Данных о разложении крестьянства

Для того, чтобы сравнить между собою и свести во­едино вышеприведенные данные о разложении крестьян­ства, мы не можем, очевидно, брать абсолютные цифры и складывать их по группам: для этого требовались бы полные данные по целой группе районов и одинако­вость приемов группировки. Мы можем сравнивать и сопоставлять только отношения между группами выс­шими и низшими (по владению землей, скотом, ору­диями и т. д.). Отношение, выраженное, например, тем, что 10% дворов имеют 30% посева, абстрагирует различие абсолютных цифр и потому годно для сравне­ния со всяким подобным отношением любой местности. Но для такого сравнения надо выделить в другой мест­ности тоже 10% дворов, не больше и не меньше. Между тем размеры групп в разных уездах и губерниях не равны. Значит, приходится дробить эти группы, чтобы взять по каждой местности одинаковую процент­ную долю дворов. Условимся брать 20% дворов для зажи­точного крестьянства и 50% — для несостоятельного, т. е. будем составлять из высших групп группу в 20% дворов, а из низших групп — группу в 50% дворов. Поясним этот прием па примере. Положим, что мы имеем пять групп такого размера от низшей к выс­шей: 30%, 25%, 20%, 15% и 10% дворов (S = 100%). Для составления низшей группы берем первую группу по 4/5 второй группы (30+25*4/5=50%), а для составления высшей берем последнюю группу и 2/3 пред­последней группы (10+15*2/3=20%), причем, разумеется, и процентные доли посева, скота, орудий и пр. определяются таким же образом. То есть, если процентные доли посева, приходящиеся на указанные доли дворов, будут таковы: 15%, 20%, 20%, 21% и 24% (S == 100%), тогда на долю нашей высшей группы в 20% дворов придется (24+20*4/5=)31% посева. Очевидно, что дробя таким образом наши группы, мы ни на йоту не изменяем действительных отношений между высшими и низшими слоями крестьянства[81]. Необходимо же та­кое дробление, во-1-х, потому, что мы получаем та­ким образом вместо 4—5—6—7 различных групп три крупные группы с ясно определенными признака­ми[82]; во-2-х, только таким путем достигается сравни­мость данных о разложении крестьянства в самых различных местностях с самыми различными усло­виями.

Для суждения о взаимоотношении групп мы берем следующие данные, имеющие наибольшую важность в вопросе о разложении: 1) число дворов; 2) число душ обоего пола крестьянского населения; 3) количество земли надельной; 4) купчей; 5) арендованной; 6) сданной в аренду; 7) всего землевладения или землепользова­ния группы (надельная земля + купчая + аренда — сдача); 8) посева; 9) рабочего скота; 10) всего скота; 11) дворов с батраками; 12) дворов с заработками (выделяя, по возможности, те виды “заработков”, среди которых преобладает работа по найму, продажа рабочей силы); 13) торгово-промышленных заведений, и 14) улучшенных земледельческих орудий. Отме­ченные курсивом данные (“сдача земли” и “зара­ботки”) имеют отрицательное значение, показывая упадок хозяйства, разорение крестьянина и превра­щение его в рабочего. Все остальные данные имеют положительное значение, показывая расширение хозяй­ства и превращение крестьянина в сельского пред­принимателя.

По всем этим данным мы вычисляем для каждой группы хозяйств процентные отношения к итогу по уезду или по нескольким уездам одной губернии и затем определяем (по описанному нами приему), какая процентная доля земли, посева, скота и т. д. придется на долю 20-ти процентов дворов из выс­ших групп и 50-ти процентов дворов из низших групп[83].

Приводим составленную таким образом таблицу, ко­торая охватывает данные по 21-му уезду 7-ми губерний о 558 570 крестьянских хозяйствах с населением в 3 523 418 душ обоего пола.

