Избранные труды м. фридмена

Тематика работ, представленных в разделе “Очерки полити­ческой экономии”, очень широка: от сравнения рыночного хо­зяйства и экономики, организованной на плановых началах, проблем этических оценок в экономической области до вопро­сов, касающихся принципов оказания помощи иностранным го­сударствам, организации системы образования и контроля над потреблением алкоголя и наркотиков. В подходе ко всем этим проблемам автор выступает как защитник индивидуальной сво­боды, рассматривает ее как высшую ценность. С этих позиций он оценивает значение экономической и политической свобод, трактуя их как неразрывно связанные между собой стороны жизни свободного общества.

Эта позиция нашла свое выражение в небольшом очерке, по­священном положению в Чили после прихода к власти Пино­чета, предпринявшего усилия по укреплению рыночных отно­шений в рамках тоталитарного режима и пользовавшегося ре­комендациями учеников Фридмена. Появление очерка было следствием стремления Фридмена провести водораздел между собственной социально-экономической и политической пози­цией и установками и действиями правительства Пиночета. Он писал: “Я долгое время утверждал, что экономическая свобода является необходимым, но не достаточным условием политичес­кой свободы. Я убежден, что этот вывод, хотя и правилен, при­водит к заблуждению, если он не дополняется положением, что политическая свобода является в свою очередь необходимым ус­ловием обеспечения экономической свободы в долгосрочном плане”. Что же касается собственно чилийского опыта, поро­дившего “миф о том, что только авторитарный режим может

успешно осуществлять политику, ориентированную на свобод­ный рынок”, то, подчеркивает автор, этот опыт является ис­ключением, а не правилом. Военная диктатура противоречит рыночной системе, поскольку первая основана на принципе Подчинения, в то время как вторая базируется на принципе добровольности.

Экономическая свобода, подчеркивает автор, неотделима от рыночной системы. Но она не ограничивается рамками чисто экономических явлений, а представляет собой некую основопо­лагающую и в то же время гибкую и развивающуюся систему, пронизывающую практически все сферы общественных отноше­ний. Такова, например, тесная связь законодательства (в част­ности, касающегося свободы слова) и экономической структуры общества.

Экономическая наука призвана объяснять и прогнозировать экономические явления, а не давать им оценку. Среди эконо­мистов, принадлежащих к одной культуре и одному времени, не может быть принципиальных разногласий по поводу основ­ных целей экономической политики. Разногласия касаются главным образом способов достижения этих целей и связаны прежде всего с различием результатов конкретных исследова­ний. Совершенно неприемлемо подменять сущностный анализ проблемы попытками “опровергнуть” оппонентов ссылками на то, что плохие люди преследуют плохие цели.

Понимание Фридменом сущности рыночного хозяйства и его важнейших сторон проявляется при сравнении двух основных типов экономики: рыночного и командного (т.е. основанного на централизованном планировании), а также при попытке отве­тить на вопросы о том, в какой степени рыночный механизм может быть внедрен в командную экономику, до какого предела элементы командной системы допустимы в рыночной экономике.

Автор характеризует идеальную рыночную экономику как систему, в которой совершенно независимые индивиды руковод­ствуются собственными интересами и для достижения своих целей выступают в отношении добровольного и взаимовыгодно­го обмена друг с другом. Идеальная система командной эконо­мики предполагает, что люди действуют не как суверенные субъекты, а лишь как исполнители приказов.

Однако в реальной жизни “чистых” систем нет. В рыночной системе встречаются элементы командной экономики в тех об­ластях, где либо рынок не способен функционировать вообще, либо эффективность не является единственной целью, либо ре-

зультаты действий одних людей могут затронуть интересы дру­гих людей, которые не имеют непосредственного отношения к действиям первых. Подобные отклонения от “чистой” рыноч­ной системы также полностью не исчезают, причем это может быть результатом как сознательной политики правительства, так и действия стихийных сил. Эти элементы придают системе динамичность и способность к выживанию независимо от при­чин их сохранения.

Автор считает рыночную систему более жизнеспособной, не­жели командную, прежде всего потому, что свободный обмен, на котором она основана, осуществляется только тогда, когда он выгоден обеим сторонам...

“Нервной” системой рыночной экономики является меха­низм цен. Автор выделяет три функции цен: информационную, стимулирующую и распределительную. Информационная функ­ция связана с тем, что цены несут в себе информацию о по­требностях в тех или иных товарах, о дефиците или избытке ресурсов и т.д. Эта функция имеет чрезвычайно важное значе­ние для координации экономической активности (впервые эту функцию цен отметил в 1945 г. Ф. Хайек). Вторая функция состоит в стимулировании людей использовать имеющиеся ре­сурсы, с тем, чтобы получить наиболее высоко оцениваемые рынком результаты, применяя наиболее экономичные способы производства. Наконец, третья функция показывает, что и сколько получает тот или иной экономический субъект.

Все эти функции цен тесно взаимосвязаны, и попытки по­давить одну из них негативно сказываются и на других. Имен­но эта тенденция характера, по мнению автора, для плановой экономики, где предпринимаются попытки сохранить стимули­рующую функцию, отделив ее от распределительной: “Цены стимулируют людей только потому, что влияют на распределе­ние доходов. Если то, что человек получает за свою деятель­ность, не зависит от того, что он делает, если цены не выпол­няют третью функцию — распределения дохода, то ему нет смысла беспокоиться относительно информации, которую несет в себе цена, и нет смысла реагировать на эту информацию”. Причем это относится не только к командной экономике, но и к рыночной со значительными элементами вмешательства госу­дарства. Это вмешательство ведет к тому, что людям обеспечи­вается уровень доходов независимо от цены, за которую они могут продать свои услуги на рынке... Механизм цен хорош тем, что постоянно вырабатывает информацию, позволяющую

оценивать деятельность человека и соответствующим образомеекорректировать.

Тип собственности, установленный в обществе, в решающей мере определяет характер хозяйственного механизма: “Если вся собственность последовательно обобществлена и все цены цент­рализованы, не остается места для механизма, который в какой-либо мере может воспроизводить функционирование ка­питалистического предприятия” (с. 26). С этой точки зрения автор критикует югославскую модель кооперативного социализ­ма. Хотя кооперация — более эффективный способ организа­ции производства, чем централизованное планирование, рыноч­ная система имеет преимущества перед кооперацией. Это под­тверждает анализ инвестиционной стратегии кооперативных предприятий в Югославии. Югославские рабочие являются соб­ственниками предприятия, пока они на нем работают. В резуль­тате рынок капитала в собственном смысле не может сущест­вовать; югославские рабочие не рассматривают инвестиции как нечто для себя (в случае выгод) выгодное; в то же время из-за рынка капитала сокращаются возможности для частных лиц предпринять какие-либо шаги в производственной деятельности на собственный страх и риск. Все это снижает эффективность системы. Так, рабочие, получающие долю от общих доходов предприятия, не будут заинтересованы в его расширении, даже если перспективы сбыта продукции благоприятны, поскольку это расширение связано как с дополнительными расходами, так и с наймом новой рабочей силы, которая будет претендовать на долю в доходе. Таким образом, возникают препятствия к рас­ширению эффективных, успешно действующих предприятий. Далее, будучи связанными своей долей участия в прибылях, рабочие будут менее склонны переходить с предприятий, имею­щих большой основной капитал, на предприятия, где этот ка­питал невелик, даже если такой переход экономически оправ­дан. Ограниченность срока, в течение которого рабочий связан с предприятием, и его доходы зависят от успехов деятельности этого предприятия, снижает склонность не только к долгосроч­ному инвестированию, но и к риску. В результате возникают серьезные препятствия на пути внедрения научно-технических достижений, новых технологических процессов и методов уп­равления; система утрачивает мобильность и динамизм.

Удовлетворительной альтернативы нормальному рыночному механизму, по мнению автора, не существует. Это, однако, не означает, что нет и не может быть оснований для отклонения

такого механизма. Эффективность производства — не единст­венная цель, которую преследуют люди; с целым рядом задач (например, обеспечения национальной безопасности) рынок не может справиться, а в ряде случаев действие рыночных сил способно нанести ущерб третьим лицам (так называемый внеш­ний эффект). Это делает вмешательство государства принципи­ально оправданным.

Задача повышения эффективности функционирования миро­вой экономической системы состоит в том, чтобы свести к минимуму элементы командной системы в западных странах и развивать в возможно более широких масштабах рыночный ме­ханизм (с учетом политических и экономических ограничений) в социалистических странах, где социальные цели преобладают над производственными и перераспределение доходов неизбеж­но. В этих странах перераспределение доходов лучше осущест­влять не через регулирование цен, а через налоги и субсидии. Что касается предприятий, то они должны нести ответствен­ность за свою деятельность, и их цены должны определяться в терминах прибыли, а не в натуральных показателях.

Вместе с тем “рыночная модель” не должна безраздельно господствовать в обществе. Если для отдельного предпринима­теля (независимо от сферы его деятельности) единственной со­циальной функцией является “использование имеющихся у него ресурсов и ориентация собственных усилий на увеличение прибыли, пока это не противоречит правилам игры”, то для общества в целом может быть далеко не безразлично, например, в какой мере все его члены имеют доступ к целому ряду благ, которые в данном обществе — с точки зрения господствующих в нем культурных, нравственных, религиозных и других усто­ев — считаются безусловно необходимыми для жизни человека. К таким благам относятся прежде всего образование и меди­цинское обслуживание, а также механизм материальной обес­печенности граждан независимо от результатов их конкретной деятельности. Вмешательство государства для обеспечения всем гражданам доступа к этим благам неизбежно и желательно, при этом, однако, необходим поиск приемлемого компромисса между неизбежными при любом вмешательстве элементами диктата и индивидуальной свободой.

Возможным вариантом подобного компромисса автор считает решение вопроса о политике помощи неимущим и организации системы образования, предполагающей в обоих случаях не не­посредственное воздействие на результат, а косвенное влияние

— через налоги, субсидии и т.д. — на финансовое положе­ние людей, что должно стимулировать их деятельность в же­лательном направлении. Так, вместо непосредственных выплат малообеспеченным людям (доходы которых не достигают уста­новленного минимального уровня) можно использовать систему налогов на личные доходы, которая не снижает активности людей по улучшению их материального положения. Суть этой системы состоит в следующем: если доход семьи равен установ­ленному гарантируемому минимуму, семья не платит налогов; если ее доходы превышают этот минимум, налоги платятся по самой низкой шкале и начисляются не на весь доход, а лишь на часть, превосходящую минимальный доход. Если доход семьи не достигает минимума, начисляется отрицательный налог по единой ставке на “недополученную” часть дохода, после чего полученная величина “налога” фактически прибав­ляется к доходу, который получила семья. Ставки налогов и минимальный уровень дохода могут варьироваться в зависимос­ти от размера семьи, но важно то, что при такой системе людям выгодно как можно больше зарабатывать, поскольку, чем боль­ше заработанный доход, тем больше их доход после “уплаты” налогов. При такой системе люди не чувствуют себя полностью на иждивении государства; кроме того, сокращаются расходы государства. Вместе с тем подобная система имеет и отрица­тельные стороны (например, возможность уменьшения ответст­венности политиков за благосостояние наименее обеспеченных слоев населения).

Цель экономической науки автор видит в разработке основ позитивной экономической теории, под которой он понимает абсолютно объективную, лишенную каких-либо оценочных суждений концепцию, призванную ответить на вопрос “Что происходит?”, а не “Как должно быть?” Позитивная экономи­ческая теория должна “предложить совокупность выводов, ко­торые могут быть использованы для получения правильных Прогнозов относительно последствий тех или иных изменений условий. Ее значение следует оценивать по степени точности, масштабности и адекватности предлагаемых прогнозов. Други­ми словами, позитивная экономическая теория является или может стать объективной наукой в том же смысле, что и любая естественная наука”.

Ориентируя экономистов на разработку позитивного эконо­мического знания, автор вместе с тем указывает на важность нормативного знания. Последнее, однако, он исключает из

науки, относя его к другим сферам деятельности людей, прежде всего к искусству, в том числе к искусству принятия полити­ческих решений. В позитивном сознании Фридмен видит осно­ву, на которую должны опираться политики при решении во­проса о проведении тех или иных мероприятий в рамках эко­номической политики. Подобная позиция, по его мнению, имеет принципиальное значение, так как позволяет преодолеть разногласия между западными экономистами по вопросам эко­номической политики, которые касаются в основном не конеч­ных целей этой политики, а способов их достижения. Преодо­ление этих разногласий автор связывает с развитием экономи­ческой (позитивной) теории.

Позитивная теория (обеспечивающая получение надежного прогноза) представляет, по мнению автора, соединение двух элементов: языка, определяющего метод рассуждений, но не не­сущего смысловой нагрузки и подчиняющегося лишь законам логики, и набора содержательных гипотез. Выбор гипотез — важнейший этап в разработке теории. Непосредственная про­верка гипотез не может дать окончательного ответа на вопрос об их достоверности, а может лишь подтвердить их приемле­мость при данных обстоятельствах, т.е. не опровергнуть гипо­тезу. При попытках “доказать” истинность гипотезы эмпири­чески всегда предполагается обобщенный вывод (распространя­ющийся на все случаи) на базе конечного числа наблюдений. Подобная проблема, известная как “проблема индукции”, не может быть решена в общем виде. Поэтому о теории следует судить с точки зрения ее полезности для прогнозирования. При выборе исходных положений автор предлагает руководствовать­ся критериями простоты, наглядности, целостности, отказы­ваться от попыток их непосредственной проверки, ограничива­ясь косвенной проверкой гипотез — через проверку прогнозных свойств теории, построенной на базе этих гипотез. Он снимает проблему реалистичности исходных гипотез, рассматривая их как утверждения типа “как если бы”.

Абстрактные методологические проблемы, по мнению авто­ра, имеют прямое отношение к пониманию процесса развития экономической науки, происходящих в ней сдвигов; если при­знанные теоретические конструкции оказываются неадекватны­ми реальным проблемам, в результате формируются новые на правления и методы анализа.

С особой наглядностью методологические принципы автор” проявились в его работах, касающихся индивидуального поведения

экономических субъектов. Еще во второй половине 50-х годов Фридмен выдвинул вошедшую позднее в арсенал эконо­мической теории концепцию перманентного дохода. Суть ее сво­дилась к следующему: индивидуальные потребительские расхо­ды зависят не от текущего дохода, а от так называемого “пер­манентного дохода”, представляющего собой оценку людьми величины ожидаемых в будущем доходов от всех видов капитала, включая “человеческий” (то есть заработную плату); определяе­мая таким образом часть дохода, идущая на потребление (пер­манентное потребление), достаточно стабильна и не реагирует на временные колебания текущего дохода. Эти гипотезы автор подверг проверке, используя данные о семейных бюджетах. При эмпирической разработке этой концепции был получен важный результат: доля доходов, идущая на потребление, зна­чительно ниже у лиц с высоким уровнем дохода; для народного хозяйства в целом доля накопления остается достаточно стабильной величиной, несмотря на долговременный рост реально­го дохода.

Другим примером сочетания теоретического и эмпирическо­го анализа является разработанная Фридменом концепция поведения экономических субъектов в условиях неопределенности и риска. Автор выдвинул две гипотезы: индивиды ведут себя таким образом, как если бы они стремились максимизировать некую ожидаемую величину, которую можно назвать совокуп­ной полезностью; различия в распределении индивидуальных портфелей активов отражают различия вкусов людей, отношения к риску, к альтернативным вариантам.

Анализу проблем денег, денежного обращения, стратегии и тактики кредитно-денежной политики в современных условиях посвящена едва ли не самая значительная часть работ Фридмена.

В целом автор относится к сторонникам количественной теории денег (если под ней понимать не целостную концепцию, а подход, рассматривающий деньги как фактор, влияющий на краткосрочные колебания деловой активности, а также стремление объяснить, почему люди хотят держать то или иное количество денег). При определении вида и основных переменных функций спроса на деньги автор основывается на оптимизационной модели индивидуального поведения, в которой в качестве бюджетного ограничения фигурирует величина совокупного богатства, включающего как все виды активов, так и “человеческий капитал”. Различные виды богатства рассматриваютсякак

субституты денег. Желательный объем денежных средств (как одного из активов) в общем портфеле активов определяется и зависимости от соотношения доходности активов, оценок изменения покупательной способности денег, совокупного богатства индивида и ряда других переменных.

Предложенная Фридменом функция спроса на деньги является ключевым моментом его денежной теории: зная параметры этой функции, можно определить степень воздействия изменений денежной массы на динамику цен или процента. Это, однако, возможно лишь в том случае, если функция устойчива. Не случайно вопрос об устойчивости функции спроса на деньги в течение многих лет привлекал внимание эконометриков. При­знавая в целом эмпирические оценки этой функции, Фридмеи вместе с тем полагал, что многие связанные с ней вопросы ос­тались нерешенными и требуют дальнейшего рассмотрения.

Важную роль в обосновании Фридменом предположений, касающихся зависимости между массой денег в обращении и рядом макроэкономических характеристик, сыграл его историко-статистический анализ денежного обращения США за столетний пе­риод. Эти исследования позволили ему сделать следующие выво­ды: для стабильности цен важное значение имеет неинфляцион­ный рост денежной массы; если изменения цен предсказуемы и не очень значительны, экономический рост может осуществлять­ся как при растущих, так и при падающих ценах; взаимосвязи между изменениями массы денег и теми переменными, на кото­рые масса денег оказывает влияние, оставались неизменными, несмотря на различные причины роста массы денег; основное на­правление их воздействия на экономику — от изменения массы денег к изменению дохода, а не наоборот.

Одним из наиболее острых периодов в истории денежного обращения США, вызвавших яростные споры среди ученых, был кризис 1929—1933 гг. В своей трактовке механизма этого кризиса Фридмен противостоит кейнсианской позиции. Он по­лагает, что масштабы этого кризиса во многом определила не­компетентная денежная политика, которая не смогла предот­вратить крушения банковской сферы, приведшего к резкому (на 1/3) сокращению массы денег, что повлекло за собой дра­матическое падение цен и объема производства.

При анализе исторических тенденций в сфере денежного об­ращения автор сосредоточил внимание на исследовании зависи­мости межу ценами, объемом производства и денежной массой в долгосрочном плане. Решение же текущих вопросов экономической

политики требует знания особенностей взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем безработицы (“кривая Филлипca”) в краткосрочной перспективе. Речь идет о выяснении того, в какой мере и в пределах какого временного интервала политика расширения совокупного спроса, а следовательно, увеличения массы денег в обращении может и может ли вообще привести к снижению уровня безработицы.

Известно, что одной из важнейших предпосылок кейнсианского анализа (обращенного к краткосрочному периоду) было утверждение о слабой подвижности цен и заработной платы, поэтому увеличение агрегированного спроса практически целиком “пойдет” на стимулирование производства и лишь незначительно повлияет на цены. Долгое время казалось, что реальность подтверждает кейнсианскую гипотезу, несмотря на наличие некоторых сомнений в неизменности предположений, на базе которых они были сформулированы. Для объяснения расхождений между теорией и практикой были предложены раз­личные соображения. Одно из них сводилось к признанию важ­ности фактора ожиданий и необходимости различать реальные номинальные величины и реализовалось в выдвинутой Фридменом гипотезе о естественном уровне безработицы. Позиция Фридмена по вопросу о характере взаимосвязи между темпом роста цен и уровнем занятости по существу была определена его моделью номинального дохода. Основной вывод этой модели можно сформулировать следующим образом. При некоторых предположениях о виде ряда макроэкономических функций и адаптивном характере ожиданий равновесия траектория движения экономики определяется ее базовыми социально-экономи­ческими и производственными характеристиками, которые обычно называются реальными факторами. И лишь в том слу­чае, если ожидания экономических субъектов расходятся с реальностью, можно предположить, что изменения номинального совокупного спроса повлияют на реальный объем производства в занятости. В терминах гипотезы о естественном уровне без­работицы это означает, что неучтенные изменения номинально­го спроса и цен могут из-за ошибок в прогнозах привести к отклонению безработицы от естественного уровня, но такая си­туация не может быть активной, и по мере адаптации эконо­мических субъектов возникшее отклонение текущего значения нормы безработицы от естественного уменьшается. Для его под­держания требуются все более значительные денежные “влива­ния” в экономику, которые в конечном счете окажутся неэф-

фективными, а единственным их результатом будет рост цен. Таким образом, автор ставит под сомнение одно из основопола­гающих положений политики “точной настройки”, а именно, что увеличение массы денег в обращении способно повысить уровень занятости. Не согласен он и с другим, не менее важным тезисом (в конечном счете связанным с предыдущим), что уве­личение массы денег в обращении ведет к снижению процент­ной ставки. По его мнению, увеличение массы денег в обраще­нии, как правило, происходит в результате операций на откры­том рынке, когда федеральные резервные банки осуществляют покупки государственных ценных бумаг у коммерческих бан­ков, увеличивая тем самым их резервы и создавая возможность расширения масштабов депозитно-чековой эмиссии. В этом слу­чае снижение процентной ставки (из-за повышения рыночной стоимости ценных бумаг) происходит параллельно с увеличени­ем банковских резервов. На этом, однако, процесс не заканчи­вается. Его окончание определяет целый комплекс процессов, связанных с ростом объема расходов и номинальных доходов и последующим повышением цен, ослабляющим первоначальное снижение процента. Более того, сколько-нибудь продолжитель­ная политика кредитно-денежной экспансии, способствующая росту цен, благоприятствует формированию инфляционных ожиданий, которые способствуют повышению процентной став­ки. Именно это, по мнению автора, определило характер дви­жения процентных ставок во второй половине 70-х — начале 80-х годов.

Таким образом, автор выступает против сложившегося сте­реотипа в представлениях относительно целей и задач кредит­но-денежной политики. Это, однако, не означает, что он пре­уменьшает значимость этой политики. Напротив, среди всех способов воздействия на экономику он отдает предпочтение именно кредитно-денежной политике как наиболее приемлемому для демократического общества способу вмешательства в эконо­мику, не приводящему к чрезмерному диктату правительства и уменьшению индивидуальной свободы. Но при этом он четко определяет характер и цели кредитно-денежной политики. Он отстаивает принцип градуализма (постепенности), предполагаю­щие, что мероприятия в рамках этой политики осуществляются медленно, рассчитаны на годы и не являются быстрой реакцией на изменения конъюнктуры. Стабильность движения массы денег автор рассматривает как одно из важнейших условий ста­бильности экономики в целом. Он предлагает отказаться от по-

пыток использования кредитно-денежных рычагов для воздей­ствия на реальные переменные (уровень безработицы, производ­ства) и в качестве целей этой политики определяет контроль над номинальными переменными, прежде всего ценами. Дости­жение этой цели Фридмен видит в следовании “денежному пра­вилу”, предполагающему стабильный и умеренный рост денеж­ной массы в пределах 3—5% в год.

В соответствии с определенными стратегическими установ­ками автор предлагает внести некоторые коррективы в инсти­туциональную структуру кредитно-денежной сферы и в прак­тику определения тактических мероприятий в области контро­ля над денежной массой. Прежде всего он выступает за огра­ничение всевластия федеральной резервной системы, за подчи­нение ее казначейству, с тем чтобы обеспечить единство руко­водства кредитно-денежной и фискальной политикой. Что ка­сается конкретного выбора непосредственного объема кредитно-денежного регулирования, то в последние годы Фридмен все более склоняется к тому, чтобы контролировался рост не соб­ственно денежной массы (или каких-либо ее агрегатов), т.е. де­позитно-чековой эмиссии, а так называемых “сильных денег” — обязательств правительства США, не приносящих процента, которые являются главной составляющей банковских резервов и представляют основу пирамиды средств обращения и плате­жа. По окончании некоторого переходного периода величина этого показателя должна быть зафиксирована, а количество различных денежных активов будет определяться действием рыночных сил: соотношением спроса на эти виды активов со стороны экономических субъектов (индивидов и фирм) и их предложения со стороны различных финансовых институтов. Эта рекомендация, которая отличается от ранее отстаиваемой Фридменом идеи жесткого контроля со стороны федеральной резервной системы над денежной массой, отражает изменение позиции Фридмена по вопросу о возможностях современной банковской системы, а также о важности денег и различных денежных агрегатов в современной экономике. Вместе с тем это положение (вместе с его высказываниями в пользу плавающего валютного курса и уменьшения правительственного вмешатель­ства в сфере валютных отношений) отвечает принципиальным мировоззренческим установкам Фридмена на обеспечение воз­можно большей экономической свободы.

(Вопросы экономики. 1989. № 12. С. 141—146)

ФРИДРИХ ФОН ХАЙЕК

Выдающаяся роль в критике кейнсианства и в разработке неокон­сервативного направления экономической теории в Великобритании принадлежит Ф. Хайеку.

Фридрих Август фон Хайек (1899—1991) родился в Вене. Здесь он окончил университет и получил ученые степени доктора права и док­тора политических наук. В 1931 г. Ф. Хайек переезжает в Англию и становится британским подданным.

Круг исследовательских интересов Ф. Хайека необычайно широк — экономическая теория, политология, методология науки, психология, история идей. Он вел преподавательскую деятельность в университетах Лондона. Чикаго (США), Фрайбурга (ФРГ), Зальцбурга (Австрия).

Ф. Хайек всегда выступал непримиримым противником переуст­ройства общества по заранее сконструированным схемам и идеаль­ным моделям. Будучи последовательным сторонником конкурентного рынка, он резко критиковал произвольную экономическую политику государства, ведущую к хозяйственным неурядицам. В 1974 г. за ра­боты в области теории денег, конъюнктурных колебаний и анализ взаимозависимости экономических и структурных явлений Ф. Хайек был удостоен Нобелевской премии.

О взглядах Ф. Хайека по важнейшим проблемам современной эко­номики можно узнать из отрывков приводимых ниже его трудов: лек­ции “Конкуренция как процедура открытия”, которую Ф. Хайек впе­рвые прочитал на встрече Филадельфийского общества в Чикаго 29 марта 1968 г., книги “Дорога к рабству” и книги “Безработица и денежная политика. Правительство как генератор "делового цикла"”.

Из лекции