Дискуссии о деньгах и кредите

Тот факт, что в стремлении докопаться до причин богатства, «классики» создали теорию «реальной», т.е. неденежной, экономи­ки, вовсе не означает, что представления эпохи на тему денег огра­ничивались простой версией количественной теории в духе Д. Юма. По своему характеру денежная теория «классического периода» была скорее прикладной областью экономической науки. В этих рамках разрабатывались многие важные проблемы, от которых абстраги-

Цит. по. Hollander S. Classical economics Oxford, Blackwell, 1987. P. 257.

ровалась «высокая» теория. Среди них — условия, при которых день-* ги могли активно влиять на реальные экономические процессы. Соб-| ственно уже у Юма проскальзывала мысль, что количественная те-ория не применима к тому короткому периоду времени, который! следует непосредственно за поступлением денег в обращение, т.е. периоду приспособления к новому объему денежной массы. Пер-1 вым, кто эту идею выразил вполне отчетливо (и раньше, чем K)m)J был Р. Кантильон (см. гл. 3). Именно ему принадлежит анализ эф-) фекта «впрыскивания» дополнительной денежной массы в обраще­ние, или эффекта Кантильона. Предположив некую страну, кото-1 рая сама добывает денежный металл, Кантильон проанализировал,] как новая партия этого металла может влиять на хозяйственные про­цессы. Сначала, полагал Кантильон, создается дополнительный спрос и стимулируется производство в смежных секторах экономи­ки, затем возникает цепная реакция проникновения этого первич­ного импульса в остальные сектора экономики, и только после того, как первичный краткосрочный импульс иссякнет, возникает дол­госрочный эффект от дополнительной денежной массы — рост уров­ня цен.

В конце XVIП — начале XIX в. основные дискуссии сфокусирова­лись на «бумажных деньгах» — кредитных инструментах обслужива­ния хозяйственного оборота. Их главной темой - не без влияния уро­ков Джона Ло — стало обсуждение возможностей, границ и методов регулирования кредитной эмиссии.

«Закон оттока» и доктрина реальных векселей

Отправной точкой дискуссии и в этом случае была позиция А. Смита. Он исходил из наличия, во-первых, определенной «потреб­ности торговли» в деньгах (в современных терминах — трансакцион-ного спроса на деньги), во-вторых, способности рынка удовлетворять эту потребность, т.е. механизма саморегулирования объема денежной массы в обращении, и, в-третьих, из того, что бумажные деньги (прежде всего банкноты) — это не что иное, как заменители собст­венно денег, под которыми подразумевались металлические деньги (золото и серебро), выполняющие функцию средства обращения. Те же золото и серебро, используемые для накопления сокровищ или для обмена на импортируемые товары, в качестве денег уже не рас­сматривались. Соответственно, вопрос о размерах эмиссии бумаж­ных денег сводился для Смита к простому правилу: «Общее количест­во бумажных денег всякого рода, какое может без затруднений обра­щаться в какой-либо стране, ни при каких условиях не может превы-

шать стоимости золотой или серебряной монеты, которую они заменя­ют или которая (при тех же размерах торгового оборота) находилась бы в обращении, если бы не было бумажных денег»^]П.

Поскольку расходы по поддержанию денежной массы в обра­щении Смит считал вычетом из чистого продукта общества, постоль­ку замена металлических денег бумажными пысвобождала, по его мнению, золото и серебро для более продуктивного использования, прежде всего для расширения внешней торговли. При этом денеж­ная система должна была оставаться смешанной (бумажно-метал­лической), так чтобы бумажные деньги всегда могли обмениваться на металл.

При такой системе Смит не опасался чрезмерного выпуска банк­нот, полагая, что это противоречит интересам самих банков: избыток денег в каналах обращения неизбежно вызовет их отток и, соответст­венно, возврат в банки в обмен на металл, что повысит их издержки по поддержанию резервов золота и серебра. Этот механизм получил наименование «закон оттока» (или «обратный приток»).

Как отдельному банку определить в этих условиях объем креди­тования, соответствующий «потребностям торговли» и уберечься от риска чрезмерной кредитной эмиссии? Для этого, согласно Смиту, достаточно, чтобы банк учитывал только «реальные векселя»(геа1 bills), т.е. векселя, выданные под реальные партии товаров, и, соответст­венно, воздерживался от кредитования долгосрочных проектов и, тем более, спекулятивных операций: «Когда банк учитывает купцу реаль­ный вексель, трассированныйдействительным (real) кредитором на дей­ствительного (real) должника и с наступлением срока действительно (really) оплачиваемый последним, он только ссужает ему часть стои­мости, которую ему в противном случае пришлось бы держать у себя без употребления и в виде наличных денег для покрытия текущих плате-же и» .

Позднее это условие стало называться «доктриной реальных век­селей».

С точки зрения принципов регулирования кредитной эмиссии позиция Смита была и жесткой, поскольку ограничивала объем бумажной денежной массы той суммой металлических денег, ко­торую она замешает, и мягкой, поскольку главную роль по регули­рованию объема денежной массы оставляла за самими банками. Эта неоднозначность позиции и создала почву для последующих дискуссий.

¹⁸ СмитА. Указ. соч. С. 329.

¹⁹ Там же. С. 333.

