Национальная стратегия Америки и исламские войны
В числе сил, обеспечивающих продвижение США, мы должны рассмотреть еще одну силу — национальную стратегию, определяющую американскую внешнюю политику. Могло показаться, что ответная реакция Америки на события 11 сентября 2001 г. не имеет никакого смысла, и на первый взгляд так оно и было. Складывалось впечатление, что ответные шаги выполняются хаотично, наугад, но вместе с тем, их следовало ожидать. И если оглянуться назад и критически оценить все действия, предпринятые США в этот период, за кажущейся беспорядочностью сразу станет заметен трезвый расчет.
Национальная стратегия начинается там, где заканчивается разработка политического курса. Давайте на мгновение представим, что Франклин Рузвельт решил не выдвигать свою кандидатуру на третий президентский срок в 1940 г. Повели бы себя по-другому в таком случае Япония и Германия? Согласились бы США с господством Японии в западной части Тихого океана? Смирились бы они с разгромом Великобритании и ее флота Германией? Возможно, какие-то детали бы изменились, но трудно себе представить, что США не вступили бы в войну или что война не закончилась бы победой союзников. Могла измениться тысяча мелких деталей, но общие черты этого конфликта, определенные национальной стратегией, остались бы прежними.
Могла ли Америка в ходе холодной войны избрать какую-то иную стратегию, кроме сдерживания Советского Союза? США не могли вторгнуться в Восточную Европу. Для этого Советская армия была слишком сильна и велика. С другой стороны, США не могли позволить СССР захватить Западную Европу, так как если бы Советский Союз контролировал ее промышленный комплекс, он рано или поздно подавил бы США. Сдерживание было не произвольно выбранной политикой, а единственно возможным ответом Америки Советскому Союзу.
У каждого народа есть национальная стратегия, хотя это не значит, что все народы в состоянии достигнуть своих стратегических целей. Например, цель Литвы — быть свободной от иностранной оккупации. Но, принимая во внимание экономику, демографию и географическое положение этой страны, можно с большой долей вероятности предсказать, что она будет добиваться своей цели лишь время от времени и на непродолжительный срок. В отличие от большинства других стран мира, США выполнили большинство своих стратегических задач, которые я вкратце изложу чуть ниже. Для их выполнения приспособлена как американская экономика, так и само общество.
Национальная стратегия страны так глубоко «сидит» в ДНК населяющего ее народа и кажется ему такой естественной и очевидной, что политики и генералы даже не всегда отдают себе в этом отчет. Эта стратегия в такой степени определяет их способность к логическому суждению, что является для них чем-то вроде подсознательной реальности. Но для геополитиков как национальная стратегия страны, так и логика, стоящая за поступками ее руководителей, быстро становится очевидной.
Национальная стратегия не всегда предполагает ведение войны. Она касается всех вместе взятых процессов, которые составляют мощь нации. Но в случае США (и, возможно, больше, чем для какой-либо другой страны) национальная стратегия действительно предполагает как ведение войны, так и взаимосвязь между войной и экономической жизнью. На протяжении всей своей истории США были воинственной страной.
США вели войну приблизительно 10 % времени всего своего существования. В этот перечень входят только крупные войны — война 1812 г., американо-мексиканская воина, гражданская война, Первая и Вторая мировые войны, войны в Корее и Вьетнаме. Сюда не включены более мелкие конфликты вроде испано-американской войны или операции «Буря в пустыне». В течение XX в. США воевали уже 15 % времени. А во 2-й половине XX в. — 22 % времени. С начала XXI в., с 2001 г., США постоянно ведут военные действия. Войны играют центральную роль в американском познании жизни, и США все чаще и чаще обращаются к военным действиям. Понятие «война» составляет неотъемлемую часть американской культуры и глубоко укоренилось в американской геополитике. И поэтому цель, ради которой ведется война, необходимо четко понимать.
