Юм: механизм цен и денежных потоков

Tis none of the wheels of trade; 'Tin the oil D. Hume. 1752

Если деньги — не капитал и не двигатель торговли, то какую же роль отводила им классическая политэкономия? Краткий афористич­ный ответ на этот вопрос дал Дэвид Юм (1711-1776), знаменитый шотландский философ, друг А. Смита. Деньги, по выражению Юма, — «это не колеса торговли, это смазка для них». Ему же принадлежит и первое теоретическое обоснование пассивной по преимуществу роли денег в хозяйственных процессах.

Под деньгами Юм подразумевал драгоценные металлы — золото и серебро. В основе его теории лежали три основных положения:

а) чистый платежный баланс страны оплачивается драгоценны­
ми металлами (этот тезис разделялся всеми меркантилистами);

б) уровень цен определяется количеством денег в стране (это по­
ложение — не что иное, как простейшая форма количественной тео­
рии денег);

в) соотношение импорта и экспорта зависит от отношения меж­
ду уровнями цен внутри страны и за рубежом.

Опираясь на эти положения, Юм проследил цепочку зависимос­тей между денежной массой, ценами и платежным балансом:

—рост денежной массы (в результате активного торгового баланса
или деятельности золотодобытчиков) недет к росту цен внутри страны;

—как следствие снижается конкурентоспособность отечественных
товаров, импорт относительно дешевеет, экспорт сдерживается',

—это сказывается на платежном балансе, который становится пас­
сивным, что вызывает отток денег из страны;

—в результате ситуация начинает развиваться в противополож­
ном направлении: внутренние цены снижаются — конкурентоспособ­
ность страны растет — платежный баланс улучшается - приток де­
нег в страну возобновляется... и т.д.

Теория Юма продемонстрировала тщетность меркантилистской политики^ нацеленной на привлечение денег в страну: нет смысла специально регулировать денежные потоки, если сами они зависят от объективных условий торговли, таких, как уровень цен и конку­рентоспособность продукции. Одновременно это была одна из пер-иых успешных попыток четкого описания механизма саморегулирова­ния в экономике.

Теория Юма и лежащая в ее основе количественная теория денег органично дополняли мир «реальной»(«продуктовой») экономики классической школы. В самом деле: приток денег воздействует толь­ко на уровень цен, но никак не на «реальные» процессы — объем и структуру спроса и производства. Задача экономиста — объяснить ре­альные процессы, т.е. проникнуть за денежную «вуаль». Эти взгляды разделялись признанными лидерами классической политической экономии Ж.-Б. Сэем, Д. Рикардо, Дж.Ст. Миллем. -

Закон Сэя

...Унации всегда есть средства купить все, что она производит...

Комплекс идей основоположников классической школы отом, что экономическое благополучие нации определяется не столько ее денеж­ными накоплениями, сколько величиной общественного продукта и пепрерывностыоего кругооборота, в самом начале XIX в. всвоем «Трак­тате политической экономии» (1-е издание — 1803 г.) обобщил фран­цуз Жан-Батист Сэй (Сэ) (1767—1832) — последователь и главный по­пуляризатор теории Смита в континентальной Европе. Это обобще­ние Сэй назвал законом рынков сбыта, в современной истории эконо-

мической мысли оно обычно фигурирует как закон Сэя. ВАнглии ана­логичную идею первым сформулировал в 1807 г. Джеймс Милль(1773— 1836) — отец Джона Стюарта Ми лля. Закон Сэя стал неотъемлемой ча­стью политико-экономической теории для многих представителей классической школы, включая Д. Рикардо и Дж.Ст. Милля.

По своему первоначальному замыслу закон рынков сбыта был на­правлен против меркантилистов с характерным для них упором на роль денег. Как указывал Сэй, «не изобилие денег, а общее изобилие про­дуктов — вот что способствует продажам. Такова одна из важнейших истин политической экономии» . Одновременно он критиковал защит­ников праздного потребления, разъясняя, вслед за Смитом, что сбе­режения, будучи добавленными к капиталу, не ведут к уменьшению спроса: они потребляются в том же году, но уже иным — производи­тельным — способом.

