Избранные труды М.Фридмена (1987)

Книга издана Гуверовским институтом (США) в связи с 75-летием Фридмена - известного американского экономиста, лауреата Нобелевской премии (1976).

В предисловии К. Лейбре (Гуверовский институт) отмечает, что М. Фридмен является «одним из самых влиятельных экономистов нашего времени, непревзой­дённым воспитателем ученых, оказывающим глубокое воздействие на публику, советчиком по вопросам экономической политики, идущим нетрадиционным путем учителем и ученым. Его научная репутация основывается прежде всего на теории перманентного подхода и потребительской функции, на том вкладе, который он внес в теорию денег (особенно в возрождение количественной теории денег), на его гипотезе о естественной норме безработицы. Его методология - это целая система мышления. Работы Фридмена в области политической экономики представляют собой образец литературы по проблемам свободы и являются богатым арсеналом плодотворных идей» (с. XVII).

В книге собраны отдельные работы Фридмена, опубликованные в периодиче­ской печати, главы из его монографий по проблемам методологии, теории денег и потребительской функции, экономической политики, а также по широкому кругу общеэкономических, социальных, этических проблем, представляющих не только профессиональный, но и общественный интерес.

Тематика работ, представленных в разделе «Очерки политической экономии», очень широка: от сравнения рыночного хозяйства и экономики, организованной на плановых началах, проблем этических оценок в экономической области до вопро­сов, касающихся принципов «оказания помощи иностранным государствам, органи­зации системы образования и контроля над потреблением алкоголя и наркотиков». В подходе ко всем этим проблемам автор выступает как защитник индивидуаль­ной свободы, рассматривает ее как высшую ценность. С этих позиции он оцени­вает значение экономической и политической свобод, трактуя их как неразрывно связанные между собой стороны жизни свободного общества.

Эта позиция нашла свое выражение в небольшом очерке, посвященном поло­жению в Чили после прихода к власти Пиночета, предпринявшего усилия по ук­реплению рыночных отношений в рамках тоталитарного режима и пользовавшего­ся рекомендациями учеников Фридмена. Появление очерка было следствием стремления Фридмена провести водораздел между собственной социально-экономи­ческой и политической позицией и установками и действиями правительства Пи­ночета. Он писал: «Я долгое время утверждал, что экономическая свобода явля­ется необходимым, но не достаточным условием политической свободы. Я убежден, что этот вывод, хотя и правилен, приводит к заблуждению, если он не дополня­ется положением, что политическая свобода является в свою очередь необходимым условием обеспечения экономической свободы в долгосрочном плане» (с. 131). Что же касается собственно чилийского опыта, породившего «миф о том, что только авторитарный режим может успешно осуществлять политику, ориентированную на свободный рынок» (с. 129), то, подчеркивает автор, этот опыт является исключе­нием, а не правилом. Военная диктатура противоречит рыночной системе, посколь­ку первая основана на принципе подчинения, в то время как вторая базируется на принципе добровольности.

Экономическая свобода, подчеркивает автор, неотделима от рыночной системы. Но она не ограничивается рамками чисто экономических явлений, а представляет собой некую основополагающую и в то же время гибкую и развивающуюся си­стему, пронизывающую практически все сферы общественных отношений. Такова, например, тесная связь законодательства (в частности, касающегося свободы сло­ва) и экономической структуры общества.

Экономическая наука призвана объяснять и прогнозировать экономические яв­ления, а не давать им оценку. Среди экономистов, принадлежащих к одной куль­туре и одному времени, не может быть принципиальных разногласий по поводу основных целей экономической политики. Разногласия касаются главным образом способов достижения этих целей и связаны прежде всего с различием результатов конкретных исследований. Совершенно неприемлемо подменять сущностный анализ проблемы попытками «опровергнуть» оппонентов ссылками на то, что плохие люди преследуют плохие цели.

