Без разума не прожить, но хорошо жить по нему нельзя. Обыкновенный разум – это разум разъединяющий.

Существуют ли попытки вывести человечество за рамки обыкновенного разума? Да, такие попытки есть. Хотя трудно сказать, тупиковые это направления или нет. Скорее всего – тупиковые, поскольку они опираются на методологию разума обыкновенного. Можно ли выбраться из здания, живя по правилам его внутреннего распорядка и не нарушая его, двигаясь только по лестницам и площадкам? Понятно, что нельзя. Выйдя же в окно, вы наверняка погибнете или переломаете себе все кости. Так и с возможностями разума обыкновенного. Ведь этот разум все формализует. Именно в этом его суть. Безусловно, разнообразные логики, алгебры, геометрии, философии и т.п. расширяют наши информационные возможности, позволяя единое увидеть в разных кусочках, в разных по форме, содержанию и т.д., но все равно в кусочках. Иными словами, в любом случае мы расфасовываем, только делаем это по-разному: то в кулечки, то в ящики, то в пакетики, то в вагоны или танкеры и т.д. Но что от этого меняется в принципе? В принципе – ничего. Кусочки остаются кусочками. Хорошо, если хоть кто-то понимает, что в этом состоят наши тщетные попытки увидеть мир целиком в частях. А может быть, нам другого и не дано? Может быть и так. А может быть, нам это и не надо? Надо! Иначе бы мы к этому не стремились. Целое – это высшее. Мы все время смотрим вверх. Все время лезем в гору и к звезде.

С помощью присущей нам методологии расчленения и дробления основные уровни восхождения человека по лестнице сознания и освоения информационного пространства все-таки как-то просматриваются. Следующая ступень после обыкновенного разума – это высший разум.

Высший разум более свободен и прозрачен и, как правило, формируется у людей с философским складом ума. Он тоже не достигает высокой общности восприятия Мира, тоже дробит целое на куски в виде идей, слов, схем и т.п., но старается дробить покрупнее и потенциально склонен к интеграции. Он начинает понемногу понимать любовь и радость как таковые вне связи с какими-то конкретными причинами, но потом он обязательно должен что-то и как-то себе объяснить. Только тогда для него наступает «полное понимание».

Мне кажется, особенность высшего разума очень точно охарактеризовала поэтесса Белла Ахмадулина, отвечая на некоторые вопросы редакции газеты АиФ: «Иногда я ощущаю какое-то счастье. Это осознание мгновения бытия. Отражение Луны в Неве, например... Большего просить не приходится». Мгновенность и редкость осветления Мира. Это тот максимум, который может позволить себе высший разум.

Следующий уровень – это осветленный разум. На этом уровне человек входит в состояние «энтузиазма», в мир ускоренного ритма. Ему открываются новые перспективы и новые неожиданные для него связи. Он входит в состояние истины, воспринимая ее как должное и естественное: есть, и все. Возникает спонтанный подъем творческой энергии. Особенно характерно это явление для поэзии. Долгая и как будто безуспешная работа вдруг завершается внезапной вспышкой способностей – сознание открывается и, как говорят, закипело ключом. Помните, у Владимира Маяковского в его знаменитой поэме «Облако в штанах»:

Я раньше думал –

книги делаются так:

пришел поэт,

легко разжал уста,

и сразу запел вдохновенный простак –

пожалуйста!

А оказывается –

прежде чем начнет петься,

долго ходят, размозолев от брожения,

и тихо барахтается в тине сердца

глупая вобла воображения.

И далее, после огромного внутреннего напряжения:

Крик торчком стоял из глотки.

Топорщились, застрявшие поперек горла,

пухлые taxi и костлявые пролетки.

Грудь испешеходили.

Чахотки площе.

родилось слово:

И когда –

все-таки! –

выхаркнула давку на площадь,

спихнув натупившую на горло паперть,

думалось:

в хорах архангелова хорала

бог, ограбленный, идет карать!

Чувствуете?! Когда родилось, ощутил, что это слово-то не его. Он вымолил его, выстрадал, но ему показалось, что он ограбил Бога и за это будет наказан.

Но страха не было. Была радость и огромный душевный подъем. Именно он характерен для озаренного разума:

Я,

златоустейший,

чье каждое слово

душу новородит,

именинит тело,

говорю вам:

мельчайшая пылинка живого

ценнее всего, что я сделаю и сделал!

И потом наступает успокоение:

Вселенная спит,

положив на лапу

с клещами звезд огромное ухо.

Все это прорыв за рамки обыкновенного разума, за пределы обычной жизни, выход из серого тона повседневности. Но это не полет. Это крик души.

Интуитивный разум – это искра знания, находящаяся прямо перед вами. Этот разум позволяет устранить с пути многочисленные препятствия. Сознание просыпается мгновенно. Но оно связано не со вспышкой озарения, а с наступившим опознанием и узнаванием. Перед нами поле из точек радости, простор гармонии. Шри Ауробиндо назвал интуицию воспоминанием истины. Это постепенное ощущение того, когда мы видели все: «вечное мгновение – причина лет».

Истина нам хочет показаться целиком, а наш разум все-таки пытается конкретизировать ее, искажая суть формами (в живописи, поэзии, математике, религии и т.п.). Этот разум еще не может сохранять безмолвие. Он свободнее, чем все предыдущие уровни, но свободен не полностью. Его еще тянут путы дискретного. Он еще не умеет понимать, хотя видит уже поле, но поле из мерцающих точек.

Вершина человеческого сознания – это глобальный разум. Считается, что это космическое сознание при сохранении индивидуальности. Это мир Богов. Различные религии представляют собой конкретные, частные, аспекты бесконечных возможностей глобального разума. Он источник величайших мировых шедевров искусства. Это откровения. Глобальный разум проявляется редко, но он может коснуться не только избранных. Его присутствие способен ощутить каждый. Для его обозначения в русском языке существует довольно точное слово благодать. У С.Я. Маршака есть в этой связи теплые стихи:

О том, как хороша природа,

Не часто говорит народ...

Но глядя с берега крутого

На розовеющую гладь,

Порой одно он скажет слово,

И это слово – «Благодать!»

Глобальный разум позволяет почувствовать исчезновение границ и противоречий, он разрушает кусочность восприятия Мира. Это интегрирующее, объединяющее сознание. Пожалуй, точнее, чем у Сатпрема, не сказать: