Число рабочих в крупных капиталистических
предприятиях (в тысячах)
Годы | В фабр.-зав. промышленности | В горной промышленности | На жел. дорогах | Всего |
Таким образом, число рабочих в крупных капиталистических предприятиях увеличилось за 25 лет более чем вдвое, т. е. оно возрастало не только гораздо быстрее, чем население вообще, но даже быстрее городского населения[589]. Все большее и большее отвлечение рабочих от земледелия и от мелких промыслов к крупным промышленным предприятиям стоит, следовательно, вне сомнения[590]. Так говорят данные той самой статистики, к которой так часто прибегали и которою так злоупотребляли наши народники. Но кульминационным пунктом их злоупотребления статистикой является следующий, поистине феноменальный, прием: берется отношение числа фабрично-заводских рабочих ко всему населению (!) и на основании полученной цифры (около 1%) разглагольствуется о том, как ничтожна эта “горсть”[591] рабочих! Г-н Каблуков, напр., повторив это вычисление процента “фабричных рабочих в России”[592] к населению, продолжает так: “На Западе же (!!) количество рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности...” (не очевидно ли для каждого гимназиста, что это совершенно не одно и то же: “фабричные рабочие” и “рабочие, занятые в обрабатывающей промышленности”?)... “составляет совсем иное отношение ко всему населению”, именно от 53% в Англии до 23% во Франции. “Не трудно видеть, что разница в отношении класса фабричных рабочих (!!) там и у нас так велика, что не может быть и речи об отождествлении хода нашего развития с западноевропейским”. И это пишет профессор и статистик по специальности! С необыкновенной храбростью совершает он одним духом две передержки: 1) фабричные рабочие подменены рабочими, занятыми в обрабатывающей промышленности; 2) эти последние подменены населением, занятым обрабатывающей промышленностью. Поясним для наших ученых статистиков значение этих различий. Во Франции, по переписи 1891 года, рабочих, занятых в обрабатывающей промышленности, было 3,3 миллиона — менее десятой доли населения (36,8 млн. распределенного по занятиям населения; 1,3 млн. не распределены по занятиям). Это — рабочие во всех промышленных заведениях и предприятиях, а не только фабричные. Население же, занятое обрабатывающей промышленностью, было 9,5 млн. (около 26% всего населения); к числу рабочих прибавлены здесь хозяева и проч. (1 млн.), затем служащие — 0,2 млн., члены семей — 4,8 млн. и прислуга — 0,2 млн.[593] Чтобы иллюстрировать соответствующие отношения в России, приходится взять для примера отдельные центры, ибо статистики занятий всего населения у нас нет. Берем один городской и один сельский центр. В Петербурге фабрично-заводская статистика считала за 1890 г. 51 760 фабрично-заводских рабочих (по “Указателю”), а по переписи С.-Петербурга 15 декабря 1890 г. обрабатывающей промышленностью было занято 341 991 чел. об. пола, распределяющиеся таким образом[594]:
Число лиц обоего пола
Самостоятельных (т.е. таких, которые сами себя соджержат) | Членов семей и прислуги | Всего | |
Хозяева | |||
Администрация (служащие) | |||
Рабочие | |||
Одиночки | |||
Всего |
Другой пример: в селе Богородском Горбатовского уезда Нижегородской губернии (которое, как мы видели, не занимается земледелием и представляет из себя “как бы один кожевенный завод”) насчитывается по “Указ.” за 1890 г. 392 ф.-з. рабочих, тогда как промысловое население, по земской переписи 1889 г., составляет около 8 тысяч (все население = 9241 челов.; семей с промыслами более 9/10). Пусть подумают над этими цифрами гг. Н. —он, Каблуков и К°!
Добавление ко второму изданию. В настоящее время мы имеем результаты данных всеобщей переписи 1897 года о статистике занятий всего населения. Вот обработанные нами данные по всей Российской империи[595] (в миллионах):
Занятия | Самостоятельные | Члены семей | Всего населения |
Обоего пола | |||
А) чиновники и войско | 1,5 | 0,7 | 2,2 |
Б) духовенство и своб. профессия | 0,7 | 0,9 | 1,6 |
В) рантье и пенсионеры | 1,3 | 0,9 | 2,2 |
Г) лишенные свободы, простит., неопред., неизвестные | 0,6 | 0,3 | 0,9 |
Итого непроизводительного населения | 4,1 | 2,8 | 6,9 |
Д) торговля | 1,6 | 3,4 | 5,0 |
Е) пути сообщения и сношений | 0,7 | 1,2 | 1,9 |
Ж) частная служба, прислуга, поденщики | 3,4 | 2,4 | 5,8 |
Итого полупроизводительного населения | 5,7 | 7,0 | 12,7 |
З) сельское хозяйство | 18,2 | 75,5 | 93,7 |
И) промышленность | 5,2 | 7,1 | 12,3 |
Итого производительного населения | 23,4 | 82,6 | 106,0 |
Итого | 33,2 | 92,4 | 125,6 |
Нечего и говорить, что эти данные вполне подтверждают сказанное выше о вздорности народнического приема сравнивать число ф.-зав. рабочих со всем населением.