Понимание Фридменом сущности рыночного хозяйства и его важнейших сторон проявляется при сравнении двух основных типов экономики: рыночного и команд­ного (то есть основанного на централизованном планировании), а также при по­пытке ответить на вопросы о том, в какой степени рыночный механизм может быть внедрен в командную экономику, до какого предела элементы командной системы допустимы в рыночной экономике.

Автор характеризует идеальную рыночную экономику как систему, в которой совершенно независимые индивиды руководствуются собственными интересами а для достижения своих целей выступают в отношении добровольного и взаимовы­годного обмена друг с другом. Идеальная система командной экономики предпола­гает, что люди действуют не как суверенные субъекты, а лишь как исполнители приказов.

Однако в реальной жизни «чистых» систем нет. В рыночной системе встреча­ются элементы командной экономики в тех областях, где либо рынок не способен функционировать вообще, либо эффективность не является единственной целью, либо результаты действий одних людей могут затронуть интересы других людей, которые не имеют непосредственного отношения к действиям первых. Подобные отклонения от «чистой» рыночной системы также полностью не исчезают, причем это может быть результатом как сознательной политики правительства, так и действия стихийных сил. Эти элементы придают системе динамичность и способ­ность к выживанию независимо от причин их сохранения.

Автор считает рыночную систему более жизнеспособной, чем командную, прежде всего потому, что свободный обмен, на котором она основана, осуществля­ется только тогда, когда он выгоден обеим сторонам. В этом Фридмен согласен с А. Смитом, указывавшим, что человек, ведомый невидимой рукой, действуя в сво­их собственных интересах, в конечном счете способствует благу других.

«Нервной» системой рыночной экономики является механизм цен. Автор вы­деляет три функции цен: информационную, стимулирующую и распределительную. Информационная функция связана с тем, что цены несут в себе информацию о потребностях в тех или иных товарах, о дефиците или избытке ресурсов и т. д. Эта функция имеет чрезвычайно важное значение для координации экономической активности (впервые эту функцию цен отметил в 1945 г. Ф. Хайек). Вторая функ­ция состоит в стимулировании людей использовать имеющиеся ресурсы, с тем чтобы получить наиболее высоко оцениваемые рынком результаты, применяя наи­более экономичные способы производства. Наконец, третья функция показывает, что и сколько получает тот или иной экономический субъект.

Все эти функции цен тесно взаимосвязаны, и попытки подавить одну из них негативно сказываются и на других. Именно эта тенденция характерна, по мнению автора, для плановой экономики, где предпринимаются попытки сохранить стиму­лирующую функцию, отделив ее от распределительной: «Цены стимулируют лю­дей только потому, что влияют на распределение доходов. Если то, что человек получает за свою деятельность, не зависит от того, что он делает, если цены не выполняют третью функцию - распределения дохода, то ему нет смысла беспо­коиться относительно информации, которую несет в себе цена, и нет смысла реа­гировать на эту информацию» (с. 22). Причем это относится не только к команд­ной экономике, но и к рыночной со значительными элементами вмешательства го­сударства. Это вмешательство ведет к тому, что людям обеспечивается уровень доходов независимо от цены, за которую они могут продать свои услуги на рынке. В этом случае командование становится альтернативой механизму цен. Командная система уязвима не потому, что люди не могут проникнуться важностью тех целей, которые провозглашает государство, не осознают общенациональные инте­ресы. Дело в том, что призывы к чему-либо, как правило, не сопровождаются информацией, которая имеет отношение к достижению желаемых целей. У чело­века нет уверенности в том, что его конкретные действия идут на благо общест­ва. Механизм цен хорош тем, что постоянно вырабатывает информацию, позволяю­щую оценивать деятельность человека и соответствующим образом ее корректи­ровать.

Основные проблемы использования рыночного механизма в системах, основан­ных на централизованном планировании, связаны с селективным подходом к ме­ханизму цен и его функциям. Две наиболее известные модели, призванные «объ­единить» социализм и рынок, предложили экономисты О. Ланге и А. Лернер. Основу их рассуждений составляет следующая схема: органы управления пыта­ются оценить конечные результаты деятельности того или иного предприятия по законам рынка; затем, руководствуясь этими оценками, вырабатывают инструкции для управляющих государственными предприятиями, с тем чтобы те стремились «вывести» свое предприятие на эти результаты. Такая схема, считает автор, не бо­лее чем «игра в капитализм», поскольку в ней (а также при попытках ее реали­зации на практике) рыночный механизм отделен от прав собственности, а доходы, которые получают работники, прямо не связаны с успехами их хозяйственной деятельности, оцененной рынком. В эффективно функционирующем и динамично развивающемся хозяйстве мотивы, инициатива и ответственность тесно связаны с правами собственности. Если человек, принимающий решения, не рискует своим имуществом, он не будет проявлять слишком много инициативы для поиска наи­лучшего способа использования средств. Если люди получают заработную плату независимо от оценки их труда рынком, они не будут очень заинтересованы в повышении эффективности своего труда или поиске иного места его приложения.

Тип собственности, установленный в обществе, в решающей мере определяет характер хозяйственного механизма. «Если вся собственность последовательно обоб­ществлена и все цены централизованы, не остается места для механизма, который в какой-либо мере может воспроизводить функционирование капиталистического предприятия» (с. 26). С этой точки зрения, автор критикует югославскую модель кооперативного социализма. Хотя кооперация - более эффективный способ органи­зации производства, чем централизованное планирование, рыночная система имеет преимущества перед кооперацией. Это подтверждает анализ инвестиционной стра­тегии кооперативных предприятий в Югославии. Югославские рабочие являются собственниками предприятия, пока они на нем работают. В результате рынок ка­питала в собственном смысле не может существовать; югославские рабочие не рассматривают инвестиции как нечто для себя (в случае выгод) выгодное; в то же время из-за рынка капитала сокращаются возможности для частных лиц пред­принять какие-либо шаги в производственной деятельности на собственный страх и риск. Все это снижает эффективность системы. Так, рабочие, получающие долю от общих доходов предприятия, не будут заинтересованы в его расширении, даже если перспективы сбыта продукции благоприятны, поскольку это расширение свя­зано как с дополнительными расходами, так и с наймом новой рабочей силы, ко­торая будет претендовать на долго в доходе. Таким образом, возникают препятствия к расширению эффективных, успешно действующих предприятий. Далее, буду­чи связанными своей долей участия в прибылях, рабочие будут менее склонны переходить с предприятий, имеющих большой основной капитал, на предприятия, где этот капитал невелик, даже если такой переход экономически оправдан. Ог­раниченность срока, в течение которого рабочий связан с предприятием и его до­ходы зависят от успехов деятельности этого предприятия, снижает склонность не только к долгосрочному инвестированию, но и к риску. В результате возникают серьезные препятствия на пути внедрения научно-технических достижений, новых технологических процессов и методов управления; система утрачивает мобильность и динамизм.

Удовлетворительной альтернативы нормальному рыночному механизму, по мне­нию автора, не существует. Это, однако, не означает, что нет и не может быть оснований для отклонения такого механизма. Эффективность производства - не единственная цель, которую преследуют люди; с целым рядом задач (например, обеспечения национальной безопасности) рынок не может справиться, а в ряде случаев действие рыночных сил способно нанести ущерб третьим лицам (так на­зываемый «внешний эффект»). Это делает вмешательство государства принципиаль­но оправданным.

Задача повышения эффективности функционирования мировой экономической системы состоит в том, чтобы свести к минимуму элементы командной системы в западных странах и развивать в возможно более широких масштабах рыночный механизм (с учетом политических и экономических ограничений) в социалистиче­ских странах, где социальные цели преобладают над производственными и пере­распределение доходов неизбежно. В этих странах перераспределение доходов луч­ше осуществлять не через регулирование цен, а через налоги и субсидии. Что каса­ется предприятий, то они должны нести ответственность за свою деятельность, и их цены должны определяться в терминах прибыли, а не в натуральных показа­телях.

