Какова роль населения в инфляционных процессах?

​Темпы роста цен в России резко замедлились в 2016 году. И Центральный банк отмечает, что риски для достижения в 2017 году целевого для банка показателя годовой инфляции в 4% теперь снизились. Однако председатель Банка России Эльвира Набиуллина отмечала, что, даже если Россия и достигнет инфляции в 4%, она все равно по этому показателю будет оставаться где-то на 124-128 месте в мире из 189 стран. Как объяснить, почему в новейшей истории России инфляция традиционно, неизменно оставалась высокой? В какой мере тому виной, скажем, постоянное государственное регулирование – тех же внутренних тарифов, например?

Игорь Николаев:

- Есть фундаментальная основа высокой инфляции в России - недостаточная, нездоровая конкуренция. Когда порой административные рычаги имеют гораздо большее значение, чем то, какого качества или по какой цене ты продаешь свой товар, то стимулов к тому, чтобы конкурировать за счет сдерживания своих цен, просто нет. Если ты, условно говоря, дружен с губернатором, то твоя продукция и так найдет каналы сбыта на рынке. Плюс, естественно, высокая доля госрегулирования. Ведь государство только думает, что оно сдерживает рост цен, когда директивно устанавливает ту же индексацию тарифов естественных монополий. Тот, кому устанавливают тариф, он всегда просит больше, чем ему надо на самом деле. Госрегулятор, конечно, даст ему меньше, но в итоге это все равно будет больше, чем надо было бы давать. Ну, и, наконец, экономика-то остается потенциально слабой. А что такое слабая экономика? Это - потенциально слабая валюта. Потенциально слабая валюта – это курсовые риски, которые иногда реализуются в том, что национальная валюта падает, что автоматически ведет к росту цен.

Сергей Алексашенко:

- На мой взгляд, есть два момента, на которые нельзя не обратить внимание, говоря о высокой инфляции. Во-первых, так получилось, что за все эти 25 лет очень редко когда подавление инфляции было приоритетом российского правительства и российского Центрального банка. Скажем, в середине 90-х годов - наверное, с 1996 по 1998-ой, да в последние пару лет, когда Эльвира Набиуллина работает в здании на Неглинной. Все остальное время риторика руководителей Центрального банка была такой: ну, да, конечно, инфляцию снижать надо, но - не надо переусердствовать в этом вопросе… Эта позиция поддерживалась и правительством, в первую очередь Министерством финансов, которому высокая инфляция шла на “пользу”. Планируя бюджет, Минфин закладывал низкие темпы инфляции, по факту инфляция оказывалась выше запланированной, что приносило Минфину дополнительные доходы. Такая вот нехитрая бюджетная комбинация, которая играла роль, определяя позицию правительства.

А – второй фактор?

​Сергей Алексашенко:

- Во-вторых, мне кажется, что вообще российские политики не очень хорошо понимают вред высокой инфляции. Ровно потому, что они не имеют никакого бизнес-опыта, мало кто из них работал в реальном секторе, за пределами госслужбы. И поэтому понять, что инфляция является разрушительной для всей экономики, они не в состоянии. Да, конечно, индексация тарифов, как и любая индексация, разгоняет инфляцию. Но, знаете, если инфляция затухает, то этот фактор играет все меньшую роль. И мне кажется, главная причина того, что инфляция в стране была высокой, это то, что с ней попросту никто не хотел бороться! Да, собственно, и заявление Эльвиры Набиуллиной, что мы, мол, достигнем 4%-ой инфляции и на этом “остановимся”, фактически говорит о том же… Ведь оставаться на 125-м месте в мире по темпам инфляции - это тоже, знаете, сверхзадача, которая “достойна подражания”.

Но если годовая инфляция в России, скажем, уже к осени 2017 года достигнет столь желанных пока 4% (в 2016-м, по предварительной оценке Росстата, она составила 5,4%), что реально изменится? Население что, начнет гораздо больше тратить? Или вновь будет готово набирать кредиты?

Игорь Николаев:

- 4% - это хорошая основа для того, чтобы не население больше тратило, а чтобы предприятия активизировали свою инвестиционную деятельность. Что касается населения - не факт. В кризис население, как показали и опыт 2008-2009 годов, и нынешняя ситуация, переходит к сберегательной модели поведения. То есть, даже несмотря на снижение инфляции, оно меньше тратит. Поэтому низкая инфляция отнюдь еще не гарантия того, что население станет тратить больше. А вот кредиты оно может новые брать! Как ни парадоксально, но практика показывает, что, как только население подумает, что, мол, ну все, кризис заканчивается, оно начинает брать кредиты. То есть и траты населения, и его готовность брать кредиты зависят, безусловно, от того, как оно оценивает, кризис закончился или нет?..

Социологи еще в прошлый кризис отметили, что для россиян первым индикатором, кризис есть или кризиса нет, является то, что происходит с рублем. Не то, что, скажем, увольняют с работы, сокращают или замораживают зарплаты, нет…

​Сергей Алексашенко:

- В экономике вообще редко что меняется мгновенно и сразу. То есть говорить, что, мол, окажись инфляция 4%-ой, и тут же страна станет счастливой, с ней что-то случится такое, чего раньше не было, нельзя. Но начинать надо с того, что при инфляции выше 5% в год достоверность статистических показателей резко падает. То есть у нас в принципе при инфляции 6-10-12% точность оценок Росстата достаточно низка. Во-вторых, низкая инфляция способствует бизнесу в части прогнозирования его деятельности. Ведь когда вы составляете бизнес-план при инфляции в 10%, у вас любые планы “расходятся” уже на третий год. А самое главное - снижение инфляции должно привести к снижению кредитных ставок в экономике. Если и Центральный банк при этом будет снижать свою ставку, чего он сегодня не делает. Соответственно, чем дешевле будут кредиты, тем охотнее их станут брать и предприятия, и население. И в принципе, я не исключаю, например, что при инфляции в 4% и при ставке по ипотеке, скажем, в 5-6% спрос на ипотечные кредиты в России может резко возрасти, а это, в свою очередь, потянет за собой бурный рост жилищного строительства. Поэтому низкая инфляция способствует экономическому росту.

Санкции