Государство-суперконцерн как экономическое и политическое выражение единства и целостности общества

Даже самые совершенные алгоритмы управления экономикой безполезны, если их информационные составляющие метрологически не связаны с реальными экономическими процессами или, если они не находят адекватного отражения в организации общественного самоуправления.

С точки зрения теории управления, внешне видимая многоукладность экономики несущественна по отношению к объемлющей все уклады информационной среде общества и кредитно-финансовой системе, в частности. Существенна разная степень структурного обособления различных производств от государственных структур, т.е. разпределение полной функции управления общесуперсистемного уровня общества в целом по структурному (директивно-адресному) и безструктурному кредитно-финансо­вому («рыночному», товарно-денежному) способам управления в отношении этих производств. В процессе общественного производства полная функция управления предстаёт как следующая совокупность действий (желающие могут её разширить):

1. Выявление общественной потребности.

2. Формирование стандартов на продукцию, удовлетворяющую общественную потребность, на технологию производства, на эксплуатацию, на утилизацию и вторичное изпользование.

3. Разработка проектной документации.

4. Разработка технологической документации.

5. Информационное обеспечение п.п. 3 и 4; за него ответственны наука и система информационной безопасности.

6. Определение объема производства.

7. Подготовка материально-технической базы производства.

8. Подготовка сбыта, сервисного обслуживания, утилизации.

9. Выбор поставщиков сырья, комплектующих и т.п.

10. Найм (увольнение) персонала и обеспечение его квалификационной подготовки.

11. Сбыт: оптом на неизвестный рынок; производство по оптовым заказам; производство по индивидуальным заказам.

В общественном объединении труда эта же совокупность действий разпадается по уровням иерархии общественной системы производства и разпределения продукции (услуг). Мы будем разсматривать это объединение применительно к государству-супер­кон­церну социалистической ориентации с кредитно-финансовой системой с двумя взаимно-замкнутыми контурами внутреннего денежного обращения (целевое назначение контуров было определено ранее).

В этом случае система общественного производства разпадается на следующие функционально различные подразделения общественного объединения труда.

1. Государственный аппарат.Он осуществляет общее руководство обществом, а в сфере производства и разпределения продукции осуществляет: директивно-адресное управление (структурным способом) предприятиями государственного сектора экономики по полной функции управления; безструктурное управление всем совокупным общественным производством, опираясь на систему законодательства, систему государственных стандартов, кредитно-финансовую систему.

2. Государственный сектор экономики. Он находится в директивно-адресном подчинении у государственного аппарата по всем позициям полной функции управления.

3. Сектор полностью структурно-обособленных от государственного аппарата предприятий экономики.В него входят предприятия, осуществляющие полную функцию управления производством и разпределением своей продукции. В своей деятельности они ограничены только стандартами и законодательством, обязательными для всей сферы производства и разпределения продукции. С остальными структурно-обособленными производствами в ходе продуктообмена в общественном объединении труда они взаимодействуют на основе товарно-денежного обмена и могут принимать в нём участие, пока сохраняют свою платёжеспособность. Они могут порождать объемлющие и вложенные в них структуры, не подчинённые государству директивно-адресно, но с которыми сами они связаны директивно-адресными и отчётно-контрольными отношениями.

4. Сектор экономики, предприятия которого по разным (но не по всем) этапам полной функции управления подчинены государственному аппарату директивно-адресно, т.е. структурным способом. Это промежуточная форма между государственными и полностью обособленными структурно секторами экономики.

Это разделение было бы абсолютным, если бы между этими секторами осуществлялась изключительно меновая торговля, т.е. прямой продуктообмен-«бартер». Но как только в обществе появляется кредитно-финансовая система, то весь производственный потенциал общества, его сырьевые и трудовые ресурсы в своей стоимостной форме оказываются в полной НЕОГРАНИЧЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ владельца кредитно-финансовой системы, т.е. либо государства, либо мафии, контролирующей банковское дело[216] (в странах конгломерата — сионо-интернацистской мафии). Кто из “частников” чем владеет и будет ли владеть впредь — это вопрос, решаемый кредитованием и налогообложением, операциями с “ценными” бумагами, а не “священным правом частной собственности”. Всем экономическим потенциалом обладает владелец кредитно-финансовой сис­темы, а все прочие только пользуются его частями либо как “част­ные” собственники, либо как наёмный персонал, хотя общество может и не осознавать этого. По этой причине, с точки зрения теории управления, любая экономика — ОДНОСЕКТОРНАЯ, если мы разсматриваем безструктурное управление.

Многосекторность экономики — внешняя форма проявления различных ограничений на структурный способ (директивно-адресного) управления, налагаемых уровнем развития инфраструктуры обработки информации в обществе и традиционным жизненным укладом, общественным сознанием и подсознанием. Именно поэтому экономические интересы общества и лежат в построении государства-суперконцерна и обеспечении его САМО-U-правления. Нынешние перестроечные игрища в «приватизацию», «аренду» и т.п. — МАФИОЗНЫЙ БЛУД с целью создания узаконенной и потому юридически ненаказуемой капитализации инфляционных сумм, скопившихся в руках мафии.