Вместе с тем «рыночная модель» не должна безраздельно господствовать в об­ществе. Если для отдельного предпринимателя (независимо от сферы его деятель­ности) единственной социальной функцией является «использование имеющихся у него ресурсов и ориентация собственных усилий на увеличение прибыли, пока это не противоречит правилам игры» (с. 42), то для общества в целом может быть далеко не безразлично, например, в какой мере все его члены имеют доступ к целому ряду благ, которые в данном обществе - с точки зрения господствующих в нем культурных, нравственных, религиозных и других устоев - считаются без­условно необходимыми для жизни человека. К таким благам относятся прежде всего образование и медицинское обслуживание, а также механизм материальной обеспеченности граждан независимо от результатов их конкретной деятельности. Вмешательство государства для обеспечения всем гражданам доступа к этим бла­гам неизбежно и желательно, при этом, однако, необходим поиск приемлемого компромисса между неизбежными при любом вмешательстве элементами диктата и индивидуальной свободой.

Возможным вариантом подобного компромисса автор считает решение вопроса о политике помощи неимущим и организации системы образования, предполагаю­щей в обоих случаях не непосредственное воздействие на результат, а косвенное влияние - через налоги, субсидии и т. д. - на финансовое положение людей, что должно стимулировать их деятельность в желательном направлении. Так, вместо непосредственных выплат малообеспеченным людям (доходы которых не достигают установленного минимального уровня) можно использовать систему налогов на личные доходы, которая не снижает активности людей по улучшению их мате­риального положения. Суть этой системы состоит в следующем: если доход семьи равен установленному гарантируемому минимуму, семья не платит налогов; если ее доходы превышают этот минимум, налоги платятся по самой низкой шкале и начисляются не на весь доход, а лишь на часть, превосходящую минимальный доход. Если доход семьи не достигает минимума, начисляется отрицательный налог по единой ставке на «недополученную» часть дохода, после чего полученная вели­чина «налога» фактически прибавляется к доходу, который получила семья. Ставки налогов и минимальный уровень дохода могут варьироваться в зависимости от размера семьи, но важно то, что при такой системе людям выгодно как можно больше зарабатывать, поскольку чем больше заработанный доход, тем больше их доход после «уплаты» налогов. При такой системе люди не чувствуют себя пол­ностью на иждивении государства; кроме того, сокращаются расходы государства. Вместе с тем подобная система имеет и отрицательные стороны (например, воз­можность уменьшения ответственности политиков за благосостояние наименее обеспеченных слоев населения).

Цель экономической науки автор видит в разработке основ позитивной эконо­мической теории, под которой он понимает абсолютно объективную, лишенную каких-либо оценочных суждений концепцию, призванную ответить на вопрос «Что происходит?», а не «Как должно быть?». Позитивная экономическая теория долж­на «предложить совокупность выводов, которые могут быть использованы для по­лучения правильных прогнозов относительно последствий тех или иных изменений условий. Ее значение следует оценивать по степени точности, масштабности и адекватности предлагаемых прогнозов. Другими словами, позитивная экономиче­ская теория является или может стать объективной наукой в том же смысле, что и любая естественная наука» (с. 154).

Ориентируя экономистов на разработку позитивного экономического знания, автор вместе с тем указывает на важность нормативного знания. Последнее, од­нако, он исключает из науки, относя его к другим сферам деятельности людей, прежде всего к искусству, в том числе к искусству принятия политических ре­шении. В позитивном сознании Фридмен видит основу, на которую должны опи­раться политики при решении вопроса о проведении тех или иных мероприятии в рамках экономической политики. Подобная позиция, по его мнению, имеет прин­ципиальное значение, так как позволяет преодолеть разногласия между западны­ми экономистами по вопросам экономической политики, которые касаются в ос­новном не конечных целей этой политики, а способов их достижения. Преодоление этих разногласий автор связывает с развитием экономической (позитивной) теории.

