Авраам линкольн бросает вызов банкирам

Авраам Линкольн был последним из плеяды старомодно-радикальных президентов, стоявших на позициях конфронтации с денежной монополией. Придя к власти, Линкольн и его правительство столкнулись с тяжелым бременем финансирования Гражданской войны в условиях нахождения денежно-кредитной системы в частных руках. Во время Гражданской войны правительство Союза испытывало трудности, связанные с мобилизацией необходимых денежных сумм для содержания войск, наблюдался дефицит металлических денег, а частная банковская система не желала идти на встречу нуждам Армии Союза.

Линкольн придерживался традиции президентов Джефферсона и Джексона. Он выступал за сохранение права на эмиссию валюты у федерального правительства, а также отвергал возможность законной передачи данной привилегии частной монополии. В 1862 г. Линкольн представил на рассмотрение в конгресс законопроект, позволявший банкнотам Соединенных Штатов стать законным платежным средством и таким образом предоставить федеральному правительству право печатать бумажные деньги в количестве, необходимом для обеспеченья военных действий. По-видимому, Линкольн не предвидел инфляционный потенциал в расширении покупательной способности правительства. Его финансовая программа была нацелена на возмещение долгов и государственных расходов, а также на ограничение доступа частной денежной монополии к казне.

К сожалению, министр финансов Линкольна Самуэль Портленд Чейз был ставленником банковских кругов. Во время Гражданской войны Чейз поддерживал денежно-кредитную политику Линкольна, но позже он выступил в конгрессе с законодательной инициативой, отвечавшей интересам банковских кругов. Подобным образом сенатор Джон Шерман, курировавший в Сенате принятие финансового законодательства, предоставил денежной монополии даже еще большие полномочия (в добавок к имевшимся) путем содействия прохождению закона о национальном банке.

Законопроект Линкольна о законном платежном средстве слушался 25 февраля 1862 г. Он предполагал выпуск ста пятидесяти миллионов долларов в виде казначейских билетов Соединенных Штатов. Тогда министр финансов Чейз прокомментировал это следующим образом:

«Я испытываю отвращение от одной только мысли, что мы пустим в обращение что-либо кроме монеты, этого законного средства платежа. Но в данный момент вследствие крупных затрат, вызванных войной, невозможно покрыть наши расходы одной только монетой. Назрела необходимость прибегнуть к выпуску банкнот Соединенных Штатов». [Letter from Secretary of the Treasury Chase to Elbridge, G. Spaulding, January 29, 1862. Quoted in American Nation History Series, 1861-1863 by Hosmer, vol. 20, pg. 169.]

Сенатор от Огайо Джон Шерман отстаивал данный закон подобным же способом, исходя из соображения, что «с экономической точки зрения нет иного пути снабжения войск и удовлетворения справедливых требований».

Тем не менее, против данного законопроекта выступили банковские круги Нью-Йорка. А точка зрения сенатора Джона Шермана, как мы увидим далее, не отражала его истинного намерения. (Подобная ситуация имела место в 1913 г., когда сенатор Оуэн и конгрессмен Гласе на деле изменили свою позицию относительно закона о Федеральной резервной системе, представленную до этого обществу в совершенно ином свете).

Идея о национальной валюте была подвергнута нападкам со стороны банковских кругов, поскольку право на эмиссию было бы отнято у этого финансового клана. Банкирские дома лишились бы статьи дохода в виде эффективного субститута денег (согласно Конституции, деньги - это золото и серебро). [Субститут денег, или квазиденьги (реже «почти-деньги») - активы, которые условно являются частью денежной массы. Действительно, из Конституции США вытекает, что банкноты и банковские депозиты можно рассматривать как субститут денег, но в современной экономике ими являются недостаточно ликвидные активы, например срочные депозиты частного сектора. Стоит отметить, что пластиковые карточки и чеки не являются деньгами. - Прим. перевод.]

Банкиры добивались от правительства уступки права на эмиссию бумажных денег, то есть ставили перед собой задачу действовать в качестве посредников Федерального правительства. В таком случае правительство Соединенных Штатов выступало бы в качестве бессрочного заемщика частной денежной монополии, получившей право ссужать государству от самого же государства. Следовательно, банковские круги, находясь под прицелом Конституции, вынуждены были наступать осмотрительно.

Предложением Клинтона Рузвельта (Банк Нью-Йорка) было ликвидировать Конституцию. Аналогию подобной постановке вопроса мы находим во второй половине XX века, когда руководство Трехсторонней комиссии заявило, что Конституция устарела.

