Ограничения прав и свобод населения

Провозглашая задачу освобождения народов СССР от "жидобольшевизма", на практике оккупанты лишали все советское население основных политических, юридических и социальных прав. Оно оказалось в неимоверно тяжелом правовом, экономическом и социально-культурном положении. Оккупационный режим на советской территории отличался особым контролем над населением. Был введен строгий учет и проведена регистрация жителей всех населенных пунктов. Эта мера преследовала разные цели: выявить всех "потенциальных врагов", обеспечить сбор налогов, провести учет рабочей силы, выяснить потребности в обеспечении населения продовольствием.

Для всего населения ограничивалась свобод а передвижения между населенными пунктами; вводился и строго соблюдался комендантский час. Особые ограничения в свободе передвижения вводились в зоне под контролем военной администрации и в так называемых "партизанских зонах". Однако при наличии "арийских документов" и соответствующих разрешений местные жители могли посещать родственников, пользоваться железной дорогой, выезжать в сельскую местность за продуктами.

Местные жители в возрасте 18 - 50 лет должны были в обязательном порядке отбывать трудовую повинность. Согласно приказу губернатора Транснистрии от 23 августа 1942 г. молодежь, начиная с 20 лет, мобилизовывалась в "трудовые войска". Рабочий день достигал 14 -16 часов в сутки. Повсеместно были установлены штрафы, телесные наказания, натуральные и денежные налоги.

С весны 1942 г. начался принудительный угон миллионов молодых людей на работу в Германию. Поскольку добровольная вербовка не принесла результатов, нацисты применяли варварские способы захвата людей во время посещения культурно-просветительных мероприятий. Укрывательство от угона жестоко каралось. Это также стало одним из факторов сопротивления оккупантам и, как следствие, усиления репрессий.

Выплачиваемая оккупантами заработная плата, как правило, не соответствовала даже самому скромному прожиточному минимуму. При введении на частных предприятиях фиксированной заработной платы особо оговаривалось, что она "не подлежит повышению, кто вздумает ее повысить, будет платить из своего кармана, и, кроме того, подвергнется наказанию". Особо оговаривалось, что

"выдача рабочим продовольствия производится только в самых крайних случаях, когда у них нет возможности пропитаться самим".

Оплата самого квалифицированного рабочего-"арийца" в рейхскомиссариате "Украина" на 1 декабря 1941 г. составляла 2,5 рубля в час (суммы были фиксированные, и этот потолок работодатель не имел права повышать). Осенью 1943 г. украинские рабочие получали от 45 до 80 немецких марок в месяц (1 марка равнялась 10 рублям), что позволяло купить на рынке лишь 2 - 3 фунта масла. В Харькове 4 пачки махорки стоили на рынке 600 рублей.

Даже эта мизерная зарплата выплачивалась рабочим и служащим нерегулярно, что усугубляло голод (в частности, в городах Украины). Оккупанты в отчете за 1941 г. мотивировали невыплаты зарплаты тем, что плохо обстоит дело с поступлением налогов и доходов с мест.

При этом главной задачей пропагандистской работы являлось выполнение указаний рейхскомиссара Коха о "создании трудолюбивого народа, преданного Германии".

Продовольственный вопрос был одной из главных проблем для всех без исключения жителей оккупированных городов. По карточкам (причем не с первых недель оккупации, а впоследствии не всегда регулярно) населению отпускались прежде всего хлеб, соль и крупа. Городские жители получали ограниченное продовольственное снабжение по "остаточному принципу": в первую очередь снабжались вермахт, немецкие подданные, фольксдойче (этнические немцы - граждане СССР).

Например, в Киеве в 1941 г. снабжения населения продуктами питания фактически не было.

В Одессе в первую неделю оккупации жителям выдавали 900 г хлеба, а затем - 600 г.

В декабре 1941 г. продукты выдавались уже через день (200 г хлеба и 300 г пшена).