Америка возникла в результате войны и продолжает воевать по сей день со всевозрастающим темпом. Возможно, национальная стратегия Норвегии больше связана с экономикой, чем с военными действиями, но стратегические цели США, вместе с их национальной стратегией, изначально были продиктованы страхом. То же самое можно сказать о многих народах. Рим не собирался покорять весь мир. Он хотел защитить себя — и, по мере выполнения этой цели, превратился в империю. Изначально США были бы вполне удовлетворены и тем, чтобы не позволить британцам напасть и разбить их силы, как случилось в войну 1812 г. Однако избавление от одних страхов неизбежно приводит к появлению других. Нациями руководит страх утратить то, что у них есть. Поэтому постарайтесь рассмотреть все нижесказанное с точки зрения такого страха.
У США есть пять геополитических целей, которые определяют их национальную стратегию. Обратите внимание, что эти цели постепенно, шаг за шагом, становятся все масштабнее, амбициознее и сложнее.
1-я цель:
полное господство армии США в Северной Америке
Если бы США остались горсткой отдельных штатов, расположенных между Атлантическим побережьем и Аллеганскими горами, они имели бы крайне мало шансов на то, чтобы уцелеть. Им было необходимо не только объединяться, но еще и занять обширные пространства между Аллеганскими и Скалистыми горами. Это давало молодому государству стратегическую глубину территории, а также контроль над одними из самых плодородных сельскохозяйственных земель в мире. И, что еще важнее, эти земли были густо опутаны сетью судоходных рек, позволявших доставлять излишки сельскохозяйственной продукции на мировые рынки, что привело к созданию класса фермеров-предпринимателей, не имевшего аналогов в истории.
Приобретение Луизианы в 1803 г. дало Соединенным Штатам права на эту землю. Но лишь после битвы при Новом Орлеане в 1814 г., в которой Эндрю Джексон разгромил британцев, нация получила полный контроль над этим районом, так как Новый Орлеан был единственным пунктом контроля всей системы речного судоходства. Если после битвы при Йорктауне произошло становление нации, то после битвы при Новом Орлеане произошло становление экономики всей страны. А сделать ее крепкой позволила битва при Сан-Хасинто, в нескольких сотнях миль к западу от Нового Орлеана, в которой мексиканская армия была разбита техасцами и больше никогда не могла представлять собой угрозы бассейну Миссисипи.
Система рек Америки
Поражение мексиканской армии вовсе не было неизбежно. Мексика была во многом более развитой и сильной страной, чем США. Ее поражение сделало американскую армию доминирующей силой в Северной Америке и закрепило весь континент за США — огромной и богатой страной, которой уже никто не мог бросить вызов.
2-я цель:
устранение любой угрозы США со стороны любого государства Западного полушария
После того как Северная Америка была взята под контроль, единственная непосредственная угроза могла исходить только от Латинской Америки. В действительности Северная и Южная Америка представляют собой острова, которые, по сути, не соединены: крупные армии не в состоянии пройти через Панаму и Центральную Америку. Объединение стран Южной Америки в единое целое произойдет еще не скоро. Если посмотреть внимательно на ее карту, оставив без внимания непроходимую местность, становится ясно, что здесь не может быть трансконтинентальной державы, так как континент разделен на две части (см. карту на стр. 62). Поэтому ни одно государство Южной Америки не может угрожать Соединенным Штатам.
Основная опасность в этом полушарии исходит от европейских стран с военно-морскими базами в Южной и Центральной Америке и в Карибском бассейне, а также сухопутными войсками в Мексике. Именно этому была посвящена доктрина Монро — еще задолго до того, как у США появилась возможность не позволять европейцам создавать здесь свои базы, они провозгласили блокирование действий европейцев стратегической необходимостью. Страны Латинской Америки могут доставить США серьезное беспокойство лишь в том случае, если там будут размещены базы иностранных государств.
Южная Америка: непроходимые территории
3-я цель:
полный контроль над морскими доступами к США и предотвращение любой возможности вторжения с моря
В 1812 г. британский флот поднялся по Чесапикскому заливу и уничтожил Вашингтон. В течение всего XIX в. США страшно боялись того, что британцы перекроют им доступ к океану, используя свой полный контроль над Северной Атлантикой, и тем самым их «задушат». Эти опасения не всегда были параноидальными: британцы действительно не раз рассматривали такую возможность. Именно в этой проблеме кроется первопричина американской одержимости Кубой, начиная с испано-американской и заканчивая холодной войной. И эта одержимость не раз проявлялась в других ситуациях. После того как США установили контроль над западным полушарием в конце XIX в., у них появилась идея вытеснить иностранные военно-морские силы с морских путей, пролегавших вблизи их границ. Сначала США обезопасили свои тихоокеанские подступы. Во время гражданской войны они купили Аляску, а в 1898 г. аннексировали Гавайи. Два этих акта лишили любой вражеский флот возможности приблизиться к континенту с запада, так как найти подходящее место для якорной стоянки и пополнения запасов было бы невозможно. Затем США закрепились в Атлантике, воспользовавшись слабостью Великобритании во время Второй мировой войны и оттеснив ее силы от ближних подступов к побережью США. А к концу Второй мировой войны США создали военно-морской флот такой мощи, что британцы были уже не в состоянии действовать в атлантическом регионе без одобрения Америки. Все это сделало США практически неуязвимыми для вторжения.
4-я цель:
полное господство над мировым океаном
для укрепления физической безопасности США
и обеспечения контроля над международной торговой системой
То, что после Второй мировой войны у США появился не только самый большой в мире военно-морской флот, но и разветвленная сеть морских баз в разных частях света, изменило систему мироустройства. Как я уже говорил, любое морское судно, торговое или военное, находящееся в Персидском заливе, Южно-Китайском море или в акватории Карибского архипелага, может быть под наблюдением военно-морского флота США, который волен принять решение о его досмотре, остановке или потоплении. С конца Второй мировой войны и до наших дней суммарная мощь всех существующих флотов мира не могла даже близко сравниться с мощью американских военно-морских сил.
И это выдвигает на первый план самый важный геополитический факт в мире: США контролируют все мировые океаны. Еще ни одна держава в истории не была способна на такое. И в таком контроле кроется не только основа американской безопасности, но и основа ее способности формировать международную систему. Ни одно судно не может попасть в какой-либо пункт назначения, если США не дадут на то своего согласия. И, в конечном счете, сохранение своего контроля над мировыми океанами является самой важной геополитической целью США.
5-я цель:
лишение любой страны возможности оказывать сопротивление глобальному превосходству военно-морских сил США
После беспрецедентного успеха США, позволившего им стать полновластными хозяевами всех мировых океанов, Америка, безусловно, хотела сохранить такое положение. Самым простым способом добиться этого было не позволять другим нациям строить флоты, что можно было сделать, лишив их мотивации к строительству кораблей… либо необходимых средств. Одна составляющая такой политики — «пряник» — заключается в том, чтобы обеспечить всем странам доступ к морю и тем самым сделать для них необязательным строительство собственных флотов. А другая составляющая — «кнут» — предусматривает вовлечение потенциальных противников в конфликты на суше, чтобы вынудить их расходовать военные бюджеты только на сухопутные войска и танки, а не на военно-морской флот.
После окончания холодной войны у США остались постоянные интересы и четкая стратегия. США были неизменно заинтересованы в том, чтобы не дать какому-либо государству в Евразии окрепнуть настолько, чтобы оно могло выделять часть средств на строительство своего военно-морского флота. Так как единой угрозы евразийской гегемонии больше не существовало, США сосредоточили внимание на появлении второстепенных, региональных гегемонов, которые могли добиться в своем районе достаточного уровня безопасности для попытки строительства собственного флота. И поэтому США создавали многочисленные союзы с неоднократно меняющимся составом, которые должны были стеснять свободу действий любого потенциального регионального гегемона.
Соединенным Штатам приходилось поддерживать постоянную готовность к регулярному, но абсолютно непредсказуемому вмешательству в ход событий на всем евразийском пространстве. После падения СССР они провели ряд операций, целью которых было сохранить в регионе баланс сил и воспрепятствовать подъему того или иного государства. Их первым серьезным вмешательством были события в Кувейте, где США «наступили на горло» амбициям Ирака как раз в то время, когда Советский Союз доживал свои последние дни. Следующее вмешательство имело место в Югославии, где США стремились помешать установлению гегемонии Сербии на Балканском полуострове. Третьим примером вмешательства стала их борьба с исламским миром, направленная на разрушение планов Аль-Каиды (или чьих-то еще) по созданию мощной исламской империи. Частью этого вмешательства были военные действия в Афганистане и Ираке.
