Образ россии в философии славянофилов

Славянофильство – направление в русской философии первой половины 19 века. Основные представители славянофильства - И.В. Киреевский (1806 - 1856), А.С. Хомяков (1804 - 1860), К.С. Аксаков (1817 - 1860) и Ю.Ф. Самарин (1819 - 1876). Ряд историков русской философии считают необходимым говорить о творчестве этих мыслителей как о раннем славянофильстве, выделяя особо позднее славянофильство (наиболее ярким представителем такового принято считать Н.Я. Данилевского), другие считают, что никакого позднего славянофильства не было, и как явление в отечественной мысли славянофильство ограничивается обозначенным ранним периодом.

Наряду с западничеством, славянофильство было одним из первых феноменов самобытной русской философской мысли, появившихся после столетнего перерыва. Русская средневековая философия, при целом ряде западных влияний, имела все признаки самостоятельной философской традиции. Уже в Древней Руси сформировалось особое – историософское и антропологическое основание отечественной мысли, отличающее ее от западной (ориентированной преимущественно на онтологию и теорию познания, и мало интересующейся обществом и человеком). Однако, с реформами Петра I русской средневековой философии пришел конец. Весь 18 век в философском отношении был по большей части занят попытками развивать чисто западные, европейские философские концепции – попытками не слишком успешными, т.к. не может быть успешной чисто подражательная творческая деятельность. Редкие исключения (например, философия Сковороды) только подтверждают общую бесплодность русской мысли того периода. И именно славянофилы и их оппоненты – западники – возродили оригинальное философское творчество, возродили саму историософскую традицию отечественной мысли, т.к. вопросы, интересовавшие представителей этих течений, были в основном связаны с прошлым и настоящим России, ее отношениями с Западом, с устройством русского общества. Несмотря на противоположность позиций, и славянофилы, и западники в целом исходили из общих истоков – из тех проблем, которыми жило русское общество периода правления Николая I, и их противоречивые выводы по-разному отражают одни и те же процессы, происходившие в стране. При этом, славянофильство не было чуждо и западных философских влияний. Одним из основных следует назвать влияние классической немецкой философии и немецкого романтизма.

Основой взглядов славянофилов было отстаивание национального своеобразия русского народа. Занимаясь этим вопросом, они заложили основу целой историософской традиции, которую можно назвать традицией обоснования русской национальной самобытности. Продолжателями этой традиции были такие мыслители, как Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, неославянофилы начала 20 века, классические евразийцы, а также Л.Н. Гумилев. Большинство перечисленных авторов вышли за рамки исследования чисто русской идентичности, и создали свои, более или менее глобальные и основательные теории, описывающие исторический процесс в целом. Само славянофильство не сложилось в какую-то четко структурированную систематическую концепцию, и существовало скорее в виде мировоззрения. Однако (а может быть, и благодаря этому), его влияние на позднейших русских философов, в том числе и западнического толка, было очень велико.

Представления славянофилов о месте и роли России в мире и в историческом процессе были несколько противоречивыми. В ряде работ, ими утверждалось, что Русь духовно отделилась от Европы и живет самостоятельной, не связанной с ней жизнью. В других высказывается мнение, что Россия является частью Европы, но частью особой, имеющей собственные жизненные и исторические начала. В общем, идея славянофилов сводится к тому, что Западная Европа и Россия – это две разные части европейского человечества, имеющие некоторое родство, но во многом противоположные друг другу. В основе Западной Европы лежит насилие завоеваний, многовековая борьба, господство внешних, отвлеченных, алгебраических формул законодательства, в основе Руси – естественное развитие народного быта. Стержнем русской жизни славянофилы считали православие. По их мысли, Русская Церковь всегда оставалась вне государства и мирских отношений, была недосягаемым идеалом, к которому государство и все общество стремились. Благодаря православию, и князья, и бояре, и духовенство, и княжеские дружины, и простой народ – все были проникнуты одним духом и одними взглядами, что обеспечивало единство общества. Западная цивилизация сложилась из трех других элементов – Римской Церкви, древнеримской образованности и государственности, появившейся благодаря завоеваниям. Эти элементы были чужды Древней Руси. Русский народ, по мнению славянофилов, был и остается народом негосударственным: не стремящимся к государственной власти, не требующим политических прав. Доказательства этому славянофилы видят в самом истоке русской истории, а именно – в призвании варягов на Русь. Таким образом, представление о чуждости русского народа государственному началу привело их к лагерь приверженцев норманнской теории. Еще один аргумент славянофилы видели в Смутном времени, во время которого государство было разорено, а Москва освобождена от поляков самим народом, который, победив без всякого участия царя и бояр, призвал государственную власть в лице Романовых, вручил ей свою судьбу и разошелся восвояси, не выдвинув никаких требований. Началу государства славянофилы противопоставляли Землю – собственно народное начало. Согласно им, изначально на Руси существовало бесчисленное множество маленьких общин, каждая из которых сама выбирала своего главу, и составляла по сути дела особый мир. Эти маленькие миры сливались в более крупные, затем – областные, затем – племенные, которые и составляли саму Русскую землю. По мысли славянофилов, земское начало не утратило значения в период развития русской государственности: Земля имела свое участие в делах, касающихся народа, и голос ее учитывался.

Исток различия между Русью и Западной Европой славянофилы видели в самом начале средневековья. Как они считали, в первые века христианского мира в Европе были три силы: Греция, Рим и Север (тевтонский мир). Русь родилась от добровольного соединения Греции и Севера, а западноевропейские государства – от насильственного соединения Рима с Севером. Греция и Рим уже отжили, и Русь осталась единственной наследницей Греции, Рим же имел много наследников. Вообще, обосновывая самобытность русского народа, славянофилы не были чужды мысли о его особой роли в истории. Так, согласно Хомякову, «мы – центр в человечестве европейского полушария, море, в которое стекаются все понятия. Когда оно переполнится истинами частными, тогда потопит свои берега истиной общей». В качестве аргумента против представлений о нецивилизованной России славянофилы приводили и тот факт, что европейские государства стали образовываться из хаоса варварства не раньше 12 века, а Русь к тому времени уже была развитой, процветающей державой. Приверженность началам земли и народности привела славянофилов и к неоднозначной оценке реформ Петра I. Последующие представители традиции обоснования русской национальной самобытности дали более резкие оценки деятельности монарха, однако именно славянофилы первыми начали переоценку знаменитых преобразований, которые до них (а в значительной мере и после них) принято было описывать исключительно в восторженных тонах. Так, согласно Киреевскому, «в перевороте Петра если была истина, то была и неправда, и ложь. Эта ложь состояла в страшной односторонности, в излишнем развитии государственности и вместе с тем в полном неуважении к Русской земле, в воззрении на нее как на материал для своих планов». Как считали славянофилы, Петр I хотел превратить Россию в бездушную машину, только в государство, не признавая начала Русской земли.

Обосновывая национальное своеобразие России, славянофилы уделили некоторые внимание и представлениям более общего историософского плана. Из их трудов можно сделать вывод, что они признавали право всякого народа на самобытность и развитие на основании органически присущих ему начал. Именно народ для славянофильства – основная единица исторического процесса. Как писал Аксаков, «если отнять у человечества … народные краски, то это будет бесцветное явление, до которого можно дойти только чрез отвлеченное представление о безразличном человечестве, чрез искусственное собрание правил … Это будет уже своего рода официальное, форменное, казенное человечество. По счастию, оно невозможно». В некоторых рассуждениях, славянофилы пошли еще дальше. По их мнению, они не противники общечеловеческого, но стоят за прямое право на него русского народа, без посредства Западной Европы. Поборники же Западной Европы стоят за свою исключительную европейскую национальность, которой лишь придают всемирное значение. В этой мысли фактически содержится предвосхищение вывода, который классические евразийцы сделают лишь через сто лет, противопоставив Европу всему человечеству и назвав «общечеловеческие ценности» - ценностями европейскими, агрессивно навязываемыми всем остальным народам.

Споря с западниками, славянофилы тем не менее оставались приверженцами некоторых идей чисто западного происхождения, в частности – идее Просвещения. Они не считали это явление чуждым России и только ратовали за право нашей страны на его собственную интерпретацию. Одна из программных статей Киреевского так и называется – «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России». В соответствии с этими взглядами, существовали и представления славянофилов о науке и об освоении природы. По их мнению, наука – это оружие человечества в борьбе с природой, причем борьба эта – благородная. Покоряя природу своему знанию, наука в то же время освобождает собственный дух человека от темноты и невежества.

Несмотря на очевидно патриотический характер воззрений славянофилов, они, как и западники, не пользовались расположением николаевского правительства, с подозрением смотревшего на оба направления, пытавшихся самостоятельно осмыслить ситуацию в России и ее перспективы. Еще один парадокс заключается в том, что взгляды славянофилов, отстаивавших самобытное народное начало, не получили в народе никакой популярности и распространения. Славянофильство так и осталось кабинетной идеей, не вышедшей за пределы кружка знатного московского дворянства. «В народ» пошли идеи оппонентов славянофильства – западников и их последователей: Герцена, Бакунина, некрасовского журнального кружка (существовавшего вокруг «Современника» и «Отечественных записок»). Тем не менее, несмотря на это, идеи славянофилов оказали влияние не только на дальнейшее развитие русской философии, но и на литературу, и на общественную жизнь в целом на много десятилетий вперед.