Реконструкция участка Диагональ-Бессос (Форум Барселона 2004)

Барселона считается самым удачным примером реконструкции города за последние четверть ве­ка. В 1999 году Королевский институт британ­ских архитекторов присудил Барселоне Золотую медаль, создав новый прецедент: прежде этой награды удостаивались только лично архитекто­ры, но не целые города. Результаты преображе­ния Барселоны действительно впечатляют: ин­дустриальный город, пришедший в упадок за время правления Франко, превратился в куль­турный и туристический центр, и что еще важнее - в город, в котором приятно жить. Иностранцы говорят: бары и автобусные остановки здесь так же красивы, как и музеи. И хотя авторы реконст­рукции Барселоны стремились подчеркнуть ее средиземноморский характер и ее каталонское своеобразие, «барселонская модель» взята на вооружение и в Северной Европе. Ричард Род­жерс [Richard Rogers], став в 1998 году главой правительственной комиссии по реконструкции британских городов, назвал Барселону лучшим примером того, что следует делать, чтобы со­здать качественную жилую среду¹. Амстердам и Копенгаген, а в последнее время также Таллин и Вильнюс адаптируют барселонскую модель к своим реалиям. С точки зрения Роджерса, урок реконструкции Барселоны заключается в том, что города не становятся прекрасными сами по себе, но их можно сделать такими при целена­правленных объединенных усилиях городской администрации, архитекторов, планировщиков, инженерно-технических служб и населения. В Барселоне воля к преображению была необы­чайно сильна. При Франко Каталония, выступав­шая против диктатора в гражданской войне, подвергалась дискриминации: Барселона была лишена столичного статуса, и самосознание го­рожан формировалось в сопротивлении фа­шистскому режиму. Политическая оппозиция на­ходила выражение в борьбе за улучшение городской среды. В начале 70-х барселонцы уст­раивали баррикады, чтобы добиться установки светофоров. Когда в 1974 году был разработан план реконструкции города, ограничивающий возможности спекуляции землей, но отводящий слишком мало места под общественные нужды и предусматривающий пробивку разрушающих го­родскую ткань скоростных магистралей, общест­венное возмущение было столь бурным, что ав­тору плана, инженеру Альбер1у Серратозе [Albert Serratosa], пришлось нанять телохранителей для своей семьи. Мэр, утвердивший план Серратозы, был вынужден подать в отставку после того, как ассоциации горожан не только заклеили улицы плакатами, требующими его ухода, но и подали соответствующие прошения королю, ми- нистру внутренних дел и губернатору Барселоны. Новый мэр, сыграв на исторической вине Мад­рида перед Барселоной, смог получить из цент­рального бюджета 3 миллиона песет на покупку земли под общественные нужды: парки, школы, муниципальное жилье.

В 1979 году на местных выборах победили со­циалисты, и главным архитектором города был назначен директор Барселонской архитектурной школы Ориол Боигас [Oriol Bohigas], Перед ним стояли те же задачи, что и перед его предшест­венниками: привести в порядок деградировав­ший исторический центр и повысить качество городской среды в окраинных районах, но для достижения этих целей он предложил новую стратегию. Оставив до поры вопросы генераль­ного плана (и на деле во многом придерживаясь непопулярного генплана Серратозы), он сосре­доточился на регенерации отдельных фрагмен­тов городской ткани, прилагая усилия там, где это острее всего необходимо, и там, где это поз­воляла ситуация. В начале 80-х была разработа­на серия локальных планов реконструкции, осу­ществлявшихся затем по мере возможности.

Прежде всего было сделано самое простое - в городе было выбрано 150 точек, где были раз­биты небольшие парки и скверы, в которых со временем появилась скульптура. Так без особых затрат удалось создать привлекательные обще­ственные пространства и приблизить к жителям города современное искусство (убежденный мо­дернист, Боигас считает, что традиционное ис­кусство обычно идет рука об руку с тоталитариз­мом). Далее шаг за шагом началась перестройка промзон под жилые районы со сво­ими школами, магазинами, развлекательными заведениями и обязательно - благоустроенны­ми открытыми пространствами, которые люди должны сами обжить. Параллельно реконструи­ровались кварталы неблагоустроенного массо­вого жилья, выросшие на окраинах города с 1950-х годов.

Возможность для более масштабных работ по­мнилась в 1986 году, когда Барселона выиграла право принимать у себя Олимпиаду 1992 года. Помимо осуществления проектов, непосредст­венно рассчитанных на туристов (расширение аэропорта, строительство гостиниц, самих олимпийских сооружений), город смог реконструировать систему водоснабжения и канализации, от­ремонтировать старые и построить новые дорог и, наладить общественный транспорт и телекоммуникации, но главное - преобразить прибрежную полосу. В прошлом Барселона была портовым, но не приморским городом - берег моря был занят причалами, складами, рыбацки­ми деревушками и бараками. Перед Олимпиадой были расчищены пляжи, а идущая вдоль мо многополосная дорога забрана под навес, на шпором образовался огражденный балюстрадами променад Молл де ла Фуста, ставший люби­мым местом прогулок горожан.

Также с прицелом на Олимпиаду, в 1986 году была принята программа «Barcelona posa t'guapa - («Барселона, стань красивой»), в ходе кото­рой пыли отреставрированы фасады 3 700 зда­нии, чьи владельцы за это были на год порождены от уплаты налога на недвижимость,. Владельцам исторических зданий, готовым пойти на полную реставрацию, город пре­дложил займы под низкий процент. В результате были отреставрированы шедевры Гауди и другие постройки фантасмагорического каталонского модерна. Чтобы вывести Барсело­ну на международный уровень, в проектирова­нии) олимпийских сооружений и «сопутствующих» иупыурных и коммуникационных объектов были привлечены как испанские архитекторы с мировыми именем (Сантьяго Калатрава, группа МВМ, объединяющая Ориола Боигаса, Хозепа Марторелла и Дэвида МакКея), так и зарубежные звезды. |Олимпийскую деревню построила барселонская группа МВМ, хотя ее «иконой» стала большая скульптура Фрэнка Гери «Безголовая рыба». Футуристический дворец спорта Сан Жорди был спрооктирован японцем Аратой Исодзаки, Му­тизей современного искусства - американцем Ричардом Мейером, а телекоммуникационную башню Торре де Колсеролла спроектировал Норманн Фостер.

Олимпиада 1992 года закончилась с больши­ми убытками, но инвестиции в преображение города в итоге себя оправдали. После Олимпиа­ды многократно возрос поток туристов - до 20 миллионов в год. В результате туризм стал важ­нейшим источником дохода, с лихвой компенси­ровав уход промышленности.

Главной целью реконструкции Барселоны бы­ло создание благоприятной среды для всех жи­телей города, и привлечение туристов рассмат­ривалось лишь как средство для осуществления этой задачи. Ориол Боигас и его преемники тру­дились над созданием «гомогенного» города, в котором не было бы сегрегации на богатые и бедные, престижные и запущенные районы. На пути к реализации этого идеала муниципалитету приходилось преодолевать немалые трудности. Например, первоначально предполагалось, что 50% жилой площади Олимпийской деревни бу­дет отдано под социальное жилье. Впоследствии оказалось, что это экономически неосуществи­мо, и все квартиры ушли в частный сектор, одна­ко после 1992 года в том же районе был выст­роен новый жилой комплекс «Пять блоков» для людей с низким уровнем дохода. Малобюджет­ное социальное жилье достаточно равномерно распределено по городу и отличается высоким архитектурным качеством. Жители любого райо­на имеют удобный доступ к культурным центрам, местам отдыха и развлечений - этому способст­вует не только хорошо отлаженная система об­щественного транспорта, но и создание в городе нескольких «новых центральных зон», снизив­ших нагрузку на исторический центр (рис. 2).

Кроме того, по замыслу Боигаса, в каждом районе города должно было появиться заметное архитектурное сооружение, которое могло бы стать катализатором преображения окружаю­щего пространства. Одним из первых примеров такого рода стало восстановление в 1983 году в районе Монтжуик знаменитого «Барселонского павильона» Миса ван дер Роэ, построенного к Всемирной выставке 1929 года и разобранного год спустя. Роль локальных эстетических «магни­тов» выполняют также скульптуры и мозаики на фасадах общественных зданий.