Позитивная теория (обеспечивающая получение надежного прогноза) представ­ляет, по мнению автора, соединение двух элементов: языка, определяющего метод рассуждений, но не несущего смысловой нагрузки и подчиняющегося лишь законам логики, и набора содержательных гипотез. Выбор гипотез - важнейший этап в раз­работке теории. Непосредственная проверка гипотез не может дать окончательного ответа на вопрос об их достоверности, а может лишь подтвердить их приемле­мость при данных обстоятельствах, т.е. не опровергнуть гипотезу. При попытках «доказать» истинность гипотезы эмпирически всегда предполагается обобщенный вы­вод (распространяющийся на все случаи) на базе конечного числа наблюдений. Подобная проблема, известная как «проблема индукции», не может быть решена в общем виде. Поэтому о теории следует судить с точки зрения ее полезности для прогнозирования. При выборе исходных положений автор предлагает руководство­ваться критериями простоты, наглядности, целостности, отказываться от попыток ех непосредственной проверки, ограничиваясь косвенной проверкой гипотез - через проверку прогнозных свойств теории, построенной на базе этих гипотез. Он сни­мает проблему реалистичности исходных гипотез, рассматривая их как утвержде­ния типа «как если бы».

Абстрактные методологические проблемы, по мнению автора, имеют прямое от­ношение к пониманию процесса развития экономической науки, происходящих в ней сдвигов; если признанные теоретические конструкции оказываются неадекват­ными реальным проблемам, в результате формируются новые направления и ме­тоды анализа.

С особой наглядностью методологические принципы автора проявились в его работах, касающихся индивидуального поведения экономических субъектов. Еще во второй половине 50-х годов Фридмен выдвинул вошедшую позднее в арсенал экономической теории концепцию перманентного дохода. Суть ее сводилась к сле­дующему: индивидуальные потребительские расходы зависят не от текущего до­хода. а от так называемого «перманентного дохода», представляющего собой оценку людьми величины ожидаемых в будущем доходов от всех видов капитала, включая «человеческий» (то есть заработную плату); определяемая таким образом часть дохода, идущая на потребление (перманентное потребление), достаточно стабиль­на и не реагирует на временные колебания текущего дохода. Эти гипотезы автор подверг проверке, используя данные о семейных бюджетах. При эмпирической разработке этой концепции был получен важный результат: доля доходов, идущая па потребление, значительно ниже у лиц с высоким уровнем дохода; для народ­ного хозяйства в целом доля накопления остается достаточно стабильной величи­ной, несмотря на долговременный рост реального дохода.

Другим примером сочетания теоретического и эмпирического анализа является разработанная Фридменом концепция поведения экономических субъектов в условиях неопределенности и риска. Автор выдвинул две гипотезы: индивиды ведут себя таким образом, как если бы они стремились максимизировать некую ожидае­мую величину, которую можно назвать совокупной полезностью; различия в рас­пределении индивидуальных портфелей активов отражают различия вкусов людей, отношения к риску, к альтернативным вариантам.

Анализу проблем денег, денежного обращения, стратегии и тактики кредитно-денежной политики в современных условиях посвящена едва ли не самая значи­тельная часть работ Фридмена.

В целом автор относится к сторонникам количественной теории денег (если под ней понимать не целостную концепцию, а подход, рассматривающий деньги как фактор, влияющий на краткосрочные колебания деловой активности, а также стремление объяснить, почему люди хотят держать то или иное количество денег). При определении вида и основных переменных функций спроса на деньги автор основывается на оптимизационной модели индивидуального поведения, в которой в качестве бюджетного ограничения фигурирует величина совокупного богатства, включающего как все виды активов, так и «человеческий капитал». Различные виды богатства рассматриваются как субституты денег. Желательный объем денежных средств (как одного из активов) в общем портфеле активов определяется в зави­симости от соотношения доходности активов, оценок изменения покупательной способности денег, совокупного богатства индивида и ряда других переменных.

Предложенная Фридменом функция спроса на деньги является ключевым мо­ментом его денежной теории: зная параметры этой функции, можно определить степень воздействия изменений денежной массы на динамику цен или процента. Это, однако, возможно лишь в том случае, если функция устойчива. Не случайно вопрос об устойчивости функции спроса на деньги в течение многих лет привлекал внимание зконометриков. Признавая в целом эмпирические оценки этой функции, Фридмен вместе с тем полагал, что многие связанные с ней вопросы остались нерешенными и требуют дальнейшего рассмотрения.

