Присцилла и дин: полотно нормана рокуэлла
Дин был капитаном футбольной команды, а Присцилла одной из признанных местных красавиц. Оба поступили в престижные учебные заведения и добились значительных успехов в учебе.
Поступив в колледж, Присцилла откровенно приступила к поискам привлекательного, способного добиваться успехов мужа из обеспеченной семьи. Дин тоже искал красивую, умную девушку, которая обещала в будущем стать идеальной матерью для его детей и очаровательной хозяйкой дома, блистающей рядом с ним на званых вечерах. Познакомившись с Присциллой на студенческой вечеринке, он сразу понял, что она отвечает всем критериям. Что касается Присциллы, Дин просто потряс ее воображение.
После приличествующих случаю ухаживаний в течение года они обвенчались в увитой плющом церкви в то лето, когда Присцилле исполнился 21 год, и провели медовый месяц в Мартаз Вайнярд. Получив степень бакалавра в Гарварде (Присцилла работала клерком, чтобы помочь им материально), Дин получил место в престижной корпорации, и они купили дом своей мечты – кирпичный, в колониальном стиле, с четырьмя спальнями, окруженный белым забором, в сорока пяти минутах езды электропоездом от Нью‑Йорка.
В первые три года у них появилась первая из их грех очаровательных малюток – дочка, за которой через два года последовала еще одна девочка, а спустя еще год – мальчик. В будние дни, пока Дин был занят продвижением по корпоративной лестнице, работал допоздна и добивался повышений, Присцилла заворачивала школьные завтраки, возила дочерей на собрания герл‑скаутов и уроки балета, а сына – на тренировки Детской Футбольной Лиги, помогала всем троим с домашними заданиями, посещала собрания, участвовала в подготовке школьных спектаклей и праздников и вообще была идеальной и преданной матерью, какой и увидел ее когда‑то Дин в своих мечтах.
По выходным они всей семьей ходили на футбольные матчи. По вечерам в субботу Присцилла играла роль образцовой хозяйки дома на званых обедах, а в воскресенье утром все вместе ездили в церковь.
Он был преуспевающим, она – идеальной матерью и женой; за ними стояли две пары преданных дедушек и бабушек. По крайней мере на взгляд окружающих, их брак был безупречным. Он и правда чем‑то напоминал картину Нормана Рокуэлла, изображавшую День благодарения, которая висела в их просторной столовой над полированным георгианским буфетом. Дети, благодаря заботам Присциллы, тоже добивались больших успехов, и один за другим поступали в престижные школы. Когда дети разъехались и в доме воцарилась непривычная тишина, Присцилла начала замечать отсутствие мужа. Он почти не появлялся дома. Она была так занята детьми – в убеждении, что их воспитание является выражением того, что Присцилла воспринимала как их общую цель – что почти не обращала внимания на отсутствие Дина или на тот факт, что их эмоциональные пути редко пересекаются.
Когда наконец она пожаловалась Дину на одиночество, то узнала, что его путь наверх по служебной лестнице был отмечен целым рядом любовных интрижек. Эта новость потрясла Присциллу. Подозрения, в которых она боялась себе признаться, подтвердились. Он не только устранился от практически любого участия в жизни их детей, но и его собственная эмоциональная жизнь протекала где‑то на стороне. Возможно, он даже больше ее не любил.
После ряда отчаянных попыток спасти их брак – сменить работу и место жительства, пройти курс психотерапии – их союз распался на тридцать втором году совместной жизни. Это был очень болезненный опыт.
Со временем Присцилла и Дин оба пришли к пониманию того, что поженились для того, чтобы удовлетворить чаяния своих родителей, из почтения к родительским традициям. Сам по себе их союз не имел никакой жизненной силы, и уж точно это был не тот брак, где между партнерами существует эмоциональная близость. Оба они выросли в семьях, где их учили, что брак должен служить поддержанию старых семейных традиций, и они в точности последовали родительским наставлениям.
К примеру, мать советовала Дину выбирать мать для своих будущих детей, а не женщину для себя. «Не позволяй страстям увлечь тебя, – всегда говорила она. – Найди хорошую мать для своих детей, уравновешенную женщину, которая и в зрелом возрасте будет хорошо выглядеть». В каком‑то смысле неверность Дина была его криком о помощи: «Я загнан в ловушку. Я живу жизнью, которую кто‑то выбрал за меня. Она на меня давит».
Тем временем Присцилла превратилась в преданную мать, которой у нее самой никогда не было. Она пришла к пониманию этого через свое несчастливое детство и болезненно отчужденные взаимоотношения со своей эмоционально черствой матерью. Так что Присцилла излила все свои душевные силы на детей. Она также осознавала, что выбрала в мужья человека, который полностью удовлетворял представлениям ее семьи о привлекательности и успехе, но у которого никогда не было желания стать ей эмоционально близким. В каком‑то смысле Дин душевно был так же далек от Присциллы, как ее собственная мать.
Важно отметить, что в браке Дина и Присциллы задача развития для каждого из них состояла в том, чтобы стать взрослым, то есть дистанцировать себя от родителей. До свадьбы и большую часть их семейной жизни оба были не способны принимать решения, являвшиеся реальным отражением их потребностей как неповторимых личностей. По мере того как их брак все больше расшатывался, проявились более глубинные потребности каждого из них; и только в результате расторжения союза они оба сумели достичь независимости от воли и системы ценностей своих родителей.
Присцилла и Дин поженились в то время, когда семейные традиции и мораль занимали главенствующее положение и подавляли личные потребности. В каком‑то смысле ни один из них никогда не был самим собой. Они поженились до того, как успели сформироваться их личности, и уроком, который они извлекли из своего союза ценой боли и страданий, явилось снизошедшее на них осознание того, что каждая из их индивидуальных личностей имеет свою ценность и достойна уважения.
Осознав, что он всю жизнь подавлял в себе артистические наклонности, Дин в возрасте за пятьдесят поступил в художественную школу, получил степень магистра искусств и стал профессором живописи в колледже. Проведя годы в заботах о доме и детях, Присцилла наконец откликнулась на свой давний интерес к финансовому делу и в возрасте 56 лет, к своему глубокому удивлению, стала консультантом по финансовым вопросам. По прошествии времени, когда оба оправились от шока, вызванного разводом, и научились находить удовлетворение в своих новых занятиях, Присцилла и Дин предприняли осторожную попытку встретиться. После того как все страсти улеглись, оба поняли, что испытывают одинаково сильную привязанность к своим детям и беспокойство о их судьбе. После нескольких деликатных обсуждений они решили, что будут взаимно направлять и поддерживать детей, обязательно собираясь все вместе в праздничные дни.