Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью.

Исх.13:21.

8.08.98.

Суббота. Ходовой день. Алик запланировал выйти около двенадцати, чтобы рыба максимально подвялилась. Встали в семь. Я проснулся – в палатке нет Валеры. Ну, думаю, азартный мужик Парамоша: не иначе, как на тайменную яму ускакал. Вылез я по малой нужде, стою с гидробудильником в руке – а Валера[50] с сигаретой у воды «фиалку» промывает. Я лёг спать дальше, а егерь успел сбегать на верхний перекат и зацепить трёх штук.

Пока встали, пока возились, то да сё – в 11³⁰ вышли. К этому моменту пасмурный день перешёл в обложной дождь. Запаковались в резинки и тронулись. Тихонов с Аликом опять пикируются по поводу перераспределения груза. К слову: у нас с Сявой перегруз такой, что судно черпает кормой. Дождь потихоньку усиливался, и, наконец, пошёл проливной.

В первый раз остановились на яме, где я в прошлом году вытащил тайменя. Покидали, но ничего. На берегу стоит грамотно сделанная совсем недавно коптилка. Выложен из камней в земле длинный дымоход, а в конце каркас из колышков, на который натягивалась или плотная ткань, или полиэтилен. Это казанцы промышляли. Они же и тайменей выловили.

После этого ещё пару раз останавливались. Поймали всего двенадцать хариусов. Спокойно прошли все перекаты, благо вода большая. Последний раз ловили на большой яме у Сезыма. Выловили несколько крупных хариусов: Валера несколько штук, Сява двух. Я зацепил одного «кастмастером» за верхний плавник, но он сошёл.

На острове у той же ямы кидали Сергей с Аликом. У Сергея взяла щука приблизительно на 2.5 кило и сразу же срезала лёску. Она же потом выходила несколько раз за другой блесной, но не брала. Видимо, блесна застряла в пасти так, что не раскрыть.

Остановились на Сезыме. Дождь перешёл в очень сильный. Вытащили спрятанные канистры с бензином, и «дюдя» немедленно затеял дискуссию на тему: как же теперь их разместить, надо же перепаковываться и т.д. и т.п. (Как будто утром это не ясно было!)[51] Кроме того Тихонов продолжает верещать по поводу плохого бензина.

Смотреть и слушать наследника Полесова уже нет никаких сил, и Сергей совершает поступок: выливает к чёртовой (или какой-то другой) матери и вторую канистру бензина! Это действие вызвало немедленную и очень интересную реакцию Вовочки: он вдруг резко повеселел. Ну, в самом деле – с него теперь сняты все проблемы. Раз нет бензина и двигателем заниматься не надо, и доказать ничего невозможно (было ли горючее таким плохим?). Но зря Вовочка так неприлично радовался. Сергей ему на ушко шепнул, что если в Югангорте (это первое селение у нас на пути) мотор на купленном там бензине не заведётся, то он (Сергей) немедленно мотор утопит! Вова слегка загрустил, но, тем не менее, продолжает проявлять резвость во всём.

Решили идти вперёд. Алик сказал, что в часе хода будет приличная стоянка, а дальше ничего нет. Мы дошли и на ней встали. Тут действительно песочек, высокий берег. Вышли, стали распаковываться. Тут и дождик потихоньку прекратился.

Поставили тент, палатки. Стали в 16⁰⁰, а ужинать сели в 21⁰⁰. Надо было разделать дюжину хариусов, пожарили, сделали под кисло-сладким соусом. Сварили юшку, были грибки маринованные. С устатку после дождя накатили по «соточке». Я не стал: что-то у меня голова болит с этого дела, решил пока воздерживаться. Кроме того, завтра целый день лопатить и нужно быть в форме. Валера с Володей съездили на другой берег и привезли морошки и голубики. Сварили компот, а то чай кончается.[52]

Сейчас 22 с гаком, я в палатке. Валера с Сявой коптят хариуса. Валера возжелал копчёного хариуса, оказывается, ещё ни разу его не коптили! Разубедить его, что жареный лучше, не удалось, вот они и трудятся на ночь глядя.

Влажность 100%. Всё у нас сырое, везём мешок белья постиранного, но не высушенного. Очень большая опасность, что рыба копчёная и вяленая испортится. Завтра надо рано вставать и шкандыбать до любой приличной стоянки. Становиться и вывешивать трофеи под тент на просушку. Ну и молиться на солнышко. Если же день будет плохой, то придётся пилить до изб на озере Ворчато, и там что-нибудь придумывать. Развешивать на чердаке, или в избах и печки топить. Восьмое, суббота, день физкультурника заканчивается.

...и поставлю жилище Мое среди вас, и душа Моя не возгнушается вами;

Лев.26:11.

9.08.98.

Воскресенье. День строителя. Встали, как Альберт и обещал, рано, в четыре часа. В шесть уже вышли. С утра был густой туман у самой земли, потом туман резко рассеялся, и проглянуло солнышко – день обещал быть хорошим. На самом же деле, после этого потянулись свинцовые тучи, и задул крепкий южный ветер. Нам он был в лицо; такой ветер на сленге туриков называется «мордотыком». Вот при этом-то «мордотыке» мы и проскочили за день всю Танью: считай, от Сезыма до изб.

Шли ходом; Алик с Сергеем впереди, мы вплотную за ними. Валеру с «дюдей» оставили сзади. Первая остановка была на морошку. Алик собирал в бутылку, мы со Славой в желудки. Морошки очень много, уже зрелая, но гроздь мелкая.

Следующая остановка у той ямы, где в прошлом году был бешеный клёв окуней. Воды в реке больше на метр, и рельеф изменился неузнаваемо. Окуни берут, но очень лениво. Зато у кустов, где остановились, столько мокреца[53], что не до спиннинга – снялись и пошли дальше. Рыбы, правда, немного поймали.

Бросали ещё несколько раз в устьях речек, но без особого успеха. Ветер продолжает усиливаться, волны пошли уже с барашками. Около одиннадцати пополудни решили встать на перекус, переждать непогодь, и подождать моторный экипаж. Собрали по стакану голубики (её тут море) и сварили компот. Когда в компот бросаешь сукразит, его цвет резко меняется из синего на изумрудно-зелёный – зелёный змий. Копчушка, сухарики, кофеёк.

Около 13⁰⁰ подошла отставшая байда. Оказывается, они около часа пережидали сильный шквал метрах в 500 от нас. Алик опять полетел вперёд – времени было 13¹⁰.[54]Мы со Славой дождались освобождения котлов и посуды, и пошли в 13⁵⁰.

Лопатили вдоль бережков (река уже довольно широкая), укрываясь под ними от ветра. Ветер не стихал, под берегами можно было идти, но переезжать с берега на берег было совсем непросто. Волны в лодку периодически наплёскивали по нескольку стаканчиков. За всё время мы только два раза вышли на берег. Один раз на пять минут срезать чагу, которую я увидел. А второй раз минут пятнадцать отдохнули. Погода такая: очень сильный шквалистый ветер в лицо, по небу стремительно несутся свинцовые облака, иногда проглядывает солнышко, иногда идёт дождь.[55]

К избам подошли в шесть вечера, при этом догнали Альберта с Сергеем. Все вымотались не до смерти, но здорово. Только поели, выпили в качестве допинга (в меня опять не полезло), и сразу же развесили рыбу на чердаке. Там прекрасные вешала с крючками, натянута сетка, на которую можно положить рыбу. Чердак высокий и прекрасно продувается. Словом, настоящий рыбзаводик. Из окуней, пойманных на переходе, сготовили ужин: юшку, макароны по-флотски, чага.

В 20⁰⁰ подпылил «адмиральский» дредноут. Поужинали и легли спать. Я лёг к ребятам в энцефалитку, которую натянули в избе на нарах. Перед этим Тихонов совершенно бесцеремонно согнал меня с места рядом со Славой. Спорить с ним никакого желания не было, залез под полог и оказался прав: как и в прошлом году комаров в избе было предостаточно. А Сява с Вовочкой, чтобы выспаться, вынуждены были ночью встать и подвесить палатку Тихонова.

За день так налопатились, что руки подопухли. Забыл упомянуть: на ходу вывесил на край байды блёсны, и, вылезая, утопил «кастмастера» – подарок Токмачёва. Искал – искал, всё исползал, но так и не нашёл! Обидно до слёз! Уж больно хороша блесна – и по дальности заброса, и по игре, и по уловистости. Ну, будем считать ещё одна жертва морскому царю.[56]

Уже совсем ночью Львович влез на высокую крышу избы и «Зенитом» с выдержкой «В» снимал закат, горы, полную луну и вечернее небо. Было очень красиво, сфотографировать тянуло, а вот получится что из этого – это вопрос.