Историко-догмагическая подоплека I: Стабилизирующая гармония экономического космоса
(Классика)
Мыслительные истоки метафизики рынка следует искать в открытом Максом Вебером «духе капитализма» |3«Высвобождение стремления к прибыли»13'' и корреспондирующее с ним доверие к «невидимой руке» рынка имеют теологическую подоплеку, позволяющую считать, что «мир представляет собой божественно упорядоченный, стало быть, наполненный каким-то этическим смыслом космос»137. За естественным порядком космоса можно предположить вносящую этот порядок руку Бога, который организовал ход вещей в природе целесообразно, согласно своему плану. Этому метафизически-телеологическому моменту христианского мировоззрения соответствует понимание космоса как большого домашнего хозяйства (!) Бога138. В космическом ойкосе властвуют задуманные Творцом планы, которые нашему ограниченному, человеческому рассудку понять не дано.
Не выходя за рамки следующего отсюда естественного доверия к (происходящей от Бога) стабилизирующей гармонии (Лейбниц) в космическом ойкосе развивалась также и мысль классиков либеральной политической экономии, прежде всего Адама Смита:
«В каждой части универсума мы наблюдаем, как средства самым точным и самым искусным образом отвечают целям, для которых они определенно предназначены...»'19.
135 См. об этом выше.
lM' Weber М. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus / Weber JV1. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen, 1988. S. 17-206, здесь s. 192.
1,7 Weber M. Die Wirtschaftsethik der Weltreligionen (первое издание 1906 г.) / Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen, 1988. S. 237-573, здесь s. 564. См. довольно всеобъемлющее исследование «экономико-теологических» оснований либеральной экономической теории: Ru.slow A. Das Versagen des Wirtschaftsliberalismus, 3. Aufl., hrsg. F.P. und M. Maier-Rigaud. Marburg, 2001 (первое издание 1945 г.).
118 Koslowski P. Ethik des Kapitalismus, 3. Aufl. Tubingen, 1986. S. 31 и далее.
n<) Smith A. Theorie der ethischen Gefuhle, hrsg. von W. Eckstein, (впервые издано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 129.
Этот целесообразный порядок не всегда так просто разглядеть, особенно в социальном мире. Так, Смит в своей теории нравственных чувств заметил нечто, что сначала показалось ему «ощущением нарушения правил» , а именно, свойственную людям тенденцию судить о делах других больше по их успешности, чем с точки зрения нейтрального наблюдателя. Но даже эту человеческую склонность, на первый взгляд нарушающую справедливые правила совместной жизни, в рамках телеологической интерпретации мира, конечно, можно истолковать как выражение того, «что в действительности является Божьей мудростью»141:
«Между тем, зароняя в сердца людей семена этого чувства нарушения правил, природа, видимо, как и во всех других случаях, имела целью счастье и совершенство человеческого рода»ы:.
Из этого следовало, что, говоря о стремлении людей к личному успеху, мы имеем дело с «благотворным и полезным нарушением правил»143! Из этой уверенности происходит идея Смита поставить само стремление индивида к успеху на службу благому и справедливому порядку в обществе. Теперь требовалось только увидеть «естественный» хозяйственный порядок в рыночной экономике144, чтобы поверить в то, что благие цели божественного творения и соответствующие им средства так же благотворно действуют и в
140 Smith A. Theorie der ethischen Gefuhle, hrsg. von W. Eckstein, (впервыеиздано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 139, 159 идалее.
141 Там же, с. 130. О деистическом характере убеждений Смита см.:Buscher М. Gott und Markt —- religionsgeschichtliche Wurzeln Adam Smiths unddie «Invisible Hand» in der sakularisierten Industriegesellschaft / Meyer-Faje A.,Ulrich P. (Hrsg.). Der andere Adam Smith. Beitrage zur Neubestimmung von Oko-nomie als Politischer Okonomie. Bern-Stuttgart, 1991. S. 123-144.
I4: Smith A. Theorie der ethischen Gefuhle, hrsg. von W. Eckstein, (первые издано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 159 (выделено Петером Ульрихом).
IM Гам же, с. 161.
