Экономика домонополистического капитализма. Концепции меркантилизма, физиократов, классической политэкономии, марксизма. 1 страница

При разложении феодальной экономики работники каким-либо образом приобретали освобождение от крепостной зависимости. Вчерашние крепостные крестьяне получали личную свободу. Тем самым исчезало внеэкономическое принуждение к труду. Но при этом у работников изымались их земельные наделы, как правило, в пользу их прежних хозяев. Таким образом, бывшие феодалы превращались в капиталовладельцев, а работники в обмен на личную свободу теряли средства к существованию и вынуждены были уходить из сельской местности в города, нанимаясь рабочими на мануфактуры. В свою очередь новые капиталовладельцы направляли свой капитал на строительство сначала мануфактур, а затем фабрик, закупку оборудования и наём работников.

Указанный процесс, получивший название первоначальным накоплением капитала, является объективной экономической закономерностью и наблюдался во всех странах при переходе к промышленному производству. Конечно, стремление новых капиталовладельцев к обогащению любой ценой не могло не оборачиваться трагедиями для сотен тысяч людей: ломались судьбы, обесценивалась сама человеческая жизнь.

Важной предпосылкой первоначального накопления капитала выступили великие географичекие открытия. Так, в конце 15 – начале 16 веков при помощи целой серии океанских экспедиций впервые были установлены прямые стабильные экономические связи между Европой и другими частями света. В относительно короткий срок в экономику ряда европейских государств были влиты огромные, ещё невиданные в истории материальные ресурсы из Америки, Азии, Африки. Великие плавания были обусловлены и кризисом средиземноморской торговли вследствие завоевания Турцией Южно-Средиземноморского и Азово-Черноморского бассейнов, что побуждало европейцев искать выход в установлении прямых связей с Востоком (ведь, плывя на запад, Колумб считал, что Индия находится на западном берегу Атлантики).

В результате Великих географических открытий к концу 16-го века известная европейцам поверхность земного шара увеличилась в шесть раз! Торговля стала мировой. Торговые пути переместились на океаны. Роль центра мировой торговли последовательно переходила сначала к Антверпену, затем к Амстердаму и, наконец, к Лондону. Борьба за овладение новыми рынками привела к созданию в ряде стран монопольных торговых объединений. Наиболее мощными из них были английская и голландская Ост-Индские компании, которые боролись между собой за индийский рынок ( а методами борьбы были, конечно, войны, морской разбой и т.д.). В это же время Англия, Голландия и Франция широко развернули пиратство. Например, Карибский бассейн буквально кишел тогда флибустьерами, грабившими испанский флот, который отвозил золото и серебро из американских колоний в метрополию (такие суда поднимают со дна моря до сих пор). Вот так «ковался» первоначальный капитал «цивилизованной» Европы.

Будучи столь благоприятными для европейцев, географические открытия обернулись для коренного населения открытых земель подлинным адом. Ведь методом функционирования мирового хозяйства стал колониализм, заключавшийся в неэквивалентном обмене, да и то если нельзя было применить прямой грабёж. Так, в испанских колониях в Южной и Центральной Америке туземцев массами сгоняли для тяжёлой работы на золотых и серебряных рудниках, плантациях сахарного тростника. Это привело к их массовому вымиранию. Например, в Перу и Чили за вторую половину 16-го века коренное население сократилось в пять раз!

В Новом Свете (то есть на территории нынешних США) европейцы решали проблему рабочей силы для колоний чисто насильственным путём: переброской туда захваченных или купленных по дешёвке африканцев. Таков стал рабочий контингент на разбитых в Новом Свете плантациях по производству сахара, кофе, табака, хлопка. В 16-17-м веках рейсы работорговых судов ежегодно доставляли на американские рынки до шести тысяч африканских рабов.

Постепенно установился главный принцип колониального хозяйства европейских стран: вывоз дешёвого сырья и продовольствия, ввоз промтоваров, а затем и капитала (используя дешёвую колониальную рабочую силу). Главной силой в колониях стали компрадоры – местные купцы, продающие и перепродающие экспортно-импортные товары.