Важную роль в обосновании Фридменом предположений, касающихся зависи­мости между массой денег в обращении и рядом макроэкономических характери­стик, сыграл его историко-статистический анализ денежного обращения США за столетний период. Эти исследования позволили ему сделать следующие выводы: для стабильности цен важное значение имеет неинфляционный рост денежной массы; если изменения цен предсказуемы и не очень значительны, экономический рост может осуществляться как при растущих, так и при падающих ценах; взаимосвязи между изменениями массы денег и теми переменными, на которые масса денег оказывает влияние, оставались неизменными, несмотря на различные причины роста массы денег; основное направление их воздействия на экономику от изменения массы денег к изменению дохода, а не наоборот.

Одним из наиболее острых периодов в истории денежного обращения США, вызвавших яростные споры среди ученых, был кризис 1929-1933 гг. В своей трак­товке механизма этого кризиса Фридмен противостоит кейнсианской позиции. Он полагает, что масштабы этого кризиса во многом определила некомпетентная денежная политика, которая не смогла предотвратить крушения банковской сферы, приведшего к резкому (на ) сокращению массы денег, что повлекло за собой драматическое падение цен и объема производства.

При анализе исторических тенденций в сфере денежного обращения автор со­средоточил внимание на исследовании зависимости между ценами, объемом про­изводства и денежной массой в долгосрочном плане. Решение же текущих вопро­сов экономической политики требует знания особенностей взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем безработицы («кривая Филлипса») в краткосрочной перспективе. Речь идет о выяснении того, в какой мере и в пределах какого вре­менного интервала политика расширения совокупного спроса, а следовательно, уве­личения массы денег в обращении может и может ли вообще привести к сниже­нию уровня безработицы.

Известно, что одной из важнейших предпосылок кейнсианского анализа (об­ращенного к краткосрочному периоду) было утверждение о слабой подвижности цен и заработной платы, поэтому увеличение агрегированного спроса практически целиком «пойдет» на стимулирование производства и лишь незначительно повлия­ет на цены. Долгое время казалось, что реальность подтверждает кейнсианскую гипотезу, несмотря на наличие некоторых сомнений в неизменности предположений, на базе которых они были сформулированы. Для объяснения расхождений между теорией и практикой были предложены различные соображения. Одно из них сво­дилось к признанию важности фактора ожиданий. и необходимости различать реальные и номинальные величины и реализовалось в выдвинутой Фридменом ги­потезе о естественном уровне безработицы. Позиция Фридмена по вопросу о ха­рактере взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем занятости по существу была определена его моделью номинального дохода. Основной вывод этой модели можно сформулировать следующим образом. При некоторых предположениях о виде ряда макроэкономических функций и адаптивном характере ожиданий равно­весная траектория движения экономики определяется ее базовыми социально-эко­номическими и производственными характеристиками, которые обычно называются реальными факторами. И лишь в том случае, если ожидания экономических субъ­ектов расходятся с реальностью, можно предположить, что изменения номиналь­ного совокупного спроса повлияют на реальный объем производства и занятости. В терминах гипотезы о естественном уровне безработицы это означает, что неуч­тенные изменения номинального спроса и цен могут из-за ошибок в прогнозах привести к отклонению безработицы от естественного уровня, но такая ситуация не может быть активной, и по мере адаптации экономических субъектов возник­шее отклонение текущего значения нормы безработицы от естественного умень­шается. Для его поддержания требуется все более значительные денежные «вли­вания» в экономику, которые в конечном счете окажутся неэффективными, а един­ственным их результатом будет рост цен. Таким образом, автор ставит под сомнение одно из основополагающих положений политики «точной настройки», а именно, что увеличение массы денег в обращении способно повысить уровень занятости. Не согласен он и с другим, не менее важным тезисом (в конечном счете связан­ным с предыдущим), что увеличение массы денег в обращении ведет к снижению процентной ставки. По его мнению, увеличение массы денег в обращении, как пра­вило, происходит в результате операций на открытом рынке, когда федеральные резервные банки осуществляют покупки государственных ценных бумаг у коммер­ческих банков, увеличивая тем самым их резервы и создавая возможность расши­рения масштабов депозитно-чековой эмиссии. В этом случае снижение процентной ставки (из-за повышения рыночной стоимости ценных бумаг) происходит парал­лельно с увеличением банковских резервов. На этом, однако, процесс не закан­чивается. Его окончание определяет целый комплекс процессов, связанных с ростом объема расходов и номинальных доходов и последующим повышением цен, ослаб­ляющим первоначальное снижение процента. Более того, сколько-нибудь продол­жительная политика кредитно-денежной экспансии, способствующая росту цен, благоприятствует формированию инфляционных ожиданий, которые способствуют повышению процентной ставки. Именно это, по мнению автора, определило харак­тер движения процентных ставок во второй половине 70-х - начале 80-х годов.

