Вступительные замечания — обзор
1. В апреле 2008 г. бывший Главный обвинитель МТБЮ г-жа Карла дель Понте опубликовала мемуары в соавторстве с Чаком Судетичем о ее опыте работы в рамках Трибунала. Книга первоначально была издана на итальянском языке («La caccia — lo е i criminali di Guerra», «Я и военные преступники»), а затем в переводе, в частности на французском языке («La traque, les criminels de guerre et moi»). В книге почти десять лет спустя после окончания войны в Косове приведена сенсационная информация о незаконной торговле человеческими органами, изъятыми у сербских заключенных, которую осуществляли, как сообщается, главные командующие Освободительной армией Косова (ОАК). В некоторых отношениях подобные заявления были удивительными и вызвали сильную реакцию разного характера. В первую очередь, они были удивительными, поскольку происходили от человека, который исполнял самые высокие служебные обязанности в самом сердце судебной системы, перед которой стоит задача привлечения к ответственности за преступления, совершенные во время конфликтов, которые потрясли бывшую Югославию. Кроме того и прежде всего, они были удивительными, потому что вскрывали явное отсутствие ответных действий и механизма контроля со стороны официальных органов в отношений заявлений, которые тем не менее были сочтены достаточно серьезными, чтобы быть включенными в мемуары бывшего Главного обвинителя, которая вряд ли не была осведомлена о серьезном характере обвинений, чреватых далеко идущими последствиями, которые она решила придать огласке.
2. Получив предложение о принятии резолюции (№ 11574), в которой требовалось проведение тщательного расследования действий, упомянутых дель Понте, и их последствий, для того чтобы установить их достоверность, отправить правосудие в отношении жертв и задержать виновников преступлений, Комиссия по правовым вопросам и правам человека назначила меня в качестве докладчика и проинструктировала соответствующим образом подготовить доклад.
3. Сразу проявилась чрезвычайная сложность этой задачи. Действия, которые, как утверждается — напомним, бывшим обвинителем международного уровня, — имели место предположительно десятилетие назад и не были расследованы должным образом никакими национальными и международными органами, юрисдикция которых распространяется на территории, где произошли эти действия. Все указывает на то, что усилия, направленные на установление фактов и наказание за соответствующие военные преступление, первоначально были однонаправленными и основывались на имплицитном предположении, что одна сторона выступала жертвой, а вторая совершала преступления. Как мы увидим далее, действительное положение дел было, по-видимому, более сложным. Структура албанского сообщества Косово до сих пор в значительной степени кланово организована, а установление контактов с местными источниками крайне затруднено из-за отсутствия настоящего гражданского общества. Ситуацию усугубляет страх, зачастую на грани неподдельного ужаса, который мы наблюдали у некоторых наших источников информации, как только начиналось обсуждение предмета нашего расследования. Не скрывали своего нежелания пытаться разобраться в этих фактах даже некоторые представители международных учреждений — нам отвечали: «Прошлое есть прошлое. Теперь мы должны смотреть в будущее».
Власти Албании официально заявили, что конфликт не затронул их территорию и что они не видят причин для начала расследования. Отреагировали, хотя и довольно запоздало, власти Сербии, но на настоящий момент не добились каких-либо значимых результатов. Со своей стороны, МТБЮ организовал миссию для расследования на месте печально известного «Желтого дома», которая, однако, была проведена довольно поверхностно и организована на уровне профессионализма, вызывающем недоумение. Кроме того, мандат МТБЮ был ограничен четко установленными временными рамками и территорией: МТБЮ было предписано вести расследования и привлекать к судебной ответственности подозреваемых в преступлениях, которые были совершены только до июня 1999 г., когда закончился конфликт в Косове, и его юрисдикция не распространяется на территорию Албании, за исключением тех случаев, когда Албания в явно выраженной форме санкционирует проведение расследований на своей территории.
4. События, о которых сейчас идет речь, как сообщается, происходили по большей части с лета 1999 г. до настоящего момента на фоне серьезной неразберихи и беспорядков во всем регионе. Силы безопасности Сербии покинули территорию Косово, а войска СДК (KFOR, международные силы под руководством НАТО, ответственные за обеспечение стабильности в Косове) лишь только начинали довольно медленно утверждаться, в то время как десятки тысяч беженцев из косовских албанцев впервые пытались достичь территории Албании, а затем вернуться домой; пока этнические сербы, в свою очередь, стремились найти прибежище на территориях, контролируемых армией Сербии. Это был хаос: со стороны самих косоваров не было действующей администрации, а СДК понадобилось много времени, чтобы взять ситуацию под контроль, поскольку, очевидно, они не обладали знаниями и опытом, необходимыми, чтобы справиться с такими экстремальными обстоятельствами.
Вмешательство НАТО, по существу, приняло форму воздушных ударов; причем проводилась бомбардировка Косова и Сербии — операции, которые, как считают некоторые, нарушали нормы международного права, поскольку они не были санкционированы Советом Безопасности ООН, в то время как де-факто союзником НАТО на суше выступала ОАК. Таким образом, во время решающего периода времени, на котором сосредоточено наше расследование, ОАК осуществляла действенный контроль над обширной территорией, включающей не только некоторые пограничные регионы Северной Албании, но и Косова. Не стоит рассматривать контроль со стороны ОАК как оформленное осуществление власти, он явно был далек от того, чтобы обрести форму государства. Именно в течение этого решающего периода времени были совершены многочисленные преступления, как против сербов, которые остались в регионе, так и против косовских албанцев, подозреваемых в «предательстве» и «коллаборационизме» или ставших жертвами соперничества внутри ОАК. Эти преступления в основном остались безнаказанными, и только годы спустя было положено довольно скромное начало, чтобы разобраться в них.
5. На протяжении этого периода хаоса граница между Косово и Албанией, по существу, перестала существовать. Фактически не осуществлялось никакого контроля, и вряд ли возможно было обеспечить соблюдение законов в любом случае, принимая во внимание большой поток беженцев в сторону Албании и их возвращение в схожих масштабах после окончания военных действий. Во время миссии на месте событий, проводившейся от имени Парламента Швеции в 1999 г., мне удалось наблюдать собственными глазами масштаб этого явления; выше я отмечал исключительную солидарность, проявленную населением и властями Албании, при приеме беженцев из Косова. Именно в этом контексте военные группировки ОАК свободно перемещались в обе стороны границы, которая, как было отмечено, к тому моменту превратилась в не более чем символическую разделительную линию. Поэтому очевидно, что ОАК осуществляла фактический контроль над регионом во время этого критического периода как в Косове, так и в пограничной северной части Албании. Международные силы сотрудничали с ОАК в качестве местной власти в вопросах военных операций и восстановления порядка. Именно в результате такой ситуации были фактически сокрыты и до сих пор остались безнаказанными отдельные преступлений, совершенные членами ОАК, включая некоторых руководителей ОАК.
6. Преступления, совершенные сербскими силами, были задокументированы, осуждены и, насколько это возможно, рассмотрены в судебном порядке. Страшный характер этих преступлений вряд ли нуждается в дальнейшей иллюстрации. Они были порождены опасной политикой, проводимой Милошевичем в течение длительного периода, включая времена, когда ему одновременно оказывались полные дипломатические почести в столицах многих демократических государств. Эти преступления унесли жизни десятков тысяч людей и разрушили целый регион на нашем континенте. В конфликте в Косове в результате безумной политики этнических чисток со стороны диктатора, находившегося в то время у власти в Белграде, жертвами ужасающего насилия оказались этнические албанцы. Ни одно из этих исторических событий сегодня не может быть подвергнуто сомнению. Однако одновременно сложились общественные настроения, и возникла тенденция рассматривать эти события и действия сквозь призму, которая отражала все слишком однозначно: с одной стороны — сербы, которые рассматривались в качестве жестоких угнетателей, а с другой стороны — косовские албанцы, в которых видели невинных жертв. В ужасе и совершении преступлений недопустим принцип компенсации. Основополагающая сущность правосудия требует, чтобы со всеми обращались одинаково. Кроме того, должен быть выполнен долг найти истину и осуществить правосудие, для того чтобы был восстановлен истинный мир и разные сообщества людей смогли добиться примирения и начать жить и работать вместе.
7. И тем не менее в случае Косова, по-видимому, преобладала довольно недальновидная логика: восстановить видимость порядка как можно быстрее, одновременно избегая любых действий, которые способны дестабилизировать регион, до сих пор находящийся в состоянии крайне хрупкого равновесия. Результатом стала форма правосудия, которая может быть определена не иначе как селективная, при этом безнаказанность отличает многие преступления, которые являются, по-видимому, исходя из достоверных свидетельств, непосредственно или косвенно работой высших руководителей ОАК. Западные страны, которые участвовали в конфликте в Косове, воздержались от прямого вмешательства на суше, предпочитая обращаться к воздушным ударам, и тем самым приняли ОАК в качестве своего незаменимого союзника в наземных операциях. Международные участники предпочли закрыть глаза на военные преступления ОАК, вместо этого придавая основное значение достижению некоторой степени кратковременной стабильности. По существу, новое Косово строится на существующей структуре национального движения косовских албанцев. По этой причине следующей международной администрации, назначенной в Косово, а также руководству ООН, которое, как считается, в целом играет важную роль в делах нового Косова[713], приходится поддерживать хорошие отношения со своими де-факто союзниками на местах, поскольку последние стали новыми хозяевами местной политической сцены. Эта ситуация, как мы подчеркивали выше, в конце концов, подрывает наши планы добраться до сути совершенных преступлений, по крайней мере в тех случаях, когда все обстоятельства Указывают на то, что это были злодеяния лиц, находящихся у власти или приближенных к власти.
Дополнительная проблема состоит в том, что ресурсы международной администрации в подчинении МООНК были недостаточными как в количественном, так и качественном отношении для задачи привлечения к ответственности за преступления, совершенные эффективно и беспристрастно. Назначение большинства международных сотрудников для МООНК по контракту с ограниченным сроком и возникшая в результате постоянная ротация были одним из основных препятствий отправлению правосудия.
Международные должностные лица рассказывали нам, что было невозможно сохранять конфиденциальность своих источников — тот элемент, который считается ключевым для успеха уголовного расследования, — в особенности, из-за использования местных переводчиков, которые зачастую передавали информацию лицам, в отношении которых проводилось расследование. В результате Миссия Европейского союза в области верховенства закона и правопорядка в Косове (EULEX) вынуждена приглашать переводчиков из других стран, для того чтобы проводить свои самые сложные расследования надежно. Те же источники сообщали нам, что подход международного сообщества можно было бы емко выразить фразой «стабильность и мир любой ценой». Очевидно, что такой подход подразумевал поддержание хороших отношений с местными игроками, находящимися у власти.
8. Таким образом, миссия EULEX, действующая с конца 2008 г., унаследовала чрезвычайно сложную ситуацию. Многочисленные материалы по военным преступлениям, особенно те, в которых бойцы ОАК фигурировали в качестве подозреваемых, были переданы миссией МООНК в плачевном состоянии (перепутанные следственные материалы и показания свидетелей, длительные временные пропуски в делах по проверке незавершенных и проведению дальнейших следственных мероприятий), до такой степени, что во время наших визитов с целью установления фактов официальные лица EULEX в довольно ясной форме высказывали свои опасения, что от некоторых материалов попросту придется отказаться[714].
Некоторые из наших контактов, представляющих нарождающееся гражданское общество Косова, не сдерживались в выражениях, критикую и саму EULEX: многие ожидали, что EULEX в конце концов начнет преследовать «неприкасаемых», чье более чем мутное прошлое было общеизвестно. И тем не менее эти ожидания оказались напрасными: было сделано много заявлений и дано много обещаний, но ощутимые результаты до сих пор еще только предстоит увидеть в будущем. Показателен пример «доносчика» Назима Блаца, который публично признал, что совершал убийства по приказу одного из сегодняшних высокопоставленных политиков. Прошло четыре дня, прежде чем этот человек был арестован и стал находиться под защитой. То, как EULEX занимается его делом, будет важным испытанием того, насколько далеко она готова идти в выполнении своей миссии по отправлению правосудия.
9. Тем не менее необходимо отметить выдающуюся преданность делу многих сотрудников EULEX — на момент написания настоящего доклада порядка 1600 международных должностных лиц и 1100 местных сотрудников — и их приверженность противостоять тому чрезвычайно сложному испытанию, борьба с которым была на них возложена. Их усилия начинают давать ощутимые результаты, особенно в отношении дел о лагере военнопленных в Кукесе и клинике «Медикус» в Приштине. И тем не менее необходимо, чтобы ЕиЬЕХ получила более явную и более решительную поддержку со стороны самых высоких уровней европейской политики. Не должно быть никакой затянувшейся неопределенности в отношении признания необходимости осуществлять преследование всех подозреваемых в преступлениях, даже в тех случаях, когда подозреваемые занимают важные бюрократические и политические должности.
Аналогичным образом ЕиЬЕХ в срочном порядке должен быть предоставлен доступ к полным архивам материалов, собранных международными организациями, которые ранее действовали в Косове, включая материалы СДК, которые с тех пор были возвращены странам, предоставившим воинский контингент[715], и материалы, собранные МТБЮ[716]. По словам ключевых специалистов, работающих непосредственно на местах, должна быть общая объединенная база данных, включающая архивы всех международных игроков и легкодоступная для следователей EULEX. Остается только задумываться над тем, какие причины можно было бы привести, чтобы объяснить невыполнение таких основополагающих требований.
10. Полиция Косова, полиэтничная по своему составу, профессионально подготовлена, хорошо оснащена и очевидно эффективна в борьбе с малозначительными преступлениями или менее серьезными формами преступности. Насчитывая более 7200 сотрудников полиции в форме и более 1100 сотрудников вспомогательного персонала, полиция Косова включает представителей 13 этнических групп, в том числе 10 % этнических сербов. Согласно недавним опросам, среди всех институтов Косова она уступает лишь СДК по тому высокому уровню общественного доверия, которым они пользуются. Высокопоставленные международные официальные лица также подтверждают, что полиция «приличная», в то время как судьи «проблематичны» в том смысле, что они являются объектом запугивания, находятся под политическим влиянием или коррумпированы.
Тем не менее наблюдатели, с которыми мы встречались, давали разные оценки полиции. Полиции Косова еще только предстоит проявить себя и завоевать полное доверие своих международных партнеров, включая своих коллег в миссии EULEX. Мы выявили устойчивые сомнения среди представителей международных органов в отношении того, разделяют ли все лидеры полицейских сил необходимую политическую решимость преследовать все формы преступности самым решительным образом, каким это только возможно, особенно там, где полиция призвана бороться с организованной преступностью и/или преступлениями, в которые вовлечены высокопоставленные политические фигуры, и особенно в обеспечении поистине эффективной защиты свидетелей, очень чувствительном и жизненно важном инструменте судебного преследования самых печально известных и опасных преступников.
11. Как показывает несколько международных исследований, коррупция и организованная преступность представляют главную проблему в регионе. Проблему усугубляет тот факт, что преступность, коррупция и политика тесно переплетены. Массовое присутствие международного персонала, по-видимому, не улучшило ситуацию и в действительности привело к росту некоторых довольно странных аномалий. Например, водитель или уборщик, работающий в международной организации или в иностранном посольстве, неизменно зарабатывает существенно больше, чем полицейский или судья, что не может не нарушать шкалу общественных ценностей.
12. Самый срочный приоритет с гуманитарной точки зрения — выяснить судьбу пропавших без вести лиц в связи с конфликтом в Косове. Число исчезновений чрезвычайно высоко, если учитывать скромный размер населения Косова. Из общего количества 6005 пропавших без вести лиц, в отношении которых Международным комитетом Красного Креста были открыты дела, были найдены живыми около 1400 человек, и удалось обнаружить и опознать около 2500 тел. Большинство опознанных тел погибших жертв принадлежало косовским албанцам, половина которых были эксгумированы из мест массового захоронения, обнаруженных на территории Сербии, а вторая половина — в Косово. Кроме того, судьба 1869 пропавших без вести лиц остается неизвестной, около двух третей из которых — косовские албанцы. После прибытия контингентов СДК 12 июня 1999 г. пропали без вести приблизительно 470 человек, 95 из которых — косовские албанцы и 365 — представители неалбанского населения, преимущественно сербы[717].
13. При оценке этих случаев исчезновения необходимо отметить, что многие семьи косовских албанцев, которые потеряли родственников после 12 июня 1999 г., как сообщается, указали более раннюю дату пропажи, до этой «установленной даты окончания», из страха, что их близких, возможно, посчитают наказанными ОАК «предателями» ради дела. Важно отметить, что закон Косова о выплатах компенсаций семьям «мучеников» в явной форме исключает лиц, которые умерли после прибытия СДК. Что касается закона о выплатах компенсаций семьям без вести пропавших, который до сих пор обсуждается, заявленная позиция властей Косова состоит в том, что этот закон должен охватывать только те случаи исчезновений, которые произошли после 1 января 1999 г. и до 12 июня 1999 г. Такая позиция служит примером того, насколько деликатным остается и по сей день вопрос о пропавших без вести косовских албанцах. По словам некоторых из наших информаторов, этот вопрос до сих пор считается строгим табу и продолжает создавать серьезное препятствие раскрытию истины. Охота на «предателей» зачастую оставляет в тени кровавую вражду между группировками ОАК и служит прикрытием преступлений, совершенных членами и приближенными ОАК.
14. Нынешнее Бюро по делам без вести пропавших лиц и судебно-медицинской экспертизе[718]ссылается на большие трудности в работе с зачастую недоброкачественной документацией, переданной его предшественниками[719]. Оно также сталкивается с проблемой мотивации и удержания своих сотрудников, которым, как говорят, недоплачивают, учитывая требуемую квалификацию и подготовку. Усилия, направленные на установление судьбы без вести пропавших лиц, также страдают от явного недостатка сотрудничества между различными международными организациями и властями Косова, не говоря уже о сотрудничестве с компетентными органами Албании. В то время как Сербия действительно сотрудничала, хотя и не без опасений на начальном этапе, в проведении раскопок предполагаемых мест массовых захоронений на своей территории, реализация подобных следственных мероприятий оказывается гораздо более сложной на территории Косова[720]и вплоть до настоящего момента невозможной на территории Албании[721]. Особенно остро ощущается недостаток сотрудничества со стороны властей Косова в вопросе расследования 470 дел об исчезновениях, которые официально произошли после окончания конфликта[722]. Отсутствие сотрудничества со стороны властей Косова и Албании в установлении судьбы без вести пропавших сербов, и также, как считается, что даже косовских албанцев ставших жертвами преступлений, совершенных членами ОАК, вызывает серьезные сомнения в отношении существующего уровня политической воли установить всю правду относительно этих событий.
15. Рабочая группа по пропавшим без вести лицам под руководством Международного комитета Красного Креста нуждается в полной поддержке международного сообщества, чтобы преодолеть нежелание сотрудничать с обеих сторон. Такая поддержка должна быть оказана не в последнюю очередь в интересах выживших родственников пропавших без вести лиц, чьи страдания продолжают создавать существенное препятствие примирению.
16. Мы уже напоминали о том, каким образом заявления о незаконной торговле стали общеизвестными, приобрели международный масштаб и поставили Парламентскую ассамблею перед необходимостью подготовить этот доклад. Велось широкое обсуждение вопроса о так называемом «Желтом доме», расположенном в Ррипе, недалеко от Буреля, в Центральной Албании, до такой степени, что казалось, что этот дом полностью завладел общественным вниманием.
Однако этот дом — лишь один из множества элементов гораздо более масштабного и более сложного случая. Следует признать, что вся история, по-видимому, началась с разоблачения «Желтого дома». В феврале 2004 г. МТБЮ совместно с МООНК было организовано посещение места событий с целью расследования с участием одного журналиста. Этот визит в действительности не может рассматриваться в качестве надлежащей судебной экспертизы в соответствии со всеми техническими правилами. Участники этого осмотра, которых мы опрашивали, открыто осудили определенный недостаток профессионализма, особенно в отношении взятия образцов и записи научных наблюдений. Тем не менее поведение некоторых членов семьи К., которая проживает в этом доме, вызвало ряд вопросов, особенно касательно отличающихся и противоречивых объяснений, которые они давали, один за другим, наличию пятен крови (обнаруженных с помощью люминола (Luminol)) рядом со столом в главной комнате. Глава семьи первоначально утверждал, что там убивали и резали на куски скот. Другое предоставленное объяснение состояло в том, что одна из женщин с этого двора родила в том же месте одного из своих детей.
17. Ни МТБЮ, ни МООНК, ни тем более прокуратура Албании не завершили начатое во время этого визита дело и не провели более тщательного расследования. Более того, албанский следователь, который принимал участие в посещении места событий, поспешил публично заверить, что не было найдено никаких зацепок в любом виде. Как мне в письме подтвердил нынешний Главный обвинитель МТБЮ, образцы вещественных доказательств, собранные на месте событий, были впоследствии уничтожены МТБЮ, после того как их сфотографировали[723]. Мы должны позволить себе выразить удивление, что был сделан подобный шаг.
18. Не удалось добиться особых конкретных результатов в этом вопросе и команде Государственного обвинителя по военным преступлениям в Белграде, несмотря на их значительные усилия. Ураган в СМИ, который сопровождал расследование, определенно никоим образом не повысил эффективность их работы. Мы благодарим государственного обвинителя за сотрудничество и готовность оказывать содействие.
19. Команды международных обвинителей и следователей в рамках миссии ЕиЬЕХ, ответственные за расследование обвинений в бесчеловечном обращении, включая те, которые имеют отношение к предполагаемым случаям незаконной торговли органами, добились некоторых успехов, особенно в вопросе подтверждения существования секретных мест лишения свободы ОАК в Северной Албании, где, как утверждается, также были совершены убийства. Однако проведению расследований EULEX до сих препятствовало отсутствие сотрудничества со стороны властей Албании, которые не отвечают на конкретные, детальные запросы об оказании правовой помощи, с которыми к ним обращаются. На момент написания настоящего доклада EULEX до сих пор не имела доступа к полному архиву материалов, собранных МТБЮ по этой части расследования.
20. Дальнейшее расследование, также проведенное EULEX, по делу клиники «Медикус» в Приштине, было аналогичным образом осложнено промедлением и отсрочками со стороны властей некоторых государств — членов и наблюдателей Совета Европы при ответе на запросы EULEX об оказании правовой помощи[724]. Учитывая тяжесть предполагаемых преступных действий, ни больше ни меньше — незаконная торговля человеческими органами, подобное промедление непостижимо и недобросовестно. Нелишне напомнить, что первоначальное расследование привело к серии задержаний подозреваемых в ноябре 2009 г.
Ордера на арест с тех пор выдаются в отношении других подозреваемых, находящихся в настоящее время на свободе[725]. Это расследование служит дальнейшим подтверждением существования в регионе криминальных структур и сетей, к которым также причастны врачи, функционирующих в регионе как звено международной незаконной торговли человеческими органами, несмотря на присутствие международных сил. Мы считаем, что существуют достаточно серьезные и существенные свидетельства, доказывающие, что эта форма незаконной торговли существовала задолго до дела о клинике «Медикус» и что некоторые лидеры и участники ОАК и ранее были причастны к ней. Вне всякого сомнения, эти свидетельства слишком серьезны, чтобы мириться с неспособностью и нежеланием провести в конце концов серьезное независимое и тщательное расследование.
21. Мы узнали из первых рук, насколько сложно восстановить события в Косово в период беспорядка и хаоса 1999–2000 гг. За исключением ряда следователей EULEX, наблюдалось и сохраняется недостаток решимости установить истину в отношении того, что произошло в этот период времени, и наложить соответствующие обязательства и ответственность. Объяснением такого нежелания действовать в значительной степени служит, по-видимому, существование большого количества Доказательств, свидетельствующих против некоторых лидеров ОАК.
Некоторые свидетели событий были уничтожены, а другие были слишком запуганы самим фактом проведения допроса по этим событиям. Подобные свидетели не доверяют никаким существующим мерам по защите, которые могут быть им предоставлены. Нам самим приходилось принимать тщательные меры предосторожности в отношении некоторых собеседников, чтобы заверить их в строжайшей анонимности. Тем не менее мы посчитали, что они заслуживают доверия, и нам удалось установить, что их заявления были подтверждены объективно проверяемыми фактами. Однако проведение судебного расследования не было нашей целью. Но мы можем утверждать, что собрали достаточно убедительные доказательства, для того чтобы настоятельно требовать, чтобы международные органы и заинтересованные государства в конце концов приняли все необходимые меры, чтобы выяснить истину и точно установить и привлечь к ответственности за свои деяния всех виновников. Признаки тайного сговора между криминальным классом и высокопоставленными политиками и чиновниками слишком многочисленны и слишком серьезны, чтобы оставлять их без внимания. Узнать правду, всю правду — это основополагающее право граждан Косова, а также неотъемлемое условие примирения между сообществами людей и светлого будущего страны и ее процветания.
22. Прежде чем перейти к более детальному рассмотрению наших расследований, мне бы хотелось выразить свою признательность всем тем, кто помогал мне в выполнении этого сложного и деликатного задания. Прежде всего, я выражаю благодарность секретариату комитета, которому оказывал содействие приглашенный со стороны специалист, а также властям государств, которые мы посетили, и талантливым и отважным журналистам, занимающимся независимыми расследованиями, которые делились с нами некоторой информацией. Я также должен выразить особую признательность людям, которые доверились нашему профессионализму, не в последнюю очередь нашему искреннему моральному обязательству защищать их персональные данные, чтобы не подвергать их никакой опасности.