Географические открытия отозвались в Европе высокой инфляцией. Ведь из открытых земель вывозилось огромное количество золота и серебра, добытого дешёвым принудительным трудом туземного населения. В результате только в течение 16-го столетия цены в Европе выросли втрое. Вздорожание предметов широкого потребления привело к падению реальных доходов людей, живших на заработную плату, рост которой не поспевал за ростом цен. Так, в Англии за 16-й век цены на товары в среднем повысились на 155 процентов, а заработная плата наёмных рабочих – только на 30 процентов. Зато от «революции цен» много выиграла нарождающаяся буржуазия, поскольку рабочая сила подешевела, а выпускаемая продукция, наоборот, подорожала. Серьёзно проигрывали от повышения цен феодалы, так как размер их денежной ренты был фиксирован, а жизнь сильно подорожала. Таким образом, «революция цен» ускорила формирование капиталистической формы хозяйства.

Классическим выражением первоначального накопления капитала , как, впрочем, затем и промышленного переворота, выступила Англия. Островное положение страны и овцеводческая специализация её сельского хозяйства вызвали особенно сильное стремление к обогащению за счёт мировой торговли шерстью. В результате начался насильственный сгон крестьян с их земель, получивший название огораживания. Бывшие крестьяне, лишившись средств к существованию, вынуждены были наниматься на суконные мануфактуры, получившие мощное развитие. Так, если в 13-14-м веках английская сырая шерсть вывозилась для обработки на континент, то с 15-го века производство сукна и шерстяных тканей развивается внутри страны. В 16-м веке в шерстяной промышленности оказалась занятой почти половина английского населения. И если в середине 14-го века из Англии ежегодно вывозилось около 30 тыс. мешков сырой шерсти, то через 200 лет – лишь 5 тыс. мешков; за это же время вывоз английского готового сукна возрос почти в 25 раз (с 5-ти до 122 тыс. кусков).

В тот же период в Англии создаётся самый мощный в мире флот, позволивший активно участвовать в великих географических открытиях, приобретать обширные колониальные владения, заниматься высокоприбыльными пиратством и работорговлей. Доходы от них превращались в капитал: закупались сырьё и оборудование, нанимались рабочие. Кроме того, государство, постоянно нуждавшееся в средствах на войну, занимало деньги у английских купцов под высокие проценты. Этот государственный долг оплачивался налогоплательщиками, но проценты получали купцы, открывавшие на эти средства новые предприятия. К тому же Англия в 16-17-м веках ввела высокие пошлины на импорт готовых изделий и такой протекционизм позволял предпринимателям удерживать высокие цены на свои товары. На основе всех этих факторов в Англии получают быстрое развитие не только внутренняя, но и внешняя торговля, формируется мощный торговый капитал, который и был исторически первой формой капитала вообще.

В конце 18 – начале 19 веков Англия первой из стран совершила промышленный переворот. Значительные средства, полученные буржуазией во время первоначального накопления капитала, начали инвестироваться в промышленность. Для последней политика огораживания создала резерв рабочей силы, оставив без средств к существованию 1,5 млн. сельских жителей. На созданных мануфактурах достигается высокий уровень разделения труда, специализации. Правда, основываются мануфактуры ещё на техническом базисе ремесла и ручного труда. Постоянно растёт промышленное использование сырьевых ресурсов: каменного угля, железной руды, шерсти. Из Индии, ставшей колонией Англии, поставляется недорогой и высококачественный хлопок как сырьё для текстильной промышленности.

Важной предпосылкой промышленного переворота в Англии послужил бурный всплеск изобретательства. В результате осуществлён революционный переход от мануфактуры, основанной на применении ручного ремесленного труда, к фабрике, основанной на использовании системы машин, парового двигателя. Завершение промышленного переворота означало победу индустриальной экономики над аграрной. Существенными вехами в этом процессе были технические новшества в текстильной промышленности, изобретения в металлургическом производстве, изменения в технической базе добывающей промышленности, технические усовершенствования в машиностроении, изобретение парового двигателя, появление парохода и паровоза.

