Независимость Центрального банка — выдумки, не имеющие отношения к реальной экономике

Экономистов обвиняют в том, что вместо обсуждения реальных проблем они придумывают абстрактные модели и зацикливаются на вопросах, далеких от повседневности. Например, какое отношение к благосостоянию каждого из нас имеет независимость Центрального банка? А ведь большинство экономистов готовы горячо отстаивать ее необходимость.

Каждый год в октябре экономисты всего мира делают ставки в Интернете и в своих университетах, кому будет присуждена очередная Нобелевская премия. Например, в 2004 г. безусловным лидером тотализатора был Эдвард Прескотт — автор основополагающих работ в нескольких отраслях экономической науки. За какие именно исследования получил Нобелевскую премию Прескотт? Формулировка решения Нобелевского комитета, как и то, что он получил премию вместе с Финном Кидландом (его соавтором лишь по нескольким работам), говорит о том, что премия выдана не «по совокупности работ», а за вполне конкретные достижения: за разработку теории реальных циклов деловой активности и теории несогласованности макроэкономической политики во времени. Интересно, что теория несогласованности, придуманная в Америке четверть века назад, исключительно актуальна в сегодняшней России.

Первая же совместная публикация лауреатов в научном журнале («Правила, а не произвол: несогласованность оптимальных планов», 1977 г.) привела к полному пересмотру парадигмы построения количественных макроэкономических моделей. Определение макроэкономической политики должно основываться не на теории оптимального управления (отлично подходящей для управления космическими и межконтинентальными ракетами), а на теории рациональных ожиданий и теории игр. Согласно им, предприятия и население — не автоматы, а экономические агенты, которые принимают решения, стремясь увеличить свою выгоду и используя всю доступную информацию.

Основная идея авторов кажется очевидной: сегодняшние действия компаний и людей зависят от их ожиданий, связанных с завтрашней экономической политикой. Если у государства полностью развязаны руки, представления экономических агентов будут базироваться на том, что это государство принимает решения в зависимости от обстоятельств. Если нет никаких ограничений на денежную эмиссию, то обещания низкой инфляции станут невыполнимы — у государства всегда будет соблазн превысить обещанный уровень инфляции и за счет эмиссии профинансировать дополнительные государственные расходы. Но, поскольку рациональные экономические агенты как раз этого и ожидают, они соответствующим образом откорректируют свои сегодняшние решения, и «неожиданное» повышение цен не приведет к желаемым результатам.

Поэтому правительству выгодно связать себе руки заранее, например, передав денежную политику в распоряжение Центрального банка. Эмпирические исследования показали, что странам с независимыми ЦБ действительно удается обеспечивать более высокое качество денежной политики, в частности, низкую и предсказуемую инфляцию.

Независимость вовсе не означает бесконтрольности. Что побуждает сотрудников Центрального банка заботиться об ограничении инфляции в тех случаях, когда ни законодательная, ни исполнительная власти вообще не вмешиваются в деятельность ЦБ? Если благосостояние сотрудников ЦБ зависит от его прибыли, то в полном противоречии с существующим законодательством — декларирующим, что получение прибыли не является целью деятельности Банка России, — ЦБ будет заботиться об извлечении максимальной фактической (необязательно балансовой) прибыли, а не об устойчивости рубля. Как предоставить Центробанку необходимые стимулы, сохранив его независимость и избежав конфликта интересов? Наиболее эффективным решением этой проблемы в современной макроэкономике считается инфляционное таргетирование (inflation targeting). Формально устанавливаются границы, в пределах которых ЦБ должен поддерживать инфляцию, а также четко определяются требования к раскрытию информации. В случае серьезного отклонения от принятых целей руководство ЦБ может быть просто уволено. Таким образом, инфляционное таргетирование обеспечивает, с одной стороны, независимость ЦБ в его действиях, а с другой — подконтрольность в выборе и достижении целей.

На эту схему работы переходит все больше центральных банков разных стран. Впрочем, есть и исключение — Федеральная резервная система США, цели которой законодательство определяет достаточно размыто. Анализ ее деятельности показывает: де-факто все председатели ФРС придерживались примерно одной и той же политики, хотя формально такая политика и не была объявлена. Многие американские экономисты критикуют ФРС за то, что она ставит экономику в слишком сильную зависимость от личных качеств ее руководителя. Это заставляет американскую политическую и профессиональную элиту особенно тщательно подходить к выбору председателя. И в конце концов эту должность занимает «исключительно квалифицированный экономист с огромным опытом работы и незапятнанной репутацией». Впрочем, и такой человек может ошибаться. В 2008 г. Алан Гринспен, ранее считавшийся чуть ли не оракулом, публично признал, что сожалеет о ключевых решениях, которые он принял на посту председателя ФРС.