Это, наряду с низкой зарплатой и страшной дороговизной на "черном" рынке, приводило к голоду. Конфискация ценных и теплых вещей у горожан, реквизиция скота и продовольствия у сельских жителей дополняли картину действий "освободителей". Анализируя после бегства с Украины в 1944 г. ситуацию в этом рейхскомиссариате, ведомство Розенберга констатировало, что такие действия властей (наряду с угоном населения в Германию и жестокими репрессиями) привели к тому, что 90% населения ненавидело немцев.

Тяготы оккупационного режима проявлялись и в социально-культурной сфере. На оккупированной немцами территории Украины фактически была ликвидирована система среднего и высшего образования. Лишь в нескольких городах (Виннице, Днепропетровске и некоторых других) продолжали функционировать институты. Оккупанты разрешали открытие технических и сельскохозяйственных техникумов и училищ. Обучение становилось платным, а потому (в условиях голода и дороговизны) доступным далеко не всем. Занятия в начальных школах Украины возобновились только с 1 февраля 1942 г. Население принудительно обучалось немецкому языку.

За незнание 20 слов по-немецки подвергали телесному наказанию.

В военной зоне оккупации группы армий "Юг" средние школы были закрыты в апреле 1942 г. Комендант полевой комендатуры г.Ахтырка (Сумская область) доносил в Берлин 19 мая 1942 г., что приказ "воспринят с недоумением" украинцами, которые "отличаются жаждой к образованию", а потому не доверяют властям.

Можно предположить, что роль высокопоставленных чиновников, возглавлявших те или иные административные единицы, в осуществлении нацистской политики была достаточно весомой. Особенно яростным сторонником закрытия всех учебных заведений, кроме начальных школ, был сам рейхскомиссар "Украины". В октябре 1942 г. Кох подписал приказ о закрытии средних школ и институтов и об отправке всех преподавателей и учащихся на работы в Германию.

Кох был чрезвычайно обеспокоен, что его распоряжение от 31 августа 1942 г. об обучении только в начальных школах выполнено не было. В рейхскомиссариате не только велось обучение старшеклассников, но и институтам в Виннице и Киеве "придается характер университетов". Кох цинично писал, что

"нам совершенно безразлично, будет ли организовано на Украине обучение, из которого германское руководство сможет извлечь выгоду лишь через 10 лет".

Последний пассаж крайне важен для понимания логики одного из самых жестких администраторов на территории оккупированной части СССР. Обратим внимание, что Кох аргументирует эти меры отнюдь не в духе Генерального плана "ОСТ". Он подчеркивал, что в условиях войны даже в Германии прекращена подготовка медиков, и не исключал, что через 10 лет проблема обучения в университетах местных специалистов вновь может стать актуальна.

В то же время в отдельных городах России в зоне военной администрации (в частности, в Ставропольском крае) в тот же период были открыты гимназии. На Кубани же появились лишь начальные школы с платным обучением, которое велось на частных квартирах.

Иной была ситуация и в той части Белоруссии, которая вошла в рейхскомиссариат "Остланд". 10 сентября 1941 г. гауляйтер генерального округа "Белоруссия" В.Кубе издал директиву о "культурном возрождении края". Она предусматривала открытие школ для детей (за исключением еврейских) от 7 до 14 лет.

К концу 1942 г. здесь было 3485 школ и прогимназий, в которых обучалось почти 350 000 учащихся и работали около 10.000 педагогов. Во многих городах создавались профессионально-технические и средние специальные учебные заведения. В Молодечно работала учительская семинария; в Могилеве планировалось открыть медицинский институт.

В так называемой Локотской республике, находившейся под формальным самоуправлением на небольшой территории, входящей ныне в состав Брянской области, было 345 школ. В том числе - средние (например, в городе Дмитриев).

Медицинская помощь местному населению находилась на крайне низком уровне. Многие медики ушли в армию или оказались в эвакуации. Медицинское обслуживание вновь стало платным. Количество лечебных учреждений и врачей на 1000 человек резко сократилось. Изгнание евреев из медицинских учреждений в этих условиях объективно вело к увеличению смертности всего населения.

После уничтожения евреев в том или ином городе военной зоны оккупации полевые комендатуры на некоторое время оставляли в живых евреев-врачей. Впрочем, уже 18 декабря 1941 г. начальник тылового района группы армий "Юг" распорядился обеспечить обмен этих врачей на содержащихся в лагере военнопленных медиков - неевреев. В результате уже весной 1942 г. в районах, "полностью очищенных от евреев", катастрофически не хватало хирургов, зубных врачей и других специалистов.

В области семейно-бытовых отношений никаких указании на расторжение браков местного населения и немцев официально не издавалось. Более того, немецкие военно-служащие охотно вступали в брак со славянскими невестами. Только в Калуге, где оккупация продлилась менее 3 месяцев, 52 девушки венчались в церкви с "оккупантами" вполне официально. Тем не менее публиковались циркуляры о необходимости наблюдения за немцами, женатыми на представителях славянского населения (или вышедшими за них замуж).

НАЦИСТСКИЙ ТЕРРОР

Репрессии против мирного населения

В условиях объявленной "тотальной войны" и в соответствии со своими идеологическими постулатами нацисты осуществляли политику жестокого террора против всех своих реальных или потенциальных противников независимо от их национальности. Участники сопротивления; лица, отказывавшиеся выполнять любые приказы оккупантов; многие коммунисты и комсомольцы; советские активисты подвергались преследованиям и казням. По этим мотивам жертвами физического уничтожения, а также голода и болезней стали несколько миллионов советских людей разных национальностей. Такое количество жертв не понесло мирное население ни одной другой страны, втянутой во Вторую мировую войну.

Вместе с тем преследование и тотальное истребление еврейского населения СССР занимало особое место в политике и практике нацистского оккупационного режима, причем не только по расовым, но и по идеологическим причинам. В начале войны нацистские лидеры стремились несколько завуалировать зловещую подоплеку планов колонизации Советского Союза. Это видно из протокольной записи, сделанной рейхсляйтером М. Борманом 16 июля 1941 г. на встрече Гитлера с руководителями Третьего рейха по вопросу о целях войны против СССР. В ней цитировались слова фюрера:

"Все необходимые меры - расстрелы, принудительное переселение и т.д. - мы предпринимаем несмотря ни на что и имеем на это право. Но мы не хотим без нужды и преждевременно обращать каких-нибудь людей во врагов. ...Необходимо по возможности быстрее подчинить огромное пространство, это лучше всего достигнуть путем расстрела каждого, кто только бросит косой взгляд".

Нацистский оккупационный режим грубо нарушал основные права всего населения, прежде всего - право на жизнь. За малейшее нарушение приказов военной и гражданской администрации применялась смертная казнь. Около 7,4 миллиона мирных советских граждан всех национальностей были физически уничтожены гитлеровцами и их пособниками за весь период оккупации.

Ровно через месяц после начала войны, 23 июля 1941 г., последовал приказ начальника штаба Верховного командования вермахта (ОКБ) В. Кейтеля, в котором войскам со ссылкой на распоряжение фюрера предписывалось применять самые жестокие меры для подавления любого сопротивления населения на захваченной территории СССР: "не путем юридического наказания виновных, а когда оккупационные власти наведут такой страх, который подавит в населении чувство протеста. Командиры должны поддерживать безопасность и порядок на своей территории... путем применения драконовских мер".

Данный приказ неукоснительно применялся на практике в зоне под контролем военной администрации весь период оккупации. В его развитие как самим Кейтелем, так и его подчиненными позднее были изданы более детальные инструкции. Одновременно оккупанты делали немало демагогических заявлений в адрес местного населения. В программном обращении к украинскому народу рейхскомиссара "Украины" Коха, опубликованном в газете "Волынь" 25 декабря 1941 г., говорилось:

"Каждый из вас будет иметь возможность жить в своей вере и взглядах и быть счастливым". Условием этого должно было стать "безоговорочное выполнение приказов" оккупационных властей.

23 августа 1941 г. А. Розенберг издал указ о вынесении специальными судами приговоров о смертной казни лицам, не повинующимся властям. В соответствии с этим приказом на оккупированной территории создавались судебные органы. Но еще почти полгода главной судебной властью здесь располагали военные коменданты и армейские начальники.

Исход дела мог иметь только два варианта: смертная казнь или оправдательный приговор. Важно отметить, что специальным пунктом оговаривалось, что "данное распоряжение не затрагивает тех мероприятий, которые проводят подразделения СС, а также полиции охраны тыла и охранной полиции". Поскольку "мероприятия" против евреев (как и карательные операции против партизан) подпадали именно под этот пункт, даже призрачного шанса на рассмотрение их дела в суде и оправдательный приговор у евреев и участников вооруженного сопротивления не оставалось.

В сохранившихся смертных приговорах военно-полевых судов в Украине за 1942 г. можно выделить следующие причины казни:

1) за укрывательство советских военнопленных и евреев;

2) за нападение на немецких военнослужащих и полицейских;

3) за подделку документов;

4) за неразрешенную торговлю.

16 сентября 1941 г. В. Кейтель в Ставке фюрера подписал очередной приказ о карательных мероприятиях при сопротивлении оккупационным властям на Востоке:

"...следует учитывать, что человеческая жизнь в этих странах часто ничего не стоит и устрашающего эффекта можно достигнуть только необычайной жестокостью. ...Вид приведения приговора в исполнение должен еще больше усилить устрашающее влияние".

Никаких законов, которые бы ограждали мирных жителей от произвола оккупантов и их пособников, не существовало. В военной зоне оккупации аналогичные приказы, на основе цитированной выше директивы Кейтеля, издавали командующие группами армий и их подчиненные. Одним из важнейших элементов применения тактики коллективной ответственности стал захват и расстрел заложников. Оккупанты применяли этот метод как возмездие за диверсии, повреждение средств связи и убийство немецких военнослужащих.

Как видно из приказа командующего войсками вермахта от 10 октября 1941 г., предусматривалось, что в случае террористических актов и повреждения средств связи, когда виновный не обнаружен, на каждую тысячу жителей будет захвачено 5 заложников. Причем 50% заложников "по возможности" должны составлять евреи, а остальные 50% - русские, украинцы и т.д. Аналогичные меры принимали и румынские оккупационные власти.

Для борьбы с любыми формами сопротивления повсеместно применялась практика устрашения и внесудебного террора. Помимо подпольщиков и заложников, уничтожались советские, партийные и комсомольские активисты, а также все, кто подозревался в сотрудничестве с органами НКВД. Однако даже уничтожение коммунистов не было массовым и поголовным. Так, из 113 тысяч членов ВКП(б), оказавшихся на оккупированной территории Украины, погибло менее половины - около 50 тысяч. Вскоре после оккупации многих городов взрослое мужское население вывозилось в своего рода фильтрационные лагеря (иногда они создавались и в черте населенного пункта, например, на стадионах). Здесь отбирали и тут же уничтожали "всех подозрительных".

Смертная казнь (в том числе публичная, через повешение на центральных площадях или у городских рынков) была основным методом наказания. Она применялась не только за акты сопротивления, но и за невыполнение приказов властей, в том числе за нарушение комендантского часа, укрывательство советских военнослужащих, партизан и евреев, за хранение листовок и прослушивание передач советского радио и даже за загрязнение дорог.

Уже в ноябре 1941 г. в украинских деревнях Барановка и Обуховка расстреляли всех жителей. 11-12 марта 1942 г. были расстреляны и сожжены 4286 жителей села Козарин на Черниговщине. В декабре 1942 г. в Старом Селе на Ровенщине сожгли 700 человек.

С весны 1942 г. массовые карательные операции проводятся на территории Украины и Белоруссии в так называемых партизанских зонах. Именно там была уничтожена основная часть мирных жителей - неевреев. Нацисты применяли самые зверские способы убийства, включая массовое сожжение населенных пунктов вместе со всеми их жителями. Только в Белоруссии было уничтожено (полностью или частично) 5295 населенных пунктов вместе с детьми, женщинами, стариками.

Эти жестокие меры оккупанты объясняли ростом подпольного и партизанского движения. Успехи Красной Армии в ходе войны также влияли на усиление массовых репрессий оккупантов. Местные жители, подозревавшиеся в связях с партизанами и подпольем, подвергались пыткам. В случае нехватки улик для вынесения смертного приговора обвиняемые заключались в тюрьмы и концентрационные лагеря, где многие из них погибали.

Вопрос о репрессиях против мирного населения СССР решался на самом высоком уровне. 16 октября 1942 г. Геринг издал приказ о борьбе с диверсиями и террористическими актами. Он предусматривал сожжение после нападения партизан населенных пунктов, находящихся вблизи, если "при розыске население не содействовало поиску виновных". В этом распоряжении специально оговаривалось, что расстрелу подлежит только взрослое мужское население; женщин и детей предполагалось отправлять в лагеря.

Однако уже 16 декабря 1942 г. В. Кейтель подписал новый приказ о борьбе с партизанами, который начинался ссылкой на распоряжение фюрера использовать в этой борьбе любые средства, включая самые жестокие меры против женщин и детей. Заканчивался приказ словами: "Ни один немец не должен быть привлечен к ответственности в связи с этим".

Вместе с тем уже в начале 1943 г. нацисты сознавали, что такие карательные меры не достигают цели. 26 февраля 1943 г. уполномоченный рейхсфюрера СС, обергруп-пенфюрер СС и генерал полиции Бах-Залевски подписал директиву, в которой говорилось, что "окончательное уничтожение бандитов является наивысшим законом борьбы против банд". Но это не означает, подчеркивалось в тексте, тотального уничтожения:

"Только сами бандиты и их пособники заслуживают смерти. Невинные старики, женщины и дети должны щадиться и на непосредственной территории борьбы против банд".

Директива Бах-Залевски, естественно, не была исполнена. Каратели, по сути, игнорировали этот приказ, продолжая уничтожать "партизанские" деревни вместе с их населением.

Однако символично, что аналогичное распоряжение об обращении с еврейскими детьми или стариками не только не было издано или подготовлено, но даже не являлось предметом обсуждения на сколько-нибудь высоком уровне.

Судьба редакций оккупационных газет и их сотрудников целиком зависела от нацистской администрации. Показательна история одного из самых антисемитских изданий - киевского "Украинского слова". За одну свою публикацию о необходимости украинской государственности, а также за сотрудничество с ОУН все журналисты и некоторые авторы "Украинского слова" были расстрел ляны в декабре 1941 г. (по иронии судьбы - в том же Бабьем Яре, где нацисты осенью расправились с десятками тысяч евреев Киева). После этого название газеты было изменено на "Новое украинское слово".

Уничтожение цыган

Как известно, на оккупированной территории СССР нацисты и их пособники массово уничтожали цыганское население. Однако расовый критерий убийства не был основным. Нацисты называли цыган "асоциальными элементами". "Цыганский вопрос" рассматривался идеологами рейха как проблема "социально-этического порядка".

Сведения о цыганах не выделялись в сводных отчетах о положении на оккупированной территории в отдельный пункт, как это делалось в отношении евреев. Им никогда не приписывались и политические преступления типа саботажа или подстрекательства. Практически не упоминала о них и нацистская печатная пропаганда.

Тем не менее, с весны 1942 г. в некоторых городах военной зоны оккупации появились объявления о регистрации цыган и переселении их в особые кварталы. 10 июня 1942 г. начальник полиции безопасности в Чернигове издал распоряжение "Относительно места проживания цыган", которое обязывало их под угрозой "сурового наказания" встать на учет в ближайшем полицейском участке с целью переселения "в точно обозначенные места, которые они без разрешения властей не имеют права покидать". Это распоряжение привело вскоре к массовому уничтожению цыганского населения.

В зоне военной администрации на территории России (в Брянске, многих городах Смоленской области). Белоруссии и Украины (в том числе в Киеве) убийства цыган начались уже осенью 1941 г. Один из немногих приказов, предписывавших уничтожение не только евреев (которые "должны исчезнуть с лица земли"), но и цыган, подписан военным комендантом Белоруссии Бехтольсхаймом и датирован 24 ноября 1941 г.

Некоторые исследователи полагают, что нацисты преследовали в первую очередь кочевых цыган - они уничтожались не только эсэсовцами, но и войсками вермахта, а поэтому не попадали в сводки карательных органов. Уничтожение цыган Европы не носило систематического и повсеместного характера. Темпы их уничтожения и преследований были иными, чем евреев. Согласно приказу Гиммлера, датированному ноябрем 1942 г., в Германии предполагалось оставить 5000-8000 цыган. Достаточно сказать, что к марту 1943 г. из 28627 цыган Германии более 4/5 (20000) проживали в стране. Некоторые историки полагают, что не менее 15000 из них удалось избежать депортации. Специальными распоряжениями рейхскомиссара "Остланда" Лозе от 27 января и 3 апреля 1942 г. разъяснялось, что занятые на производстве цыгане как не представляющие "социальной опасности" не подлежат уничтожению.

Цыган из разных стран Европы доставляли для последующего уничтожения в гетто и лагеря смерти в Польше. Однако в Венгрии (откуда нацисты депортировали в Освенцим в 1944 г. несколько сот тысяч евреев) цыган практически не уничтожали.

Вместе с тем, потери цыганского населения Европы (численность которого к началу Второй мировой войны определяется от 1 до 5 миллионов человек) были весьма значительны и достигали, по некоторым оценкам, не менее 500 000 человек.

Пример с цыганами, как одним из народов, также подвергшимся нацистскому геноциду, позволяет выделить своего рода иерархическую лестницу порядка народоубийства и тех критериев (причин), по которым такой этногеноцид проводился.

Именно цыганский народ должен был стать следующей по очередности после евреев жертвой тотального уничтожения в случае победы гитлеровцев в войне.

Уничтожение советских военнопленных

Особую категорию жертв нацистов составляли советские военнопленные, которые оказались в нечеловеческих условиях. Около 4 миллионов солдат и офицеров были уничтожены в концлагерях либо умерли от болезней, голода и непосильного труда. Положение миллионов советских военнопленных оставалось особенно ужасным в первые месяцы войны. Поражение под Москвой заставило нацистов идти не только на освобождение части из них, но и привело к рассмотрению вопроса об использовании большей части советских военнопленных в качестве бесплатной рабочей силы. Так, в циркуляре В. Кейтеля от 24 декабря 1941 г. указывалось, что в связи с необходимостью мобилизации населения Германии на фронт главной задачей всех соответствующих немецких служб является использование труда военнопленных. Прежде всего - "на предприятиях оборонного значения и в военном хозяйстве", что будет способствовать "сохранению и повышению производственной мощности нашей оборонной промышленности". В этих целях предлагалось как "предварительное условие для их всестороннего использования" установление "достаточного питания и устранение опасности сыпного тифа".

Еще один приказ Кейтеля о военнопленных от 24 марта 1942 г. подчеркивал необходимость не только использовать их на работах, но и предписывал "корректное" обращение. Особо отмечалось, что сопротивление должно подавляться оружием, а не рукоприкладством. Разумеется, немецкие власти делали это отнюдь не из гуманных, но из сугубо прагматических соображений.

Оккупанты проводили по отношению к некоторым категориям военнопленных пропагандистские мероприятия. Так, в конце 1941 г. гитлеровцы отпустили из плена тех украинцев, которых могли забрать близкие родственники. До мая 1944 г. свыше 800 000 советских солдат и офицеров, преимущественно украинцев, белорусов и прибалтов, было освобождено из плена германским командованием из пропагандистских соображений.

Некоторые из них впоследствии вступили в ряды полиции; другие пополнили партизанские отряды.

В лагерях военнопленных с 1942 г. шла постоянная вербовка в состав Русской освободительной армии (РОА) под командованием генерала А. Власова и других национальных формирований. Многие военнопленные видели в этом шанс выжить, а затем перейти линию фронта или уйти к партизанам.

Евреи-военнопленные

По разным оценкам, от 55000 до 85000 советских евреев, попавших в плен к гитлеровцам, стали жертвами Холокоста. Нацисты нередко уничтожали выявленных евреев прямо на поле боя. В лагерях была создана хорошо разработанная система, при которой их публичное выявление, издевательства и казнь имели огромное психологическое воздействие.

Во-первых, эти меры носили характер акций устрашения, что подавляло волю всех пленных к сопротивлению.

Во-вторых, этим наглядно подтверждались декларации оккупантов об уничтожении исключительно евреев и коммунистов.

В-третьих, делалась попытка разобщить пленных и склонить их к сотрудничеству.

Обычно в течение 2-3 дней гитлеровцы отбирали военнопленных-евреев. Многих выдали их же товарищи. Евреев изолировали, кормили один раз через день, всячески издевались, избивали палками, камнями. Вскоре всех их расстреливали.

Перед казнью их подвергали изощренным издевательствам: впрягали в повозки и заставляли везти тела убитых немцев; приказывали убирать мусор и кал голыми руками; принуждали петь и танцевать до изнеможения. Евреи до расстрела находились в течение нескольких дней в специально отгороженной проволокой части концлагеря.

Напомним, что условия содержания всех пленных были бесчеловечными. Голодные и раздетые люди иногда шли на сделку со своей совестью за лишний паек, несколько сигарет, одежду выданных. Были и более весомые поощрения: от перевода в капо до освобождения. Именно среди предателей вели, в первую очередь, вербовку агитаторы РОА и других национальных формирований, воевавших на стороне нацистов.

В то же время зачастую предателя в тот же или на следующий день казнили другие военнопленные. Это нередко сдерживало тех, кто был готов выдавать евреев. Спастись в самом концлагере было возможно, только скрыв свою национальность и имея поддержку товарищей по несчастью. Чаще других это удавалось сделать военным медикам. Евреи, попавшие в плен в 1942-1943 гг., имели большие шансы на спасение. Однако и в этот период нацисты продолжали их уничтожение на советской территории.

Итак, нацисты с первых дней войны, опираясь на приказ о комиссарах, имели четкую задачу уничтожения евреев-военнопленных. Многих из них расстреляли прямо на поле боя; других - убили и замучили в концлагерях. Нацистам удавалось выявлять евреев при содействии других военнопленных, медицинского персонала и переводчиков (иногда - специалистов по "вопросам расы").

Несколько тысяч евреев сумели выжить в этих ужасных условиях. Это удавалось благодаря стечению ряда обстоятельств. Имели шанс спастись от немедленного расстрела люди, которые внешне не были похожи на евреев; не прошедшие обрезание или сумевшие выдать себя за мусульман; оказавшиеся в специальных рабочих командах (в том числе - по уничтожению следов нацистских преступлений); бежавшие из плена.