Основной вопрос философии и его методологическое значение
Через всю книгу «Материализм и эмпириокритицизм» проходит мысль о том, что в условиях постоянной борьбы материализма и идеализма правильно осмыслить суть п характер развития науки можно только на основе сформулированного марксизмом основного вопроса философии.
В. И. Ленин убедительно доказывает, что коренными проблемами, на которые философы и ученые непременно (в одних случаях сознательно, а в других бессознательно) дают ответ, являются вопросы: 1) что принимается за первичное — материя или сознание; 2) признается ли возможность правильно познать окружающий человека мир. В научных обобщениях всегда сказывается мировоззрение исследователя. Оно накладывает так или иначе печать на научные выводы ученого. Только анализ их с позиций основного вопроса философии позволяет выяснить причины, заставившие его облечь ценнейшие научные результаты в ту или другую философскую оболочку. Именно потому, что основной вопрос философии имеет огромное мировоззренческое и методологическое значение, идеологические противники марксизма стремятся показать его несостоятельность.
Например, известный католический философ Г. Веттер затрачивает много усилий для доказательства того, что якобы марксисты все свои рассуждения относительно основного вопроса философии и его значения строят на «обмане». Суть рассуждений Веттера сводится к мысли, что будто бы Энгельс при формулировании основного вопроса философии неправомерно отождествил природу с бытием, а мышление с духом. Согласно Веттеру, этого делать нельзя по той причине, что отождествление природы с бытием ведет к признанию природы единственным видом бытия. В такой же мере отождествление духа с мышлением, по мнению Веттера, обедняет дух, ибо мышление лишь одно из свойств духа.
Вторая ошибка Энгельса, по мнению Веттера, состоит в том, что он незаконно приравнивает «эпистемологический реализм» к материализму. Ученый, пишет Веттер, может быть эпистемологическим реалистом, т. е. признавать существование природы независимо от мышления, но это совсем не означает принятия им материалистической точки зрения в том смысле, что материя является единственной реальностью, давшей начало духовному. Однако, отмечает Веттер, советские философы пользуются таким приравниванием для того, чтобы цитировать ученых для обоснования материалистического миропонимания и для вовлечения их в сети материализма. Таким образом, делает вывод Веттер, «из-за тактического отождествления бытия и природы вопрос о том, является ли первичной природа или дух, уже заранее решается в пользу природы; и путем приравнивания понятий «реализм» и «материализм» с помощью человеческих естественных реалистических предположений может быть легко приведен в действие убедительный дешевый обман, который используется для того, чтобы привлекать их на свои позиции» '.
В действительности все обстоит иначе, чем это представил Веттер. В. И. Ленин глубоким исследованием происходившей на рубеже двух столетий философской борьбы показал, что основной вопрос философии действительно является основным и его формулировка Энгельсом есть результат обобщения многовековой борьбы между материализмом и идеализмом, которая происходила не изолированно от развития науки, от естествознания.
Всем анализом «новейших» философских направлений В. И. Ленин показал, что разобраться в сложных, порой весьма туманных рассуждениях философов, понять, что в действитель-
1 G. A. Wetter. Soviet Ideology Today. London, 1966, p. 31.
ности кроется за новыми вывесками той или другой философской школы, можно только посредством выяснения, как эти философы решают основной вопрос философии. Уже во введении к книге «Материализм и эмпириокритицизм» Ленин отмечает, что сторонники епископа Беркли называют его философию «естественным реализмом». Эту же подделку, пишет Ленин, повторяют «позитивисты», «новейшие позитивисты». И Беркли, и «новейшие позитивисты» на словах не отрицают существования реальных вещей, не отрицают естествознания. Однако при постановке вопроса, что же для них является первичным — материя или дух, сразу выясняется, что внешний мир, природу они рассматривают как совокупность, комплекс, комбинацию ощущений. Следовательно, сквозь все их рассуждения явственно проступает идеализм.
С позиций основного вопроса философии В. И. Ленин ведет критику и всех тех, кто под видом усовершенствования марксизма стремится заменить его махизмом. На основе анализа работ Маха, Авенариуса и их последователей Ленин делает вывод о том, что «различие между материализмом и «махизмом» сводится... по данному вопросу к следующему. Материализм в полном согласии с естествознанием берет за первичное данное материю, считая вторичным сознание, мышление, ощущение, ибо в ясно выраженной форме ощущение связано только с высшими формами материи... Махизм стоит на противоположной, идеалистической, точке зрения и сразу приводит к бессмыслице, ибо, во-1-х, за первичное берется ощущение вопреки тому, что оно связано лишь с определенными процессами в определенным образом организованной материи; а, во-2-х, основная посылка, что тела суть комплексы ощущений, нарушается предположением о существовании других живых существ и вообще других «комплексов», кроме данного великого Я» '.
Как видим, только постановка вопроса, что же в конечном итоге философ берет за первичное, дает возможность за всеми новыми терминами, наукообразными фразами увидеть его подлинное лицо, раскрыть философское существо его взглядов.
Если теперь вернуться к приведенным рассуждениям Вет-тера и проанализировать их, то не остается сомнений в том, что его борьба против основного вопроса философии является защитой идеализма. В самом деле, если, по его мнению, нельзя отождествлять природу с бытием, мышление с духом по той причине, что понятия «бытие» и «дух» шире, чем понятия «при-
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 39—40.
рода» и «мышление», то, спрашивается, что же входит в эти более широкие понятия и как они соотносятся между собой, что из них первично?
Веттер ясно отвечает на это. Он пишет, что можно принимать бытие внешнего мира, природы независимым от познающего сознания и в то же самое время настаивать на том, что природа не дала начало духу, а, наоборот, сама является творением какого-то идеального начала. «Следовало бы потребовать от критической философской мысли способности понимать, что из признания существования внешнего мира, независимого от человеческого сознания, определенно не следует, что материя представляет первоначальный порядок бытия vis-a-vis дух и что материальный мир не обязан своим началом никакому трансцендентному принципу» '.
В этом ответе ясно выражена точка зрения идеалиста. Веттер защищает не просто объективно идеалистическую философию, а позицию, согласно которой бог является началом всего. В его рассуждениях хорошо прослеживается стремление заменить диалектический материализм «реализмом», под который можно подвести идеализм и религию.
Эта уловка Веттера не является чем-то новым. В свое время Маркс, Энгельс, а затем Ленин разоблачали подобные приемы идеалистов. Как уже отмечалось выше, Ленин обратил внимание на то, что один из последователей епископа Беркли, английский философ Фрейзер, называл учение Беркли «естественным реализмом», хотя Беркли защищал идеализм и религию. Именно поэтому Маркс, Энгельс и Ленин предпочитали употреблять только термин «материализм», ибо слово «реализм» давно уже захватано идеалистами. В попытке Веттера «защитить» ученых от Энгельса, показать, что они, будучи «эпистемологическими реалистами», совсем не являются материалистами, хорошо видно страстное желание посредством употребления двусмысленных понятий, софистики создать у естественников впечатление о несостоятельности диалектического материализма.
Энгельс и Ленин, формулируя и анализируя основной вопрос философии, показывают, что он имеет две стороны, ибо в нем выясняется не только то, что берется за первичное, но и как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому миру. Ленин во второй главе «Материализма и эмпириокритицизма» прослеживает, как же решают эту другую сторону
1 G. A. Wetter. Soviet Ideology Today, p. 31.
основного вопроса материалисты и идеалисты. Он убедительно доказывает, что и здесь выясняется, к какому философскому лагерю принадлежит тот или иной мыслитель, потому что в конечном итоге никто из них не может уклониться от решения вопроса о том, каков предмет его исследования.
Что же касается позиции естествоиспытателей, которые, принимая природу за предмет познания, не выясняют, является ли она единственным бытием, то это происходит либо потому, что они обычно стоят на позициях естественноисторического материализма, либо потому, что социально-политические условия не позволяют им высказать свои материалистические взгляды. Характерными в этом отношении являются рассуждения М. Борна. Во многих своих выступлениях он доказывает, что предмет познания макрофизики и микрофизики составляет природа, различные ее уровни и что принципиального различия в характере познания их нет. Однако он уходит от ответа на вопрос о том, является ли природа первичной. Причина этому — его боязнь быть причисленным к материализму или позитивизму. Логический позитивизм он считает несостоятельной философией, материализм — устаревшим в силу его механицизма, диалектический же материализм для него неприемлем по социальным причинам. И даже тогда, когда Борн рассматривает проблемы космологии, где решается вопрос о конечности или бесконечности вселенной, он пишет: «Что же было тогда до начала мира? Имеет ли вообще смысл этот вопрос? Вероятно, нет... Здесь мы наталкиваемся на границу нашей физической картины мира, которая настолько превосходит наше воображение, что нам лучше держаться от нее подальше» '.
Марксистская философия четким формулированием основного вопроса философии дает ученым возможность ясно видеть два борющихся лагеря, понимать, что их разделяет, и со знанием дела определять свое отношение к ним. Осознание естественниками сущности основного вопроса философии позволяет вести более глубокий научный анализ объективной реальности, указывает направление поисков объективной истины. Примечательным является то, что многие естествоиспытатели стихийно руководствуются основным вопросом философии в своих исследованиях, в анализе истории развития науки. Известно, например, что Луи де Бройль благодаря такому подходу в оценке роли А. Пуанкаре в подготовке и создании теории относительности сделал правильный вывод о том, что этот ученый, имея
1 М. Борн. Физика в жизни моего поколения. М., 1963, стр. 422.
возможность сформулировать теорию относительности, из-за своих идеалистических взглядов упустил ее. «Если эта точка зрения верна,— пишет Луи де Бройль,— то именно эта философская склонность его ума к «номиналистскому удобству» помешала Пуанкаре понять значение идеи относительности во всей ее грандиозности!» '.
Методологическая сущность основного вопроса философии видна и в том, что, только исходя из его правильного решения, можно дать научное определение материи. Как известно, имевшееся в домарксовском материализме понятие материи было узким, ограниченным, связанным только с понятием вещественности и давало повод противникам материализма широко использовать этот недостаток для критики материализма, для зачисления в свои ряды маститых ученых. В ленинском определении: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»2,— глубоко выражено материалистическое решение основного вопроса философии. В нем нет попытки дать характеристику структуры конкретных видов материи, так как эту задачу должны решать ученые при всестороннем исследовании природы.
Ленин делает вывод о том, что данное понимание материи никогда не может устареть, как не может устареть борьба материализма и идеализма. Сформулированное Лениным определение материи позволило доказать полную несостоятельность идеалистических спекуляций на положении «материя исчезла», которое принималось некоторыми учеными. Ленин разъяснил, что ранее ученые все свои исследования природы сводили к трем понятиям: материя, электричество, эфир. При этом под материей они разумели вещество. Когда же был открыт элект-рон и была признана электронная структура вещества, то они сделали вывод о том, что материю можно свести к электричеству. Из новейших достижений естествознания того времени вытекал вывод о единстве материи, а не об исчезновении ее Утверждение, что материя исчезает, означает лишь, что наше знание идет глубже и ряд свойств материи, которые казались раньше абсолютными, обнаруживаются как относительные.
Ленинское определение материи и сделанные на его основе разъяснения относительно соотношения этого понятия с кон-
' Луи де Бройль. По тропам науки. М., 1962, стр. 307.
2 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 131.
кретными результатами научных исследований выбили из рук идеалистов их излюбленное оружие в борьбе против материализма — под видом критики устаревающих понятий о строении материи отрицать материалистическую философию.