Таким образом, автор выступает против сложившегося стереотипа в представ­лениях относительно целей и задач кредитно-денежной политики. Это, однако, не означает, что он преуменьшает значимость этой политики. Напротив, среди всех способов воздействия на экономику он отдает предпочтение именно кредитно-денежной политике как наиболее приемлемому для демократического общества спо­собу вмешательства в экономику, не приводящему к чрезмерному диктату прави­тельства и уменьшению индивидуальной свободы. Но при этом он четко определяет характер и цели кредитно-денежной политики. Он отстаивает принцип градуализма (постепенности), предполагающий, что мероприятия в рамках этой политики осуществляются медленно, рассчитаны на годы и не являются быстрой реакцией на изменения конъюнктуры. Стабильность движения массы денег автор рассмат­ривает как одно из важнейших условий стабильности экономики в целом. Он пред­лагает отказаться от попыток использования кредитно-денежных рычагов для воз­действия на реальные переменные (уровень безработицы, производства) и в каче­стве целей этой политики определяет контроль над номинальными переменными, прежде всего ценами. Достижение этой цели Фридмен видит в следовании «денеж­ному правилу», предполагающему стабильный и умеренный рост денежной массы в пределах 3-5% в год.

В соответствии с определенными стратегическими установками автор предла­гает внести некоторые коррективы в институциональную структуру кредитно-де­нежной сферы и в практику определения тактических мероприятий в области контроля над денежной массой. Прежде всего он выступает за ограничение все­властия федеральной резервной системы, за подчинение ее казначейству, с тем чтобы обеспечить единство руководства кредитно-денежной и фискальной полити­кой. Что касается конкретного выбора непосредственного объема кредитно-денеж­ного регулирования, то в последние годы Фридмен все более склоняется к тому, чтобы контролировался рост не собственно денежной массы (или каких-либо ее агрегатов), то есть депозитно-чековой эмиссии, а так называемых «сильных де­нег» - обязательств правительства США, не приносящих процента, которые явля­ются главной составляющей банковских резервов и представляют основу пирамиды средств обращения и платежа. По окончании некоторого переходного периода ве­личина этого показателя должна быть зафиксирована, а количество различных денежных активов будет определяться действием рыночных сил: соотношением спроса на эти виды активов со стороны экономических субъектов (индивидов и фирм) и их предложения со стороны различных финансовых институтов. Эта ре­комендация, которая отличается от ранее отстаиваемой Фридменом идеи жесткого контроля со стороны федеральной резервной системы над денежной массой, отражает изменение позиции Фридмена по вопросу о возможностях современной бан­ковской системы, а также о важности денег и различных денежных агрегатов в современной экономике. Вместе с тем это положение (вместе с его высказываниями в пользу плавающего валютного курса и уменьшения правительственного вмешатель­ства в сфере валютных отношений) отвечает принципиальным мировоззренческим установкам Фридмена на обеспечение возможно большей экономической свободы.

Цитир.по: Вопросы экономики, 1989, №12. С.141-146.