Приведенные данные о распределении по занятиям всего населения России интересно прежде всего сгруппировать для иллюстрации разделения общественного труда, как основы всего товарного производства и капитализма в России. С этой точки зрения все население должно быть разделено на три крупные подразделения: I. Сельскохозяйственное население. II. Торгово-промышленное население. III. Непроизводительное (точнее: не участвующее в хозяйственной деятельности) население. Из приведенных девяти групп (а — и) только одна группа не может быть прямо и целиком отнесена ни к одному из этих основных трех подразделений. Это именно группа ж: частная служба, прислуга, поденщики. Эту группу надо распределить приблизительно между торгово-промышленным и сельскохозяйственным населением. Мы отнесли к первому ту часть этой группы, которая показана живущей в городах (2,5 млн.), а ко второму — живущих в уездах (3,3 млн.). Тогда мы получим следующую картину распределения всего населения России:
Сельскохозяйственное население | 97,0 |
Торгово-промышленное | 21,7 |
Непроизводительное | 6,9 |
Всего | 125,6 |
Из этой картины ясно видно, с одной стороны, что товарное обращение и, след., товарное производство вполне прочной ногой стоит в России. Россия — страна капиталистическая. С другой стороны, отсюда видно, что Россия еще очень отстала, по сравнению с другими капиталистическими странами, в своем экономическом развитии.
Далее. После того анализа, который дан был нами в настоящем сочинении, статистика занятий всего населения России может и должна быть использована для приблизительного определения того, на какие основные категории делится все население России по своему классовому положению, т. е. по своему положению в общественном строе производства.
Возможность такого — разумеется лишь приблизительного — определения дается тем, что мы знаем общее деление крестьянства на основные экономические группы. А всю массу с.-х. населения России вполне можно принять за крестьянство, ибо число помещиков в общем итоге совершенно ничтожно. Немалая часть помещиков сосчитаны притом в качестве рантье, чиновников, высших сановников и т. п. В крестьянской же массе 97-ми миллионов необходимо различать три основные группы: низшую — пролетарские и полупролетарские слои населения; среднюю — беднейшие мелкие хозяева; и высшую — зажиточные мелкие хозяева. Основные экономические признаки этих групп, как различных классовых элементов, были подробно проанализированы нами выше. Низшая группа — население неимущее и живущее главным образом или наполовину продажей рабочей силы. Средняя группа — беднейшие мелкие хозяева, ибо средний крестьянин в лучший разве год сводит едва-едва концы с концами, но главный источник существования здесь — “самостоятельное” (якобы самостоятельное, конечно) мелкое хозяйство. Наконец, высшая группа — зажиточные мелкие хозяева, эксплуатирующие более или менее значительное число батраков и поденщиков с наделом и всяких наемных рабочих вообще.
Приблизительная доля этих групп в общей сумме: 50%, 30% и 20%. Выше мы брали постоянно долю числа дворов или хозяйств. Теперь возьмем долю населения. От этого изменения увеличивается низшая и уменьшается высшая группа. Но именно такое изменение, несомненно, и происходило в России за истекшее десятилетие, как об этом неоспоримо свидетельствует обезлошадение и разорение крестьянства, рост нищеты и безработицы в деревнях и т. д.
Значит, мы имеем из с.-х. населения около 48,5 миллионов пролетарского и полупролетарского населения; около 29,1 миллионов беднейших мелких хозяев и их семей и около 19,4 миллионов населения в зажиточных мелких хозяйствах.
Далее возникает вопрос, как распределить торг.-пром. и непроизводительное население. В последнем есть элементы населения, явно крупнобуржуазные: все рантье (“живущие доходами с капитала и недвижимого имущества” — первое подразделение 14-ой группы в нашей статистике — 0,9 млн.), затем часть буржуазной интеллигенции, крупные чиновники военные и гражданские и т. п. Всего сюда отойдет около l½ миллиона. На другом полюсе среди того же непроизводительного населения стоят нижние чины армии, флота, жандармов, полиции (ок. 1,3 млн.), прислуга и многочисленные служители (всего до ½ млн.), почти ½ млн. нищих, бродяг и т. п. и т. д. Здесь можно только примерно распределить группы, наиболее приближающиеся к основным экономическим типам: около 2 миллионов к пролетарскому и полупролетарскому населению (частью люмпены), ок. 1,9 млн. к беднейшим мелким хозяевам и около 1,5 млн. к зажиточным мелким хозяевам, считая в том числе большую часть служащих, администрации, буржуазной интеллигенции и т. п.