Таблица А. Из высших групп составлена группа в 20% дворов
Губернии	Уезды	Номера линий на диаграмме	Процент отношения к итогам по уездам или по группам уездов
Сданной земли	Дворов с “заработками	Дворов всего	Населения об. Пола	Земли	Посева	Скота	Торгово-промышленных заведенийдворов	Дворов с батраками	Улучшенных орудий
надельной	купчей	арендованной	Всего в пользовании	рабочего	всего
таврическая	Днепровский, мельтопольский и Бердянский		9,7	12,6		27,0	36,7	78,8	61,9	49,0	49,1	42,3	44,6	-	62,9	85,5
Самарская	Новоузенский	-	0,7	-		28,4	-			-				-	78,4	72,5
Николаевский	-	0,3	4,1		29,7	-	-	60,1	-	-	48,6	47,1	-	62,7	-
Среднее		0,5	4,1			-			-		55,3	52,0	-	70,5	72,6
Саратовская	Камышинский		11,7	13,8		30,3	34,1	-			50,5	57,4	53,2	-	65,9	-
Пермская	Красноуфимский	-	7,8	0,6		26,8		-	58,3	49,6	49,2	42,5	41,2	42,8	66,4	86,1
Екатеринбургский	-	-	4,3		26,1	-	-	83,7	-	55,1	42,3	41,8	37,0	74,9	-
Среднее		7,8	2,4		26,4		-		49,6	52,1	42,4	41,5	39,9	70,6	86,1
Орловская	Елецкий и Трубчевский	5-	2,7	15,8		27,4	29,0	63,4	51,7	38,2	-	42,1	37,8	49,8	57,8	75,5
Воронежская	Задонский		11,9	11,6		28,1	29,1	66,8	53,6	34,6	33,9	41,7	39,0	47,4	56,5	77,3
Задонский, Землянский, Коротоякский и НИжнедевицкий	-	12,5	12,6		28,1	30,9	49,2	34,1	-		37,2	45,9	48,4	70,1
Нижегородская	Княгиниский, Васильевский и Макарьевский		3,8	13,7		27,8	29,4	59,7	50,8	36,5	38,2	46,3	40,3	51,2	54,5	-
Таблица Б. Из низших групп составлена группа в 50 % дворов
Губернии	Уезды	Процентные отношения к итогам по уездам или по группам уездов
Номера линий на диаграмме	Сданной земли	Дворов с “заработками”	Дворов всего	Населения об. пола	Земли	Посева	Скота	Торгово-промышленных заведений	Дворов с батраками	Улучшенных орудий
Наедбной	Купчей	Арендованной	Всего в пользовании	Рабочего	Всего
Таврическая	Днепровский, Мелитопольский и Бердянский		72,7	68,2		41,6	33,2	12,8	13,8	23,8	21,5	26,6		-	15,6	3,6
Самарская	Новоузенский,	-		74,6		39,6	-	0,4	5,0	-	16,3	11,3	14,4	-	4,4	2,8
Николаевский	-		78,6			-	-	11,1	-	-	17,8	20,3	-	7,1	-
Среднее		95,9	76,6		38,8	-	0,4		-	16,3	14,5	17,3	-	5,7	2,8
Саратовская	Камышинский		71,5	60,2		36,6		-	9,8	18,6	14,9	9,6	14,3	-	7,5	-
Вольский, Кузнецкий, Балашовский и Сердобский	-	64,6	-		37,6		-	14,1	25,2		14,7	19,7	-	-	-
Пермская	Красноуфимский,	-		93,5		40,7	37,4	-	6,5	19,2	16,7	23,1		23,8	6,1
Екатеринбургский	-	-	65,9		44,7	-	-	8,7	-	21,2	30,5	30,8	35,6	10,4	-
Среднее			79,7		42,7	37,4	-	7,6	19,2	18,9	26,8	27,4	29,7	8,2
Орловская	Елецкий и Трубчевский		93,9	59,3		39,4	37,2	8,9	12,9	24,9	-	17,7		20,2	7,8	2,4
Воронежская	Задонский		63,3	65,3		39,2	37,5		13,8	31,9			24,6	23,2	9,1	1,3
Задонский, Землянский, Коротоякский и Нижнедевицкий	-		63,8		37,2	33,6	15,4	29,9	-	20,3	23,4	17,3	13,1	3,6
Нижегородская	Княгинский, Васильевский и Макарьевский		88,2	65,7		40,6	37,7	15,4	16,4	30,9	28,6	17,2	24,8	16,1	18,9

Примечания к таблицам А и Б

1. По Таврической губ. сведения о сданной земле относятся только к двум уездам: Бердянскому и Днепровскому.

2. По той же губернии к улучшенным орудиям отнесены косилки и жатки.

3. По обоим уездам Самарской губернии вместо процента сданной земли взят процент сдающих надел бесхозяйных дворов.

4. По Орловской губернии количество сданной земли (а, след., и всего земли в пользовании) определено приблизительно. То же относится и к четырем уездам Воронежской губернии.

5. По Орловской губернии сведения об улучшенных орудиях имеются лишь по одному Елецкому уезду.