114 Необычно частое употребление волшебного слова «естественно», которое отличает почти всю экономическую теорию классиков и неоклассиков, указывает на их основанные на идее естественного права убеждения. Об этом, а также о непосредственно связанном с этим телеологическом мировоззрении см.: Ulrich P. Transformation der okonomischen Vernunft. Fort-schrittsperspektiven der modernen Industriegesellschaft, 3. revid. Aufl. (первое издание 1986 г.). Bern-Stuttgart-Wien, 1993. S. 180 и далее.
«экономическом космосе»1 рынка. С перенесением христианско-натуралистического, телеологического мировоззрения (Бог как главный полагатель целей) на рыночную экономику сам вопрос о цели осмысленной и справедливой хозяйственной деятельности был переадресован высшей инстанции. Именно безличность и анонимность рыночного механизма воспринималась как знак того, что большие планы Творца направляют личный интерес его «произведения» (Лютер), человека в качестве хозяйствующего субъекта, «в русло реального (безличного) осуществления», потому что высшие «цели Бога... могут быть только без-личными»146. Безличная сущность рыночных сигналов позволяет, таким образом, интерпретировать их как выражение мнимой нейтральности рынка147. Получается, что сама законообразная структура рынка ручается за то, что хозяйствующие субъекты действуют в соответствии с непознаваемыми целями Божьего блага; и нужно лишь спокойно предоставить этим целям управлять ими. Тем самым не нравственное чувство человека, слишком слабое для этого, но рынок обозначается как поле действия морали148.
145 Weber М. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus /Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen, 1988.S. 17-206, здесь s. 172; Weber M. Die Wirtschaftsethik der Weltreligionen(первое издание 1906 г.) / Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen, 1988. S. 237-573, здесь s. 568. В «предположении осоответствии социальных и космических структур» коренятся все варианты«социальной метафизики» (в зависимости от основной космологическойконцепции, телеологические или механицистские); поэтому, как вернозаметил Козловски, «тип экономической теории тоже теснейшим образомсвязан с позицией, которую автор занимает по отношению к механическойили телеологической концепции строения космоса» (Koslowski P. Ethik desKapitalismus. 3. Aufl. Tubingen, 1986. S. 29, 32).
146 Weber M. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus /Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen,1988. S. 17-206, здесь s. 99, в сносках.
147 Здесь можно вспомнить о смитовской концепции моральной точкизрения как воображаемой точки зрения незаинтересованного нейтральногонаблюдателя.
148 По поводу «хитрости экономической системы», в которой Смит просматривал морально-философский смысл, см.: Ulrich P. Der kritische AdamSmith im Spannungsfeld zwischen sittlichem Gefiihl und ethischer Vernunft /Meyer-Faje A., Ulrich P. (Hrsg.). Der andere Adam Smith. Beitrage zur Neubes-timmung von Okonomie als Politischer Okonomie. Bern-Stuttgart, 1991. S. 170 идалее.
Только приняв во внимание эту гарантированную высшей рукой внутреннюю мораль рынка, можно понять доверие Адама Смита — хотя и вовсе не безграничное — к «простой системе естественных свобод»:
«Если отказаться от всех существующих систем поощрения и ограничения, то сама собой образуется простая и понятная система естественных свобод. При условии, что каждый отдельно взятый не нарушает закон, надо предоставить ему полную свободу, чтобы он мог преследовать свои личные интересы так, как считает нужным, и чтобы он развивал и отдавал конкуренции с другими индивидами все свои умения и силы, весь свой капитал (...) Система естественных свобод накладывает на каждого суверенного члена всего лишь три обязательства, которые имеют исключительно важное значение, но просты и доступны любому нормальному рассудку: первое — это обязанность защищать страну от нападений других суверенных государств; второе — защищать каждого члена общества, насколько это возможно, от несправедливости или угнетения со стороны сограждан, т.е. учредить надежную конституцию; и третье обязательство — создать и поддерживать такие общественные организации и структуры, которые не могут быть использованы единицами или небольшими группами в собственных интересах, поскольку их личные выгоды никогда не смогут покрыть их издержки...»149.
Совершенно очевидно, что Адам Смит предполагает здесь не только стабилизирующую гармонию экономического космоса рынка, но и гарантированную государственно-правовыми средствами справедливость. Ее значение он подтвердил в своем впечатляющем пассаже из «Теории нравственных чувств», в котором идеи об ее этическом, основанном на добродетели базисе получают дальнейшее развитие:
«Справедливость... есть главная опора, поддерживающая все здание. Если убрать эту опору, то все огромное, грандиозное строение человеческого общества в один миг обрушится и распадется на атомы. Для того природа, принуждая нас соблюдать справедливость, и породила в человеческом сердце чувство вины и страх перед наказанием за нарушение справедливости, чтобы они стали стражами, охраняющими человеческую общность, — защищали слабых, сдерживали несдержанных и наказывали виновных»150.
149 Smith A. Der Wohlstand der Nationen, hrsg. v. H.C. Recktenwald. (первоеиздание 1776 г., An Inquiry into the Nature and Causes of the the Wealth of Nations). Munchen, 1978. S. 582 (выделено Петером Ульрихом).
150 Smith A. Theorie der ethischen Gefiihle, hrsg. von W. Eckstein, (впервые издано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 129. О много-
Таким образом, Смит рисует свою картину человека, которая, по его мысли, служит предпосылкой «простой системы естественных свобод», а именно, гражданина, обладающего как моральная личность острым чувством справедливости, с одной стороны, и собственника, преследующего свои личные экономические «интересы» и, само собой разумеется, живущего по принципу извлечения выгоды («...развивал и отдавал конкуренции с другими индивидами все свои умения и силы, весь свой капитал»), с другой стороны. Оба этих момента, вполне противоположных, находят синтез в протестантском экономическом этосе и особенно в предпринимательским этосе (раннего) Нового времени: ведь если Творец «открывает одному из Своих возможность получать прибыль, он делает это не случайно»151. Перенеся таким образом пространство морали в область тех «знаков», которые посылает ему рынок, а значит, в ту область, где он просчитывает свой успех, предприниматель может чувствовать себя принципиально освобожденным от любых моральных требований, предъявляемых к его поведению.
Поэтому либеральная политическая экономия с самого начала могла рассматривать этико-практическую проблематику легитимации частных предпринимательских целей как уже получившую свое решение неким безличным образом и вообще лучше всего разрешаемую самими законами конкуренции, и поэтому она так легко поверила Адаму Смиту, сказавшему, что предпринимателя,
«...стремящегося исключительно к прибыли, ...в этом как и во всех других случаях ведет невидимая рука, чтобы осуществить ту цель, о существовании которой он даже не подозревает»152.
Какова же эта таинственная цель, к которой неосознанно и помимо своей воли стремятся хозяйствующие субъекты и реализация которой гарантирована высшими силами? Это, «естественно», об-
уровневом взаимодействии различных моментов социальной интеграции в концепции Смита см.: Ulrich P. Der kritische Adam Smith im Spannungsfeld zwischen sittlichem Gefuhl und ethischer Vernunft / Meyer-Faje A., Ulrich P. (Hrsg.). Der andere Adam Smith. Beitrage zur Neubestimmung von Okonomie als Politischer Okonomie. Bern-Stuttgart, 1991. S. 162 и далее.
151 Weber M. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus /Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen,1988. S. 17-206, здесь s. 175 и далее. См. об этом выше.
152
щее благо! Хотя Смит и ввел метафизическую метафору невидимой руки для обозначения этой умственной конструкции безличной (системной!) интеграции общества свободных граждан как неосознаваемого результата их преследующего личные интересы поведения, он никак не может считаться изобретателем этой идеи; он заимствовал ее у Монтескье, который сформулировал эту мысль в контексте стремления к славе в политике и при этом сам мог опираться на других предшественников153. Смит употребляет известную метафору невидимой руки в обоих своих главных произведениях: «Теории нравственных чувств» (1759) и «Богатстве народов» (1776), правда, по одному разу, и то походя154. Но его абсолютно современная тема это и есть разъяснение системного способа функционирования рыночного переплетения экономических интересов как частного субинститута, обеспечивающего возможность межличностного обмена («взаимность») моральными чувствами («симпатии»)155. Этически-интегрирующая способность экономической системы остается для Смита только частичной именно потому, что невидимая рука Бога не только присутствует в «простой системе естественных свобод» на рынке, но и гармонизирует интересы людей в процессе взаимообмена моральными чувствами. Поэтому Смиту остается чуждой склонность к рыночному радикализму или к технократической абсолютизации «свободного рынка» как универсального средства усовершенствования общества, что станет характерным для радикальных нео- и ультралибералов XX века.