Несмотря на поднятую вокруг них шумиху, эти операции не были крупномасштабными. Например, в Ираке, во время самой крупной кампании, США задействовали менее 200 тыc. солдат, из которых потеряли менее 5 тыс. убитыми. Это приблизительно 6–8% потерь, понесенных во Вьетнаме, и около 1 % потерь во Второй мировой войне. Для страны с населением более четверти миллиарда людей оккупационные силы такого размера — это ничто. Склонность США чрезмерно драматизировать незначительные столкновения объясняется относительной незрелостью Америки как нации (говорю так, несмотря на то что за время военной службы моего сына дважды направляли в Ирак).
Все вышесказанное позволяет нам понять ответную реакцию Америки на вылазки исламских террористов и многое из того, что случилось. Систематически достигая своих стратегических целей, США видели свою конечную задачу в том, чтобы помешать появлению любого сильного государства в Евразии. Однако парадоксальность ситуации заключалась в следующем: как бы ни заверяли политики общественность в обратном, США всегда вмешивались не с целью чего-то достигнуть, а с целью помешать чему бы то ни было. США хотели помешать установлению стабильности в тех областях, где могла появиться другая сила. Их целью было не стабилизировать, а дестабилизировать. И это объясняет, каким образом США отреагировали на исламское «землетрясение» — США стремились помешать появлению крупного и мощного исламского государства.
Если обойтись без риторики, сохранение мира в Евразии не является одним из первостепенных интересов Соединенных Штатов. Они также не заинтересованы в том, чтобы полностью выиграть войну. Как и в случае с Вьетнамом или Кореей, цель США в этих конфликтах — просто чинить препятствия определенной стране или дестабилизировать ситуацию в регионе, а не наводить порядок. В свое время будет допустимо даже полное поражение Америки. Однако принцип использования, в случае крайней необходимости, минимального количества силы для сохранения равенства сил в Евразии в данный момент является (и останется в будущем) главной движущей силой внешней политики США в XIX в. В самых неожиданных местах, в самое неожиданное время будет еще много конфликтов, подобных Косово и Ираку. Действия США станут казаться иррациональными и якобы направленными на то, чтобы стабилизировать обстановку на Балканах или Ближнем Востоке. Но так как их основной целью будет, скорее, создание препятствий или дестабилизация Сербии или Аль-Каиды, вмешательство США будет вполне рациональным. При этом оно никогда не будет приводить к результатам, хотя бы отдаленно напоминающим «решение проблемы», и всегда будет выполняться со слишком незначительными силами, чтобы играть решающую роль.
После «землетрясения»
Современная международная система совершенно разбалансирована. США настолько сильны, что весь остальной мир практически не в состоянии контролировать их поведение. По своей сути международная система всегда стремится к равновесию. Это объясняется тем, что в неуравновешенном мире небольшим государствам угрожает опасность со стороны более крупных, никем не сдерживаемых стран. Поэтому они зачастую формируют коалиции с другими государствами, чтобы сравняться по силе со своими более мощными оппонентами. После того как США потерпели поражение во Вьетнаме, они объединились с Китаем, чтобы контролировать Советский Союз, чья мощь в тот момент казалась почти безграничной.
В XXI в. создавать коалиции для сдерживания США будет крайне сложно. Слабым странам легче достигнуть согласия с США, чем вступать в антиамериканскую коалицию, создать и сохранить которую довольно обременительно. А если коалиция распадется, как это часто случается, у США может оказаться хорошая память.
Как итог, налицо следующее противоречие: с одной стороны, к США испытывают крайнюю неприязнь и страх; с другой стороны, отдельные нации по-прежнему пытаются найти способ жить с США в мире. Для XXI в. такая неуравновешенность и попытки сдержать США станут весьма характерными. Это будет опасное столетие, особенно для всего остального мира.