Кроме того, общественность сама по себе, не вникая в Конституцию, вряд ли бы согласилась на частную денежную монополию. Естественно, при условии, что общественность вовремя бы поставили в известность. Со времени Джефферсона и до 1990-х гг. любое публичное обсуждение проблемы частной денежной монополии немедленно подавляется. Нет ничего более опасного для господствующего класса, чем общественное разоблачение и огласка частнособственнической природы контроля над денежной массой.

В 1860-х гг. XIX столетия банкирские дома требовали от государства выпуска процентных облигаций. Данные облигации должны были использоваться как основа для банковского кредита. Пока Линкольн проталкивал свой законопроект, банкиры работали над проектом, воплотившимся в 1863 г. в закон о национальном банке.

Закон о национальном банке подразумевал передачу банкирским домам полномочий по выпуску бумажных денег. Данная монополия могла быть использована для извлечения прибыли, а в условиях военных действий прибыль должна была быть более чем значительной. Разногласие между Линкольном и финансовой элитой состояло в том, кому выпускать средство обмена (конвертируемые банкноты и необратимые кроссированные чеки) - частной монополии или государству.

Другими словами, вопрос заключался в том, кто кому должен подчиняться - государство банковской элите, либо банковская элита государству? В последнем случае, при условии, что конгресс придерживается буквы закона, банковская элита зависит, в конечном счете, от власти народа.

Двурушничество всех этих «известных» и «уважаемых» политиков ярко продемонстрировано в исключительном по содержанию письме сенатора Джона Шермана братьям Ротшильдам [Финансовая династия Ротшильдов не является историческим реликтом. Банковское дело Натана в Лондоне и Джеймса в Париже процветает до сих пор. Династия владеет «Societe Financiere» в Париже и «Rothschild Bank» в Цюрихе, самым влиятельным частным банком в Лондоне и «Bank Brivee S. А.» в Женеве. После национализации крупнейшего ротшильдовского железнодорожного комплекса «Diu Nord» семейство получило в качестве компенсации крупный пакет французских государственных акций. В их руках крупнейший горнодобывающий комплекс «Le Nickel», а в нефтяном тресте «Shell» и в алмазном «De Beers» мощно представлены их интересы. Ротшильды создали «USA Rothschild group» с целью влиять на финансовую обстановку в США. - Прим. перевод.], проживавшим в Лондоне. Письмо датировано 25-м июнем 1863 г. На Уолл-стрит о нем стало известно в этом же году.

Шерману подвернулась возможность угодничеством добиться расположения сильных мира сего. Он лично дал знать о своей идее представителям международных банкирских домов - идее, нашедшей прямое отражение в законе о национальном банке.

Далее мы воспроизводим текст письма братьев Ротшильдов (Лондон) Иклехеймеру, Мортону и Вандергульду (Уолл-стрит, Нью-Йорк). Письмо подтверждает получение послания Шермана и передает его содержание. Банкиры с Уолл-стрит ответили братьям Ротшильдам 6 июля 1863 г. В своем письме они изложили подробности относительно закона о национальном банке и некоторые черты характера сенатора Джона Шермана.

«Лондон, 25 июня 1863 г.

Господам Иклехеймеру, Мортону и Вандергульду

№3, Уолл-стрит,

Нью-Йорк, США

Уважаемые господа!

Господин Джон Шерман написал нам из городка в Огайо, США о прибыли, которую можно извлечь из деятельности национального банка в результате принятия вашим конгрессом нужного закона. Копия данного закона прилагается в нашем письме.

Данный закон был составлен на основе плана, сформулированного Ассоциацией банкиров Великобритании и рекомендованного ею же нашим американским друзьям. Если закон будет принят, он принесет колоссальные прибыли банковскому братству по всему миру.

Господин Шерман сообщает, что в случае принятия закона, капиталистам впервые представится возможность сосредоточить в своих руках огромные ресурсы. Закон передает национальному банку практически полный контроль над внутренними финансами. «Меньшинство, которое понимает суть данного строя, - пишет он, - либо будет настолько заинтересовано в доходах, либо настолько зависимо от своих покровителей, что не будет являться какой-либо угрозой. С другой стороны, подавляющая часть людей, неспособных понять своим умом, что капитал извлекает огромные прибыли из системы, будет молча нести свою ношу, даже не подозревая, что система безразлична к их нуждам».

Ваши навеки,

Братья Ротшильды» [John R. Elson, Lighting Over the Treasury Building (or an expose of our banking and currency monstrosity, America's most reprehensible and un-American racket), (Boston: Meador Publishing CO., 1941), pp., 51-52.]

«Нью-Йорк

6 июля 1863 г.

Господам братьям Ротшильдам

Лондон, Англия

Уважаемые господа!

Имеем честь подтвердить получение Вашего письма от 25 июня, в котором вы ссылаетесь на послание, полученное от достопочтенного Джона Шермана из Огайо, а также на те прибыли, которые сулят нам положения закона о национальном банке. Господин Шерман обладает чертами характера в значительной степени свойственными преуспевающему финансисту. В каком бы расположении духа он ни был, он никогда не упустит возможности поживиться.

Он молод, расчетлив и честолюбив. Он нацелен на пост президента Соединенных Штатов и уже является членом конгресса (к тому же он испытывает желание разбогатеть). Он справедливо полагает, что в состоянии заполучить многое, если будет связан дружескими отношениями с представителями крупных финансовых кругов. Последние временами неразборчивы в своих методах, касающихся как получения содействия со стороны государства, так и защиты собственных интересов от посягательства недружественных законодателей.

Что касается организации национального банка, а также специфики и доходности подобного капиталовложения, то мы имеем честь отослать вас к нашим печатным циркулярам, приложенным здесь:

«Любое количество лиц в составе не менее пяти человек может организовать национальное объединение банков.

Национальный банк не может обладать капиталом меньше миллиона долларов, за исключением банков, расположенных в городах с населением в шесть и менее тысяч человек.

Они являются частными акционерными обществами и учреждаются для частной выгоды. Самостоятельно подбирают служащих и рабочих. Они неподконтрольны законам штатов, кроме как в случаях, обусловленных постановлениями конгресса. Они могут получать вклады и ссужать их исходя из собственных интересов. Они вправе покупать и продавать облигации, учитывать ценные бумаги и заниматься обычной банковской деятельностью. Для того чтобы национальный банк с капиталом в один миллион долларов начал работать, необходимо на эквивалентную сумму (номинальную стоимость) приобрести государственные облигации Соединенных Штатов. Государственные облигации Соединенных Штатов в данный момент могут быть приобретены со скидкой в 50%. Таким образом, для банка с капиталом в один миллион долларов потребуется вложение только пятисот тысяч долларов.

Данные облигации должны быть отданы на хранение в государственное казначейство Соединенных Штатов в Вашингтоне. Они будут выступать обеспече-ньем валюты национального банка, предоставленным банку государством.

Правительство Соединенных Штатов будет выплачивать по облигациям шесть процентов золотом раз в полгода. Следовательно, прирост капиталовложения составит двенадцать процентов золотом в год.

В силу данного обеспеченья (в виде депонированных казначеем облигаций), правительство Соединенных Штатов будет предоставлять банку, имеющему на своем хранении облигации, национальную валюту под годовую ставку всего лишь в один процент.

Деньги печатаются правительством Соединенных Штатов в форме так называемых «гринбеков». Люди не увидят никакой разницы, хотя «гринбек» - это ничем не обусловленное обещание банка заплатить. [Гринбе-ки (англ, greenbacks, букв. - зеленые спинки) - это бумажные деньги, не разменивающиеся на золото. Узаконены в 1862 г. Собственно, гринбеки - это и есть то, что сегодня именуется долларами США; субститут золотой и серебряной монеты в виде банковских билетов. По существу, банковский билет - это вексель, оплачиваемый по предъявлению или, другими словами, - переуступаемое (передаваемое из рук в руки) свидетельство задолженности банка в размере, равном стоимости банковского билета. Стоимость банковского билета определяется не номиналом, а его покупательной способностью. - Прим. перевод.]

Спрос на деньги так велик, что «гринбеки» могут быть без особого труда ссужены клиентам банка со скидкой в десять процентов на срок от тридцати до шестидесяти дней. Прирост по валюте составит порядка двенадцати процентов.

Проценты по облигациям плюс проценты по валюте, обеспеченной облигациями, минус мелкие расходы на деятельность должны в совокупности приносить от двадцати восьми до тридцати трех процентов.

Национальные банки наделены исключительным правом привлекать валюту и увеличивать ее объем. Кроме того, они могут предоставлять либо удерживать ссуды, исходя из целесообразности конкретного действия. Поскольку банки будут иметь национальную организацию, то здесь они смогут выступать сплоченно. Это означает, что национальные банки, одновременно отказавшись предоставлять ссуды, вызовут напряженность на денежном рынке, которая за одну неделю или даже за день перерастет в сокращение производства по всей стране.

Национальные банки не платят налоги ни по облигациям, ни по собственному капиталу, ни по вкладам».

Просим вас считать данный материал строго конфиденциальным.

С глубочайшим почтением,

Иклехеймер, Мортон и Вандергульд».[Op. cit. pp. 53-55.]

Для представителей международных банкирских домов было особенно важным то обстоятельство, что они смогли достичь своих целей при Линкольне. Если бы Линкольн воплотил в Соединенных Штатах идею об общественном контроле над финансами, тогда другие народы воспрянули бы духом и стряхнули с себя власть своих финансистов.

Европейские банкиры, в особенности английские, объединились в борьбе против Линкольна. Посредством торговых каналов они принудили американские банки встать на их сторону. Законопроект Линкольна о законном платежном средстве подвергся в Вашингтоне острым нападкам со стороны банковского лобби. В итоге законопроект был настолько изменен поправками, что стал бесполезен. Например, одна поправка гласила, что проценты по облигациям и банковским билетам - не более чем клочкам бумаги - должны были уплачиваться золотой монетой дважды в год. Все это было бы смешно, если бы не было так грустно. За разгромом законопроекта Линкольна последовал законопроект, позволявший частным банкам выпускать банкноты номиналом меньше пяти долларов в пределах округа Колумбия. Это был первый шаг к контролю над неразменными бумажными деньгами со стороны частных лиц.

23 июля 1862 г. Линкольн наложил вето на законопроект о частных банковских билетах. Он обосновал это тем, что средство обращения является прерогативой федерального правительства, и, что билеты Соединенных Штатов смогут в равной степени выполнять функцию мелких частных банкнот. Это был вызов со стороны Линкольна банковским кругам.

Линкольн любил иронизировать в присутствии банкиров. Однажды в Вашингтон прибыла делегация банкиров из Нью-Йорка для проведения переговоров по поводу законопроекта о законном платежном средстве. Министр финансов представил делегацию следующим образом:

«Эти джентльмены прибыли из Нью-Йорка для проведения переговоров с министром финансов. Тема переговоров - наш очередной заем. Как банкиры, они обязаны хранить государственные ценные бумаги. Я ручаюсь за их патриотизм и благонадежность. Как сказано в священном писании, «где богатство, там и добродетель».

Линкольн ответил на это так:

«Есть еще одно мерило, к которому я мог бы воззвать: «где падаль, там и стервятники». [Op. cit. pp. 53-55.]

Схема Линкольна относительно национальной валюты шла в разрез с интересами международных банкирских домов, которые в то время планировали привязать частные деньги Соединенных Штатов к золотому стандарту Банка Англии. Позже в XX веке банки перешли на неразменные бумажные деньги, не обеспеченные золотом, но в середине XIX века система золотого и серебряного стандартов предоставляла куда больше возможностей для извлечения выгоды.

Предложение Линкольна сводилось к следующему. Не федеральное правительство должно занимать или печатать с помощью банков бумажные деньги, а банкирские дома должны брать взаймы монету и золото у государственного казначейства. При подобном положении вещей банки не смогли бы с помощью печатного станка создавать фиктивный капитал.

Закон о национальном банке был представлен народу Соединенных Штатов как проект по мобилизации средств для ведения Гражданской войны, а также как средство достижения финансовой стабильности. Согласно данному закону любые пять лиц могли учредить банк с акционерным капиталом от пятидесяти и более тысяч долларов. После депонирования в государственном казначействе процентных облигаций, равных по стоимости одной трети оплаченной части акционерного капитала, правительство должно было отпечатать сертификаты национального банка, от имени банка, исходя из суммы в девяносто процентов от номинальной стоимости эмитированных облигаций.

Данные сертификаты национального банка могли быть в дальнейшем использованы банком как в стандартных операциях, так и для получения прибыли. И это несмотря на то, что сертификаты представляли собой собственность банка. Более того, федеральное правительство выплачивало проценты золотой монетой и облигациями, депонированными в государственном казначействе.

Одним словом, банкиры извлекали двойную прибыль. Во-первых, это проценты по обеспеченным государством выпускам бумажных денег. Во-вторых, - проценты по облигациям, выплачиваемые золотом. Закон о национальном банке гарантировал прибыль всем, кто был занят в банковском деле.

Еще раз дала о себе знать традиция президентов Джефферсона и Джексона. Она требовала, чтобы национальная банковская система добилась даже еще большей централизации финансовых полномочий, чем в случае с Банком Соединенных Штатов - когда Джексон наложил вето на законопроект.

На этот раз финансовый клан оказался куда организованней. В тяжелое время Гражданской войны законопроект о национальном банке, перед тем как быть одобренным, рассматривался в Сенате только три-четыре дня, а в Палате представителей - только два дня. Президент Линкольн утвердил закон 25 февраля 1863 г.

Глава седьмая