Кредитно-финансовая система — средство безструктурного управления статистическими (вероятностными) характеристиками процессов производства и потребления. Возможна организация кредитно-финансовой системы со взаимно-замкнутыми контурами циркуляции денежной массы. Взаимная замкнутость контуров обращения денежной массы — средство защиты безструктурного управления производством и разпределением:

· от внутренних помех управлению по причине низкой глубины идентичности векторов целей государства (как системы общественного управления) и различных сфер деятельности общества и его социальных слоев на территории государства;

· от внешнего безструктурного вмешательства в управление внутренней экономической жизнью.

Далее на рис. 12 показаны четырёхконтурная взаимозамкнутая система контуров денежного обращения (в верхней части) и вариант монополии внешней торговли (ниже).

Обозначение блоков на этой схеме повторяет принятые для общей схемы на рис. 2. Четырёхконтурной схеме обращения в целом соответствовала кредитно-финансовая система СССР до 1985 г.:

· I контур — валютный, обслуживающий внешнюю торговлю при монополии государства; в нём циркулирует свободно конвертируемая валюта;

· II контур — реальная “живая” денежная масса, обслуживающая сферу личного потребления граждан, и их взаимные расчёты;

· III контур — безналичный рубль, обслуживающий сферу производства “многосекторной” экономики с действительно разными или юридически разными формами собственности.

· Последняя оговорка касается колхозов: когда установление государством специализации производства колхозов и “цен” на их продукцию стало системой, то колхозы стали фактически государственной собственностью: вся советская экономика стала по существу односекторной государственной, а все “прибыли” и “убытки” в блоке 18 РСП на рис. 2 стали условными “прибылями” и “убыт­ками” во внутрифирменном продуктообмене самого крупного в мире монополистического многоотраслевого суперконцерна — государства СССР;

· IV контур— спецразпределители, магазины фирмы “Берёзка”, “Внешпосылторг”[217] и прочие “элитарные” системы под вывеской «черномазым вход возпрещён», по отношению к которым более 95 % населения СССР выступает в качестве “черномазых”.

Рис. 12. Многоконтурность кредитно-финансовых систем

Во многоконтурных кредитно-финансовых системах государство сохраняет за собой право взаимной конверсии денежных единиц, обслуживающих его внутренние контуры. По отношению к внешним валютным контурам государство пользуется либо свободным курсом конвертируемых валют, либо игнорирует его при осуществлении своего продуктообмена с отдельными странами, изходя из каких-то своих целевых функций в отношении этих стран, что имело место в отношениях СССР со странами СЭВ. Говорить об убыточности для СССР торговли со странами СЭВ при игнорировании им цен общемирового рынка неправомерно в силу того, что БЕЗУСЛОВНОЕ подчинение внешней экономической политики страны конъюнктуре мирового рынка — согласие с глобальной экономической политикой, проводимой надиудейским масонством в интересах глобального толпо-“элитаризма” в сионо-интернацистских формах. Прейскурант цен мировой торговли — вектор ошибки управления общественным производством в глобальных масштабах, что проявляется в ужасающей нищете одних стран в сочетании с роскошью других, никак не соотносимых с их трудовым участием в глобальном объединении труда. Мировое масонство ведёт экономический геноцид в отношении многих народов мира, включая и народы СССР. По этим причинам во внешней торговле СССР следует руководствоваться только целесообразностью продуктообмена, изходя из концептуальной самостоятельности управления при глобальном уровне заботы и ответственности.

Контрабанда и валютные махинации — нарушение государственно установленных правил взаимной замкнутости внешнего и внутреннего продуктообмена и соответствующих контуров денежного обращения: валютного и внутреннего.

При наличии двух и более внутренних взаимно замкнутых контуров продуктообмена и денежного обращения возможны и появляются внутренние аналоги контрабанды и валютных спекуляций.

Построение государственной кредитно-финансовой системы с несколькими взаимно-замкнутыми контурами — единственное средство защиты безструктурного управления внутренней экономической жизнью от внешнего государственного и мафиозного вмешательства и средство, затрудняющее деятельность собственного преступного мира, хотя и не изключающее его. Организация общественно целесообразного взаимодействия контуров во многоконтурной кредитно-финансовой системе — один из аспектов информационной безопасности общества.

Общество в целом заинтересовано в безраздельном господстве мировоззрения, формирующего культуру потребления, которая не приводит к разрушению природы, а запросы общества при ней не обгоняют роста его производственных возможностей. В этих условиях возможно устранение всего прейскуранта, (т.е. всё безплатно всем по потребности), а не только талонной системы, возкресшей в СССР в ходе бездарно-злонамеренных реформ перестройки; но это возможно лишь при условии обеспечения достаточно высокого уровня качества САМО-U-правления общества — устранения его толпо-“элитарности”.

Кризис “перепроизводства”означает не избыточность продукции по отношению к общественным потребностям в ней, как думают многие «рыночники», а утрату платёжеспособности рынком (вне зависимости от его реальных потребностей) в условиях текущего соотношения прейскурантов цен продукции и прейскурантов цен фонда рабочего времени общества. Эта ситуация может быть вызвана искусственно и преднамеренно умелым открытием и закрытием “краников” на схеме рис. 2, что вполне по силам банкам и холдингам, спекулирующим “ценными” бумагами. Частная прибыль во всех отраслях создаётся в процессе переразпределения совокупного общественного фонда личного платного потребления (ФЛПП на рис. 2) между всеми без изключения производителями и посредниками. Поэтому утрата платёжеспособности на рынке сферы потребления по части позиций прейскуранта вызывает лавинообразную утрату платёжеспособности в отраслях и развал рынка сферы производства. Эта катастрофа кредитно-финансовой системы. Катастрофа продуктообмена в общественном объединении труда — лишь её следствие[218].

Насыщение рынка продукцией по ценам текущего прейскуранта при сохранении производства вынуждает снижать цены, снижение цены произведённого объема продукции ведёт к разширению сбыта (это в большинстве случаев хорошо) и потере прибыли. Последнее — изходя из интересов как частного производителя в капиталистической системе, так и изходя из интереса сохранения частных производств в государстве-суперконцерне — не всегда допустимо: когда прибыль падает ниже какого-то уровня, начинается сокращение производства и сокращение штатов, и по цепочкам продуктообмена по его контурам в направлении денежного обращения катится волна утраты платёжеспособности, вызывающая остановку производств, увольнение персонала и т.п. Произходит потеря устойчивости безструктурного управления продуктообменом в общественном объединении труда по неискусности государства или по воле мафии, контролирующей через институт кредита и спекулятивные рынки устойчивость платёжеспособности производств.

Как показывает история толпо-“элитраных” обществ, всё это никак не связано с действительными жизненными потребностями людей в производстве: для поддержания цены — частной ошибки управления — “избыточная” пшеница сжигалась и топилась в море (хотя были голодные); массовая безработица существовала на фоне нехватки жилья и прочей недостаче продукции и т.п..

В результате кризисов “перепроизводства” произходила внутриотраслевая концентрация управления директивно-адресным способом предприятиями, утратившими платёжеспособность, бывшими до кризиса структурно-обособленными. Так формировались внутриотраслевые монополии и многоотраслевые концерны, в которых управление носит директивно-адресный целесообразный характер в сквозном производственном процессе, а условные “прибыли” и “убытки” их внутриструктурного продуктообмена служат вспомогательной цели: косвенной и интегральной оценке эффективности производств в условиях сложившейся и перспективной конъюнктуры рынка, прейскурантов цен продукции и фонда рабочего времени. Но концерн по-прежнему не заинтересован в ликвидации прейскуранта. Кроме того, каждый концерн имеет изрядное количество мелких по сравнению с ним фирм, которые находятся в кредитно-финансовой зависимости от концерна, но НЕ ПОДЧИНЕНЫ ЕМУ ДИРЕКТИВНО-АДРЕСНО, хотя и обслуживают потребности производства основных структур концерна. Эти фирмы также не заинтересованы в ликвидации прейскуранта.

Контролируя изрядную долю отраслевого производства (а то и нескольких отраслей), имея свои собственные банки, концерн поддерживает устойчивость своей платёжеспособности установлением монопольно высокой цены на продукцию по сговору со своими коллегами, а в наиболее тяжёлых ситуациях — избавляясь от периферии фирм, зависящих от него в кредитно-финансовом отношении.

Заинтересованность в устойчивом сбыте продукции в условиях господства частного безответственного предпринимательства ведёт к тому, что на определённом этапе развития рыночной экономики производители, ИЗБЕГАЯ ПОЛНОГО УДОВЛЕТВОРЕНИЯ общественных потребностей, сознательно идут на создание ИСКУССТВЕННОГО ДЕФИЦИТА для поддержания и стимулирования спроса. Ограничение ресурсных характеристик продукции позволяет за счёт обеспечения запчастями и сервисным обслуживанием поддержать своё собственное производство и его основу: устойчивую платёжеспособность. Этой же цели служит организация “капризов моды”, в результате которых потребитель выбрасывает вышедшие из моды, но вполне добротные вещи.

Всё это хорошо видно на автомобильных свалках США, куда попадают машины, сменившие несколько владельцев, которые вполне могли бы служить людям ещё 10 — 15 лет, если бы не “капризы” моды в условиях насыщенного рынка, выражающие стремление автогигантов к поддержанию устойчивости прейскуранта. Этот же пример хорошо соотносится с голодным автомобильным рынком СССР: “Победа” в аккуратных руках служила 20 — 30 лет, а то и 40; “Волга” — от 10 до 20; “Жигули” — разсыпаются менее, чем за десять. Причина этого — попытка ориентации ВАЗа на рынки, насыщенные продукцией и подверженные “капризам моды”, но в условиях голодного автомобильного рынка СССР это разточительство фонда рабочего времени и ресурсов.