«Рынки» и «рынки сбыта»

На русском языке закон Сэл обычно называют просто законом рынков. Такое же словоупотребление принято в английском язы­ке: law of markets. Между тем во французском оригинале «Тракта­та» речь шла о рынках — debouches в отличие от рынков marches (прямого эквивалента английского markets). В главе 4, при рас­смотрении границ рынка у Смита, мы уже сталкивались с неод­нозначностью понятия «рынок*, которое в одних случаях подра­зумевает определенный механизм согласования спроса и предло­жения, в других - величину потенциального спроса, сферу сбыта определенной продукции. Закон Сэя продолжает смитовскую тему рынков — сфер сбыта, а вовсе не тему рынка-механизма (marche, market). Вот почему стандартный перевод (законрынков) менее точно передает смысл оригинала, чем используемое в этой главе выражение «законрынков сбыта».

Основной смысл закона Сэя сводится к утверждению, что произ­водство само создает себе спрос: «Всякий продукт с момента своего создания, — подчеркивал Сэй, — открывает рынок сбыта для других продуктов на всю величину своей стоимости» °. Этот вывод логически вытекал из смитовского определения естественной цены товаров как суммы доходов:

£>= W+ Р+ R.

⁹ Цит. по: Baumol W. Say's (at least) eight laws, or what Say and James Mill
may really have meant. Economics (44). 1977 May. P. 148.

¹⁰ Цит. по: Rima 1 Development of Economic Analysis. L.: Routledge, 1996
P. 130.

Для всей массы товаров Q (суммарная цена товаров) символизи­рует в этой формуле совокупное предложение, тогда как W + Р + R (сумма доходов — заработной платы, прибыли и ренты) — это не что иное, как совокупный спрос.

В условном мире естественных цен, отражающих равновесие спроса и предложения на рынке всякого товара или фактора произ­водства, закон Сэя был не более чем тавтологией. Вместе с тем он невольно указывал на важную особенность спроса и предложения на макроуровне: если на отдельном рынке спрос и предложение — функ­ции разных, как правило взаимно не зависимых, факторов, то в от­ношении совокупного спроса и совокупного предложения этого ска­зать нельзя. Их общей основой служит совокупный общественный продукт. Соответственно, с ростом величины продукта, при прочих равных условиях, предложение и спрос растут пропорционально. Отсюда следовал и главный вывод Сэя о невозможности общего кри­зиса перепроизводства: « Общий спрос на продукты всегда равен сумме имеющихся продуктов... Нельзя представить, чтобы продукты труда всей нации стали когда-либо избыточными, если один товар дает сред­ства для покупки другого»''.

Но тем самым закон Сэя закрывал путь к ответу на вопрос, кото­рый в жизни становился все более злободневным, — об экономичес­ких кризисах. Сэй и его единомышленники обходили проблему смяг­чением формулировок, разъясняя, что речь не идет о полном совпа­дении спроса и предложения, что на отдельных рынках их расхожде­ние возможно при условии, что недостаточный спрос на одном рын­ке компенсируется избыточным спросом на других; что совпадение спроса и предложения достигается в среднем, в тенденции, и дисба­лансы возможны, но лишь как временное явление. Уже в XX в. с уче-| том этих оговорок были разграничены две версии закона Сэя: смяг­ченную версию стали называть равенством Сэя; более жесткую, по­стулирующую тождественное равенство спроса и предложения на макроуровне — тождеством Сэя.

Судьба закона Сэя в истории экономической науки полна драма­тическими событиями. С одной стороны, фигура Сэя-теоретика час-10 вызывала скептическое отношение¹², а в аргументах, на которых

¹¹ Цит. по: Baumol W. Say's (at least) eight laws, or what Say and James Mill
may really have meant//Economica (44). 1977. May. P. 156.

¹² Вот как в начале XX в. начинает изложение данной темы наш соотече­
ственник М.И. Тугай-Барановский: «Проблемарынка была впервые поставле­
на в науке одним из самых слабых теоретиков политической экономии, Ж. Б.
Сэ, совершенно лишенным способности теоретического углубления, всегда сколь­
зившим лишь по поверхности явлений» (Туган-Барановский М.И. Основы по­
литической экономии. 1-е изд., 1909; цит. по изданию: М.: РОССПЭН, 1998).

базировался закон, были обнаружены серьезные изъяны. С другой стороны, закон привлекал к себе все новые волны интереса, всякий раз открывая исследователям свои новые грани. В результате отно­шение к закону Сэя и сегодня служит разделительной чертой между ведущими направлениями макроэкономической мысли.