153 Montesquieu СИ. de. Vom Geist der Gesetze (первое издание 1748 г.).Stuttgart, 1965. S. 125: «Так каждый вносит что-то в общее благо, думая, чтоон следует только личному интересу». Ср.: Streminger G. Der naturliche Laufder Dinge. Essays zu Adam Smith und David Hume. Marburg, 1995. S. 172 идалее. О политико-философском происхождении мыслительной конструкцииориентации поведения, преследующего личные интересы, на общее благо см.:Hirschman А.О. Leidenschaften und interessen. Politische Begriindungen desKapitalismus vor seinem Sieg, 2. Aufl. Frankfurt, 1984. S. 18 и далее и 81 и далее.
154 Smith A. Theorie der ethischen Gefuhle, hrsg. von W. Eckstein, (впервыеиздано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 316; Егоже. Der Wohlstand der Nationen, hrsg. v. H.C. Recktenwald (первое
155 Подробнее см.: Ulrich P. Der kritische Adam Smith im Spannungsfeldzwischen sittlichem Gefuhl und ethischer Vernunft / Meyer-Faje A., Ulrich P.(Hrsg). Der andere Adam Smith. Beitrage zur Neubestimmung von Okonomie alsPolitischer Okonomie. Bern-Stuttgart, 1991. S. 170 и далее.
И все же нам кажется, что метафизика рынка с самого начала смягчала описанное Смитом «чувство вины» в сердцах многих буржуазно настроенных современников наступающего в то время раннего капитализма, несмотря на всю его очевидную социальную несправедливость. Такое важное и обязательное для Смита условие справедливости все более теряло свое реальное значение, и метафизика рынка — под знаменем экономистически урезанного наполовину Смита — смогла приобрести догматически решающую идеологическую роль в экономическом либерализме и характерном для него нормативном преувеличении предпринимательского стремления к прибыли, как подчеркивал Макс Вебер:
«С полным сознанием того, что он снискал Божью милость и Его видимое (по «знакам» успеха. — Петер Ульрих) благословение, буржуазный предприниматель мог преследовать свои интересы выгоды и должен был это делать, при условии соблюдения формальной корректности, морально безупречного образа жизни и если он не употреблял свое богатство в непристойных целях»156.
Как мало изменился этот взгляд на вещи у представителей старо-и неолиберального мировоззрения, показывает следующая репрезентативная цитата из одного современного экономиста и хозяйственного практика:
«Между экономически выгодным и этически правильным (для предпринимателя в рыночной экономике. — Петер Ульрих) нет противоречия: эти понятия совпадают. Это не противоречит морали, а, наоборот, является моральной обязанностью предпринимателя, согласно его предпринимательским резонам делать все (sic!), чтобы поддерживать предприятие на должном уровне»157.
156 Weber М. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus/Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen,1988. S. 17-206, здесь s. 198. Еще в 1932 г. лютеранский хозяйственный этикГеорг Вунш, исходя из убеждения, что «экономическое поведение являетсяслужением Богу», кратко и емко постулировал: «Критерием должного служитавтономия хозяйства» (Wunsch G. Wirtschaftsethik / Die Religion in Geschichteund Gegenwart, 2. Aufl., hrsg. v. H. Gunkel, Bd. 6. Tubingen, 1932. Переиздано в:Brakelmann G., Jahnichen T. (Hrsg.). Die protestantischen Wurzeln der sozialenMarktwirtschaft. Ein Quellenband, Gutersloh, 1994. S. 275-283, здесь s. 276).
157 Habermarm G. Teilen oder produzieren? Bemerkungen zum Ethos des Un-temehmers / Neue Zurcher Zeitung, Nr. 211, 11 ./12.9.1993. S. 31 и далее; Ulrich P.Zwei Ebenen unternehmerischer Verantwortung / Neue Zurcher Zeitung, Nr. 232,6.10.1993. S. 39.
«Долгосрочная максимизация прибыли это ...не привилегия предпринимателя, за которую он должен постоянно извиняться, а его моральная обязанность, потому что именно такое поведение — при условии соблюдения оговоренных правил — лучше всего служит интересам потребителей, интересам всех»158.
До сегодняшнего дня, и, может быть, даже сегодня больше чем когда-либо, этот так называемый «принцип прибыли» играет такую фундаментальную идеологическую роль, что его оправдание либо критика по-прежнему находятся в центре актуальных дискуссий, особенно по вопросу о необходимости или беспредметности предпринимательской этики159.
Полностью аналогичная ситуация наблюдается в либеральной народнохозяйственной теории, которая тоже никак не освободится от парадигмальной предрасположенности к «принципу рынка» (Ти-леманн). Начиная с Адама Смита она пытается все новыми теоретическими средствами доказать, что «естественные» силы рыночного космоса способны гармонизировать все без исключения происхоя-щие в обществе конфликты интересов, ценностей и норм и выработать один всеобщий интерес, общее благо, если, конечно, человек с его ограниченным разумом не помешает этой «обрушившейся на него» гармонии какими-нибудь своими интервенционистскими действиями. Насколько глубоко вера в «свободный» рынок уходит корнями в религиозную космологию, лучше всех показал французский классик Фредерик Бастиа (1801-1850) в своем главном труде «Экономические гармонии»:
«Божественные законы гармоничны, пока они действуют свободно, только так они могут привести к гармонии. Поэтому, когда мы обнаруживаем ошибку в мировой гармонии, когда где-то отсутствует справедливость, это говорит только о недостатке свободы»]Ь0.
158 Нотапп К., Blome-Drees F. Wirtschafts- und Unternehmensethik. Gottin-gen, 1992. S. 38 и далее. О роли «рамочных условий», действующих на рынке,см. ниже.
159 Об удивительно твердой вере в мораль рынка, которая господствует всовременном мышлении хозяйствующих практиков, см.: Ulrich P., Thielemann U. Ethik und Erfolg. Unternehmensethische Denkmuster von Fuhrungskraf-ten — eine empirische Studie. Bern-Stuttgart, 1992. S. 34 и далее; Ulrich P.,Thielemann U. Unternehmensethische Denkmuster von Fiihrungskraften / Die Be-triebswirtschaft, 53 (1993), S. 663-682, специально об этом — s. 674 и далее.
160 Bastiat F. Harmonies economiques, Oeuvres completes, tome VI, 3 ieme ed.Paris, 1855. S. 16 (выделено Петером Ульрихом).
То, что это действует так же и даже особенно в социальной сфере, Бастиа подчеркивает в следующем кредо:
«Я верю, что Тот, кто создал и упорядочил материальный мир, не оставил также и мир социальный. Я верю, что Он может комбинировать и приводить в гармоничное движение живых людей, действующих свободно, точно так же, как и безжизненные молекулы. (...) Я верю, что непобедимая социальная тенденция состоит в постоянном приближении людей к единому общему физическому, интеллектуальному и моральному уровню, причем, этот уровень последовательно и неограниченно возрастает. Я верю, что для постепенного и мирного развития человечества вполне достаточно, чтобы эта тенденция получила ничем не сдерживаемую свободу»161.
Позднее эта метафизика рынка получила еще более отчетливое выражение у Фридриха А. фон Хайека, который, с одной стороны, восхваляет «спонтанный порядок рынка»162 и его выдающиеся качества научного «изобретательского метода»163 {теория рыночного откровения), а с другой стороны, постоянно подчеркивает недостаточную компетенцию человеческого разума и предостерегает от опасности «конструктивистского» вмешательства в «естественную» рыночную гармонию:
«Интересно в этом (т.е. в порядке свободной рыночной
экономики. — Петер Ульрих) то, что люди выработали эти правила, не
осознавая до конца их функцию»164.
Так этико-политическая проблематика разумной организации рыночного хозяйства незаметно редуцировалась и свелась к натуралистическому и эволюционистскому постулату, согласно которому развитие системы надо предоставить ее собственной внутренней динамике (постулат laissez/aire* ):
«Естественный ход вещей не может быть полностью подчинен
слабым человеческим силам»165.
При этом подразумевается: и это хорошо. Еретическая по своей тенденции самонадеянность людей, возомнивших, что они могут обустроить мир лучше, чем Бог, является настоящей основной ошибкой «конструктивизма» — вот в чем заключается ощутимый моральный пафос работ Ф.А. фон Хайека по этой теме166. Попытки подчинить естественную эволюцию экономической системы рациональным формам, вводимым волевым решением, — например, по соображениям социальным или экологическим — все еще представляются такому старо- или палеолиберальному натуралистическому мышлению самонадеянным выступлением человека против совершенного божественного творения, чьи законы он не в состоянии «осознать до конца» (Хайек). Хуже того: в глубине души Хайек и другие рыночные метафизики относятся к социальному «конструктивизму», крайней формой которого являются идеи социализма, как к богохульству. С почти безграничным доверием классически-либеральных экономистов к саморегулирующей способности «свободного» рынка {экономической гармонии^61) корреспондирует, как обратная сторона того же явления, глубокое, в такой же степени религиозное недоверие к людям как несмышленым «Божьим детям», к их моральным силам и практическому рассудку {этический скептицизм), корни которого опять же можно увидеть у Смита:
«Все, кто утверждает, что их дело служит общему благу, насколько мне известно, никогда еще не делали ничего хорошего»168.
Думать об общем благе в экономическом и социальном космосе, благоустроенном невидимой рукой, совсем не нужно, да это и не снискало бы у Бога особой благосклонности, ведь известно, что
161 Bastiat F. Harmonies economiques, Oeuvres completes, tome VI, 3 ieme ed.Paris, 1855. S. 19.
162 Hayek F.A.v. Die Irrtiimer des Konstruktivismus und die Grundlagen le-gitimer Kritik gesellschaftlicher Gebilde. Tubingen, 1975. S. 18.
163 Hayek F.A.v. Der Wettbewerb als Entdeckungsverfahren / Hayek F.A.v. Frei-burger Studien. Tubingen, 1969. S. 249-265.
164 Hayek F.A. von. Die Irrtumer des Konstruktivismus und die Grundlagen le-gitimer Kritik gesellschaftlicher Gebilde, Tubingen, 1975. S. 12.
* laissez faire (англ.) — принцип неограниченной свободы предпринимательства.
165 Smith A. Theorie der ethischen Gefiihle, hrsg. von W. Eckstein, (впервые издано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 255.
О центральном значении этого убеждения для философии Просвещения в целом и для Адама Смита в особенности см.: Streminger G. Der natiirliche Lauf der Dinge. Essays zu Adam Smith und David Hume. Marburg, 1995.
i66 В этом контексте следует также обратить внимание на само выражение Хайека — «самонадеянность знания». См.: Hayek F.A.v. Die Anmassung von Wissen / Ordo, 26 (1975), S. 12-21; доработано в: Hayek F.A.v. Die Anmassung von Wissen. Neue Freiburger Studien, hrsg. W. Kerber. Tubingen, 1996. S. 3-15.
167 Так назвал один из своих главных трудов французский классик Фредерик Бастиа (1801 -1850).
168 Smith A. Der Wohlstand der Nationen, hrsg. v. H.C. Recktenwald. (первое издание 1776 г., An Inquiry into the Nature and Causes of the the Wealth of Nations)- Munchen,
«Бог помогает тому, кто помогает себе сам»169. Это также целиком и полностью соответствует кальвинистскому учению о предопределенности, согласно которому личный жизненный успех служит знаком избранности. Поэтому морально подозрителен не успех в бизнесе, а, наоборот, экономический и социальный неуспех: он является следствием «наказания» со стороны рынка (в том числе и со стороны рынка труда!). А против возможных угрызений совести предпринимателю, стремящемуся исключительно к максимизации личного успеха, поможет обеспечиваемая религией
«твердая уверенность в том, что неравное распределение благ этого мира составляет часть божественного плана и что этим различием, так же как и неравным распределением своей милости, Бог преследует таинственные, неведомые нам цели»170.
