Вопрос 5. Государственное антициклическое регулирование.

Антициклическое регулирование экономики имеет долгую, противоречивую историю со своими успехами и разочарованиями: далеко не сразу государство сумело надеть узду на «дикий» экономический цикл, объездить этого мустанга. В 30—е гг. XX в. над проектированием антициклического регулирования работали Дж. Кейнс и независимо от него стокгольмская школа, отстаивавшие тезис о невозможности само исцеления рыночной экономики от циклических кризисов. В качестве цели антициклического регулирования рассматривалось недопущение существенного отрыва совокупного спроса от совокупного предложения. При этом считалось, что предложение. Приблизить к спросу гораздо сложнее, поскольку оно обеспечивается преимущественно частным сектором. Однако позже в политике тонкой настройки стало использоваться и воздействие на совокупное предложение.

Все современные концепции антициклического регулирования тяготеют к одному из двух ведущих направлений:

1) неокейнсианскому, опирающемуся на взгляды Дж. Кейнса;

2) неоконсервативному, развивающемуся на базе классической школы.

Первое направление ориентируется на регулирование совокупного спроса и ставит целью воздействие на народное хозяйство в целом (макроэкономический подход). Второе — на регулирование совокупного предложения и создание стимулов деятельности отдельных компаний (микроэкономический подход). При сглаживании цикла неокейнсианцы наибольшее внимание уделяют бюджетно—налоговой политике. Неоконсерваторы тоже признают важную роль налогов, особо подчеркивая полезность их снижения, которое порождает рост деловой активности. Правда,, при этом М. Фридмен рекомендует сокращать налоговую нагрузку на экономику лишь после прохождения кризисом своей низшей точки, когда на рынке останутся только наиболее эффективные предприятия, а все остальные окажутся банкротами. Но в целом бюджетно—налоговую политику он рассматривает как дополнение к гораздо более результативной, по его мнению, политике денежно—кредитной. Впрочем, экспансионистскую политику «дешевых» денег в целом поддерживают и кейнсианцы (при традиционной критике ими рестриктивной политики «дорогих» денег, вызывающей безработицу), поскольку финансирование бюджетного дефицита, рекомендуемого ими в период экономического спада, требует направления дополнительных денег в обращение.

Антикризисное регулирование экономики США в 1933—1940 гг. было построено победившей на президентских выборах 1932 г. Демократической партией во главе с Ф. Рузвельтом фактически уже по кейнсианским рецептам.

Преодоление этого наиболее глубокого для рыночной экономики кризиса было достигнуто, в частности, за счет:

— принятия законов о страховании по безработице, социальном обеспечении, которые были направлены на восстановление и дальнейшее стимулирование потребительского спроса домохозяйств;

— создания новых рабочих мест путем организации общественных работ и запуска соответствующего мультипликативного эффекта; возникавшую при этом угрозу чрезмерного бюджетного дефицита предполагалось нейтрализовать посредством повышения некоторых налогов (всерьез обсуждался даже вопрос о временном введении 100%—ного налога на особо крупные наследства), кроме того, поступления в госбюджет акцизов резко возросли за счет отмены запрета на торговлю спиртными напитками («сухого закона»), что позволило впервые за всю историю американского государства сформировать социальный бюджет на федеральном уровне финансовой системы;

— законодательного введения федеральной системы страхования банковских депозитов, стимулировавшего приток сбережений населения в кредитную систему страны, и наращивания тем самым инвестиционного спроса компаний, функционирующих в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве;

— разработки и реализации федеральной программы поддержания цен на сельскохозяйственную продукцию, которая препятствовала банкротству фермерских хозяйств: регулирование с целью противодействия дефляции осуществлялось путем законодательного установления уровня, ниже которого цены не могли опускаться, при появлении угрозы падения цен сразу же наращивался и государственный спрос на сельскохозяйственную продукцию в сочетании с предписываемым и субсидируемым государством сокращением производства продовольственных товаров;

— разумной девальвации доллара, которая облегчила бремя накопленных многими домохозяйствами и компаниями долгов, позволила последним всемерно наращивать экспорт своей продукции и одновременно уберечься от конкурирующего импорта;

— содействия образованию монополий, означающего во многих случаях принудительное картелирование (известно, что в условиях кризисного падения цен лишь крупные предприятия сохраняют возможность получения прибыли путем сокращения издержек производства).

Одной из первых стран, где на практике были использованы инструменты политики краткосрочной стабилизации, была также Швеция, поэтому шведские экономисты и политики могут быть по праву отнесены к соавторам кейнсианской (как она стала называться несколько позднее) модели антициклического регулирования экономики. Еще в начале 30—х гг. в противовес господствовавшему тогда мнению классиков, которые требовали от правительства безусловного достижения бюджетного равновесия даже в условиях низкой конъюнктуры, шведский экономист Б. Улин обосновал необходимость наращивания государственных инвестиций и организации общественных работ как средств борьбы с безработицей. Министр финансов Э. Вигфорс доказывал, что они являются способом повышения покупательной способности и снижения масштабов экономического кризиса. Именно на этих методологических принципах был построен шведский бюджет 1933 г., ставший важнейшим инструментом выведения национальной экономики из рецессии.

Объектом рестриктивной экономической политики государства являлась до последнего времени, например, экономика Китая, правительство и Центробанк которого с начала XXI в. пытались затормозить динамику ВВП в надежде не допустить дальнейшего инфляционного перегрева национального хозяйства и глубокого спада в перспективе. Сегодня — в обстановке глобального кризиса — приходится лишь удивляться прозорливости китайских властей, которые по сути предсказали факт его наступления и не допустили ухода национальной экономики в рецессию, типичную для подавляющего большинства других стран.

Политику краткосрочной стабилизации — причем в основном экспансионистского типа и ориентированную на кейнсианские рецепты — интенсивно применяли многие правительства и в 50—60—е гг. Последовавшая в 70—80—х гг. смена этой модели на модель неоклассического типа во многом была обусловлена стагфляцией, которая проявилась в сочетании повышения общего уровня цен и снижения объема национального производства и занятости. Одной из ведущих причин ускорения инфляции явилась при этом расшатанная многолетней фискальной экспансией финансовая система многих стран, в то время как немаловажным фактором торможения экономического роста (и регулярного перехода его в циклический спад) стало сопряженное с подобной политикой действие эффекта вытеснения частных инвестиций. Вполне закономерно, что в коридорах власти большинства стран заметно расширилось присутствие неоконсерваторов, которые перенесли акцент в антициклическом регулировании с бюджетно—налоговых на денежно—кредитные инструменты. В сфере фискального регулирования экономической конъюнктуры они считали необходимым резкое сокращение государственных расходов. По мнению монетаристов, бюджет уже не мог более рассматриваться в качестве ведущего регулирующего инструмента по причине хронически присущей ему несбалансированности. В этих условиях инфляционные методы антициклического регулирования (денежная экспансия и наращивание бюджетных расходов) уступили место стимулирующей налоговой политике. Основной расчет делался на устойчивое сокращение налогообложения прибыли, расходуемой предпринимателями в целях накопления и ускоряющей наращивание предложения ими товаров и услуг. Выступая против модели государства благосостояния, неоконсерваторы доказывали губительное воздействие высоких налогов на экономическое развитие страны. Но если в 50—60—е гг. уменьшение налоговых ставок кейнсианцы считали способом расширения совокупного спроса, то в 80—е гг. формально те же меры (в сочетании с решительным сокращением степени прогрессивности налоговой шкалы) неоконсерваторы рассматривали как метод увеличения совокупного предложения.

Отстаивая ценности открытой рыночной экономики, делающей неизбежной все большую синхронность циклических колебаний конъюнктуры, власти были вынуждены осуществлять синхронизацию антициклических мероприятий в разных странах и унифицировать их методологию. Ведь в противном случае результаты внутренней стабилизации экономики неизбежно обесцениваются. Так, Франция в начале 80—х гг. продолжала использовать кейнсианские рецепты антикризисного регулирования, расширяя размер государственных расходов, в то время как в других странах уже практиковалась всемерная экономия бюджетных средств, Подобные действия французского правительства привели лишь к бессмысленному росту бюджетного дефицита без сколько—нибудь заметного ускорения экономического роста в стране.

Сегодня обеспечение координации антициклических мер требует создания новых международных институтов, которые наряду с ООН, МВФ, ВТО и др. усиливали бы регулирование экономики на межгосударственном уровне. Наиболее значимой в их ряду могла бы стать мировая налоговая организация, способная (например, через введение интернет—налога на передаваемую коммерческую информацию) противостоять нынешнему стремлению транснациональных корпораций оперативно перемещать товары и услуги из одной страны в другую (особенно в так называемые налоговые гавани), тем самым с легкостью уводя из—под налогообложения свои активы.

Как видим, десятилетиями занимаясь краткосрочной стабилизацией, государство накопило громадный опыт, построило разнообразные механизмы регулирования совокупного спроса и совокупного предложения. Логическим результатом такого воздействия правительств и центральных банков на воспроизводственный процесс явилось уменьшение глубины и продолжительности кризисного падения национальной экономики, да и темпы инфляции не выходили из разумных пределов. Однако со временем на положительные результаты стали все больше накладываться негативные эффекты антициклического регулирования, свидетельствующие о его внутренней противоречивости.