патологии, конструктивным принципом которой станет нозологический принцип и которая не уведет от необходимости доказательно ответить на вопросы, почему и как, «на каком «законном» основании существует гипертония, шизофрения, рак желудка и все прочее, составляющее содержание предмета нозологии человека» (И.В. Давыдовский. Проблема причинности в медицине, М., 1962, с. 135). Ответов на подобные вопросы от концептуально-биологической теории патологии ждать не приходится, ибо, отбросив нозологический принцип, она не способна сколько-нибудь последовательно объяснить, почему «болезни как нозологические категории предстают «социально-гигиеническими проблемами» (там же, с. 125). Дать ответы на поставленные вопросы могла бы лишь единая (общая, или целостная) теория медицины.
В ряду представлений, препятствующих пробуждению теоретического самосознания медицины, не последнее место занимает традиционное сведение теории медицины к теории патологии. Однако теория медицины не может исчерпываться теорией патологии, т. к, в состав медицинской реальности входит не только болезнь, но и здоровье. Более того, искомая теория медицины должна выступать именно как теория здоровья и болезни. Теория патологии вне теории здоровья была, есть и будет описательной концепцией, не способной подняться выше эмпирического обобщения.

Проблема развития и эволюции в биологии.

Проблема развития и изменения в биологии, равно как и в других науках (за исключением, может быть, математики в силу специфики её объектов), является достаточно важной и тесно связанной с философией сферой исследования. В биологии проблема развития оказалась тесно соединённой с вопросом о возможности развития органических видов в процессе эволюции. Напомним, что до 18 в. принципы развития и эволюции на неорганическую и органическую природу не распространялись; природа представлялась чем-то неизменным, существующим в том же виде, что и в начале всего бытия. Подобные представления существенно затрудняли появление учения о развитии применительно к познанию органического мира.
Стихийно возникающие, наивные эволюционные представления были характерны для ранних греческих философов. Некоторые из них пытались объяснить происхождение животных и человека. Так Анаксимандр первый выдвинул предположение о том, что живые существа изначально появились в воде, а затем выбрались на сушу. Человек, по Анаксимандру, произошёл от живых существ другого вида. Люди зародились внутри рыб и вскармливались ими, затем были изрыгнуты рыбами и выбрались на сушу.
В ещё большей степени эволюционизмом пронизаны идеи древнегреческого философа Эмпедокла Агригентского (5 в. до н.э.). В своей поэме «О природе» Эмпедокл утверждал, что сначала возникли отдельные органы животных тел (руки, ноги, носы и т.д.): «Выросло много голов, затылка лишённых и шеи, голые руки блуждали, не знавшие плеч, одиноко; очи скитались по свету без лбов, им ныне присущих». Затем эти органы начали соединяться между собой без какого-либо порядка, образуя причудливые сочетания: «Множество стало рождаться двуликих существ и двугрудых, твари бычачьей породы с лицом человека являлись, люди с бычачьими лбами, создания смешанных полов». Именно на этом этапе эволюции жили чудовища греческой мифологии – кентавры, минотавры и пр. Однако не все сочетания органов оказались жизнеспособны; выжили и сохранились до нашего времени лишь те из них, которые были приспособлены к условиям существования. Таким образом, Эмпедокл предвосхитил принцип естественного отбора как основного фактора органической эволюции.
Фантастические эволюционные представления мы находим у Платона. В его диалоге «Тимей» содержится оригинальная теория регрессивной эволюции. Сначала появляются самые совершенные существа – люди, а затем те из них, кто отличался пороками, в последующем рождении обретали облик различных животных в соответствии с тяжестью своих грехов. Предоставим слово самому Платону: «Растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным, которые любили умствовать о том, что находится над землёй, но в простоте душевной полагали, будто наивысшая достоверность в подобных вопросах принадлежит зрению. А вот племя сухопутных животных произошло от тех, кто был вовсе чужд философии и не помышлял о небесном. Их передние конечности и головы протянулись к сродной им земле и упёрлись в неё, а череп вытянулся в зависимости от того, насколько совершающиеся в черепе круговращения сплющились под действием праздности. Вот почему род их имеет по четыре ноги: чем неразумнее существо, тем щедрее бог давал ему опоры, ибо их сильнее тянуло к земле. Те, которые были ещё неразумнее и всем телом прямо-таки распластывались по земле, уже не имели нужды в ногах, и они стали безногими и пресмыкающимися. Четвёртый или водный род существ произошёл от самых скудоумных неучей, души которых были так нечисты из-за всевозможных заблуждений, что ваятелям тел стало жалко для них даже чистого воздуха и потому отправили их в глубины. Отсюда ведёт начало порода рыб, устриц и вообще всех водяных животных, глубинные жилища которых являют собой возмездие за глубину их невежества».
Тенденция к стихийным эволюционным (пусть даже выраженным в фантастической форме) представлениям, присущая ранним греческим философам, была оборвана Аристотелем, внесшим, как вы помните, значительный вклад в развитие биологии, и зоологии в частности. Аристотель выдвинул понятие «лестница существ», расположив всех известных ему животных в иерархическом порядке по степени их совершенства. Однако к эволюционным выводам эта идея Аристотеля не привела. Он постулировал наличие непроходимых границ между всеми видами животных, отрицая возможность изменения видов и их превращения один в другой. Все виды животных, по мнению Аристотеля, существуют неизменно с самого начала бытия мироздания. Эти идеи затем были заимствованы креационистской доктриной и соединены с учением об одномоментном творении всех растительных и животных видов Богом.
Утверждение эволюционных идей в биологическом знании затруднялось тем, что у людей не было исторического опыта наблюдений за переходом одного вида в другой. Поэтому такой переход считался в принципе невозможным. Гибриды, рождавшиеся при скрещивании животных разных видов (например, мулы) часто оказывались бесплодными, и это, казалось бы, подтверждало тезис о невозможности перехода видов. В средневековье и эпоху Возрождения (вплоть до начала 18 в.) господствующая доктрина креационизма практически полностью отвергала все попытки применить принцип развития к анализу органической природы.
В 17 в. некоторое значение для формирования принципа развития в биологии имела борьба против теории преформизма, появившейся вследствие накопления знаний о зародышевом развитии организмов. Преформизм как учение утверждал, что индивидуальные организмы претерпевают лишь рост, но не качественное изменение. С точки зрения преформистов, сперматозоид представляет собой лишь уменьшенную до микроскопических размеров копию сложноустроенной взрослой особи. Преформисты разделились на две группы. Первую из них образовали так наз. овисты (М. Мальпиги, Ш. Бонне) которые утверждали, что зародыш находится изначально в яйцеклетке, а мужская половая клетка лишь даёт толчок его развитию. Противоположные позиции в рамках преформизма занимали анимакулисты (к их числу принадлежал основоположник микроскопии А. Левенгук). Они утверждали, что зародыш содержится в сперматозоиде и развивается за счёт содержащихся в яйцеклетке питательных веществ. На основе преформизма сложилась так наз. теория вложений. Согласно этой теории, половые клетки зародышей уже несут в себе зародыши всех последующих поколений.[194]
Противоположностью преформизму стала теория эпигенеза. Она утверждала, что зародыш организма претерпевает не только рост, но и развитие. Сторонники эпигенеза справедливо считали, что половые клетки нисколько не напоминают сложившиеся взрослые организмы. Они полагали, что в процессе зародышевого развития происходит последовательное и постепенное новообразование не существовавших до этого органов и частей организма из изначально неструктурированного вещества оплодотворённого яйца. Важнейшие тезисы теории эпигенеза были обоснованы в 17 в. Уильямом Гарвеем, а в 18 в. французским натуралистом Жоржем Бюффоном. Дальнейшие исследования эмбриологии полностью подтвердили правоту теории эпигенеза, а преформистские воззрения к концу 18 в. утрачивают популярность.
К середине 18 в. происходит существенный прогресс в распространении эволюционных воззрений на природу. Большой вклад в это внёс упомянутый выше Ж. Бюффон(1707 – 1788). Его перу принадлежит грандиозный труд «Эпохи природы», в котором он излагал свои соображения по поводу возникновения Земли, генезиса жизни, образования растительных и животных видов. Одним из первых Бюффон начал защищать теорию изменчивости видов, считая причинами изменения видов условия внешней среды (климат, пищу). Также он уделял большое внимание скрещиванию как фактору изменчивости видов.
Значительным шагом на пути формирования эволюционных идей стала выдвинутая И. В. Гёте (1749 – 1832) теория метаморфоза как мельчайших постепенных изменений, ведущих к появлению новых видов растений и животных. По мнению Гёте, существовали изначальные формы прарастение и праживотное, из которых под влиянием различных внешних факторов появилось всё разнообразие современных растительных и животных видов. Сам Гёте пытался, например, среди ныне существующих растений обнаружить тот вид, который в наибольшей степени мог бы напоминать изначальное прарастение. Кроме того, напомним, Гёте считается одним из основоположников биологической морфологии как учения об органических формах.
Первую цельную теорию эволюции применительно к миру животных предложил французский биолог Жан Батист Ламарк (1744 – 1829). Сначала Ламарк занимался ботаникой и выпустил три тома труда «Французская флора» с описанием всех имеющихся на территории Франции растений. В 1790 г. Ламарк переориентируется на исследования животного мира. Итогом зоологических изысканий Ламарка стала вышедшая в 1809 г. работа «Философия зоологии», в которой и было изложено эволюционное учение Ламарка. В этом труде Ламарк распределил всех животных по 6 уровням (от инфузорий до млекопитающих).
Ламарк выступил с защитой идей эволюции органического мира. Всё живое развивается, по его убеждению, от простых форм к сложным. Эволюция носит плавный постепенный характер. Ламарк утверждал, что между близкими видами и родами возможны переходы, приводя в качестве примера яйцекладущих млекопитающих ехидну и утконоса. Мы не замечаем подобных превращений лишь из-за краткости известного нам периода существования природы.
Ламарк исходил из предпосылки, что организмы вынуждены приспосабливаться к изменяющейся окружающей среде ради выживания в ней. Ламарк постулирует, что каждое из живых существ стремится к совершенству и целенаправленным усилием развивает нужные себе органы. В живой природе имманентно наличествует стремление к прогрессу, обусловленное существованием некоей силы, действующей автономно от среды обитания животных.
Ламарк вывел ряд законов, которые должны были содействовать объяснению эволюционных процессов. Одним из них был закон упражнения и неупражнения органов, согласно которому для своего выживания животные развивают путём постоянного длительного использования (упражнения) свои органы, доводя их действие до совершенства. В качестве иллюстрации этого закона Ламарк приводил в пример жирафов, которые постепенно стали длинношеими, потому, что они постоянно тренируют свою шею, пытаясь дотянуться до верхних веток деревьев. Также примером действия этого закона можно считать появление у муравьедов длинного языка, потому что те постоянно вытягивают его, пытаясь достать муравьёв из узких отверстий муравейника. Наоборот, кроты под землёй не используют глаза, поэтому органы зрения у них атрофируются вследствие неупражнения.
Другим эволюционным законом Ламарка был закон наследования приобретённых признаков. Согласно этому закону, приобретённые в ходе жизни (в том числе благодаря упражнению органов) признаки передаются потомству и содействуют совершенствованию вида. Однако этот закон не получил фактического подтверждения, что существенно подорвало значимость учения Ламарка.
Книга Ламарка прошла почти незамеченной, поскольку многие положения теории Ламарка казались необоснованными. Особенно резко критиковал учение Ламарка с креационистских позиций Жорж Кювье. До появления эволюционной теории Дарвина книга Ламарка считалась не более чем курьёзом в истории науки. Возрождение теории Ламарка (ламаркизма) оказалось связано с общим распространением эволюционных идей в биологии рубежа 19-20 вв. Неоламаркисты, сохраняя основные тезисы своего основоположника, продолжают считать главным фактором эволюции имманентное стремление живых форм к совершенству и не приемлют (в отличие от дарвинистов) теорию естественного отбора.
Создателем в наибольшей степени признанной на данный момент теории эволюции является английский биолог Чарльз Дарвин (1809 – 1882). В результате многолетнего сбора эмпирического материала (в первую очередь во время кругосветного плавания на корабле «Бигль»), и его осмысления он поставил перед собой задачу объяснения происхождения многообразия существующих видов. Многолетние исследования и размышления Ч. Дарвина увенчались вышедшим в 1859 г. трудом «Происхождение видов путём естественного отбора, или выживание благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», в котором была изложена сформированная Дарвином теория эволюции (дарвинизм).
Сам Дарвин был убеждён в том, что современные нам животные виды не являются неизменными и не существовали изначально в той форме, которую мы видим сейчас. Об этом свидетельствовали палеонтологические находки, а также собранные Дарвином и другими натуралистами факты изменений формы животных организмов под воздействием условий окружающей среды. Как известно, Дарвин наблюдал изменение формы клюва галапагосских вьюрков. Однако оставался невыясненным вопрос о главном определяющем факторе эволюционного развития. Дарвин посчитал необоснованным утверждением постулирование Ламарком имманентного стремления живых организмов к совершенству.
К разгадке основного фактора эволюции Дарвин пришёл в результате чтения труда Т. Мальтуса «Опыт о законе народонаселения»[195]. Напомним, Мальтус утверждал, что население растёт быстрее, нежели потребляемые им ресурсы; поэтому становится ощутимым недостаток для людей даже самого необходимого, и между людьми должна будет начаться конкуренция за обладание этими благами. Чарльз Дарвин применил эту ситуацию к миру животны