В марксистско-ленинской литературе эти и ряд других явлений нашли своё отражение и получили название главного противоречия капитализма — между «общественным характером труда» и «частной формой присвоения продукции». Поскольку в марксизме выделенные термины — изначальные понятия, то вскрыть их внутреннюю связь не удаётся. Связь между ними разкрывается только через теорию управления как малая глубина идентичности вектора целей общественного САМО-U-правления и вектора целей частных структур производства в продуктообмене при посредничестве кредитно-финансовой системы общества.

Это противоречие может быть разрешено только построением государства-суперконцерна, по отношению к которому все “разходы” и “доходы” концернов и мелких фирм являются условными “дохода­ми” и “разходами” в его внутреннем продуктообмене.

Преднамеренное снижение ресурсных характеристик продукции и буйство “капризов моды”, порождаемые только стремлением глобально беззаботных частных предпринимателей к поддержанию устойчивой платёжеспособности собственного производства в условиях насыщенного рынка, подтверждают и известное по марксизму положение, что капитализм ведёт производство ради производства и получения прибыли. Тот факт, что наступает товарное изобилие, — это вторичное порождение производства ради производства и прибыли. Изобилие было бы ещё полнее и быстрее, если бы толпо-“элитарное” общество смогло в условиях рыночной экономики избавиться от буйства “капризов моды” на всё производимое. “Капризы моды” вызваны концернами, ПОДЧИНЁННЫМИ кредитно-финан­совой системе, в которой в платёжеспособном отношении частному производству выгоднее организовать искусственный дефицит, чем ликвидировать дефицит вместе с прейскурантом — вектором ошибки управления вообще, а высвободившиеся ресурсы социальной системы переориентировать на выпуск иной продукции. Колбаса и мёртвые поросята в оврагах СССР в 1980 — 90 гг. и нечто подобное в подсобках и на базах госторговли — это то же самое искусственное создание дефицита, но не на уровне транснационального концерна, а на уровне мелкотравчатого “кооператива”. Бороться с этим явлением введением талонной системы в хаосе управления — глупость.

Плановая экономика СССР не смогла создать обещанного изобилия продукции, хотя и являлась до 1985 г. крупнейшей в мире монополией, государством-суперконцерном, по причине концептуальной подчинённости межрегионалам и несостоятельности системы планирования мельтешащей между блудословием марксизма и метрологически несостоятельными балансовыми моделями, с неопределёнными векторами целей и ошибки в алгоритмах управления. В экономической науке эта концептуальная неопределённость выразилась как отождествление условных “прибылей” и “убытков” во внутриструктурном продуктообмене суперконцерна СССР с реальными прибылями и убытками частного, структурно обособленного производства в рыночной экономике капитализма.

Когда ОФИЦИАЛЬНОЕ руководство страны стало замечать, что одного директивно-адресного (структурного способа) управления мало для обеспечения эффективного управления общественным производством, после этого начались бездумные, концептуально несамостоятельные заимствования “рыночных механизмов” с Запада и попытка их интерпретации в терминах марксизма в условиях, ну, если не социализма, то социалистического строительства. Япония, концептуально самостоятельная страна, достаточно часто возпринимается на Западе как государство-суперконцерн “Джэпэн инкорпорэйтед” именно потому, что на практике доказывает всем эффективность государства-суперкон­церна в конкурентной борьбе.

В СССР неправильное понимание “средним звеном” внутриструктурного денежного обращения в суперконцерне, эквивалентного перекладыванию денег из кармана в карман и “рисованию” новых денег государством, когда прежнего запаса не хватает, вылилось в невозприимчивость директоратов производств к достижениям науки и техники. А в “высшем звене” такое же непонимание выливалось в планирование выпуска продукции в стоимостном выражении в реальных ценах одновременно с планированием номенклатуры продукции, стандартами на неё и объемом производства в натуральной форме учёта[219].

С точки зрения теории управления, планирование роста объема производства в стоимостном выражении в реальных ценах по любой позиции прейскуранта — планирование роста вектора ошибки и увеличение его размерности. Именно этим и занимался Госплан после реформы 1965 г., в ходе которой возникла «новая система планирования и экономического стимулирования», предложенная Евсеем Либерманом, с которым Н.С.Хрущёв “случайно” встретился в США, после чего Евсей Либерман “случайно” идеологически возглавил экономическую реформу в СССР. Маркистско-ленинская политэкономия с её повторными учётами стоимости одной и той же продукции и ненулевым остатком «С» в структуре общественного капитала как нельзя лучше подходила к этой реформе, и благосостояние народа в стоимостном выражении стало резко расти[220]; да и сейчас продолжает, что каждый видит в росте цен и докладах о росте выпуска продукции для блага народа, но в стоимостном выражении.