Первая в истории человечества английская фабрично-заводская индустрия заняла исключительное положение в мировом хозяйстве. В период наполеоновских войн и континентальной блокады Англии со стороны Франции и зависимых от неё государств доступ на континент продукции английского машиностроения практически прекратился, и поэтому техническое перевооружение европейской промышленности весьма задержалось. После разгрома Наполеона, когда континентальные страны возобновили мирное развитие экономики, английская промышленность уже быстро ушла вперёд и конкуренция с ней стала невозможной на долгое время. Ведь стоимость английских промышленных товаров, произведённых машинами, непрерывно снижалась. Например, фунт бумажной пряжи, который в 1788 году стоил 35 шиллингов, в 1800 году продавался уже за 9 шиллингов, а в 1833 году всего за три шиллинга! Подобное снижение цен, естественно, обеспечило английской продукции самый широкий, практически глобальный рынок.

К тому же от традиционной политики протекционизма Англия перешла во внешней торговле к невиданной ещё в мире хозяйственной политике неограниченной свободы торговли, фритредерства (от английских слов free trade), которая затем через столетие станет фундаментом европейской экономической интеграции. Суть свободы торговли заключалась в освобождении от таможенных пошлин почти всего списка ввозимых в Англию и вывозимых из неё договорившимися странами товаров. И хотя взаимное благоприятствование было обоюдовыгодным, но на практике Англия выгадывала больше. Потому что она обеспечивала беспошлинный сбыт за границей своих изделий и в то же время дешёвое импортное сырьё и продовольствие для своего внутреннего рынка.

По принципу взаимного благоприятствования в 19-м веке Англия заключила двусторонние договоры с Францией, Бельгией, Италией, Австрией, Швецией, Таможенным союзом германских государств. Свобода торговли помогла Англии занять доминирующие позиции в мировой промышленности, торговле, кредите, морском транспорте. Так, в 1850-м году, когда общий оборот мировой торговли достиг 14,5 млрд. марок, в нём на долю одной Британской империи приходилось 5,24 млрд. марок. А в 1870-м году эта доля составила уже 14 млрд. из общей суммы 37,5 млрд. марок При этом, сравните, доля Франции, Германии и США вместе взятых повысилась лишь с 4,9 до 12 млрд.! (Обратите ещё раз внимание: вместе взятых!).

К середине 19-го века Лондон превратился в мировой кредитный центр. Английский банк стал «банком банков», кредитующим не только промышленность и торговлю, а и всю кредитную систему своей страны и практически всего мира.

С заметным отставанием от Англии по срокам, но практически по тому же сценарию проходил промышленный переворот в других ведущих европейских странах. Так, во Франции в 1830-х – 1840-х годах началась механизация текстильного производства, стала развиваться благодаря железнодорожному строительству и тяжёлая промышленность. За это двадцатилетие число паровых двигателей в данной стране увеличилось более чем в семь раз, длина железнодорожной сети – более чем в девять раз, кроме того удвоились добыча угля, выпуск чугуна и переработка хлопка. На всемирной выставке 1851 года в Лондоне французская техника заняла второе место после английской. И всё же к 1870-му году более половины самодеятельного населения Франции было занято в сельском хозяйстве, а в промышленности – лишь менее трети.

В Германии создание капиталистической машинной индустрии произошло лишь во второй половине 19-го века. Причина такого отставания заключалась в более длительном, чем в других странах Западной Европы, господстве феодализма, а также в отсутствии единого государства. Ведь внутри этой страны, раздробленной на ряд больших и малых государств, существовали таможенные и валютные барьеры. Первое таможенное объединение ряда германских государств было достигнуто только в 1830-х годах, а окончательное политическое объединение страны – лишь в 1871 году, с образованием Германской империи.

В первой же половине 19-го века Германия, как аграрная страна, фактически играла роль крупного придатка промышленных капиталистических стран: Англии, Голландии, Франции. Вывозя в западные страны сельскохозяйственное сырьё и лес, немецкие купцы ввозили в Германию дешёвые иностранные промышленные товары. Немецкая мануфактура, зародившаяся только в конце 18-го века, была очень слаба, подавляющее большинство промышленных изделий производили ремесленные цехи. Даже к середине 19-го века численность промышленных рабочих уступала численности ремесленников. Внедрение первых паровых двигателей в немецкой промышленности началось лишь в 1830-х – 1840-х годах, но в это время о промышленном перевороте ещё не могло быть и речи. Например, на всех предприятиях земли Силезии в 1837 году работало лишь 8 паровых двигателей общей мощностью 158 л.с., тогда как на хлопчатобумажных фабриках английского графства Ланкашир 714 паровых машин общей мощностью 20 тысяч л.с.!

И хотя индустриализация Германии по-настоящему развернулась лишь в 1860-х годах, но запоздавший промышленный переворот был здесь очень бурным. Уже за 1860-е годы общая мощность паровых двигателей возросла почти втрое, по этому показателю Германия обогнала Францию, уступая лишь Англии. Надо заметить, что усиленное развитие тяжёлой промышленности стимулировалось здесь подготовкой вооружённых сил Пруссии, самого сильного немецкого государства, к борьбе за подчинение всей Германии и к войне с Францией. В связи с этим, например, был создан сильнейший в Европе военно-промышленный комплекс, где особую роль играли артиллерийские заводы Крупа (Рейнская область). Если ещё в середине 19-го столетия Германия выплавляла стали (основного военного металла) меньше, чем Франция, то уже в 1870-м году – вдвое больше Франции и примерно столько же, сколько выплавляла Англия.

Важным фактором промышленного развития Германии, впрочем, как и других стран, явился размах железнодорожного строительства, Так, в течение 1850-х - 1870-х годов инвестиции в железные дороги (а соответственно и заказы на металл, уголь, машины) увеличились с 400 млн. до 4 млрд. марок, то есть в десять раз! За индустриализацией последовала и перестройка немецкой внешней торговли. В германском экспорте вместо сельскохозяйственных продуктов стали преобладать готовые промышленные товары: металлоизделия, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, готовая одежда, кожевенные товары, сахар, а в импорте, наоборот, - продукты сельского хозяйства и сырьё, металлические руды.

Что касается сельского хозяйства Германии, то его освобождение от феодализма происходило путём постепенных затяжных реформ. В результате земля феодалов (юнкеров) осталась в основном за ними, исчезла только крестьянская зависимость. Так, в Пруссии к концу 1860-х годов более 70 процентов всех хозяйств владело менее чем десятой частью всей обрабатываемой площади, а менее 30 процентов хозяйств имело более 90 процентов площади. Это позволило юнкерам и аграрным предпринимателям организовать крупное сельскохозяйственное производство, в котором можно эффективнее применить агрохимию и машины, заменившие бывших крепостных крестьян. Немецкое земледелие было поставлено на научную основу, и Германия вышла на первое место в мире по сбору картофеля, сахарной свеклы и по развитию пищевых промышленных производств: сахара, крахмала и спирта.

Определённой спецификой отличался процесс промышленного переворота в США. В 17-м веке территория североамериканского материка стала английской переселенческой колонией. Колонизация Северной Америки происходила в жестокой кровопролитной борьбе с коренным населением континента – индейцами, которые в конце концов были насильственно лишены своей земли. В северных и центральных штатах получили распространение свободные фермерские хозяйства, а в южных – образовались крупные плантации, обслуживаемые трудом негров-рабов, ввозимых из Африки. Англия стремилась превратить свои североамериканские колонии в собственный аграрно-сырьевой придаток. Разумеется, такая политика метрополии не отвечала интересам населения этих колоний. Данное противоречие привело к войне, которая закончилась полной победой колоний и возникновением нового государства – Соединённых Штатов Америки. Это создало благоприятные условия для промышленного переворота. Так, за 1830-е – 1850-е годы произошёл более чем 300-кратный прирост железнодорожной сети. Уже в 1807-м году по реке Гудзон ходил пароход. В свою очередь механизация транспорта вызвала ускоренный рост металлургии и добывающей промышленности. Например, за первую половину 19-го века производство чугуна выросло в 12 раз, а добыча угля увеличилась в несколько тысяч раз! К середине 19-го века в США было уже собственное машиностроение, в частности, большие заводы паровых двигателей в Нью-Йорке и Пенсильвании.

Одна из особенностей промышленного переворота в США – активное участие отечественной инженерной мысли. К примеру, главные изобретения середины 19-го века: швейная машина Зингера, револьвер Кольта, ротационная типографская машина, электромагнитный телеграф Морзе - во многом изменили повседневную жизнь людей. Кроме того, потребности свободного фермерского хозяйства вызвали быстрое развитие сельскохозяйственного машиностроения. Например, в 1840-х – 1850-х годах в США были созданы достаточно производительные механические сеялки, молотилки, сенокосилки. Однако дальнейшему увеличению ёмкости внутреннего рынка, в частности, рынка рабочей силы, мешал рабовладельческий уклад южных штатов. Поэтому Гражданская война между Севером и Югом (1861-1865г.г.), окончившаяся полной победой Севера, уничтожила последние препятствия на пути быстрого развития капитализма в США. В сельском хозяйстве победил «американский путь» развития капитализма, коренным образом отличающийся от «прусского пути». То есть практически на всей территории американского государства утвердилось господство на земле фермеров – без феодалов и помещичьего землевладения. А промышленность США, получившая ёмкий внутренний рынок, сделала после гражданской войны большой шаг вперёд. К 1870-м годам она вышла на второе место в мире, уступая только английской. А таких темпов роста, которые она показала после гражданской войны, не знала до этого никакая другая страна. Особенно бурно развивалось здесь машиностроение. После Венской всемирной выставки 1873 года миру стало ясно, что США уже превосходят Англию в промышленно-техническом соперничестве.

В России процессу индустриализации экономики был дан старт реформой 1861 года, покончившей с крепостничеством.. Бывшие крепостные получили возможность выкупа земли у помещиков или пользования ею с несением повинностей, самостоятельного хозяйствования. Однако в реальности крестьяне, хоть и были объявлены свободными гражданами, но не смогли получить в полное пользование земельные наделы. А помещичьи хозяйства, как правило, не смогли освоить интенсивные методы сельскохозяйственного производства. В результате реформа не принесла ожидаемых плодов.

Первоначальное накопление капитала имело в России свою специфику, Ведь наша страна не имела колоний, не занималась пиратством и работорговлей. В книге «Есть ли будущее у русской цивилизации?» (СПб: Питер, 2007.-384с.) проф. И.Д. Афанасенко показывает, что заселение, например, Сибири осуществлялось в форме хозяйственного освоения незанятых территорий, оно не преследовало цели истребления коренного населения, а потому и не встречало заметного противодействия. Да и в качестве землепроходцев выступали здесь, в отличие от европейской практики, не воины, а крестьяне, которые распахивали незанятые земли и вступали с местным населением, промышлявшим охотой, во взаимовыгодный обмен результатами труда (См. указанный источник, с.163-204). Правда, надо признать, что затем русские купцы сколотили себе немалые состояния на неэквивалентном обмене с жителями различных регионов собственной страны, например, при закупке пушнины у обитателей Крайнего Севера. Крупным источником явились также винные откупа: только в казну откупщики-кабатчики платили сотни тысяч рублей, наживая миллионные состояния на спаивании народа, подрыве национального генофонда. Как видим, и здесь первоначальное накопление капитала со стороны его субъектов было явлением, тоже далёким от норм морали.

Промышленный переворот в России начался ещё при крепостном строе - в 1830-1840-х годах. Некоторые крестьяне-оброчники умудрялись порой неплохо зарабатывать на текстильных фабриках, становясь в результате сами купцами и фабрикантами. Огромную роль в развёртывании промышленного переворота в нашей стране сыграло железнодорожное строительство. Оно само выступило мощным потребителем товаров производственного назначения, К тому же создание железных дорог способствовало распространению индустриальных методов производства на всё новые территории.

В начале 20-го века Россия вошла в число ведущих стран по производству промышленной продукции. Однако в ней ещё продолжали сохраняться значительные пережитки феодализма и крепостничества. Поэтому в 1906 году началась столыпинская реформа (по фамилии инициатора и организатора её – тогдашнего главы российского правительства). Целью её было превращение крестьянина-наёмного работника в крестьянина-хозяина, напрямую заинтересованного в результатах экономической трудовой деятельности, привязанного к земле, стремящегося к обогащению. Однако эта цель не была достигнута. В числе причин – неучёт организаторами специфики российского крестьянства, его коренного отличия от западноевропейского. Заключалась эта специфика в многовековой традиции общинного, совместного решения важнейших социально-экономических проблем «всем миром». Ведь именно крестьянский «мир», то есть общедеревенский сход, а не чиновники или помещики, веками решал на Руси, чьих именно сыновей отправить в рекруты (сверху поступало лишь количественное указание), в каких именно соотношениях распределить в пользование «мирскую землю» между крестьянскими хозяйствами данной деревни. При этом, например, семья многодетной вдовы, где «едоков» было много, а работники отсутствовали, наделялась землёй «по едокам», а обрабатывали эту землю «на общественных началах» все мужчины деревни после обработки своих участков – таково было решение мирского схода. Чиновники и помещики о таких «мелочах» и знать не хотели, да и не было в том необходимости: многовековая традиция действительно демократической совместной жизни всем «миром» действовала автоматически. И вдруг столыпинская реформа, насильственно заставлявшая крестьян мгновенно отказаться от сложившегося уклада, думать теперь только о своих эгоистических интересах и не рассчитывать больше на помощь «мира» в трудную минуту. Сами посудите, могла ли такая реформа быть успешной? Её антидемократическая направленность, попытка навязать индивидуалистическо-эгоистические западноевропейские устои, не «вписывалась» в истинно демократическую тысячелетнюю российскую традицию.

Таков краткий обзор истории экономики домонополистического капитализма. Она обусловила и особенности истории экономических учений данного периода. Ведь возникновение той или иной научной концепции вызывается не чем иным, а именно потребностями экономической практики. Например, во время великих географических открытий, формирования местных, национальных и международных рынков, первоначального накопления капитала вполне закономерно возникает такое научное направление, как меркантилизм, акцентирующий главное внимание на процессах торговли, обмена, а не производства товаров. Название этого направления происходит от итальянского слова «мерканте» (купец). По своей классовой природе меркантилизм выражал интересы торгового капитала. Главной задачей, которую обосновывали меркантилисты, было привлечение в страну возможно большего количества золота и серебра, поскольку возрастала потребность в деньгах в связи с развитием товарно-денежных отношений.

В развитии меркантилизма различают два этапа: ранний и поздний (развитый). На первом этапе обосновывалась политика денежного баланса, цель которой – любыми средствами удерживать деньги в стране. А на втором этапе рекомендовалась политика торгового баланса. Здесь увеличение запасов золота и серебра в стране предлагалось уже достигать по-другому: добиваясь активного сальдо по торговому балансу, то есть превышения вывоза товаров над ввозом. При этом меркантилисты предлагали систему протекционизма (защиты отечественных товаров и товаропроизводителей). С этой целью государству рекомендовалось активно поддерживать развитие экспортных отраслей промышленности, предоставлять мануфактурам особые привилегии и монопольные права (субсидии, экспортные премии, освобождение от налогов).

Меркантилистская политика проводилась во всех западноевропейских странах. Но в зависимости от конкретной исторической обстановки она дала, как уже отмечено, различные результаты. Самых крупных успехов меркантилизм добился, естественно, в Англии, поскольку здесь, как Вы видели, сложились наиболее благоприятные условия для развития капитализма. Именно поэтому в работах английских меркантилистов основные положения этого учения изложены в наиболее полной и развёрнутой форме. Представителем раннего меркантилизма в Англии выступил Уильям Стаффорд (1554-1612), автор работы «Краткое изложение некоторых обычных жалоб различных наших соотечественников». А самым выдающимся представителем развитого английского меркантилизма был Томас Манн (1571-1641).

Во Франции с особенной настойчивостью отстаивал меркантилистскую политику во второй половине 17-го века Ж.Б. Кольбер (1619-1693), министр короля Людовика Четырнадцатого. В частности, он считал низкие цены на хлеб необходимым условием развития промышленности и торговли. Ведь в это время феодальные формы эксплуатации во Франции ещё не были ликвидированы, крестьяне разорялись тяжёлыми налогами, поэтому реализация предложений Кольбера привела к некоторому росту капиталистического производства. Другим выдающимся представителем французского меркантилизма выступил Антуан Монкретьен (1575-1621), опубликовавший в 1615-м году книгу под названием «Трактат политической экономии», где и изложены основные аспекты меркантилистской теории.

Меркантилизм – это первая теоретическая разработка капиталистического способа производства, когда капитализм делал ещё первые шаги и не определял развитие всего народного хозяйства той или иной страны. Преимущественной сферой деятельности капитала было тогда товарное обращение, а в производстве господствовали ещё феодальные отношения. И, разумеется, такое преобладание торгового капитала наложило свой отпечаток на теоретические воззрения меркантилистов.

Ограничиваясь изучением явлений в сфере обращения товаров в отрыве от их производства, меркантилисты неизбежно ограничивались лишь поверхностными обобщениями. Ведь в действительности производство первично, а обращение производно, вторично. Поэтому меркантилисты не могли понять в полной мере сущности экономических процессов. И дело здесь не в индивидуальных недостатках ума тогдашних исследователей, а в ограниченности самого их времени, тогдашнего этапа истории экономики. Из того времени «не было видно», что природу и сущность товарного обращения можно понять только на основе анализа экономических отношений в сфере производства. Исходя из практики торгового капитала (сфера обращения), меркантилисты, например, не могли понять природы стоимости и прибавочной стоимости, создаваемых в процессе производства. То есть они не могли понять, что законом товарного обращения является обмен товаров по стоимости: обращение товаров – это обмен эквивалентов. А с точки зрения меркантилистов, прибыль образуется в результате продажи товаров выше их стоимости. Такое представление вытекало из тогдашней непосредственной купеческой практики: прибавочная стоимость, по мнению меркантилистов, возникает из надбавки к стоимости продукции (купи подешевле, а потом это же купленное подешевле продай подороже). Но, скажете Вы, разве не так «мыслит» сегодняшний среднестатистический российский торговец-предприниматель? Значит, он думает меркантилистски, а меркантилизм – научная концепция. Выходит, что рассуждение сегодняшнего отечественного торгаша находятся вполне в русле науки, не так ли?

Нет, уважаемый коллега, не выходит. На дворе сейчас не докапиталистическое время, и такая практика, когда все торгуют, но никто ничего не производит, сегодня убийственна для экономики. Ведь пробавляясь в 1990-е годы привезённым «челноками» сначала из Польши, а затем из Турции, мы тем самым подпитывали чужого производителя, уничтожая отечественную экономику, её товаропроизводство. Но тогда Вы можете сказать, что меркантилизм вовсе неприменим к сегодняшней хозяйственной практике, поскольку на дворе совершенно другое время ( и, значит, я неправомерно перегружаю Ваше дефицитное время ненужностями). И опять-таки нет, уважаемый коллега, возьмите, например, такой аспект меркантилистской теории, как учение о протекционизме, то есть защите отечественных товаров и товаропроизводителей от иностранных конкурентов. Этому тезису меркантилистов следуют и сегодня практически все страны, понимая его актуальность (к сожалению, исключением в значительной мере выступила наша страна с конца 1980-х – начала 1990-х годов).

А раз весь мир признаёт актуальность меркантилистского положения о протекционизме, то и Вам очень даже не вредно изучить теорию меркантилизма. А теперь обратимся к сути исключения, которым выступила наша страна с начала перестройки-реформ. Дело в том, что организаторы этих реформ прожужжали уши нам тогда утверждением о негативах «железного занавеса», который у нас был до перестройки и установлен ещё И.В. Сталиным, и о преимуществах слома этого занавеса и вступления в мирохозяйственные связи, в которые мы как раз и вошли с началом перестройки. Но тут многие экономисты стали резонно отмечать, что мы, пожалуй, не вошли, а «вляпались»: за бесценок пустились продавать из кармана внуков невосполнимые нефть и газ в обмен на чужие товарные отбросы, типа памперсов и тампаксов, то есть превращаться в колониальный придаток своих торговых партнёров. А ведь если бы наша страна, как справедливо заметил, например, академик С.Ю. Глазьев в монографии «Теория долгосрочного технико-экономического развития» (М.: «Владос»,1994), вступила в мирохозяйственные связи совсем с другим – с аэро-космической техникой, то весь мировой рынок оказался бы «под нами», а не «над нами», как сейчас. В чём же была главная причина-ошибка? В игнорировании меркантилистского указания о протекционизме.