Наконец, среди торгово-промышленного населения, несомненно, всего более пролетариата, всего глубже пропасть между ним и крупной буржуазией. Но перепись не дает никаких данных о распределении этого населения на хозяев, одиночек, рабочих и т. д. Остается взять за образец вышеприведенные данные о промышленном населении Петербурга, распределенном по положению в производстве. На основании этих данных можно примерно отнести ок. 7% к крупной буржуазии, 10% к зажиточной мелкой, 22% к беднейшим мелким хозяевам и 61% к пролетариату. Во всей России мелкое производство в промышленности, конечно, гораздо более живуче, чем в Петербурге, но зато мы не относим к полупролетарскому населению массы одиночек и кустарей, работающих по домам на хозяев. След., в общем и целом, взятые отношения, вероятно, мало будут отличаться от действительности. Для торгово-промышленного населения мы получили тогда ок. 1,5 млн. крупной буржуазии, ок. 2,2 млн. зажиточных, ок. 4,8 млн. нуждающихся мелких производителей и ок. 13,2 млн. пролетарских и полупролетарских слоев населения.
Соединяя вместе сельскохозяйственное, торгово-промышленное и непроизводительное население, получим для всего населения России такое приблизительное распределение по классовому положению.
Все население об. Пола | |
Крупная буржуазия, помещики, высшие чины и прочие | Ок. 3,0 млн. |
Зажиточные мелкие хозяева | Ок. 23,1 млн |
Беднейшие мелкие хозяева | Ок. 35,8 млн |
Пролетарии[596] и полупролетарии | Ок. 63,7 млн. |
всего | Ок. 125,6 млн. |
Мы не сомневаемся, что со стороны наших кадетских и кадетствующих экономистов и политиков раздадутся возмущенные голоса против такого “упрощенного” представления об экономике России. Ведь это так удобно, так выгодно — затушевывать глубину экономических противоречий в детальном анализе и в то же время жаловаться на “грубость” социалистического взгляда на целое этих противоречий. Подобная критика вывода, к которому мы пришли, лишена, разумеется, научного значения.
Относительно степени приближения тех или иных цифр возможны, конечно, частные разногласия. Интересно отметить, с этой точки зрения, работу г. Лосицкого: “Этюды о населении России по переписи 1897 года” (“Мир Божий”, 1905, № 8). Автор пользовался непосредственными данными переписи о числе рабочих и прислуги. Пролетарское население России он определил, по этим данным, в 22 млн.; —крестьянское и землевладельческое в 80 млн., хозяев и служащих в торговле и промышленности — ок. 12 млн. и непромысловое население — ок. 12 млн.
Численность пролетариата, по этим данным, близко подходит к нашим выводам[597]. Отрицать громадную массу полупролетарского населения среди крестьянской бедноты, зависящей от “заработков”, среди кустарей и т. д. — значило бы насмехаться над всеми данными об экономике России. Стоит припомнить о ЗУд миллионах безлошадных дворов в одной Европейской России, о 3,4 млн. дворов однолошадных, о совокупности сведений земской статистики насчет аренды, “заработков”, бюджетов и пр., чтобы не сомневаться в громадной численности полупролетарского населения. Принять, что пролетарское и полупролетарское население вместе составляют половину крестьянства, значит, вероятно, уменьшить, никак не преувеличить его численность. А вне земледельческого населения процент пролетарских и полупролетарских слоев безусловно еще выше.
Далее, к зажиточным мелким хозяевам необходимо отнести, если не хочешь разменять цельной экономической картины на мелочи, значительную часть торг.-промышленной администрации, служащих, буржуазной интеллигенции, чиновничества и так далее. Здесь мы поступили может быть чересчур осторожно, определяя численность такого населения слишком высокой цифрой: вполне возможно, что следовало бы увеличить число беднейших мелких хозяев и понизить число зажиточных. Но подобные деления и не претендуют, конечно, на безусловную статистическую точность.
Статистика должна иллюстрировать установленные всесторонним анализом общественно-экономические отношения, а не превращаться в самоцель, как у нас это слишком часто бывает. Затушевывать многочисленность мелкобуржуазных слоев в населении России значило бы прямо фальсифицировать картину нашей экономической действительности.