Деньги на избирательные кампании

Деньги уже давно играют важную роль в американской избирательной политике. Нужная интерпретация Первой поправки, обосновывающая финансирование политических выступлений, а также относительная слабость политических партий (по сравнению с другими передовыми демократическими странами) по обеспечению дисциплины среди своих членов, привели к тому, что отдельным законодателям приходится тратить очень много времени и усилий на сбор денег. А из-за резкого возрастания стоимости избирательных кампаний роль денег стала еще более важной. За период с 1974 по 1990 год средние расходы победителя на выборах в палату представителей возросли с 56 500 долларов до 410 000 долларов, а с 1990 по 2006 год они увеличились еще в 3 раза — до 1 250 000 долларов (более чем в 2 раза, если даже учесть инфляцию)⁵.

Центральной фигурой в этой эволюции средств был финансовый сектор. На протяжении последних двух десятилетий он являлся основным денежным донором для участников политических кампаний. К тому же взносы финансового сектора (включающего в данном случае непосредственно финансы, страхование и недвижимость) в проведение этих кампаний росли намного быстрее, чем общие вклады, — более чем в 4 раза: с 61 миллиона долларов в 1990 году до 260 миллионов долларов в 2006 году. (Если исключить «пожертвования» страховщиков и представителей сферы недвижимости, финансовый сектор все равно будет среди лидеров: в 2006 году он выделил на эти цели более 150 миллионов долларов. Второй отраслью бизнеса по величине вкладов на избирательные кампании является здравоохранение, которое за тот же период времени только в 2006 году раскошелилось на 100 миллионов долларов.) За те же годы вклады представителей отрасли ценных бумаг и инвестиционной отрасли возросли в 6 раз, с 12 миллионов долларов до 72 миллионов долларов, причем в последнюю цифру не входят миллионы долларов в виде взносов юридических фирм, обслуживающих отрасль ценных бумаг. (По результатам одного анализа, с 1998 по 2008 год финансовый сектор потратил 1,7 миллиарда долларов на взносы в избирательные кампании и 3,4 миллиарда долларов на лоббирование. Только отрасль ценных бумаг потратила 500 миллионов долларов на кампании и 600 миллионов долларов на лоббирование⁶.)

Крупнейшими источниками денежных средств, предоставляемых на проведение избирательных кампаний, также были крупнейшие коммерческие и инвестиционные банки, которые старались максимально выиграть благодаря дерегулированию и консолидации. В 1990 году компаниями из банковского сектора, которые выделили на эти цели больше всего денег, были Goldman Sachs, Salomon Brothers, Barnett Banks (крупнейший банк во Флориде, купленный NationsBank в 1997-м), Citibank, JPMorgan и Morgan Stanley, а в 2006 году лидерами по этому показателю оказались Goldman, Citigroup, Bank of America, UBS, JPMorgan Chase и Morgan Stanley⁷.

Деньги из финансового сектора пошли именно туда, где они могли принести наибольшую пользу. Став председателем банковского комитета сената в 1999 году, Фил Грэмм смог собрать более чем вдвое больше денег с фондового рынка, чем с любой другой отрасли. В 1998 году основным получателем средств в сенате, поступающих от отрасли ценных бумаг, был Альфонс Д’Амато, предшественник Грэмма на посту председателя банковского комитета сената, в 1996 году к ДАмато по величине полученных средств приблизился только Грэмм. Совсем недавно, председатель банковского комитета сената Кристофер Додд в 2007—2008 годах получил 2,9 миллиона долларов от фондового рынка, более чем в 3 раза больше, чем любой другой сенатор, который не был основным кандидатом в президенты⁸. Отрасль ценных бумаг была основным донором денег и для Барни Фрэнка, председателя комитета по финансовым услугам палаты представителей. А если говорить в целом, самым любимым конгрессменом этой отрасли на протяжении десятилетий был представитель Нью-Йорка Чарльз Шумер, сначала член комитета по финансовым услугам палаты представителей, а затем член банковского комитета сената (и председатель демократического сенатского комитета по проведению избирательных кампаний в 2006 и 2008 годах), который на протяжении многих лет агрессивно поддерживал Уолл-стрит⁹.

По поводу того, помогают ли политики потом своим основным донорам, споры не утихают уже давно. Одни участники этих дебатов утверждают, что политики помогают, так как хотят, чтобы деньги продолжали поступать и в будущем, другие же уверяют, что доноры дают деньги только потому, что они с уважением относятся к той позиции, которую занимают те политики, которых они поддерживают. В любом случае, 1990-е годы, ставшие периодом увеличения взносов в избирательные кампании со стороны финансового сектора, также были и десятилетием, когда сторонники дерегулирования смогли преодолеть все еще остававшиеся в конгрессе препятствия. За законопроекты, которые были в списке самых желательных у финансового сектора, активно выступали влиятельные конгрессмены. Так, фамилия Грэмм появилась в названии закона Грэмма — Лича — Блайли от 1999 года, который в основном отменил положения закона Гласса — Стиголла, предусматривавшие разделение деятельности коммерческих и инвестиционных банков. Грэмм также был основным «толкачом», выступавшим за принятие закона «О модернизации товарных фьючерсов» (Commodity Futures Modernization Act) от 2000 года, который запретил федеральное регулирование внебиржевых деривативов. Шумер был активным сторонником принятия закона Грэмма — Лича — Блайли, а в 2001 году он и Грэмм протолкнули закон, в два раза снизивший платежи, уплачиваемые финансовыми учреждениями в Комиссию по ценным бумагам и биржам¹⁰. (В 2002 году Грэмм ушел из сената и стал вице-председателем в UBS Warburg.)

За последние двадцать лет отрасль финансовых услуг стала в Вашингтоне очень мощным лобби, способным получить нужные голоса и на съезде республиканской партии, и на съезде демократической. В апреле 2009 года сенатор Ричард Дурбин сказал: «Если говорить о банках, то и в то время, когда мы сталкиваемся с банковским кризисом, в создании которого большую роль сыграли именно банки, они по-прежнему, хотя в это трудно поверить, являются наиболее мощным лобби на Капитолийском холме. И они откровенно этим пользуются»¹¹. И никто не подумал, что сенатор сказал что-то экстраординарное.