Сокращение населения и изменение поведения.
Какое отношение все вышесказанное имеет к мощи держав на мировой арене в XXI в.? Как мы увидим в следующих главах, сокращение населения оказывает воздействие на все страны. Но оно также воздействует на жизненные циклы людей, составляющих население этих стран. Снижение численности населения сказывается на любых вопросах: от общего количества рабочей силы и численности войск, способных сражаться на войне, до внутренних политических конфликтов. Но процесс, о котором мы говорим, не ограничится одним изменением количества граждан той или иной страны. Он изменит в целом саму жизнь этих людей и, следовательно, поведение стран, в которых они живут.
Давайте начнем с трех ключевых фактов. Средняя продолжительность жизни в развитом промышленном мире приближается к 80 годам, уровень рождаемости падает, и на получение образования требуется все больше и больше времени. В наши дни высшее образование считается минимальным порогом, чтобы добиться успеха в обществе и на работе в развитых странах. Большинство студентов оканчивают университет в возрасте 22 лет. Если прибавить сюда юридическую школу или аспирантуру, получится, что они вливаются в число работников только около 25 лет. Безусловно, не все следуют этой схеме, но внушительная часть населения поступает именно так, и в нее входит большинство людей, которые в будущем будут отвечать за политическое и экономическое руководство своих стран.
В результате значительно изменились модели семьи. Люди откладывают вступление в брак на более поздний срок, а детей рожают еще позже. Давайте разберемся, какое влияние это оказывает на женщин. 200 лет назад женщины начинали рожать детей приблизительно с 15 лет.
Они продолжали рожать, воспитывать и, зачастую, хоронить их, пока не умирали сами. Это было непременным условием благосостояния семьи и общества. Большую часть своей жизни женщины только рожали и воспитывали детей.
В XXI в. этот порядок полностью изменится. Если учесть, что женщина достигает половой зрелости в 13 лет и вступает в климактерический период около 50 лет, она проживет вдвое дольше своих предков и больше половины своей жизни будет неспособна к деторождению. Давайте представим, что у женщины двое детей. В общей сложности ее беременность будет длиться 18 месяцев, то есть приблизительно 2 % от продолжительности ее жизни. Далее представим довольно распространенный вариант, при котором эта женщина родит двух своих малышей с разницей в 3 года, каждый ребенок пойдет в школу в 5 лет, а сама она вернется на работу за пределами дома, когда младший ребенок начнет учиться в школе.
Таким образом, общее время, которое женщина затрачивает на рождение и постоянный уход за детьми, равняется 8 годам ее жизни. Если учесть, что средняя продолжительность жизни составляет 80 лет, окажется, что количество времени, посвященного исключительно рождению и воспитанию детей, сокращается всего до 10 % продолжительности ее жизни. Из основного занятия женщины рождение детей становится лишь одним в ряду многих. Прибавьте еще и тот факт, что у многих женщин есть только один ребенок и что немало женщин отдают своих детей в ясли и другие детские учреждения задолго до того, как тем исполняется 5 лет, и вы поймете, что весь образ жизни женщины изменился.
В таком положении вещей кроется одна из причин возникновения феминизма. Раз женщины тратят меньше времени на то, чтобы рожать и растить детей, они зависят от мужчин в гораздо меньшей степени, чем какие-то 50 лет назад. В прошлом для женщины растить ребенка в одиночку было бы равнозначно экономической катастрофе. Но это уже не так, в особенности для женщин с хорошим образованием. В брак уже не вступают исключительно из экономических соображений.
Из этого следует, что основным фактором, скрепляющим брак, становится не столько практический расчет, сколько любовь. Но беда с любовью состоит в том, что это переменчивое чувство. Сегодня она есть, а завтра — нет. Если бы люди вступали в брак, руководствуясь одними эмоциями, это неизбежно привело бы к увеличению числа разводов. Снижение экономической зависимости лишает брак мощной стабилизирующей силы. Любовь может быть долговечной (и зачастую таковою и бывает), но все же сама по себе она не столь сильна, как чувство, увязанное воедино с экономической необходимостью.
Раньше новобрачные давали друг другу клятву: «Быть вместе, пока смерть не разлучит нас». В прошлом такая разлука часто наступала совсем скоро. В переходный период, когда в семье с 10 детьми в живых оставался каждый ребенок, было много примеров браков, длившихся до 50 лет. Но до этого браки распадались рано из-за смерти одного из супругов, и тот из них, кто оставался в живых, вступал в брак повторно или сталкивался с огромными экономическими сложностями. В Европе практиковалось то, что мы можем назвать серийной полигамией, при которой вдовцы (именно вдовцы, так как женщины обычно умирали при родах) за свою жизнь женились бесконечное количество раз. В конце XIX — начале XX в. браки отличались крайней долговечностью, что объяснялось данью традиции. Но ближе к середине XX в. появилась новая модель, в которой серийная полигамия вновь предъявила свои права, но на этот раз движущей силой была не смерть, а развод.
Давайте упомянем здесь еще об одной характерной особенности. Если раньше многие браки заключались, когда один или оба партнера были еще совсем подростками, то сейчас молодоженам чаще всего около 30 лет. Как правило, мужчины и женщины, которые в прошлом вступали в брак в 14 лет, не имели до этого сексуального опыта. В наши же дни было бы наивно полагать, что жених и невеста в 30 лет еще будут невинны. Это бы означало, что эти люди прожили 17 лет после наступления половой зрелости, не имея сексуальных отношений, что крайне маловероятно.
Сейчас в жизни людей бывает период, когда они хотят вести половую жизнь, но при этом еще не в состоянии обеспечить себя финансово. Также бывает период, когда они уже могут себя содержать и имеют интимные отношения, но предпочитают не рожать детей. Традиционный жизненный уклад полностью разрушается, а какой-либо определенной замены ему пока не видно. Сожительство раньше было связано с официальным, законным браком, но сейчас они не имеют ничего общего. Даже рождение детей сегодня не связано с браком и, возможно, даже с сожительством. Возросшая продолжительность жизни, снижение коэффициента рождаемости и увеличившийся период обучения — все это способствовало исчезновению социальных устоев прежней жизни.
Остановить эту тенденцию невозможно. Женщины рожают реже, потому что иметь много детей в промышленном, урбанизированном обществе равносильно экономическому суициду. Такое положение вещей не изменится. Расходы на воспитание детей не уменьшатся, а новых возможностей отправить 6-летних детей на работу уже не будет. Уровень детской смертности также не будет подниматься. Поэтому в XXI в. тенденция к рождению одного или двух, а не большего количества детей останется без изменений.
Политические последствия.
В наиболее образованных кругах общества традиционный жизненный уклад претерпел самые большие изменения. В то же время беднейшая прослойка населения, для которой с начала промышленной революции стандартной формой существования была неблагополучная семья, продолжала жить так и дальше. Хаотическое деторождение всегда было для нее нормой. Однако между классом профессионалов с университетским образованием и бизнесменов, с одной стороны, и низшими слоями общества, с другой стороны, существует обширный социальный слой, который лишь частично испытал на себе демографические изменения.
В среде «голубых» и «розовых» воротничков выделяются другие тенденции, самая важная из которых — не такое углубленное и жестко специализованное образование. Следствием чего становится сокращение срока между достижением половой зрелости и рождением собственных детей.
Такие группы раньше вступают в брак и раньше обзаводятся потомством. Они гораздо больше зависимы друг от друга экономически, и поэтому финансовые последствия развода могут ударить по ним гораздо больнее. Помимо чувств, их семьи скрепляет трезвый расчет, и развод считается в них более значимым событием, как и внебрачный и добрачный секс.
В эту группу входит много людей, придерживающихся консервативных взглядов на общество и составляющих собой небольшую, но влиятельную часть социума. Их влиятельность объясняется тем, что они представляют традиционные ценности. А ту беспорядочную систему, которая существует в более образованных кругах, еще нельзя назвать ценностями; пройдет не меньше века до того, как их образ жизни приведет к созданию упорядоченных моральных норм. Поэтому такие консерваторы имеют изначальное преимущество, четко излагая свои доводы с традиционных позиций.
Однако, как мы видели, традиционные различия между мужчинами и женщинами уходят в прошлое. В связи с тем что женщины теперь живут дольше и рожают меньше детей, обстоятельства более не вынуждают их примерять на себя те традиционные роли, которые были им отведены в эпоху урбанизации и индустриализации. Семья также уже не является тем важнейшим экономическим инструментом, которым она некогда была. Развод больше не означает экономической катастрофы, а добрачный секс — неизбежен. Гомосексуализм, как и гражданские союзы без рождения детей, также перестает быть чем-то из ряда вон выходящим. Если в основе брака лежат чувства, чем в таком случае однополые браки отличаются от гетеросексуальных? Появление первых является лишь логическим продолжением ситуации, когда деторождение уже не является неотъемлемой частью брака. Все эти перемены неразрывно связаны с коренными изменениями жизненного уклада, которые были вызваны прекращением демографического взрыва.
Поэтому представляется закономерным, что консервативно настроенные представители всех религиозных течений (католики, иудеи, мусульмане и др.) сосредоточили свои усилия на возвращении к традиционному институту деторождения. Все они отстаивают необходимость создания многодетных семей, которые у многих из них уже есть. В данном случае сохранение традиционной роли для женщины выглядит разумным, как и традиционное ожидание ранней свадьбы, непорочности молодых и долговечности брака. Главный принцип консерваторов — иметь много детей, а все остальное второстепенно.
Эта проблема неожиданно возникла не только в развитых промышленных странах. К примеру, одним из постулатов политики антиамериканизма является аргумент о том, что американское общество аморально, что оно поощряет распущенность женщин и разрушает основы семьи. Если вы читали речи Усамы бен Ладена, то заметили, что он постоянно возвращается к этой теме. По его словам, мир меняется, и мы все дальше отходим от моделей поведения, традиционно считавшихся образчиками высокой нравственности. Он хочет остановить этот процесс.
Вокруг этих вопросов ведутся жаркие дебаты как на мировом уровне, так и на внутренней политической сцене в большинстве развитых промышленных стран, в особенности в США. С одной стороны, существует четко выраженный блок политических сил, чьи корни уходят в существующие религиозные организации. С другой стороны, есть даже не столько политическая сила, сколько повсеместно принятый стиль поведения, при котором люди с безразличием относятся к политическим последствиям предпринимаемых действий. Движущей силой такого стиля поведения выступает демографическая необходимость. Никто не оспаривает факт существования движений в защиту различных аспектов этой эволюции (например, таких, как права сексуальных меньшинств), но сама трансформация протекает незапланированным образом. Она происходит сама собой.