Генри Торнтон

Самый значительный вклад в денежную теорию XIX в. внес Ген­ри Торнтон(1760—1815), английский банкир, общественный деятель и филантроп, автор «Исследования природы и действия бумажного кре­дита в Великобритании» (1802). Одно из достижений Торнтона - раз­работка идеи множественности платежных средств, в число которых, наряду с монетами и банкнотами, он пключал кредитные инструмен­ты, такие, как векселя и депозиты. Не называя последние деньгами буквально, он фактически пришел к расширительной трактовке де­нег. Шагом вперед был и анализ механизма денежного мультиплика­тора - зависимости размеров кредитной надстройки от величины денежной базы (металлических монет и бумажных денег, имеющих статус законного платежного средства).

Главное достижение Торнтона — описание так называемого кос­венного механизма влияния денежной массы на уровень цен. Прямой механизм такого влияния, рассмотренный Юмом и Кантильоном (см. выше в этой главе), базировался на металлических деньгах и сводил­ся к обесценению денег в случае переполнения ими каналов обраще­ния. Торнтон проанализировал аналогичный механизм для кредит­но-денежного обращения, где воздействие денежной массы на цены опосредовано уровнем учетной ставки процента. Логика косвенного механизма сводится к следующим основным моментам:

—дополнительная эмиссия банкнот снижает учетную ставку про­
цента и облегчает кредитные заимствования;

—при уровне учетной ставки ниже нормального уровня прибыли со­
здаются условия, при которых выгодно брать кредит и расширять дело
практически без ограничений;

—краткосрочный эффект такого расширения кредита - усиление
хозяйственной активности («реальный» эффект);

—долгосрочный эффект расширения кредита - номинальный рост цен;

—рост цен ведет к снижению реального уровня нормальной прибыли
вплоть до ее уравнивания с учетной ставкой процента и восстановле­
ния равновесия при возросшем уровне цен.

В своем анализе Торнтон впервые указал на значение разницы между учетной ставкой и средней (нормальной) прибылью, предвос­хитив гораздо более позднюю идею о разграничении денежной и ре­альной ставок процента. Краткосрочный эффект эмиссии подсказал Торнтону важный практический вывод, что в условиях денежных кри­зисов расширение кредита — мера допустимая и целесообразная. Го­воря современным языком, это был аргумент в пользу инфляцион­ного метода развязывания денежных кризисов.

Спор денежной и банковской школ

Если во времена Смита и Торнтона главной задачей было уясне­ние самих механизмов денежного обращения в условиях смешанной бумажно-металлической системы, то к середине XIX в, центр внима­ния сместился в сторону практических вопросов регулирования де­нежного оборота. Вокруг этих вопросов и развернулся известный спор между денежной²⁰ и банковской школами, проходивший в Англии а 30-40-е годы XIX в.

Сторонники денежной школы (лорд Оверстоун, Р. Торренс) виде­ли в денежном обращении источник экономической нестабильнос­ти. Особенно они опасались чрезмерной кредитной экспансии как следствия разрастания системы кредитных инструментов, обслужи­вающих хозяйственный оборот (в частности, чекового обращения). Чтобы противодействовать такой опасности, они предлагали жестко контролировать денежное предложение, а именно «денежную базу» — запасы металлических денег и выпуск банкнот, надеясь, что это обес­печит достаточно надежный контроль за всей кредитной эмиссией. Банковская школа (Т. Тук, Дж.Ст. Милль) исходила, напротив, из того, что колебания экономической активности, в том числе кризи­сы, имеют реальные (т.е. неденежные!) причины, тогда как кредит -это лишь инструмент, обслуживающий экономический оборот. Они считали, что кредит следует за ценами, а не наоборот: цены — за кре­дитом. Банковская школа подходила к проблеме со стороны спроса на деньги, полагая, что денежное предложение вторично, что количе­ство средств обращения приспосабливается к потребностям самого рынка. Регулировать эту величину — дело самой банковской систе­мы, и ответственность за такое регулирование должна лежать на бан-

I ковском сообществе. Расчет был на «закон оттока» и связанные с ним механизмы саморегулирования. Предполагалось, что излишняя эмис-

I сия противоречит интересам самих банков. Возражая оппонентам, сторонники банковской школы утверждали, что контроль за предло­жением денег не всегда нужен (например, если он ведет к дефляции) и, как правило, неэффективен (в силу слабости связи между денеж­ной базой и кредитной надстройкой).

Результатом этого спора было принятие в Англии в 1841 г. знаме­нитого Акта Пиля, или Акта о банковской хартии, который опреде­лил принципы работы Банка Англии. Акт базировался на подходе денежной школы и предусматривал весьма жесткий порядок регули-

²⁰ В оригинале, currency school — от англ. currency — деньги как средство обращения (производное от current— течение, поток). — Прим, авт.

рованияденежной массы. Аналогичные законы были приняты в ряде других стран Европы, подобный порядок действопал в конце XIX в. и в России. Однако победа денежной школы была временной. Уже вско­ре после его принятия действие Акта Пиля приходилось неоднократ­но приостанавливать в периоды кризисов. А в XX в. развитие и де­нежной теории, и самих денежных систем шло в русле, намеченном скорее банковской школой.

Рекомендуемая литература

Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.;|

1961. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогообложения //

Соч. Т. 1.М., 1955. МилльДж.Ст. Основы политической экономии. Т. 1—3. М.: Прогресс,

1980-1981.

Маркс К. Капитал. Т. 2 // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 24. Маркс К. Из «критической истории»//Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М:

Политиздат, 1967. Отд. 2(10). Негиши Т. История экономической теории. М.: Аспект-Пресс, 1995.

Гл. 2-5. Блауг М. Экономическая теория в ретроспективе. М.: Дело, 1994.

Гл. 2-6.

Глава 6