К сожалению, в России использование инфляционного таргетирования пока вряд ли возможно. Причины в недоразвитости финансовых рынков, зависимости курса рубля и всей экономики от колебаний цен на нефть и металлы. В этом смысле Россия очень похожа на США: в системе с неопределенными целями денежной политики могущество председателя ЦБ сравнимо с возможностями премьер-министра. Но в отличие от развитых стран у нас ситуация сложнее — даже если ЦБ независим от правительства, он может зависеть от частных лиц, компаний или секторов экономики. В России нет ограничений, гарантирующих, что Центробанк будет преследовать интересы экономики в целом, а не отдельных групп. Более того, сосредоточение в руках ЦБ и денежной политики, и регулирования деятельности банков заставляет его поддерживать интересы банковской системы, даже если они мешают бороться с инфляцией. В США, так же как и в Европе, денежная политика и регулирование банковской системы разделены. Если внимательно изучить историю деятельности Банка России, то можно обнаружить несколько эпизодов, когда он манипулировал инструментами денежной политики в интересах коммерческих банков. Поэтому при определении будущих принципов работы Центрального банка должен стоять вопрос о том, как обеспечить его независимость не только от правительства, но и от других экономических агентов.

Некоторые специалисты предлагают простое решение: сделать ЦБ независимым в денежно-кредитной политике, но поставить под жесткий контроль правительства его деятельность в области регулирования банковской системы. Подобный подход опасен, ведь нельзя быть «немного независимым». Зависимость Центробанка от правительства в вопросах регулирования банков приведет к торгу и в вопросах денежной политики: ЦБ может проводить инфляционную политику в обмен на уступки в деле банковской реформы (например, в вопросе о приватизации госбанков). Поэтому нужно либо сделать и эту сферу совершенно закрытой для правительства, либо, наоборот, вывести ее из компетенции ЦБ, создав для регулирования банков и проведения банковской реформы отдельное ведомство.

У российского ЦБ есть еще один повод для конфликта интересов: он вынужден заботиться не только об ограничении роста цен, но и противостоять повышению реального курса рубля в период высоких цен на нефть — и бороться с ослаблением рубля во время их падения. К сожалению, при нынешнем состоянии финансовых рынков цели поддержания курса рубля и борьбы с инфляцией противоречат друг другу. Чтобы разрешить этот конфликт, нужно освободить ЦБ от забот о курсе рубля — с этой задачей может справиться и Министерство финансов при помощи накопления средств в Стабфонде (см. выше).

Необходимо, впрочем, понимать, что независимость Центробанка не заменяет разумной экономической политики и бюджетной дисциплины. ЦБ может изменить средство финансирования бюджетного дефицита (ограничивая возможности сбора инфляционного налога), но не устранить этот дефицит. Примерами того, что Центральный банк не в силах решить бюджетные проблемы, могут служить ситуации в России в 1995–1998 гг. и в Аргентине во второй половине 1990-х гг. И России, и Аргентине удалось снизить инфляцию, но хронический бюджетный дефицит привел к кризису. В конце концов, в долгосрочной перспективе Центральный банк не способен влиять на реальные переменные, а может лишь бороться с инфляцией. И для этого ему необходимы настоящая независимость, четкое определение целей и прозрачность, чтобы контролировать их достижение.

Чудес не бывает

Каждый из нас хорошо знает: нельзя постоянно тратить больше, чем зарабатываешь. Но, когда речь заходит о госбюджете, а не о собственном кошельке, многие — даже самые рациональные — россияне начинают верить в некие магические силы, которые смогут поддерживать дефицит бюджета. Конечно, всем нам хочется убедить себя, что можно не платить налоги и при этом сохранять высокий уровень государственных, то есть «ничьих» расходов.

Дело в том, что мы не до конца понимаем, как дорого дефицит обходится каждому из нас. А ведь любой способ финансирования дефицита госбюджета в конце концов бьет по нашим кошелькам. Инфляция — это тот же налог, только менее прозрачный и гораздо более разрушительный для экономики, чем остальные. Государственные заимствования повышают ставки процента, что приводит к замедлению экономического роста. Кроме того, эти заимствования дорого обходятся не только бизнесу, но и простым россиянам, которые пользуются потребительскими кредитами и вынуждены платить все более высокие ставки. Поэтому дефицита бюджета лучше избегать — особенно в годы высоких цен на нефть, пока это возможно. А откладывание сверхдоходов на черный день в Стабфонде позволит сократить дефицит бюджета в годы низких цен на нефть.

Таким образом, консервативная бюджетная и денежная политика, накопление доходов в Стабилизационном (Резервном) фонде и независимый ЦБ — это не выдумки кабинетных ученых, а вполне проверенные средства защиты нашего личного благосостояния.

Глава 4