По мере упрочения позиций «элементов хозрасчёта» в СССР управление с первенством стоимостных показателей над номенклатурой продукции и стандартами на неё вело к развалу народного хозяйства, поскольку рост стоимости произведённой продукции в реальных ценах — рост вектора ошибки общественного управления по величине и размерности. Именно с этим и связан “затратный механизм” в «командно-административ­ной» системе. При этом требования директивно-адресного управления высшего эшелона: снижать разходы материалов, энергии, поднимать производительность труда и т.п. отсекаются руководством каждой самостоятельной производственной структуры, деятельность которой контролируется по росту стоимостных показателей объема производства в структуре в реальных ценах. К тому же высшие эшелоны управления огребают с производств их мнимую “при­быль”, делают их “неплатёжеспособными” во внутриструктурном продуктообмене суперконцерна и не дают им возможности проявлять инициативу в изпользовании свободных производственных мощностей. В итоге «элементы хозрасчёта» не создали системы безструктурного управления, но парализовали систему директивно-адресного структурного управления[221].

Рыночные реформы перестройки стали возможны только после того, как высшее ОФИЦИАЛЬНОЕ руководство страны пришло к выводу, что оно не справляется с управлением суперконцерном. Концептуальная несамостоятельность официального руководства вылилась в принятие к реализации концепции, по существу являющейся концепцией разчленения суперконцерна на отдельные фирмы, в соответствии с которой они должны влиться в Евро-Американский синдикат на правах чернорабочих, хотя правильное управление в суперконцерне СССР могло бы поставить его вне конкуренции.

Термин «Советская власть» многосмыслен. Его можно понимать как власть советов, т.е. власть тех людей, кто даёт советы официальному руководству. Поэтому песня совершенно правильно утверждает: «У Советской власти сила велика…». Если советы официальному руководству СССР даёт Совет Национальной Безопасности США, то результат один; если же в СССР самодержавие, то СНБ США говорит, что они «слишком натерпелись за последние 15 лет» (так Директива СНБ 20/1 от 18.08.1948 г. характеризует период после 1933 г., когда безраздельная власть троцкистов-интернацистов была прервана сталинизмом).

Построение реального общества реальной справедливости требует затруднёния гешефтмахерства и создания препятствий для превращения в капитал денежного гешефта наёмного труженика, впавшего в гешефтмахерство. По этой причине в условиях социализма средства производства коллективного изпользования не должны продаваться частным физическим лицам[222]. Двухконтурная система внутреннего денежного обращения в СССР должна была служить именно этой цели — ЗАТРУДНЁНИЮ РАВНО И ГЕШЕФТМАХЕРСТВА, И КАПИТАЛИЗАЦИИ ГЕШЕФТА — в течение всего переходного к социализму периода и самого социалистического развития: ИНЫХ ПРИЧИН ДЛЯ ЕЁ СУЩЕСТВОВАНИЯ НЕТ.

Контур безналичного обращения обеспечивает внутриструктурный продуктообмен «рынка» сферы производства, государственного аппарата и фондов общественного потребления государства-суперконцерна, идущего по социалистическому пути развития. Контур обращения наличности обеспечивает потребности «рын­ка» сферы личного потребления и взаимных расчётов граждан друг с другом.

Возникновению частного капитала в руках физических лиц в этом случае могут быть поставлены препоны:

· затруднительность перевода безналичной условной прибыли производств во внутреннем продуктообмене суперконцерна в наличный гешефт;

· затруднительность инвестирования гешефта в качестве личного или мафиозного корпоративного капитала;

· сбалансированность оборота государственной и кооперативной розничной торговли, сферы услуг по отношению к фонду наличности, выплаченной государством гражданам за тот же период. Сбалансированность может быть обеспечена гибкой политикой цен, превышением объема государственного кредита над объемом личных сбережений граждан, необходимых им в их финансовых манёврах;

· недопущение анонимных вкладов и ограничение накоплений на личных и семейных вкладах уровнями, достаточными для жизни, но изключающими паразитизм;

· комплекс мероприятий по контролю над перемещением крупных сумм с личных счетов граждан;

· меры, делающие нецелесообразным патологическое “коллек­ци­о­ниро­вание” наличности (ограничение срока годности купюр, упразднение купюр большого достоинства, оплата дорогих покупок по именным чекам и т.п.);

· ликвидация кооперативов с полной конфискацией личного имущества их руководства при нарушении правил обращения с наличностью;

· запрет на перекачку в процессе ликвидации производственных фондов кооперативов в наличность сумм сверх максимально разрешённых накоплений граждан лично и семей в целом (а повторные ликвидации с такого рода выплатами наличности допускать не ранее среднестатистического срока накопления максимально разрешённых сумм).

Естественно, что эти меры не могут быть эффективны сами по себе; они являются только частью подсистемы общественного САМО-U-правления и могут быть полезны только наряду с обобщёнными средствами управления более высоких приоритетов.

Кредитно-финансовая система — обобщённое средство САМО-U-правления общества четвёртого приоритета, а не объективная данность, к которой общество должно приноравливаться. Построение её должно быть подчинено собственной концептуальной целесообразности, а не копироваться с иных стран, что есть и подсознательный импорт их концепций, часто непонятных и им самим. Импорт концепции есть замыкание государственности на внешний предиктор-корректор. Кредитно-финансовая система — средство управ­ления: если им не пользуется государство в интересах народа, то им пользуется мафия гешефтмахеров против народа.