Или по определению Смита:
«Управление огромной системой универсума, забота о всеобщем счастье всех мыслящих и чувствующих существ — это удел Бога, а не человека»171.
Это объясняет в конечном итоге не только моральное оправдание частнического стремления к прибыли, но и различные проявления социальной черствости и суровости по отношению к не добившимся успеха и нуждающимся в помощи, которые всегда отличали экономический либерализм. И это же вполне объясняет ту напоминающую крестовые походы догматическую ожесточенность, с которой экономические либералы XIX века защищали свою доктрину laissez faire, не обращая внимания ни на какие углубляющиеся социальные дисгармонии и обостряющиеся конфликты. Результатом явились слишком долгое вытеснение и забвение социального вопроса в рамках индустриального общества и, как следствие, политическая радикализация начала XX века (фашизм, с одной стороны, коммунизм, с другой), так же как и международного вопроса растущей несбалансированности и нестабильности мировой торговли
169 Weber М. Die Protestantische Ethik und der Geist des Kapitalismus /Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Religionssoziologie I, 9. Aufl. Tubingen,1988. S. 17-206, здесь s. 111.
170 Там же, с. 198 и далее.
171 Smith A. Theorie der ethischen Gefuhle, hrsg. von W. Eckstein, (впервыеиздано в 1759 г., The Theory of Moral Sentiments). Hamburg, 1985. S. 400.
вследствие абсолютизированной вплоть до Первой мировой войны доктрины свободной торговли172.
Под впечатлением последствий, вызванных доктриной laissez faire, не только в высшей степени сомнительных с точки зрения социальной этики, но и катастрофических для национальных экономик, мирового хозяйства и международной политики — Первой мировой войны, биржевого краха 1929 г. и Великой депрессии 1930-х гг., реакции на них в виде подъема фашизма и сталинизма, наконец, Второй мировой войны и 45 лет «железного занавеса» в Европе — экономическая политика и вместе с ней экономическая теория за годы после 1945 сделали практические выводы, получившие выражение в ясно сформулированной воле к общественно-политическому и правовому регулированию экономики (кейнсианство, ордолиберализм, концепция социального рыночного хозяйства). Но вместе с неолиберальным поворотом 1980-х гг., который начался с рейганомики и тэтчеризма и продолжился затем в дебатах 1990-х гг. о «дерегулировании» и «слишком дорогой цене» социального государства, в радикальных неолиберальных кругах возродилась и даже получила дальнейшее развитие старая «мистическая готовность ... акцептировать социальные последствия экономического прогресса, в чем бы они ни выражались»173, в контексте растущей жесткости все более глобальной конкуренции174. Этим объясняется и отчасти все еще сдержанная и колеблющаяся позиция экономически-либеральных кругов по отношению к ставшей безотлагательной экологической реформе рыночной экономики.
Тот, кто усвоил уроки истории заканчивающегося XX столетия, легко распознает одну из самых остронасущных задач, стоящих перед современной хозяйственной, этикой и действительно либеральной политической экономией, ввиду нерешенных «новых» социальных вопросов (растущая безработица, социальные контрасты
172 Ulrich P. Transformation der okonomischen Vernunft. Fortschrittsperspek-tiven der modernen Industriegesellschaft, 3. revid. Aufl. (первое издание 1986 г.).Bern-Stuttgart-Wien, 1993. S. 92 и далее.
173 Polanyi К. The Great Transformation. Politische und okonomische Ur-sprunge von Gesellschaften und Wirtschaftssystemen. Frankfurt, 1978. S. 59.
174 Симптоматична в этом отношении уже упомянутая инициированнаяведущими швейцарскими экономистами «белая книга»: Ригу D. de, Hauser Н.,Schmid В. (Hrsg.). Mut zum Aufbruch — Eine wirtschaftspolitische Agenda fur dieSchweiz. Zurich, 1995.
в обществе), так же как и экологических и глобальных проблем, в противостоянии отжившему рыночному фундаментализму, основанному на старом буквальном обожествлении рынка.
Историко-догматическая подоплека II: