Методические рекомендации 13 страница

Римское юридическое наследие сохранило следы попыток об­щей систематизации юридических сделок, однако они так и не привели к разработке сколь-нибудь устойчивой схемы. За основу классификации принимается форма волеизъявления, что отража­ет ориентацию на естественно развившиеся формы оборота, пото-

³ Эта черта римского права наиболее ярко проявилась в классифика­ции контрактов; см.: разд. VIII, ч. II, гл. 1.

Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

му знакомство с этим систематизаторским опытом может стать введением в изучение сделок римского частного права.

Ulp., И ad ed., D. 50,16,19:

Labeo libro promo <ad edic- Лабеон в первой книге коммента-

tum> praetoris urbani defi- рия к эдикту городского претора

nit, quod quaedam agantur, определяет, что [означает, когда в

quaedam gerantur, quaedam эдикте говорится, что] иные дела

contrahantur: et actum qui- "совершаются", иные "ведутся",

dem generate verbum esse, иные "заключаются": и "акт" яв-

sive verbis sive re quid ляется общим термином, совер-

agatur, ut in stipulatione vel шается ли [сделка] словами или ве-

numeratione: contractum au- щами, как при стипуляции или

tern ultro citroque obligatio- отсчитывании денег; "контракт"

пет, quod Graeci avvaXXayna оке — это взаимное обязательство,

vocant, veluti emptionem то, что греки называют синаллаг-

venditionem, locationem con- мой, как-то: договоры купли-про-

ductionem, societatem: gestum дажи, найма, товарищества; "веде-

rem significare sine verbis ние" означает дело, совершенное

factam. без слов.

Создается впечатление, что "gerere" — "вести дело" обни­мается в систематике Лабеона понятием "agere" ("действовать", откуда, собственно, и слово "акт", "actum") — наиболее широким среди терминов, относящихся к юридическим актам, но это рас­суждение не соответствует словоупотреблению эдикта, в котором "gerere" может иметь более широкое значение⁴.

В то же время известны устойчивые формулы юридического языка для указания на акты, в которых волеизъявление выражается типичным для определенной ситуации поведением, без слов: "pro herede gerere" — действовать наподобие законного наследника; "negotiorum gestio" — ведение чужих дел без поручения, когда само поведение вызывает юридически значимые изменения Значение "gerere" в этих выражениях, строго говоря, выходит за рамки "agere", которое представлено как понятие, объединяющее волеизъ­явления, сделанные в языковой (устной) форме и в форме пере­дачи вещи — "re".

В другом месте Ульпиан, пересказывая слова эдикта, приво­дит выражение "acta facta gestaque" (Ulp., 65 ad ed., D. 42,7,2,1), в

⁴ Например, Ulp., 11 ad ed., D. 4,2,1:

Ait praetor: 'Quod metus cau- Претор говорит: "Я не буду считать
sa gestum erit, ratum поп ha- имеющим юридическую силу то, что
bebo'. совершено под действием страха".

Глава 1- Классификация юридических фактов

котором наряду с этими терминами присутствует также "factum" ("сделанное", "совершенное")⁵. Это выражение, видимо, призвано обнять все возможные проявления юридически значимого поведе­ния: как акты (facta), так и сделки. С другой стороны, известно признание Гая (D. 50,16,58 рг) о невозможности провести существен­ное различие между "facta" и "gesta" ("Licet inter 'gesta' et 'facta' videtur quaedam esse septilis differentia..."), что согласуется с различением "actum" и "gestum" в тексте Лабеона. Хотя "actum" как понятие отличается широким смыслом, обнимая "contractum", этот термин в преторском эдикте не означает сделку вообще⁶.

Если различие между "actum" и "gestum" Лабеон проводит, ис­ходя из того, как заключается сделка, то в отношении "contractum" он выделяет другое основание. Сущностной чертой контракта назван его взаимный ("ultro citroque") характер, когда установленным обя­зательствам соответствуют и права требования на обеих сторонах соглашения — то, что в современной теории гражданского права (как раз под влиянием данного текста) называется синаллагматическим соглашением⁷. Этот вид соглашений не исчерпывает собой всю гамму сделок, которые могут быть заключены "aut verbis aut re" ("или посредством слов, или посредством передачи вещи"), так же как на­званные Лабеоном формы волеизъявления не создают полной карти­ны форм юридического поведения.

Paul., 3 ad ed., D. 2,14,2 pr:

Ldbeo ait convenire [posse] Лабеон говорит, что можно заклю-

vel re vel per epistulam vel читъ соглашение или вещью, или

per nuntium inter absentes письмом, или также через вестника

quoque posse, sed etiam tacite между отсутствующими. Но счи-

consensu convenire intellegi- тается, что сделка заключается да-

tur. же молчаливым соглашением.

Дополняя Лабеона, Павел указывает на возможность заключе­ния сделки такими действиями, при которых сообщение достигает цели и без слов, поскольку воля одной из сторон выражена в са­мом действии. Эта форма волеизъявления в современной науке классифицируется как конклюдентное поведение. Так, если кре-

⁵ В отличие от русского языка, где слово "факт" обычно выражает
событие объективной природы, латинское "factum" предполагает дейст­
вующего (facere) субъекта, автора сделанного (qui fecit).

⁶ Термин "negotium", к которому восходит лексема, обозначающая
юридическую сделку в современных романских языках, не имел в ан­
тичности столь обобщающего значения.

⁷ Категория специально рассматривается в разд. VIII, ч. II, гл. 1.

Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

дитор вернул должнику долговую расписку, предполагается, что он тем самым отказался от своего права требования (и в будущем он не сможет успешно вчинить иск из обязательства, даже если расписка вновь попадет к нему). В римской терминологии такие соглашения подпадают под категорию "re". Но возможны и мол­чаливые соглашения другого типа. ,■ Paul.,3 ad ed, D.2,14,4 pr и З:

Item quia conventiones etiam Равным образом, поскольку имеют

tacite valent, placet in иг- силу даже молчаливые соглашения,

banis habitationibus tocandis он считает, что при аренде жилья

invecta illata pignori esse Jo- в городе внесенное и привезенное

catori, etiamsi nihil nomi- [жильцом] служит залогом арендо-

natim convenerit. дателю, даже если это не было

открыто оговорено.

§2. ...idem Iuliano placet. §3. Ex ...так же полагает Юлиан. Будучи

facto etiam consultus, cum спрошен о казусе, когда было услов-

convenisset, ut donee usurae лено не требовать своей доли, пока

solverentur sors поп petere- не будут уплачены проценты, а

tur, et stipulatio pure concep- стипуляция была составлена как

ta fuisset, condicionem inesse безусловная [он сказал], что условие

stipulationi, atque si hoc входит в стипуляцию, как если бы

expressum fuisset. оно было в ней выражено.

Юлиан приравнивает условие (conditio), не включенное в текст соглашения (и потому "молчаливое"), к произнесенному в ходе заключения сделки, потому что произнесение обещания яв­ляется непременным формальным требованием к контрактам та­кого типа (stipulatio).

Отличие конклюдентного поведения от "gestum" (при строгом словоупотреблении) — в том, что оно предполагает восприятие сообщения другой стороной соглашения (рецепцию), тогда как ти­пичное поведение создает право gestor'a, независимо от выражен­ного согласия заинтересованных лиц, воля которых в таких слу­чаях предполагается.

Различают сделки mortis causa(в виду смерти), когда эффект волеизъявления должен реализоваться после смерти субъекта, и сделки inter vivos(среди живых), эффект которых предназначен воплотиться независимо от смерти одной из сторон. Сделки mortis causa обусловлены смертью распорядителя, и в этом случае форма, в которой воплощено волеизъявление, должна пережить самого субъекта.

Итак, по форме манифестации воли сделки могут быть са­мыми разнообразными. Существенно, чтобы такая форма адекват-

Глава 1- Классификация юридических фактов

но воплощала волеизъявления, определяющие содержание сделки. В этом отношении представляется надуманным различение фор­мальных и неформальных сделок, распространенное в современном учении о юридической сделке. Сделка всегда имеет определенную форму, поскольку бесформенное волеизъявление невозможно. Чтобы возникнуть (получить наличное бытие, в терминологии Гегеля), воля должна приобрести определенную форму, вступив в контакт с внеш­ним миром. Оформленное лингвистически (человек мыслит в языко­вых формах) желание субъекта должно быть соотнесено с возмож­ностью удовлетворения интереса, что — в ситуации общественного бытия (когда только и возможно правовое общение) — означает со­гласование с другими интересами, представленными в обществе. Не­одушевленная материя способна подчиниться направленной на нее воле (поскольку она лишена собственной цели), но присутствие в ней других воль ограничивает реализацию задуманного. Для того чтобы интерес получил признание, желание должно быть сообщено другим волящим субъектам. Неоформленная воля не может быть выражена, непонятное сообщение — воспринято. Поскольку речь идет о поло­жительном требовании к сделке, форма должна быть признана ее неотъемлемым элементом (реквизитом).

Более приемлемый вид указанная оппозиция получает в терми­нах "фиксированная форма — свободная форма". Однако свободной формы ни одна юридическая сделка не имеет. Признание сделки существующим в обществе правопорядком само по себе означает оп­ределение формы такого волеизъявления: оформленная в соответст­вии с требованиями правовой системы манифестация воли и получа­ет юридическое значение. Примером сделки с так называемой сво­бодной формой в римском праве может служить traditio — сделка по переносу собственности на определенные категории вещей. Однако traditio производит эффект только при переходе объекта права соб­ственности — вещи — от одного контрагента к другому⁸. Голое сооб­щение о намерении (и даже соглашение по этому поводу) не ведет к переходу собственности, несмотря на волю отчуждателя. В данном случае она требует дополнительного оформления в виде передачи вещи. Требование определенной формы манифестации воли как ог­раничение индивидуального произвола является одним из проявле­ний нормативного характера социального взаимодействия и имеет правовую природу. Необходимость придания волеизъявлению надлежащей формы, разнообразие и развитие этих форм высту­пает как требование и проявление прогресса свободы в общест­венных отношениях.

⁸ Символическая передача (traditio symbolica) как вариант указанной сделки также представляет собой фиксированную форму.

Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

Глава 2 Реквизиты юридической сделки

Признание юридической сделки — как определяемое фор­мальными признаками — зависит от соблюдения сторонами уста­новленных требований к такого рода юридическим актам. Отсут­ствие необходимых реквизитов в конструкции сделки лишает ее силы. При этом перемена в правах и обязанностях сторон, свя­занная с совершением такого акта, к делу не относится, — важно, что тот эффект, который должно производить волеизъявление, не наступает. Ограничение эффекта сделки может также происхо­дить по воле сторон. В соответствии с этим различают:

— ничтожность сделки— сделка признается несуществующей;

— недействительность— сделка не производит ожидаемого эффекта, и требование кредитора лишено исковой защиты, одна­ко исполнение по такой сделке не считается исполнением недолж­ного; при восполнении отсутствующих реквизитов в дальнейшем такая сделка может получить силу;

— обратимость— сделка действительна, но по требованию одной из сторон ее эффект может быть отменен;

— оспоримость— эффект, производимый сделкой, может
быть блокирован решением суда по заявлению одной из сторон.

В римском праве категории оспоримости и обратимости принима­ют своеобразный вид, поскольку они связаны с взаимодействием ме­жду ius civile и ius honorarium (а также ius extraordinarium). Отмена сделки, действительной по ius civile, возможна только преторскими средствами (in integrum restitutio). Оспоримость означает, что сделка, действительная в плане ius civile, остается в силе, даже если ее эф­фект парализован преторской защитой. При этом, если сторона не прибегла к преторским средствам защиты (exceptio), сделка — как цивильная, так и преторская — произведет свой эффект.

Римские юристы не различали ничтожность и недействитель­ность: для них отсутствие эффекта сделки (nullum esse) выра­жается как признание ее несуществующей (поп esse), даже если остается принципиально допустимой реанимация эффекта перво­начально недействительного акта (невозможная в отношении ни­чтожной сделки в строгом понимании) — convalescere. При вос­полнении необходимых для эффекта сделки реквизитов, впосле­дствии сделка как бы совершается заново, так что для ее дейст­вительности существенны и другие обстоятельства этого момента: реквизиты, которые могли быть удовлетворительными в про­шлом, могут теперь отсутствовать и сделка так и не получит

Глава 2. Реквизиты юридической сделки

силы⁹. Для римлян юридический акт не может не иметь силы, если он получил существование. В отличие от современных юристов, prudentes смотрят не на эффект, а на сам акт, что и отразилось в терминологии: "поп valere" (не иметь силы), "inutile" (ничтожное), "inane" (пустое), "imperfectum" (несовершенное, недействительное), "irritum"(неправильное) — характеризует сделку, а не ее эффект. С другой стороны, они никогда не говорят о сделке, действительной в материальном плане, но оспоримой или обратимой в плане процессу­альном, что она недействительна. Prudentes рассуждают о возмож­ностях добиться лучшего эффекта или парализовать наступление нежелательных последствий, принимая произведенную сделкой пе­ремену в правовом положении сторон как данность.

К реквизитам сделки — существенным элементам, опреде­ляющим ее действенность, относятся субъект и его формализо­ванная воля.От субъекта требуются правоспособность, дееспо­собность,а также управомочение,или легитимация — власть распоряжаться объектом сделки. В отношении волеизъявления существенно, чтобы оно выражало правомерный общепризнан­ный интерес,чтобы была использована надлежащая форма ма­нифестации волии соблюдалось соответствие между интересом и волеизъявлением.

Неправоспособность стороны в отношении предопределяет ни­чтожность сделки. Любая сделка с рабом ни при каких обстоя­тельствах не порождает эффекта.

Недееспособность стороны в отношении определяет ничтож­ность сделки: сумасшедший (furiosus) не может эффективно отчу­ждать вещи, собственником которых он остается несмотря на по­терю рассудка. Исключение составляет категория лиц моложе 25 лет (minores XXV annis), которые в случае заключения нежела­тельной сделки (по неопытности) могли либо прибегнуть к ехсер-tio legis Laetoriae, либо просить у претора восстановления в пер­воначальное состояние (restitutio in integrum). В данном случае можно говорить об обратимости (или оспоримости), зависимой от недееспособности субъекта. Важно подчеркнуть, что указанное ог­раничение — преторского происхождения. В плане ius civile такая категория недееспособности не существует, и сделки, заключен­ные лицами моложе 25 лет, действительны. Другие случаи не­дееспособности определялись законом (женщины, малолетние, бе­зумные и расточители), что влекло недействительность сделок,

⁹ Акцидентальные (в отличие от существенных — реквизитов) эле­менты и обстоятельства могут также на этот момент отличаться от тех, что были в прошлом: эти перемены отразятся на конструкции сделки, получившей силу.

Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

заключенных такими лицами, в плане ius civile, то есть их нич­тожность.

Категория признанной распорядительной власти над объектом сделки (управомочение на сделку) не связана с понятием дееспо­собности: недееспособное лицо может действовать через предста­вителя, тогда как неуправомоченное лицо в любом случае совер­шает ничтожную сделку.

Правомочие предполагает правоспособность как основу и от­носится к независимости распоряжения от воли других лиц и объективных обстоятельств. Только та вещь, которая открыта для вторжения в нее воли распорядителя, та, судьба которой в дан­ном отношении определяется только стороной, указанной в сдел­ке, может стать объектом новых прав и обязанностей в соответст­вии с волеопределением такого лица. Распоряжение чужой вещью или чужим правом в пределах, превышающих компетенцию рас­порядителя, лишает сделку силы. Так, только собственник может перенести право собственности на другого субъекта. С другой стороны, собственник не управомочен приобретать собственную вещь, и сделка по переносу собственности в его пользу невоз­можна¹⁰.

Некомпетентность стороны в сделке может быть предусмот­рена по закону. Например, SC Macedonianum, принятый при Вес-пасиане (в связи с тем, что юноша по имени Македо, запутавшись в долгах, убил своего отца), запрещал заключать сделки займа с подвластным сыном. По санкции эта норма была lex imperfecta (как и большинство подобных установлений): сделка, пассивной стороной в которой выступал подвластный, не была ничтожна, но сам подвластный мог сослаться в суде на постановление сената (оспоримость). В последнем случае недействительность сделки имеет своеобразные последствия: кредитор не может истребовать сумму долга, и подвластный остается ее собственником. Так сдел­ка, лишенная эффекта, все же производит перемены в правах и обязанностях сторон.

Выше мы рассмотрели такой реквизит сделки, как форма ма­нифестации воли, признав, что он входит в само понятие сделки. Но если бесформенная сделка невозможна, то сделка с нарушени­ем формы рассматривается римскими юристами как возможный случай. Для наступления желаемого сторонами эффекта тре­буется, чтобы форма выражения воли была признана адекватной

¹⁰ Даже обязательственное соглашение, если оно возлагает на одну из сторон обязанность передать вещь в собственность (как стипуляция "dare certam rem"), будет ничтожным, если другая сторона в этом со­глашении является собственником объекта сделки.

Глава 2. Реквизиты юридической сделки

для сделки данного типа. Так, ряд контрактов может быть заклю­чен, только если вещь, объект соглашения, переходит от одной стороны к другой (реальные контракты). Иногда сама форма воле­изъявления определяет качества возникающего соглашения. Ска­жем, лицо, заключившее обязательство в форме торжественного обещания — стипуляции, может освободиться от обязательства (даже после его исполнения) только в форме обратной стипуляции (acceptilatio).

К некоторым односторонним сделкам предъявляется требо­вание рецептивности (воспринятости). При этом сторона, воспринимающая такое волеизъявление, не обязательно стано­вится участником сделки. Например, при назначении замести­теля в судебном процессе (datio cognitoris) следовало торжествен­но объявить об этом другой стороне судебного спора (Gai., 4,83). Односторонняя по содержанию сделка может иметь двусторон­нюю форму, несоблюдение которой сделает акт ничтожным. Например, цивильное завещание посредством меди и весов (testamentum per aes et libram), которое, таким образом, по форме должно отвечать и требованию рецептивности (Gai., 2,104 sqq). Преторское завещание — пример нерецептивной сделки: его эффект не зависит от того, ознакомлен наследник с волей наследодателя или нет. Возможна и двусторонняя нерецептив­ная сделка — ведение чужих дел без поручения (negotiorum gestio), сущность которой в том и состоит, что одно лицо управляет делами другого без его ведома, объективно обязы­вая его самим фактом такой заботы.

Праву небезразлично и содержание воли — сам интерес, преследуемый сторонами. Интерес сторон может считаться признанным по двум основаниям: сделка не должна противо­речить закону и нравственности (добрым нравам — bonae mores), а также должна преследовать признанную правопоряд­ком социальную или хозяйственную цель — iusta causa.Несо­ответствие этим требованиям (негативному и позитивному) де­лает сделку ничтожной.

Удовлетворение социально-экономических интересов прини­мает в обществе устойчивые формы, и сами интересы типизи­руются по формальному признаку. Так, если в обществе сделка купли-продажи рассматривается как нормальная, то особенность подлежащего интереса (мотив) сама по себе не окажет влияния на эффект сделки. Формальный подход к интересам ставит проблему учета специфических намерений и их адекватного выражения в правовой форме. Распространение новых идей и их консолидация в социально признанные интересы имеет тенденцию к стандарти-

130 Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

зации. В правовом плане это означает возникновение социально значимой формы реализации интересов, так что со временем они могут даже мыслиться в этих формах. Обыватель часто выражает идею приобретения, прибегая к термину купли, который имеет строго определенное значение договора о возмездной передаче вещи. Такое понятийное сближение говорит об адекватности правовой формы.

Типизация интересов в формах сделок предполагает абстрагиро­вание от мотивов. Так, покупатель обязывается уплатить договорную цену, каков бы ни был специфический интерес, подтолкнувший его к сделке (получше вложить деньги, сделать подарок близкому и т. п.); продавец обязан передать вещь покупателю независимо от того, по­чему у него возникло такое желание (избавиться от обязанностей по уходу за ней, освободить место для другой вещи, выручить сумму денег и проч.). Мотив не влияет на форму сделки даже тогда, когда он предполагается типичным для интереса. Например, вступление в брак обычно совершается по любви; но если к заключению брака лю­дей подтолкнула другая причина, особенность которой не влияет на саму возможность совершения сделки, — форма никак не отразит эту специфику.

Типизация может достигать весьма высокого уровня абстрак­ции, улавливая существенные моменты в согласовании воль субъ­ектов. Некоторые правовые формы абстрагируются даже от под­лежащего интереса, ориентируясь на стандарты устойчивого и признанного в обществе коммуникативного поведения (обещание, передача вещи). При таких формах наступление правового эф­фекта не зависит от того, с какой целью к ним прибегли, и они могут регулировать самые разнообразные отношения. В отличие от тех сделок, при которых требуется наличие юридически зна­чимой цели акта — causa и которые называются поэтому кау­зальными, — эти, независимые от causa, сделки именуются абст­рактными.

В римском цивильном праве к абстрактным сделкам относит­ся stipulatio — торжественный диалог в форме вопросов и от­ветов: "Обещаешь дать раба Стиха?" — "Обещаю". Обязав­шийся в такой форме должен исполнить обещанное, даже если намерение, с которым он принимал на себя обязательство, не осуществилось. Сделка производит эффект немедленно и соз­дает на стороне стипулятора правовое требование, защищен­ное цивильным иском.

Древние ритуальные формы настолько независимы от под­лежащей causa, что в этом отношении иногда характеризуются как символические самими римскими юристами. Так, Гай на-

Глава 2. Реквизиты юридической сделки

зывает обряд обратной стипуляции, необходимый для пре­кращения обязательства из стипуляции, — acceptilatio— вооб­ражаемым исполнением ("imaginaria solutio", — Gai., 3,169; 173).Обязательство, заключенное в стипуляционной форме, со­храняется несмотря на исполнение, и требуется специальная сделка по прекращению обязательства. Acceptilatio, также будучи ритуальной формой, освобождает должника от обя­зательства, даже если исполнения по договору не последо­вало.

Символизм связан с абстрактным характером сделки так, что для достижения цели на практике иногда оказывается не­обходимым совершить несколько сделок: сам договор (осно­ванный на causa) и его символический эквивалент (неза­висимый от надлежащего согласования воль). Возможные кон­фликты между действительной целью сторон и автоматичес­ким эффектом абстрактной формы так и не нашли разрешения в римском праве. Расхождение между волей и формой, вольное (симуляция) или невольное (ошибка), не сказывается на дейст­вительности сделки. Защита от злоупотреблений, в принципе допускаемых абстрактными сделками, оказалась возможной — когда развитие товарного оборота и предметных интересов вы­явили прежде несущественное противоречие — только претор-скими средствами и так, что сделка, оставаясь действительной по цивильному праву, становилась оспоримой в плане ius honorarium. Безосновательность манципации порождала на стороне отчуждателя требование к новому собственнику (соп-dictio sine causa); порочность стипуляции давала пострадавшему право возразить на иск противника, указав на его умысел (ехсер-tio doli). При этом бремя доказательства пороков causa лежало на обвиняемом. В этих случаях говорят о сделках, абстрактных в процессуальном смысле. Важно подчеркнуть, что в плане ius civile сделка остается абстрактной в материальном смысле: цивильных средств указать на пороки causa не было.

Примером каузальной сделки может служить traditio— сделка iuris gentium по переносу права собственности посредст­вом передачи вещи. Она имеет эффект только в том случае, если совершается по признанному правом основанию для пе­реноса собственности (продажа, дарение, исполнение обяза­тельства dare и др.) и стороны согласовали эту цель между со­бой. Отсутствие causa или расхождение между сторонами в от­ношении цели намечаемой сделки лишает акт силы: фактичес­кий переход вещи из рук в руки не перенесет права собствен­ности от одного лица другому.

Раздел III. Юридические факты, акты, сделки

Ulp., 7 disp., D. 12,1,18 pr:

Si ego pecuniam' tibi quasi Если я дам тебе деньги, чтобы со-

donaturus dedero, tu quasi вершить дарение, ты же примешь

mutuam accipias, Iulianus их как данные взаймы, Юлиан¹¹

scribit donationem поп esse: пишет, что дарения нет: но сле-

sed an mutua sit, videndum. дует рассмотреть, существует

et puto пес mutuam esse ли сделка займа. И я полагаю, что

magisque nummos accipientis и займа нет, и монеты, скорее, не

поп fieri, cum alia opinione стали собственностью берущего,

acceperit. раз он взял их с другим [отличным

от желания дающего] намерением.

Поднимая вопрос о существовании договора займа, Юлиан имел в виду сделку с обязательственным эффектом. Ульпиан принимает во внимание реальную структуру договора займа (при котором для возникновения обязательства необходим перенос собственности на объект сделки) и отвечает на вопрос отрица­тельно: раз traditio лишена реального эффекта — монеты в соб­ственность принявшего не перешли, — займа быть не может. По­нятно, что для обоих юристов ничтожность traditio при пороке causa выступает отправным пунктом рассуждений.

Порок causa предопределяет ничтожность сделки. В некоторых преторских соглашениях — дополнительных к контрактам iuris gentium (pacta adiecta) и в соглашениях, направленных на улучше­ние положения пассивной стороны в контракте, — causa не требова­лась. Однако такие соглашения имели силу только в процессуальном плане, порождая возможность блокировать иск противника (exceptio), но не считались действительными в материальном плане. Здесь

¹¹ Jul., 13 dig., D. 41,1,36:

...si pecuniam numeratam tibi ...если я передам тебе определенную

tradam donandi gratia, tu earn сумму денег ради совершения дарения,

quasi creditam accipias, constat а ты примешь их как данные взаймы,

proprietatem ad te transire пес установлено, что собственность пере-

impedimento esse, quod circa ходит к тебе, и нет препятствия в

causam dandi atque accipiendi том, что по вопросу основания переда-

dissenserimus. чи и получения собственности мы

расходимся.

Противоречие этого текста тому, как воспроизводит ответ Юлиана Ульпиан, вызвало в науке дискуссию. Большего доверия заслуживает текст Ульпиана: для кардинального изменения смысла D.41,1,36 было достаточно перемещения отрицания, которое могло предшествовать слову "transire".