Взаимная замкнутость двух контуров внутреннего денежного обращения не означает их полную взаимную изолированность, а только предполагает ограничения на переток денежных сумм из одного в другой, изходя из обеспечения интересов не государства-аппарата, а реализации в экономической жизни концепции общественного развития, осуществляемой государством.

Общественная безопасность требует всевозможного затруднёния действия мафии: подрыва её кадровой базы — ранее разсмотренные мировоззренческие приоритеты обобщённого оружия (средств упра­в­ления); подрыва её финансовой мощи — четвёртый приоритет. В условиях двухконтурной кредитно-финансовой системы важно нейтрализовать фактор колебания покупательной способности населения, ликвидировав возникновение в этом процессе инфляционного излишка наличности. Для устранения концентрации инфляционного излишка наличности в руках мафии и необходима система государственной торговли в кредит, в которой объём задолженности всего населения по кредиту при покупке определёнными группами населения товаров всегда должен несколько превышать объём денежных накоплений ТЕХ ЖЕ ГРУПП НАСЕЛЕНИЯ. При этом инфляционный излишек будет возвращаться государству как платежи по кредиту.

Общественно наилучшим являетсябезпроцентный кредити кредит с уменьшением цены при покупке в кредит, дабы устранить полностью тенденции к частному ростовщичеству. Это одно из средств обнуления прейскуранта в процессе общественного развития.

При успешном развитии экономического потенциала общества задолженность по кредиту прошлых лет следует прощать, естественно, без нарушения товарно-денежной сбалансированности. Это создаст предпочтительность покупок в кредит наряду с уменьшением полных цен торговли в кредит по сравнению с разовыми полными ценами, а многолетние накопления с целью покупки дорогих вещей длительного пользования сделает экономически невыгодными. Регулятором платёжеспособного спроса в этой системе является величина первого взноса, его доля в цене продукции, разсрочка платежа. Задолженность по кредиту, как учит история, — эффективнейшее средство для подъема производительности труда. Ранее этим процессом управляла межрегиональная сионо-интернацистская мафия. Должно же управлять концептуально самодержавное государство народа. Это средство можно ЗЛОНАМЕРЕННО или сдуру обратить в государственную долговую заведомо неоплатную кабалу — систему финансового рабовладения; чтобы этого не произошло, необходимо обеспечение САМО-U-правления общества.

Кредитно-финансовая система в обществе играет роль регулятора продуктообмена при недостаточном выпуске продукции; кроме этого ОБЩЕСТВУ ОТ НЕЁ ТРЕБОВАТЬ НЕЧЕГО. Поэтому для обеспечения этой функции деньги в ней должны ЦИРКУЛИРОВАТЬ: оскудение и переполнение одинаково неуместны и опасны. Соответственно, задача государства-суперконцерна — обеспечение платёжеспособности во всех блоках схемы (рис. 2) и обеспечение сбалансированности прейскуранта на рынке сферы личного потребления относительно фонда личного платного потребления, определённым образом разпределённого по социальным группам. Для этого государство должно обеспечить единство и непротиворечивость налоговой, дотационной и кредитной политики на всех уровнях системы общественного управления в пределах своей юрисдикции.

Весь продуктообмен, сопровождаемый двухконтурной кредитно-финансовой системой, по отношению к государству-суперконцерну — внутренний продуктообмен, и его сопровождают УСЛОВНЫЕ “разходы” и “доходы”; реальной прибыли суперконцерна в нём не возникает. Поэтому предлагаемая система — средство управления — не может реально ущемить ни интересов государства, ни интересов населения. Реальный ущерб обществу может нанести только неправильное построение кредитно-финансовой системы и неумение государственного аппарата ею пользоваться в стремлении получить “прибыль” из внутриструктурного продуктообмена суперконцерна.

Ликвидация анонимных вкладов также — притеснение гешефтмахеров. Этой же цели должно служить ограничение максимума накоплений на счетах. Дабы не возникало неконтролируемых больших сумм наличности, необходима чековая оплата дорогих покупок и контроль за систематическим перемещением крупных сумм с одного личного счёта на другие и многих на один. Процент, выплачиваемый по вкладу, должен быть БЕЗУСЛОВНО меньше, чем темпы роста производительности общественного труда в их стоимостном изчислении на начало периода, за который выплачиваются проценты[223].

Крупные купюры при этом становятся ненужными, выпуск их должен быть прекращен (свыше 10 руб. при нынешнем соотношении цен и зарплаты[224]). Мелкие купюры должны иметь срок платёжеспособности несколько более времени жизни купюры в реальном обращении; по изтечении срока годности купюра становится простой бумажкой.

Эти меры — основа для лишения мафии больших объемов наличности, обращение коих неподконтрольно государству. Это всё — меры принуждения мафии к бартерно-меновой торговле, они ведут к потере быстродействия её в конкуренции с государством. Точно так же необходимы меры учёта для выявления систематической скупки ювелирных изделий.

