Г. Как Иисус Христос помогает нам в проблеме зла

Совершенно естественно Христу помогать нам в проблеме зла: уже до этого Он столько нам помог в понимании Вселенной. Однако даже с Его помощью, как мы увидим, Его разрешение этой проблемы — более духовного, чем интеллектуального характера. С точки зрения истории становится интересным то, что когда люди Запада изъяли Христа из своей теодицеи (т. е. объяснения зла в мире), то результатом было возникновение окончательной тревоги. Когда появился деизм, отрицающий Библию, чудеса, молитву, провидение и искупление, то в результате этого остался рационалистический Бог Тома Пейна и Вольтера, смотрящий в лицо самому грустному виду зла. Бог сотворил мир, позволил греху войти в него и якобы не поднимал и пальца, чтобы сохранить творение от зла!

Поэтому неудивительно то, что Вольтер даже и не думал о возможности разрешения вопроса зла. Неудивительно, что некоторые деисты стали, в конечном счете, явными агностиками и атеистами. Большинство деистов просто скрывались од ответа на этот вопрос, повторяя устаревшее заявление Лейбница и Попа: "Все идет к самому лучшему в этом наилучшем из всех возможных миров". Если деисты оставили бы Иисуса в традиционном разрешении проблемы зла, то вещи не казались бы нам столь плохими.

1) Иисус прежде всего помогает нам в проблеме зла тогда, когда мы замечаем, что Он разделяет с человеком подобное отношение к вопросу боли. Он переживал столько, сколько любой человек переносит, но Он никогда надменно не разглагольствовал на эту тему. Он никогда не говорил о происхождении зла. Он никогда не заявлял, что хорошие люди не будут страдать. Ни ангелов, ни Адама, даже никакую особую личность Он не обвинял в введении страдания. Он знал, что не всегда страдание совершенствует человеческий характер. Для Него зло было врагом, непрошеным гостем, тайной; мы должны бороться против зла. Он любил Божье творение, но никто никогда не услышал бы из Его уст слова: "Это есть наилучший из всех возможных миров".

Когда Иисус стоял у гроба самого дорогого Ему друга, Лазаря, то Он "восскорбел духом и возмутился" (Иоан. 11:33). Корень глагола несет значение "фыркнуть", как это делает лошадь. Иисус был так глубоко встревожен смертью друга, что Его ученики увидели это в Его телесных движениях. Самый короткий стих Библии находится в Евангелии от Иоанна 11:35: "Иисус прослезился". В некотором смысле это — самый длинный стих Библии, потому что им показывается, что Иисус, — Бог в человеческой плоти, — ощущал горе, как любой из нас его ощущает, когда теряет дорогого ему человека. "Как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь" (Евр. 2:18).

2) Иисус помогает нам в проблеме зла тем, что Он сделал Бога участником страдающего творения. Благодаря тому, что Христос пострадал и умер за наши грехи, то мы знаем, что наш Творец позаботился и о нашей боли. Когда деисты изъяли Христа из своего мировоззрения, то они также отодвинули от себя сочувствующего Бога, Который страдает вместе с сотворенными Им существами. У нас нет Бога, сторонящегося нас, как в случае исламского Аллаха, не принимающего никакого личного участия в страдании человека. [Смотрите J. N. D. Anderson, Christianity and Comparative Religion (London: Tyndale Press, 1970), стр. 84—85.] Это как-то остается тайной, даже для христиан, — именно, что Сам Бог во Христе принял участие в страдании творения. Он является "раненным хирургом", как написал Т. С. Эллиот. Никто лучше не выразил эту мысль о Христе, как Дорота Сеерс:

"Независимо от того, по каким причинам Бог решил создать человека таким, какой он есть, — ограниченным и страдающим, подлежащим печалям и смерти, — Он все-таки оказался таким честным и мужественным, что также проглотил Свою пилюлю. Несмотря на то, как Он играет со Своим творением, Он все-таки держится Своих правил и играет справедливо. Он ничего не может брать от человека, чего Сам не берет от Себя. Он Сам пережил все, что любой человек переживает, начиная с моментов незначительного раздражения, с ущемляющих ограничений тяжелой работы и недостатка денег и доходя до моментов самой ужасной боли и унижения, поражения, отча-яния и смерти. Когда Он был человеком, то всецело исполнял роль человека. Он родился в нищете и умер в позоре и счи– .,'.,,?; тал, что все это Ему стоит". [Dorothy Sayers, Creed or Chaos? (New York: Harcourt, Brace, and Co., 1949), стр. 4.]

Человек нуждается не только в спасителе; он нуждается в страдающем спасителе. Он нуждается в капитане, понимающем его, пережившем все обыкновенные человеческие тяжести (Евр. 2:10—18; 4:14—16). Когда мы до излишества отождествляем Иисуса с Богом, то часто обращаемся к Марии, чтобы найти себе какую-нибудь симпатию. По этой причине христианам нельзя забывать и о человеческой стороне Иисуса.

3) Иисус помогает нам в проблеме зла тогда, когда нам становится ясным, что любовь привела Его к страданию. Самая этическая в истории Личность умерла смертью, соответствующей уголовнику. Иисус безусловно знает что-то о несправедливости. Не странно ли, Агнос, что Иисус Христос, Который добровольно решил принять крестную смерть, стал самым высоким стандартом морали для человека? Если крестная смерть Христа стала самым лучшим примером самоотверженной любви, то как Его страдание могло бы противоречить любви? Крестная смерть Христа доказала то, что Бог (в лице Христа) искал не самого приятного удовольствия в жизни, а пути к искупительной любви. Гедонистом Бог отнюдь не является.

Эта мысль в сущности приводит нашу книгу к кульминации. Мы начали с рассмотрения того, что в природе есть некоторые знаки существования Бога, но мы пошли еще дальше и показали, что Бог должен был всецело открыться нам в истории. В конечном счете, Он это сделал самым ясным образом через Иисуса Христа. Суть природы Бога, — именно, Его любовь и сердце, — была ясно проявлена искупительной смертью Его Сына. После того, как Бог проявил Свою любовь во Христе, то та пятница, когда Он умер, стала называться "Страстной". Даже зло, убившее Иисуса, люди назвали "счастливой виной" подобно тому, как оно называлось в старом римском пасхальном богослужении. Даже греховное действие человека, осуществившее Его смерть, Августин Блаженный посмел назвать: "О felix culpa", т. е. "О блаженная вина, заслужившая такого великого Искупителя".

Агнос, тут все наверно становится слишком сентиментальным для Вас. Может быть, Вам хотелось бы сказать мне: "Прошу Вас не быть таким мелодраматичным". Все-таки, должен сказать, что никакое другое утверждение, оформленное для выражения христианской истины, так сильно и глубоко не трогает меня лично, как смерть Иисуса Христа. Когда я слышу, как на кресте Он прощает врагов, мне хочется высказать вместе с Иовом: "Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (Иов. 42:6). Такая любовь мне непостижима. Для того чтобы объяснить ее, приходится обратиться к Тому, Кто превосходит нас.

Иов увидел Бога в вихре вопросов. Я вижу Бога в смерти Христа. В обоих случаях виден Бог, хотя это не есть интеллектуальное разрешение вопроса о зле. Мне кажется, что это то понимание, которое Бог хочет, чтобы мы имели в этой жизни.

4) Все же, Бог обещал, что придет время, когда исчезнет зло (Откр. гл. 21 и 22). Зло встречается только в истории; оно вечно не будет продолжаться. Библия ясно говорит нам не о начале зла, а о его судьбе. Злу назначено быть преодоленным при втором пришествии Христа. Через воскресение Христос в принципе дал злу смертельный удар, но Он даст ему окончательный удар тогда, когда снова вернется на землю.

Но пока нам достаточно Божьей благодати (2 Кор. 12:9). Крестная смерть дает большинству христиан силу жить и справляться с замешательством, неясностью и тайной зла. Мы надеемся на Бога, что Он открывает нам не более, чем мы готовы принять (1 Кор. 10:13). Когда мы приходим к моменту конечного замешательства, — именно, смерти, — то мы стараемся идти на встречу с ней, не как к стене, но как к двери, ведущей нас к новой высшей, более полной, более истинной истории. Только те, кто увидел Бога во Христе и, хотя бы в некоторой мере, познал Его через страдание, могут смотреть на смерть с таким пониманием. А тех, у кого недостает такого знания, наши замечания наверно глубоко обижают.

Ж. Заключение

Агнос, я сказал, что Иисус помогает нам в проблеме зла; Он ее полностью не разрешает. Самое лучшее разрешение мы находим тем, что учимся, как преодолеть, а не уразуметь зло. Если Вы являетесь крепким рационалистом, который постоянно требует, чтобы все в Вашем мировоззрении было "ясной и определенной идеей", то я Вам не могу помочь в проблеме зла. Если все должно быть дедуктивным и эмпирически известным в настоящий момент, то страдание останется для Вас вечной проблемой.

Иисус помогает нам. Да, это верно, но сама проблема зла не отступает от нас. Она остается с нами, христианами, как привязанная к ногам цепь с железным шаром, постоянно напоминая нам, что всего в жизни мы не знаем, что вера не является знанием и что надежда не является достижением желаемого. В конечном счете, нужно прийти к личному выводу о том, уничтожает ли зло Бога или уничтожит ли Бог зло когда-то в будущем.

Позвольте мне напомнить Вам, что все мировоззрения имеют свои трудности. Зло оказывается нашей проблемой. Но проблемы не уничтожают мировоззрения, потому что они находятся во всех философских системах. Зло — это тайна, внутренняя неясность нашей веры, но оно не разрушает нашей системы. Один шатающийся болт не обязательно содействует обвалу целой аппаратуры.

Если Вы выбрали себе материализм, то у Вас остается трудность в объяснении наличия добра в безличной неаксиологической Вселенной. Вы не можете объяснить наличие добра путем материалистического детерминизма. Вам нужно решить, какое из двух явлений останется загадкой в Вашей философской системе: добро или зло. Если выберете Бога во Христе, то Он может дать Вам 1) достаточно удовлетворительное объяснение добра, и 2) хотя бы частичное объяснение проблемы зла.

Проблема греха

Агнос, Вы считаете, что наша книга должна этим и закончиться, не так ли? Вы ошибаетесь. У нас остался еще один камень, который нужно отодвинуть, а, ведь, он — самый большой. Этот камень, однако, не лежит на дороге; он находится внутри Вас. На пути, ведущем к нашей отдаче себя Богу, мы уже передвинули в кювет немало препятствий и надеюсь, что мы также сделали все необходимое, чтобы обойти урода по имени "зло". Но существует еще одно препятствие, которое может не позволить Вам пойти дальше по дороге, ведущей к отдаче себя Иисусу Христу. Этим препятствием является Ваш собственный грех.

Вы возражаете, заявляя: "Слушайте, какое значение может грех иметь в вопросе убедительности доказательств?" На самом деле, Агнос, это имеет самое большое значение. Помните ли Вы, как в третьей главе мы говорили о том, что Ваша "перцепционная наклонность", Ваш эпистемологический фильтр, определяет, что Вы принимаете или отрицаете в контексте своего мировоззрения? Я крепко убежден в том, что настоящей причиной неверия у человека является грех, а не отсутствие доказательств. Слова Беркли как раз тут и подходят: "Мы прежде всего подняли пыль, а за этим жалуемся, что ничего не можем видеть".