В наше время, когда идеологическая борьба обострилась и усложнилась, когда форма преподнесения реакционных взглядов стала еще более наукообразной, а критики марксизма все чаще выступают под личиной друзей, советующих, как «улучшить» марксизм, очень важно п ценно использовать ленинский метод критического анализа философских теорий, в основе которого лежит решение основного вопроса философии.
В. И. Ленин неоднократно обращал внимание на то, что противопоставление материи и сознания весьма относительно, что оно имеет смысл только в пределах решения основного вопроса философии, когда требуется разграничить основные философские направления. В определении материи такое противопоставление неизбежно, потому что именно здесь показывается основное отличие материализма от идеализма. Отвечая на критику Богданова, Ленин писал, что такие предельно широкие понятия, как «материя», «дух», могут быть выражены только одно через другое, лишь указанием, какое из них является первичным и какое — вторичным. «Это — предельно широкие, самые широкие понятия, дальше которых по сути дела... не пошла до сих пор гносеология. Только шарлатанство или крайнее скудоумие может требовать такого «определения» этих двух «рядов» предельно широких понятий, которое бы не состояло в «простом повторении»: то или другое берется за первичное» '. Напоминая рассуждения Авенариуса, Маха, Пирсона, которые идут от психического, или «Я», к физическому, от ощущения к материи, Ленин спрашивает: могли ли они дать определение основных понятий как-то иначе, без указания направления их философской линии, и отвечает: «Достаточно ясно поставить вопрос, чтобы понять, какую величайшую бессмыслицу говорят махисты, когда они требуют от материалистов такого определения материи, которое бы не сводилось к повторению того, что материя, природа, бытие, физическое есть первичное, а дух, сознание, ощущение, психическое — вторичное» 2.
Примером того, как ошибочные методологические установки приводят к неправильным философским выводам, могут служить рассуждения югославского философа И. Супека, который
1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 149.
2 Там же, стр. 150.
пишет следующее: «По традиции материю ищут «вне» человека, как досягаемую его рукой и расширенную в бесконечность всем тем, что связывается с доступными предметами, во взаимодействии. Определенная таким образом материя представляет собой объективную сторону в труде или исследовании человека, противопоставленную субъективной стороне, то есть мышлению и ощущению, где эти понятия субъективного и объективного имеют свой смысл в противопоставлении (или диалектике, если мы хотим сохранить здесь этот термин). Таковы абстрагированные полюсы исконного единства. По традиции материализм со своей научной аргументацией утверждает, что материя первична, а жизнь или сознание появились позднее. Между тем путаница такой точки зрения заключается в том, что материю она видит прежде исследовательского действия и устанавливает физические модели, из которых должен был бы заговорить гомункулус» '.
Из этих слов вытекает, что для Супека понятие материи имеет смысл только при рассмотрении исследовательской деятельности субъекта. Супеку хочется рассматривать материю только в связи с познающим действующим субъектом. Но это и есть идеалистическое понимание мира, которое у Супека проистекает из того, что он игнорирует ленинское определение материи, в котором, как выше было показано, имеются две стороны: признание материн за первичное, независимое от сознания, ощущений и указание на то, что субъект, человек может познавать материю потому, что она воздействует на его органы чувств. Супек же при рассмотрении понятия материи разделяет его на две совершенно обособленные части: когда ведет речь о традиционном, как он пишет, понимании материи материализмом, то берет только первую часть, а когда критикует его, то предлагает в качестве правильного понимания вторую часть. Вторая же часть без первой служит основой идеалистического истолкования мира, признания его существования только в связи с действующим субъектом.
Из рассмотренного видно, почему так актуален ленинский подход к основному вопросу философии как к важнейшей методологической предпосылке научного анализа и оценке тех или иных философских и естественнонаучных теорий.
1 И. Супек. Гуманистическая универсальность и естественнонаучное познание. В сб. «Материалы к симпозиуму «Диалектика п современное естествознание»», вып. 4. М., 1966, стр. 84.