Для экономики социалистической ориентации защита контура наличного обращения от инфляционного давления и концентрации инфляционных сумм у гешефтмахеров — основа экономической безопасности.

При уверенном же росте производства государство всегда может снижать цены, прощать задолженность по кредиту, переводить какие-то виды личного потребления продукции и услуг в безплатные фонды общественного потребления.

Контур безналичного обращения в двухконтурной системе финансов государства-суперконцерна социалистической ориентации призван обслуживать сферу производства и управления общесуперсистемного уровня (блоки 18 РСП и 20 ГА). Именно этот контур безналичного обращения является предметом споров последовательных рыночников, требующих одноконтурной кредитно-финансовой системы, и последовательных сторонников плановой экономики, изходящих из того, что, если во внутриструктурном продуктообмене государства-суперконцерна реальной прибыли не возникает, то нечего и огород городить с товарно-денежным обменом[225] и бухгалтерией во внутриструктурном продуктообмене государства-суперкон­цер­на. По их крайнему мнению, товарно-денеж­ный обмен должен сохраняться только в сфере личного потребления граждан до выхода в коммунизм.

Однако, с точки зрения теории управления, сохранение товарно-денежного обмена в сфере производства и потребления или устранение такого обмена из неё не может быть результатом “объектив­ного” или “субъективного” выбора «рыночного» или «планового» социализма либо капитализма, поскольку кредитно-финансовая система является средством безструктурного управления статистическими характеристиками производства и потребления продукции как на «рынке» сферы потребления, так и на «рынке» сферы производства вне зависимости от общественно-экономичес­кой формации. Отказ от товарно-денежного обмена в сфере производства есть переход к директивно-адресному управлению. Отказ от товарно-денежного обмена в сфере производства возможен только если кредитно-финансовая система в ходе общественного развития будет замещена более эффективной системой безструктурного управления.

Применительно к государству-суперконцерну это положение означает, что если у кого-то чувство хозяина не простирается далее его “собственного” ЧАСТНОГО зубоврачебного кабинета, грузовика, магазина, “арендного” предприятия и т.п., то это чувство “хозяина” ему следует смирить, поскольку есть достаточно дееспособный слой населения, у кого чувство хозяина простирается на весь суперконцерн. Изходя из интересов тех, чьё чувство хозяина простирается на весь суперконцерн, и появляется контур безналичного денежного обращения, долженствующий защитить систему безструктурного управления сферы производства от слишком мелкого чувства “хозяина” гешефтмахеров, делающих гешефт в сфере ОБЩЕСТВЕННОГО объединения труда и перекачивающих его в сферу СВОЕГО ЛИЧНОГО НЕНАСЫТНОГО потребления. Эта защита тем более эффективна, чем более общество способно к САМО-U-правлению.

Банковская система должна нести на себе и функции государственного страхования. Интересы суперконцерна предполагают, что часть услуг страхования должна быть безусловной, т.е. страховка должна выплачиваться без сбора страховых взносов. При этом предприятия должны быть вправе организовывать совместные страховые фонды, если государство не предоставляет им какого-либо вида необходимых им страховых услуг. Самая большая страховая услуга в сфере производства — СТРАХОВАНИЕ ОТ БАНКРОТ­СТВА полностью структурно обособленного производства. И эта услуга должна предоставляться, хотя она безусловно должна сопровождаться выдвижением условий о реконструкции производства, его переориентации и т.п. Она НЕОБХОДИМА, поскольку позволяет не обострять социальную напряженность, а СОЗИДАТЕЛЬНО и своевременно разрешать внутренние конфликты экономического развития суперконцерна.

Ничьих личных долговременных интересов такого рода страхование от банкротства не ущемляет, поскольку, с точки зрения управления СУПЕРКОНЦЕРНОМ В ЦЕЛОМ, речь идёт всего лишь о возобновлении платёжеспособности одного из производств на определённых условиях, т.е. о более эффективном изпользовании производственных возможностей общества. Это — внутренний вопрос сферы производства в целом, а не спор о том, кто из “частников” живёт за счёт другого, поскольку все спорщики вместе с потрохами реально принадлежат владельцу кредитно-финансовой системы — государству-суперконцерну или корпорации банкиров. Делёж ЧАСТНОЙ денежной прибыли в ОБЩЕСТВЕННОМ объединении труда, сопровождаемом денежным обращением, — глупость, поскольку реальное благосостояние общества возникает из ПРОИЗВОЛА в сфере производства, а не из ГАЛДЕЖА в сфере дележа частной денежной прибыли, некоторым образом позволяющей разделить между “ЧАСТНИКАМИ” продукт, произведённый ОБЩЕСТВОМ в целом. Государство-суперконцерн НЕ ПОЛУЧАЕТ денежной прибыли во внутреннем обращении; оно ОБЯЗАНО переразпределять денежную прибыль СВОИХ частных производств для устранения взаимно отраслевой конкуренции; поддержания устойчивой платёжеспособности УНИ­КАЛЬНЫХ производств; поддержания устойчивой платёжеспособности подавляющего большинства мощностей внутри отраслей. Если это не будет делать государство, то будет экономический хаос, или то же самое тихо и незаметно будет делать международная мафия, изходя из своих интересов, далеко не всегда совпадающих с интересами простого труженика.

Это же касается государственных дотаций СВОИМ частным производителям тех или иных видов продукции и субсидий СВОИМ частным потребителям тех или иных видов продукции: дотации и субсидии — вопрос государственный, а не частный. Дотации и субсидии — средства управления порогом рентабельности производства в регионах и отраслях при свободно складывающемся прейскуранте; а в долговременном процессе — средство устранения прейскуранта, т.е. ошибки управления общественным производством. Это — часть системы безструктурного управления, и если кто-то изпользует средство управления не по назначению из-за неумения управлять или вредительских устремлений, то это вовсе не означает, что система управления плоха, средства плохи и ими не надо пользоваться. Именно таков был подход марксистов, отрицавших всю кредитно-финан­совую систему; но таков же и подход нынешних советских антикоммунистов-«рыночников», критикующих прошлых мар­кси­с­тов, но не желающих видеть ничего, кроме частной прибыли в надежде урвать кусок для себя лично. На всё это уже давно пора смотреть с позиций безструктурного управления социалистическим государством-супер­кон­­цер­ном в целом.

В условиях суперконцерна основные производственные мощности сосредоточены на предприятиях, имеющих расчётный счёт. Эти предприятия могут участвовать в общественном объединении труда в суперконцерне только до тех пор, пока сохраняют платёжеспособность ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ от полезности или вредности для общества их продукции и технологий. С точки зрения теории управления, в приложении к управлению суперконцерном в целом сумма на расчётном счёту любого ЕГО частного предприятия — ВСЕГО ЛИШЬ величина запаса устойчивости частного предприятия в общественном объединении труда, что бы ни думали и ни говорили по поводу величины счёта все те, чьё чувство хозяина не простирается на весь суперконцерн.

Суперконцерн в целом образован соприкасающимися и взаимно вложенными структурами, каждая из которых имеет свой расчётный счёт, и сам суперконцерн является взаимным вложением структур. При этом объемлющей структурой по отношению ко вложенным является структура, осуществляющая директивно-адресное управление переразпределением частной прибыли вложенных структур: т.е. государственный аппарат по отношению к государственному сектору; директорат производственного объединения (совет директоров концерна) по отношению к его членам.

При этом все частные доходы, разходы, прибыли, полученные во внутриструктурном продуктообмене любой объемлющей структуры, являются по отношению к ней условными, мнимыми. Реальными являются доходы, разходы, прибыли, полученные объемлющей структурой в целом в её внешнем продуктообмене. Ропот вложенных структур на переразпределение условных доходов объемлющей структуры вообще безсмысленен; ропот на переразпределение реальных прибылей имеет смысл только на уровне объемлющей структуры, но эти реальные прибыли, разходы и доходы становятся мнимыми по отношению к объемлющей структуре следующего уровня иерархии директивно-адресного управления заведомо мнимыми по отношению к суперконцерну в целом. Весь ропот на переразпределение доходов реальных и мнимых в своей основе имеет формирование фонда заработной платы структуры; ропот никогда бы не возник, если бы дело не касалось обращения безналичного рубля в наличный.

В марксистско-ленинской литературе наиболее близкая ко взгляду с позиций теории управления точка зрения по этому вопросу изложена И.В.Сталиным в 1952 г. в работе “Экономические проблемы социализма в СССР”. К сожалению, общая для марксизма слепота к информационным процессам — основе управления — сказалась и на этой работе, что не позволило в терминах с ясно разделенными понятийными границами вскрыть причинно-следственные связи в экономической жизни общества в процессе социалистического строительства и перехода к коммунизму. Эту работу И.В.Сталина полезно переиздать заново[226], а тем, кто имеет возможность, её следует прочитать и обдумать уже сейчас. Философы, политэкономы, экономисты, окончившие вузы до ХХ съезда КПСС, должны были в период учёбы её ИЗУЧИТЬ (а не изучать) и понять, а в своей дальнейшей деятельности изправить неточности, ошибки и развить её правильные положения в теорию управления государством-суперконцерном. Однако, этого не случилось, и мы видим развал в современности по рецептам экономической “науки”[227].

Пока общество вынуждено изпользовать кредитно-финансовую систему как средство регулирования продуктообмена и управления общественным производством, возможности его определяются ответами на вопросы:

· за что государство взимает налоги?

· за что государство выплачивает дотации и субсидии частным своим фирмам?

· за что руководство фирм платит заработную плату наёмному персоналу?

И ЭТА СОВОКУПНОСТЬ ВОПРОСОВ — ОБЩАЯ ДЛЯ ВСЕХ ФОРМАЦИЙ. Но все формации отвечают на них по произволу господствующей в них нравственности, которому придают впоследствии формы традиций, обычаев и законов.