Финансовые спекуляции как фактор деиндустриализации

Высокая прибыльность спекулятивных операций, сложившаяся в период строительства финансовых «пирамид», с крахом последних была искусственно восстановлена правительством путем строительства собственной финансовой «пирамиды» государственных краткосрочных обязательств, размещаемых под сверхвысокий процент для покрытия бюджетного дефицита. Строительство этой финансовой «пирамиды» оправдывалось целью подавления инфляции, при этом решая более важную для властвующей олигархии задачи отмывания и вывоза за рубеж денег, полученных незаконным путем с одновременным извлечением астрономических сверхприбылей. Последние доходили до 100% годовых и выглядели особенно контрастно на фоне многомесячных задержек заработной платы и социальных платежей, замораживания социальных расходов бюджета на крайне низком уровне вследствие проводившейся политики ограничения совокупного спроса (рис. 4.1.).

Рис. 4.1 – Соотношение расходов федерального бюджета на обслуживание долга по ГКО-ОФЗ и социальных расходов (млрд. рублей)

Последующий опыт резкого снижения доходности ГКО в 1997 г. показал, что объективных причин к многократному завышению их доходности не было - спрос на них был бы достаточен и при норме реальной доходности в 3-4 раза меньше установившейся в 1995-1996 гг. Но зачем-то, вопреки мнению специалистов и в ущерб интересам казны, доходность по государственным обязательствам устанавливалась на невиданно высоком в мировой практике уровне, что поддержало мощный переток капитала из производственной сферы в спекулятивную, а также полностью блокировало инвестиции, вызвав почти полную трансформацию сбережений в ГКО.

Как и любая финансовая пирамида, эмиссия ГКО через определенное время столкнулась с трудностями привлечения новых инвесторов, все более сомневающихся в их надежности. Центробанку пришлось выступить главным покупателем ГКО (как самостоятельно, так и через Сбербанк и другие аффилированные с ним коммерческие банки), поддерживая их сверхдоходность и ликвидность. Доля Центробанка и Сбербанка в размещении государственных долговых обязательств в банковском секторе достигла в 1997 г. 2/3, что свидетельствует об экономической абсурдности реализованной технологии обслуживания дефицита бюджета: как и ранее ее главным источником наряду со сбережениями населения стала денежная эмиссия Центробанка.

Назначая сверхвысокие по мировым меркам ставки доходности государственных краткосрочных обязательств и ставки по ломбардным кредитам под их обеспечение, правительство и ЦБ временно привлекали и удерживали от опрокидывания на рынок огромный капитал, сбежавший вследствие проводившейся экономической политики из производственной сферы, и поддерживали таким образом видимость стабилизации обменного курса и цен на товарных рынках. Результатами такой политики стали: поддержание оттока капитала из производственной сферы, дальнейшее снижение инвестиций и производства, углубление платежного кризиса в реальном секторе, дальнейшее ухудшение финансового положения производственных предприятий, еще большее сокращение реально выплаченной зарплаты при продолжающемся быстром росте предпринимательских доходов. Новым результатом стало втягивание государства в долговой кризис и переход бюджетного кризиса в хронический. К середине 1997 г. экономика оказалась в ловушке долгового кризиса, когда обслуживание госдолга намного и устойчиво превышало возможности налоговой базы бюджета.

Построенная финансовая «пирамида» государственных краткосрочных обязательств качественно превышала возможности бюджета по ее поддержанию. В 1997 году помесячные расходы на погашение и обслуживание внутреннего долга устойчиво (в 1,5-2 раза) превышали все налоговые поступления в федеральный бюджет (рис. 4.2).

Рис. 4.2 – Расходы на обслуживание государственного долга и платежи в бюджет (млрд. руб.)

Рост расходов федерального бюджета на эти цели до 1/3 его величины не остановил рост пирамиды государственного долга, которая, перед тем как рухнуть, увеличилась в 1998 г. более чем на 100 млрд.руб. Расходы на обеспечение сверхприбылей финансовых спекулянтов от инвестиций в пирамиду государственного долга составили свыше четверти всех расходов бюджета в 1997 г., став самой крупной статьей бюджетных расходов.

В 1997 г. была достигнута лишь видимость равновесия, которое не могло быть устойчивым, так как поддерживалось за счет наращивания государственных займов, преимущественно в форме иностранных инвестиций в ГКО. Это псевдоравновесное состояние характеризовалось следующими макроэкономическими параметрами (данные приводятся в реальном выражении, очищенном от инфляции): ставки доходности по государственным обязательствам — 30-40%; — ставка рефинансирования Центрального банка - 30-40%; процент по коммерческим кредитам — 40-60%; рентабельность в производственной сфере — 5-7%; загрузка производственных мощностей в промышленности — около 40%; уровень безработицы, с учетом скрытой — 10-15%; инфляция — около 10%. Естественным следствием такого соотношения макроэкономических параметров стало образование «воронки» втягивания денег в спекуляции с государственными краткосрочными обязательствами. При этом ежемесячный приток средств на обслуживание пирамиды ГКО в объеме 30-40 млрд. руб. обеспечивался главным образом новыми займами, что предопределяло продолжение лавинообразного роста пирамиды ГКО с темпом 1,3 — 1,5 раза в год.

В условиях монетаристской политики количественного ограничения прироста денежной массы нарастающий притока денег в пирамиду ГКО компенсировался оттоком капитала из производственной сферы - за 4 года (1993-1996 гг.) реальный объем денежной массы М2 снизился почти вдвое, в то время как остатки средств на счетах предприятий упали в пять раз.

График (рис.4.3) иллюстрирует процесс перетока капитала из производственной сферы в спекуляции с ГКО-ОФЗ.

Рис. 4.3 – Динамика государственного внутреннего долга по ГКО-ОФЗ и капиталовложений (млрд. рублей)

В свою очередь, отток денег из производственной сферы компенсировался последней взаимозачетами и неплатежами — ежемесячный рост просроченной задолженности достигал 4,2 млрд. руб. (или 2% от ВВП), что влекло рост налоговых недоимок в федеральный бюджет и дальнейшее наращивание гособязательств для их замещения.

Переток денег из производственной сферы и доходов граждан в пирамиду ГКО шел как напрямую, так и через коммерческие банки (в том числе ГКО составляли основную часть активов Сбербанка), а также через налогово-бюджетную систему — средние ежемесячные расходы бюджета на обслуживание внутреннего государственного долга составляли 3,5 млрд. руб. при средних налоговых поступлениях 16-18 млрд. руб. С достижением пределов роста пирамиды ГКО и оттоком спекулятивного капитала за рубеж расходы бюджета на ее поддержание достигли 3,5-4,0 млрд. руб. в неделю.

Очевидно, что чем дольше сохранялось такое состояние динамического равновесия, тем хуже становилось состояние производственной сферы и инвестиционной активности. Падение инвестиций на 6% и рост просроченной кредиторской задолженности в 1,5 раза, рост убытков в производственной сфере на 30%, или на 103,7 млрд. руб. в 1997 г. по сравнению с предыдущим годом, и неплатежеспособность 60% производственных предприятий — очевидная расплата за поддержание этого состояния равновесия. Сохранение этого равновесия в 1998 г. требовало увеличения долговых обязательств на сумму более 110 млрд. руб., а также прямых расходов федерального бюджета на обслуживание государственного долга в объеме 124,1 млрд. руб., утвержденных законом о федеральном бюджете на 1998 год. Неудивительно, что оно привело к перенапряжению и коллапсу финансовой системы с исчерпанием источников финансирования лавинообразно нараставших финансовых обязательств государства.

По состоянию на 1 июля 1998 г. объем внутреннего госдолга по облигационным краткосрочным займам составил 436 млрд. руб. Согласно имеющимся данным, чистая выручка государственного бюджета от размещения этих облигаций (доходы от размещения минус расходы на выплату процентов и погашение долга) не превысили 30 млрд. руб. Следовательно, чистые потери государства от сооружения финансовой пирамиды ГКО-ОФЗ составили свыше 400 млрд. руб.

Как следует из объективного анализа структуры государственных расходов, организация потока сверхдоходов в пользу финансовых спекулянтов из федерального бюджета была главным приоритетом бюджетной политики правительства. При фактическом исполнении за девять месяцев 1998 г. расходной части федерального бюджета в среднем на 48,3% от годовых назначений, расходы на обслуживание государственного долга были выполнены на 70,5%, в то время как расходы на промышленность, энергетику и строительство - на 23%, на сельскохозяйственное производство - на 22,5%, финансирование государственных инвестиций - 8,9%, на конверсию - 4%. Практически не проводилось погашения задолженности перед предприятиями оборонного комплекса, а текущие платежи составляют 10-15% от утвержденных лимитов.

С одной стороны, правительство занимало деньги под 30-100% годовых, широко привлекая иностранные инвестиции. С другой стороны, Центробанк, эмитируя рубли на приобретение долларов, затем размещал купленную валюту в ценные бумаги иностранных государств, а также в краткосрочные депозиты в иностранных банках, доходность которых составляет 5-7% годовых. При этом гарантировался стабильный обменный курс рубля, свобода обмена рублей на иностранную валюту и вывоза капитала за рубеж. Чистый ущерб такого кругооборота огромных денежных сумм для российского государства в разное время строительства финансовой пирамиды ГКО составлял 10-95% годовых на каждый купленный доллар. Принимая во внимание, что объем ГКО, находившийся у нерезидентов, составлял около 20 млрд. долларов в 1997 г., нетрудно посчитать, что при средней доходности государственных обязательств в 25% чистые потери российской финансовой системы, только по операциям с иностранцами составили в 1997 г. около 4 млрд. долл. Почти все они были вывезены за рубеж в ходе финансового кризиса.

Коллапс финансовой системы страны 17 августа 1998 г. означал и крах стабилизационной программы правительства Кириенко вместе с самим правительством.

Для производственной сферы итогом такой денежной политики стало разорение половины предприятий, ликвидация оборотного капитала, пятикратное сокращение инвестиций и двукратное сокращение производства.

Для граждан итогом этой политики стало обесценение сбережений в Сбербанке России в объеме, сопоставимом с годовым федеральным бюджетом страны в 1992 г., затем потеря еще свыше 20 трлн. руб. в разнообразных частных финансовых “пирамидах”. И, наконец, еще одна масштабная утрата сбережений в банках, обанкротившихся в результате финансового краха 17 августа 1998 г. Большинство граждан также столкнулось с резким (в среднем двукратным) снижением реально выплаченной зарплаты, а каждый десятый - с потерей возможности работать.

Запоздалый и сумбурный отказ от дальнейшего обслуживания пирамиды ГКО-ОФЗ означал признание бессмысленности двух секвестров бюджета в 1997-1998 гг. и связанных с этим тяжелых потерь в сфере социальной политики и национальной безопасности, которые были принесены в жертву ради перекачки денег на оплату процентов спекулянтам в целях поддержания этой пирамиды и видимости стабилизации.

Оказавшись в состоянии банкротства, Центральный банк принял решения о прекращении на 90 дней операций российских коммерческих банков по возврату кредитов за рубеж и девальвации рубля, нарушив свои клятвенные официальные обещания, непрерывно объявлявшиеся в течение последних месяцев. Этим Центральный банк и правительство надолго обрушили кредитный рейтинг России и каждого из российских банков. Решение о моратории спровоцировало резкий рост требований иностранных банков по возврату выданных ими кредитов своим российским партнерам или существенному увеличению их залогового обеспечения, что разорило многие вполне платежеспособные банки, не думавших отказываться от выполнения своих обязательств.

На первых порах после коллапса финансовой системы 17 августа 1998 г. вместо давно назревших мер по изменению денежно-кредитной политики в направлении подъема инвестиционной активности и финансового оздоровления производственной сферы, Центробанк сосредоточил денежную эмиссию на спасении привилегированных банков. Следующим шагом в этом направлении было предложение Центробанка гарантировать вклады населения, фактически переписав их на Сбербанк.

Основная и непосредственная причина бюджетного кризиса - резкое ухудшение финансового положения предприятий производственной сферы (доля убыточных предприятий в отраслях производственной сферы в 1997 г. достигла 60,4% против 30% в 1995 г.) и сокращение налогооблагаемой базы в результате резкого сжатия массы прибыли – стала прямым следствием проводившейся правительством макроэкономической политики. Еще одной важной причиной бюджетного кризиса стала приватизация важнейших источников рентных доходов, которые по праву и, по сути, должны были находиться в собственности государства: от экспорта природного газа, сырой нефти, других природных ресурсов, от импорта и оборота алкоголя, от денежной эмиссии и др. Важнейшим фактором бюджетного кризиса стал быстрый рост расходов на обслуживание государственного долга.

Проводившаяся в 1993-1998 гг. бюджетная и макроэкономическая политика обернулась для большинства населения резким сокращением текущих доходов и обесценением сбережений, а для производственных предприятий - свертыванием производства, кризисом платежей и огромными убытками.