В геополитике существует ключевой критерий, известный как «допустимая погрешность». С его помощью можно предсказать те пределы, в рамках которых у страны есть право на ошибку. Допустимая погрешность состоит из двух частей: типов опасности, угрожающей нации, и запаса силы, которой она обладает. У некоторых стран очень маленькая допустимая погрешность. Они бесконечно обдумывают каждую деталь своей внешней политики, понимая, что малейший ложный шаг приведет к катастрофе. У Израиля и Палестины допустимые погрешности минимальны, что объясняется небольшим размером их территорий и местоположением. У Исландии, напротив, практически неограниченные права на совершение ошибок. Это маленькая страна, но ее ближайшие соседи находятся очень далеко. Допустимая погрешность у США огромна. В Северной Америке США чувствуют себя в безопасности и обладают сокрушительной мощью. Поэтому США часто легкомысленно относятся к использованию своей силы в различных частях света. В этом нет ничего глупого. Просто им нет необходимости вести себя осмотрительнее. Более того, излишняя осмотрительность часто ведет к снижению эффективности. Словно банкир, готовый выдавать крайне рискованные кредиты в ожидании того, что в конечном счете он все равно преуспеет, США придерживаются политики, которую другие страны считают безрассудной. Ее результаты будут болезненными или даже разрушительными для других стран. А США будут идти вперед и процветать.
Мы видели это во Вьетнаме, и мы также видим это в Ираке. Упомянутые конфликты — всего лишь отдельные эпизоды в истории США, не имеющие долгосрочного значения — но не для вьетнамцев и иракцев. США — молодая и варварская страна. Населяющий ее народ быстро приходит в волнение и испытывает нехватку чувства исторической перспективы. В действительности это добавляет Америке сил, подпитывая ее эмоциями для преодоления различных бедствий. США всегда реагируют на события излишне бурно. То, что в определенный момент кажется абсолютно катастрофическим, дает американцам мотивацию для окончательного разрешения проблем. Недавно появившаяся держава всегда реагирует чрезмерно бурно. Зрелая держава способна соблюсти равновесие. Держава, которая клонится к упадку, теряет способность к сохранению такого равновесия.
США — совсем юная нация, для которой роль ведущей мировой сверхдержавы еще не до конца привычна. И, подобно «зеленому» и полному эмоций подростку, она склонна все принимать близко к сердцу, даже если причина таких волнений будет забыта уже через несколько лет. Ливан, Панама, Кувейт, Сомали, Гаити, Босния и Косово — события во всех этих странах в свое время казались крайне важными и даже определяющими. А на поверку о них сейчас помнят лишь немногие — а если и помнят, то на вопрос, что именно вовлекло США в конфликт, едва ли дадут вразумительный ответ. Причина в том, что эмоциональное напряжение не может держаться долго и неизбежно спадает.
Но важнее всего здесь то, что ливанцы, панамцы, кувейтцы, сомалийцы, гаитяне, боснийцы и косовары хорошо помнят о своих размолвках с американцами. То, что для США было лишь временным явлением, становится определяющим событием в истории других стран. И в этом заключается основная асимметричность XXI в. Сфера интересов США охватывает весь мир, поэтому они ввязываются в многочисленные конфликты в разных уголках планеты. Такие столкновения не имеют для них решающего значения, но для стран, входящих в американскую сферу интересов, любое подобное вмешательство носит судьбоносный характер. Часто страна, столкнувшаяся с Америкой, ничего не может поделать с ее действиями, что вызывает у нее как минимум сильный гнев. Такой гнев только усиливается из-за того, что его объект — США — в целом неуязвим и безразличен к происходящему. XXI в. будет изобиловать примерами безразличия Америки к последствиям своих действий и растущего сопротивления и злости остальных стран к США.
Подводя итоги.
По мере того как война США и приверженцев джихада подходит к концу, первой линией обороны против представителей исламского радикализма станут сами мусульманские государства. Именно они являются конечной целью деятельности Аль-Каиды, и, каких бы взглядов на ислам или отношения с Западом они ни придерживались, мусульманские государства не передадут Аль-Каиде бразды правления. Более вероятен вариант, при котором они задействуют все возможности государственного аппарата (разведку, силы безопасности и армию), чтобы ее уничтожить.
Любое поражение Аль-Каиды равнозначно победе США. Царящие в исламском мире раздор и неспособность к единству говорят о том, что США добились своей стратегической цели. Совершенно очевидно, что с 2001 г. они старались внести в исламский мир хаос, тем самым вызывая к себе вражду и, возможно, способствуя появлению новых террористов, которые могли напасть на них в будущем. Но «землетрясение» в этом районе так и не привело к созданию региональной сверхдержавы. В сущности, этот регион еще никогда не был таким разобщенным, как сейчас, что с большой долей вероятности ставит точку в этом противостоянии. Скорее всего, США потерпят поражение или зайдут в тупик и в Ираке, и в Афганистане, что даст повод говорить о том, что эти войны закончились для них плачевно. Нет никаких сомнений, что во время кампании в Ираке американцы действовали неуклюже, прямолинейно и подчас бесхитростно. Своим стремлением решить все с помощью силы и чрезмерным упрощением сложных проблем они действительно напоминали подростка. Но в более широком стратегическом понимании вопроса это не имеет значения. До того момента, пока мусульмане будут враждовать друг с другом, победа всегда будет на стороне США.
Это вовсе не означает, что в исламском мире в определенный момент не может появиться национальное государство, способное стать региональной сверхдержавой и бросить вызов Америке. На протяжении многих веков Турция была лидером мусульманского мира, и, как мы увидим в следующих главах, она снова возвращается на мировую сцену. Основой ее подъема будет не хаос, вызванный падением СССР, а новые движущие силы. Гнев неспособен творить историю. Ее способна творить сила. Гнев может лишь дополнить силу, которая складывается из более фундаментальных реалий: географии, демографии, технологий и культуры. Каждая из них будет определять мощь Америки так же, как мощь Америки будет определять ход событий в XXI в.
Глава 3. Население, компьютеры и культурные войны
В 2002 г. Усама бен Ладен написал в своем «Открытом письме Америке»: «Вы — нация, которая использует женщин как потребительские товары или средства рекламы, призывая покупателей приобретать их. Вы используете женщин, чтобы обслуживать пассажиров, посетителей и иностранцев и тем самым увеличить свою прибыль. А затем трубите о том, что выступаете за освобождение женщин».
Как явствует из этой цитаты, Аль-Каида сражается за традиционное понимание семьи, которому в ее программе отведена главенствующая роль. В основе традиционной семьи лежит несколько четких принципов. Во-первых, жизнь женщины должна протекать в границах дома, а жизнь за его пределами — это прерогатива мужчины. Во-вторых, сексуальность возможна только в семье и в доме, а внебрачная, внесемейная сексуальность недопустима. Сам факт появления женщины за пределами дома уже равнозначен внебрачной сексуальности. В-третьих, основными задачами женщины является воспроизводство и воспитание следующего поколения. Следовательно, для сохранения целостности семьи и общества необходим жесткий контроль над женщинами. Довольно любопытно, что речь здесь идет исключительно об обязанностях женщин, что ясно видно из письма бен Ладена. В американском образе жизни ему особенно ненавистна пропаганда совершенно иных взглядов на роль женщины и семьи.
Взгляды Аль-Каиды свойственны не только Усаме бен Ладену или последователям ислама. Возможно, те крайние меры, на которые готова пойти эта группа, и выделяют ее среди остальных, но вопрос о роли женщин и семьи является определяющим для большинства основных религий. Традиционный католицизм, фундаментальный протестантизм, ортодоксальный иудаизм и различные ответвления буддизма занимают весьма схожие позиции. Все эти религии, как и все общества, переживают внутренний раскол. Когда мы говорим о «культурных войнах», в США под полем битвы подразумевается семья и ее определение. Любое общество раздирают противоречия между традиционалистами и теми, кто пытается дать новое определение семье, женщинам и сексуальности.
В XXI в. данный конфликт разгорится еще больше, но традиционалисты занимают оборонительную позицию и в итоге проиграют сражение.
Все дело в том, что за последние 100 лет сама структура человеческой жизни (и в особенности жизни женщин) трансформировалась, а вместе с ней изменилась и структура семьи. То, что уже произошло в Европе, США и Японии, происходит и в других странах мира. Эти вопросы станут камнем преткновения для многих обществ, но в конечном счете избежать трансформации семьи будет невозможно.
Это не значит, что сама идея трансформации изначально чем-то хороша или плоха. Просто помешать этой тенденции никак нельзя, так как демографические реалии в мире переживают перемены. Основным и самым важным демографическим изменением в современном мире является резкое сокращение рождаемости во всех странах. Позвольте мне повторить: самые важные статистические данные сегодня — это данные об общем снижении уровня рождаемости. С каждым годом женщины рожают все меньше и меньше детей. Это означает не только скорое прекращение бурного роста населения, который продолжался последние два столетия, но и тот факт, что женщины тратят гораздо меньше времени на рождение и воспитание детей, хотя средняя продолжительность их жизни значительно увеличилась.
На первый взгляд, в этом нет ничего примечательного, и до некоторой степени так оно и есть. Но мне хотелось бы показать, как вполне обыденные факты могут привести к появлению таких групп, как Аль-Каида, почему появится еще больше подобных групп и почему они не могут победить. Также вы увидите, почему европейскую эру, основой которой было постоянно растущее население (за счет завоевания других народов или естественного прироста), сменяет американская эра, берущая свое начало в стране, в которой малая населенность всегда считалась нормой. Давайте начнем с сокращения роста населения.
Сокращение населения.
В последние десятилетия общепризнанной истиной было то, что мир столкнулся с проблемой демографического взрыва. Все считали, что неуправляемый рост населения приведет к нехватке и без того скудных ресурсов и уничтожению окружающей среды. Большему количеству людей потребуется большее количество ресурсов в виде пищи, энергии и товаров, что, в свою очередь, приведет к ускорению глобального потепления и к другим экологическим катастрофам. Ни у кого не вызывал сомнений факт, что население растет.
Однако эта модель более не соответствует действительности. Мы уже видим, что в развитых промышленных странах происходят перемены. Люди стали жить дольше, и из-за снижения рождаемости все меньше молодых рабочих могут прийти на смену целой «армии» пенсионеров. Европа и Япония уже столкнулись с этой проблемой. Но стареющее население — лишь верхушка айсберга, первая проблема, преподнесенная приближающимся сокращением населения.
Люди полагают, что, несмотря на возможное замедление роста населения в Европе, общее население планеты будет продолжать безудержно расти благодаря высокому уровню рождаемости в менее развитых странах. Но в реальности все обстоит с точностью до наоборот. Рождаемость снижается повсеместно. Развитые промышленные страны лидируют по темпам снижения населения, но остальные страны мира не отстают от них ни на шаг. И этот демографический сдвиг поможет формировать историю XXI в.
Некоторые из самых значимых развитых стран мира, таких как Германия и Россия, потеряют значительную часть своего населения. Современное население Европы в совокупности составляет 728 млн человек. По прогнозам экспертов ООН, к 2050 г. оно снизится приблизительно до 557–653 млн человек, иными словами, значительно сократится. Более низкий прогноз основывается на предположении о том, что у каждой женщины в среднем будет 1, 6 ребенка, а более высокий — на предположении, что у женщины в среднем будет 2, 1 ребенка. В наши дни в Европе коэффициент рождаемости равен 1, 4 ребенка на женщину. Поэтому далее в книге мы будем ориентироваться на более низкие цифры прогнозов.
В прошлом сокращение населения всегда означало упадок власти. В случае с Европой все пройдет именно по такому сценарию. Но для других стран (таких как США) сохранение уровня населения или поиск технологических способов помешать его сокращению будут крайне важны, если они хотят удержать политическую власть в ближайшие 100 лет.
Столь смелое утверждение необходимо подкрепить доказательствами, поэтому, перед тем как рассмотреть последствия, нам нужно сделать паузу и углубиться в цифры. Это поворотный момент в истории человечества, и мы должны четко понимать, чем он вызван.
Начнем с простых фактов. Где-то в период 1750–1950 гг. население мира увеличилось приблизительно с 1 млрд до 3 млрд человек. В период 1950–2000 гг. оно удвоилось — с 3 млрд до б млрд человек. При этом оно не просто росло, а росло ошеломляющими темпами. Если бы траектория роста так и шла вверх, это неизбежно привело бы к глобальной катастрофе.
Но рост населения не усилился. В действительности он значительно замедлился. Согласно данным ООН, в период 2000–2050 гг. население будет расти дальше, но приблизительно только на 50 %, вдвое сократив темпы роста последних 50 лет. Во 2-й половине XXI в. картина становится еще интереснее. И вновь население будет расти, но только на 10 %, согласно оценкам других экспертов. Со стороны может показаться, как будто кто-то нажимает на тормоз. На самом деле, судя по некоторым прогнозам (не ООН, а других организаций), численность всего мирового населения начнет уменьшаться примерно с 2100 г.
Ярче всего эта тенденция проявится в развитых промышленных странах, многие из которых переживут значительное сокращение населения. Численность жителей стран, находящихся на среднем уровне развития (таких, как Бразилия или Южная Корея), стабилизируется около середины столетия и начнет снижаться примерно в 2100 г. Только в наименее развитой части мира (в таких странах, как Конго и Бангладеш) население будет расти до 2100 г., но уже далеко не с той скоростью, которая наблюдалась последние 100 лет. Все это говорит об одном: конец демографического взрыва близок.
Давайте внимательно рассмотрим крайне важное число: 2.1. Это то количество детей, которое в среднем должно быть у каждой женщины для поддержания стабильного уровня мирового населения. Любое превышение этого показателя приводит к росту населения, а любое уменьшение — к его убыли, при равенстве всех прочих факторов. По данным ООН, в 1970 г. у женщин в среднем рождалось 4.5 детей. В 2000 г. этот показатель снизился до 2.7 детей. Не забывайте, что это среднестатистические показатели для всего мира. Иными словами, мы видим резкое снижение, которое объясняет, почему население продолжало расти, но уже не такими темпами, как раньше.
Специалисты ООН ожидают, что в 2050 г. общемировой коэффициент рождаемости снизится до среднестатистических 2.05 детей на одну женщину. Это чуть ниже упомянутой нами цифры в 2.1 ребенка, необходимых для обеспечения стабильности мирового населения. Также ООН дает еще один прогноз, основанный на других расчетах, при котором такой коэффициент равняется 1.6 ребенка на женщину. Таким образом, по прогнозам ООН, которая располагает самыми исчерпывающими данными, к 2050 г. рост населения либо стабилизируется, либо будет резко снижаться. На мой взгляд, второй вариант более вероятен.
Ситуация будет еще любопытнее, если обратить свой взор на 44 наиболее развитые страны. Сейчас в этих государствах у женщин рождается в среднем 1.6 ребенка, что говорит о том, что их население уже сокращается. Рождаемость в странах, находящихся на средней ступени развития, снизилась до 2.9 и продолжает падать. Даже в наиболее отсталых странах уровень рождаемости снизился с 6.6 детей до нынешних 5.0 и, судя по прогнозам, снизится до 3.0 к 2050 г. Совершенно очевидно, что рождаемость снижается. Возникает вопрос: почему? Ответ на него может указать на причины, по которым когда-то произошел демографический взрыв; в определенном смысле, он остановил сам себя.
Существовали две очевидных причины демографического взрыва, по значимости не уступавшие одна другой. Во-первых, снизилась детская смертность; во-вторых, повысилась средняя продолжительность жизни. И то и другое было вызвано достижениями современной медицины, более полноценным питанием и первыми шагами на пути к системе здравоохранения, появившейся в конце XVIII в.
Какой-либо надежной статистики о коэффициентах рождаемости в 1800 г. не существует, но, вероятнее всего, у женщин в среднем было 6.5–8.0 детей. В 1800 г. женщины в Европе рожали столько же детей, сколько женщины рожают сегодня в Бангладеш, однако население не росло. Большинство детей, появившихся на свет в 1800 г., умирали, не достигнув детородного возраста. Учитывая, что пропорция в 2.1 ребенка, необходимых для поддержания уровня населения, была верна и в то время, из 8 родившихся детей 6 умирали до наступления половой зрелости.
Медицина, улучшившееся питание и гигиена значительно уменьшили показатели младенческой и детской смертности, пока в конце XIX в. большинство детей не стали достигать возраста, когда у них могли появиться собственные дети. Но хотя детская смертность снизилась, типичная модель семьи не изменилась. Люди, как и раньше, стремились иметь много детей.
Понять причины этого несложно. Во-первых, давайте признаем тот факт, что людям нравится заниматься сексом, а от секса без противозачаточных средств бывают дети — а