6. По Воронежской губернии вместо числа дворов с заработ­ками взято (по трем уездам: Задонскому, Коротоякскому и Нижнедевицкому) число дворов, отпускающих батраков.

7. По Воронежской губернии сведения об улучшенных ору­диях имеются лишь по двум уездам: Землянскому и Задонскому.

8. По Нижегородской губернии вместо дворов с “промыслами” вообще взяты дворы с отхожими промыслами.

9. По некоторым уездам вместо числа торгово-промышленных заведений пришлось взять число дворов с торгово-промышлен­ными заведениями.

10. Когда в сборниках есть несколько граф о “заработках”, — мы старались выделить те “заработки”, которые наиболее точно выражают работу по найму, продажу рабочей силы.

11. Арендованная земля бралась, по возможности, вся: и надельная и вненадельная, и пашни и покосы.

12. Напоминаем читателю, что по Новоузенскому уезду исключены хуторяне и немцы; по Красноуфимскому у. взята только земледельческая часть уезда; по Екатеринбургскому у. исключены безземельные и имеющие только покос; по Трубчевскому уезду исключены пригородные общины; по Княгининскому уезду исключено промысловое село Большое Мурашкино и т. д. Исключения эти отчасти сделаны нами, отчасти обуслов­лены характером материала. Очевидно поэтому, что в действи­тельности разложение крестьянства должно быть сильнее, чем это представлено в нашей таблице и диаграмме.

Для того, чтобы иллюстрировать эту сводную таб­лицу и сделать наглядным полную однородность отно­шений между высшими и низшими группами крестьян­ства в самых различных местностях, мы составили нижеследующую диаграмму, на которую нанесены про­центные данные таблицы. Направо от столбца, опреде­ляющего процентные доли всего числа дворов, идет линия, показывающая положительные признаки хозяй­ственной состоятельности (расширение землевладения, увеличение количества скота и т. д.), а слева идет ли­ния, показывающая отрицательные признаки хозяй­ственной силы (сдача земли, продажа рабочей силы;

эти столбцы оттенены особой штриховкой). Расстояние от верхней горизонтальной линии диаграммы до каждой сплошной кривой линии показывает долю зажиточных групп в общей сумме крестьянского хозяйства, а рас­стояние от нижней горизонтальной линии диаграммы до каждой пунктирной кривой линии показывает долю несостоятельных групп крестьянства в общей сумме крестьянского хозяйства. Наконец, чтобы яснее изобра­зить общий характер сводных данных, мы провели “сред­нюю” линию (определенную вычислением арифмети­ческих средних из тех процентных данных, которые занесены на диаграмму. “Средняя” линия для отличия от остальных окрашена в красный цвет). Эта “средняя” линия показывает нам, так сказать, типичное разложе­ние современного русского крестьянства.

Теперь, чтобы подвести итог приведенным выше (§§ I—VII) данным о разложении, рассмотрим столбец за столбцом этой диаграммы.

Первый столбец направо от столбца, указывающего проценты дворов, отмечает долю населения, приходя­щегося на высшую и низшую группу. Мы видим, что везде состав семей у зажиточного крестьянства оказы­вается выше, а у несостоятельного — ниже среднего. О значении этого факта мы уже говорили. Добавим, что было бы неправильно брать за единицу для всех сопоставлений не двор, семью, а 1 душу населения (как любят делать народники). Если расход зажиточной семьи увеличивается вследствие большего состава се­мей, то, с другой стороны, масса расходов в большесеменном дворе сокращается (на постройки, на домаш­нее обзаведение и хозяйство и пр. и пр. Особенно подчеркивают выгодность в хозяйственном отношении больших семей Энгельгардт в “Письмах из деревни” и Трирогов в книге “Община и подать”. СПБ. 1882). Поэтому брать за единицу сопоставлений 1 душу населения, не принимая во внимание этого сокращения расходов, - это значит искусственно и фальшиво приравнивать положение “души” в большой и малой семье. Впрочем, диаграмма ясно показывает, что зажи­точная группа крестьянства концентрирует гораздо большую долю земледельческого производства, чем это следовало бы по расчету на одну душу населения.

Следующий столбец — надельная земля. В распре­делении ее замечается наибольшая уравнительность, как это и должно быть в силу юридических свойств на­дела. Однако даже здесь начинается процесс вытесне­ния бедноты зажиточными: везде мы видим, что высшие группы владеют несколько большей долей надельной земли, чем их доля населения, а низшие группы — не­сколько меньшей. “Община” подается в сторону интере­сов крестьянской буржуазии. Но по сравнению с дей­ствительным землевладением, неравномерность в рас­пределении надельной земли еще совершенно ничтожна. Распределение надела не дает (как это ясно видно из диаграммы) никакого понятия о действительном рас­пределении земли и хозяйства[84].

Далее — столбец о купчей земле. Повсюду она кон­центрируется зажиточными: пятая часть дворов держит в своих руках около 6 или 7 десятых всех крестьянских купчих земель, тогда как на долю половины дворов бедноты приходится maximum 15%! Можно судить поэтому, какое значение имеют “народнические” хлопоты о том, чтобы “крестьянство” могло покупать как можно больше земли и как можно дешевле.

Следующий столбец — аренда. И здесь мы видим везде концентрацию земли зажиточными (на одну пя­тую долю дворов 5—8 десятых всей арендованной земли), которые к тому же снимают землю дешевле, как мы ви­дели выше. Это перебивание аренды крестьянской буржуазией наглядно доказывает, что “крестьянская аренда” носит промышленный характер (покупка земли для продажи продукта)[85]. Говоря это, мы вовсе однако не отрицаем факта аренды из нужды. Напротив, диаграмма показывает нам совершенно иной характер аренды у бедноты, которая цепляется за землю (на ¹/2 дворов 1—2 десятых всей аренды). Есть крестьянин и крестьянин.

Противоречивое значение аренды в “крестьянском хозяйстве” особенно выступает при сличении столбца об аренде со столбцом о сдаче земли (первый столбец слева, т. е. среди отрицательных признаков). Здесь мы видим как раз обратное: главные сдатчики земли — низшие группы (на ½ дворов 7—8 десятых сданной земли), кото­рые стремятся отделаться от надела, переходящего (во­преки запрещениям и стеснениям закона) в руки хозяев. Итак, когда нам говорят, что “крестьянство” арендует землю и “крестьянство” же сдает землю, то мы знаем, что первое относится главным образом к крестьянской буржуазии, второе — к крестьянскому пролетариату.

Отношение купли, аренды и сдачи земли к наделу определяет и действительное землевладение групп (стол­бец 5-й справа). Везде мы видим, что действительное распределение всей находящейся в распоряжении кре­стьян земли не имеет уже ничего общего с “уравнитель­ностью” надела. На долю 20% дворов приходится от 35% до 50% всей земли, а на долю 50% дворов — от 20% до 30%. В распределении посева (следующий стол­бец) оттеснение высшею группой низшей выступает еще резче, — вероятно, потому, что неимущее крестьянство часто не в состоянии хозяйственно пользоваться своей землей и забрасывает ее. Оба столбца (о всем земле­владении и о посеве) показывают, что покупка и арен­да земли ведут к уменьшению доли низших групп в общей системе хозяйства, т. е. к оттеснению их за­житочным меньшинством. Это последнее играет уже теперь главенствующую роль в крестьянском хозяйстве, сосредоточивая в своих руках почти такую же долю посева, как и все остальное крестьянство, вместе взятое.

Два следующие столбца показывают распределение в крестьянстве рабочего скота и всего скота. Процентные доли скота очень незначительно отличаются от процент­ных долей посева: это и не могло быть иначе, так как количество рабочего скота (а также и всего скота) опре­деляет размер посева и в свою очередь определяется им.

Следующий столбец показывает долю разных групп крестьянства в общей сумме торговых и промышленных заведений. Пятая часть дворов (зажиточная группа) сосредоточивает около 1/2 этих заведений, а ½ дворов бедноты — лишь около 1/5[86], то есть “промыслы”, выражающие превращение крестьянства в буржуазию, сосредоточиваются преимущественно в руках наиболее состоятельных земледельцев. Зажиточные крестьяне вкладывают, следовательно, капитал и в земледелие (покупка земли, аренда, наем рабочих, улучшение орудий и пр.), и в промышленные заведения, и в тор­говлю, и в ростовщичество: торговый и предпринима­тельский капитал находятся в тесной связи, и от окру­жающих условий зависит, какая из этих форм капитала получает преобладание.

Данные о дворах с “заработками” (первый столбец слева, в числе отрицательных признаков) характери­зую! тоже “промыслы”, имеющие однако противополож­ное значение, знаменующие превращение крестьянина в пролетария Эти “промыслы” сосредоточены в руках бедноты (на 50% дворов 60—90% всего числа дворов с заработками), тогда как зажиточные группы прини­мают в них ничтожное участие (не надо забывать, что мы не могли точно отделить хозяев от рабочих и в этом разряде “промышленников”). Стоит сопоставить данные о “заработках” с данными о “торгово-промышленных заведениях”, чтобы видеть полную противоположность двух типов “промыслов”, чтобы понять, какую неве­роятную путаницу создает обычное смешение этих типов.

Дворы с батраками оказываются везде сосредоточен­ными в группе зажиточного крестьянства (на 20% дво­ров 5—7 десятых всего числа батрацких хозяйств), которое (несмотря на свою большесемейность) не может существовать без “дополняющего” его класса сельско­хозяйственных рабочих. Мы видим здесь наглядное подтверждение тому положению, которое высказано было выше: именно, что сопоставлять число батрацких хозяйств с общим числом крестьянских “хозяйств” (в том числе и с “хозяйствами” батраков) — нелепо. Гораздо правильнее сопоставлять число батрацких хо­зяйств с одной пятой долей крестьянских дворов, ибо зажиточное меньшинство сосредоточивает около 3/5 или даже 2/3 у всего числа батрацких хозяйств. Предпри­нимательский наем рабочих в крестьянстве далеко превосходит наем рабочих из нужды, по недостатку се­мейных рабочих на долю 50% неимущего и малосемей­ного крестьянства падает лишь около 1/10 всего числа батрацких хозяйств (и здесь, впрочем, в число неиму­щих попали лавочники, промышленники и пр., нанима­ющие рабочих вовсе не из нужды).

Последний столбец, показывающий распределение улучшенных орудий, мы могли бы озаглавить, по при­меру г. В.^В., так “прогрессивные течения в крестьян­ском хозяйстве”. Наиболее “справедливым” оказывается распределение этих орудий в Новоузенском уезде Са­марской губернии, где у пятой части зажиточных дво­ров — только 73 орудия из 100, а у половины дворов бедноты — целых три штуки из сотни.

Переходим к сравнению различных местностей по зелени крестьянского разложения. На диаграмме явственно выделяются в этом отношении два рода местностей: в Таврической, Самарской, Саратовской и Пермской губерниях разложение земледельческого кре­стьянства оказывается заметно сильнее, чем в Орлов­ской, Воронежской, Нижегородской губерниях. Линии первых четырех губерний идут на диаграмме ниже сред­ней красной линии, а линии последних трех губерний идут выше средней, т. е. показывают меньшее сосредо­точение хозяйства в руках зажиточного меньшинства. Первого рода местности — наиболее многоземельные и строго земледельческие (в Пермской губернии выделены земледельческие части уездов), с экстенсивным харак­тером земледелия. При таком характере земледелия разложение земледельческого крестьянства легко учи­тывается и сказывается поэтому наглядно. Наоборот, в местностях второго рода мы видим, с одной стороны, такое развитие торгового земледелия, которое нашими данными не учитывается, например, посевы конопли в Орловской губернии. С другой стороны, мы видим здесь громадное значение “промыслов”, как в смысле ра­боты по найму (Задонский уезд Воронежской губ.), так и в смысле ноземледельческих занятий (Нижегородская губерния). Значение обоих этих обстоятельств в вопросе о разложении земледельческого крестьянства громадно. О первом (различия формы торгового земледелия и сельскохозяйственного прогресса в различных местно­стях) мы уже говорили. Значение второго (роль “про­мыслов”) не менее очевидно. Если в данной местности масса крестьянства состоит из батраков, поденщиков или промысловых наемных рабочих с наделом, то разложение земледельческого крестьянства выразится здесь, разумеется, очень слабо[87]. Но для правильного представления о деле надо сопоставить этих типич­ных представителей сельского пролетариата с типичны­ми представителями крестьянской буржуазии. Воро­нежский поденщик с наделом, уходящий на “заработки” на юг, должен быть сопоставлен с таврическим крестьянином, производящим громадные посевы. Калужский, нижегородский, ярославский плотник должен быть со­поставлен с ярославским, московским огородником или крестьянином, держащим скот для продажи мо­лока, и т. д. Точно так же, если масса местного кре­стьянства занята обрабатывающей промышленностью, получая от своих наделов лишь небольшую часть средств к жизни, — то данные о разложении земледель­ческого крестьянства должны быть дополнены данными о разложении промыслового крестьянства. В V главе мы и займемся этим последним вопросом, теперь же нас занимает лишь разложение типично земледельче­ского крестьянства.