Взять у природы, отдать природе

«Сюда надо приходить раз в десять дней. И каждый раз Сад будет новым — все время что-то меняется в цветении, в окраске листвы, в настроении», — убеждает нынешний директор Главного ботанического сада доктор биологических наук Александр Сергеевич Демидов.

Зеленый массив, соседствующий с музеем-усадьбой «Останкино» и подпираемый с востока надежным плечом ВВЦ, на первый взгляд, если смотреть из-за ограды, не отличишь от большого лесопарка. Но стоит углубиться в эти культурные дебри, как со всех сторон обступают тебя травянистые и ветвистые представители флоры всех районов Северного полушария. Плотной живой стеной возвышается над газонами и цветниками дендрарий — самая большая экспозиция Сада и один из крупнейших в мире дендрариев, хранящий в своих пределах редкие, исчезающие в

природе растения. Уроженцы тропиков и субтропиков прячутся от холодов под крышей старой Фондовой оранжереи. Не в этом ли благоухающем царстве найдешь лекарство от непрошеной хандры в серое московское межсезонье?

Многое из того, что видим мы в экспозициях и коллекциях, сотрудники Сада взяли когда-то из дикой природы и высадили на эту почву, осуществляя одну из главнейших идей любого ботанического сада — интродукцию растений, то есть введение их в культуру. В былые времена на службе у сотрудников Сада (а штат их тогда по численности вдвое превышал нынешний) состояли две экспедиционные машины, и отряды охотников за растениями, сменяя друг друга, с апреля по октябрь колесили по просторам страны. Бывало, отправлялись на поиски растений и далеко за ее пределы. В Москве экзотические трофеи жили в карантине и лишь спустя два года становились полноправными обитателями оранжереи. На все это тогда хватало средств. Нынче не до экспедиций, и фонды теперь пополняют, закупая посадочный материал и обмениваясь семенами через дилектус (список семян, издаваемый ботаническими садами). Но ведь на то они и ботаники, чтобы, несмотря на превратности судьбы, заниматься своим основным делом — заботой о богатейших коллекциях, сохранением генофонда флоры. Территория их научного интереса не ограничивается чугунной оградой Сада: выращенные на окультуренных участках редкие и исчезающие растения удается иногда возвращать в природу. Причем именно в те места, где они когда-то чувствовали себя отлично, а теперь исчезают — то ли из-за неумеренного сбора, то ли из-за изменения почвенных условий. Такие эксперименты проводятся в подмосковном природно-историческом заповеднике «Горки Ленинские», где воссоздан небольшой островок земли — в том виде, каким он был сотню лет назад. Здесь снова растут орхидные, а это сейчас для нашей Средней полосы большая редкость.

Редакция журнала поздравляет коллектив Главного ботанического сада им. Н.В. Цицина РАН с 60-летним юбилеем и желает дальнейших успехов в развитии Сада.

Мария Воробьева

Хозяин тверского леса

Сейчас особым успехом пользуется лицензионная охота на крупных животных, к числу которых относится и бурый медведь. При этом часто разыгрываются подлинные трагедии, когда под выстрел попадает медведица с новорожденными детенышами. Выжить они смогут только в том случае, если люди проявят к ним сострадание и сумеют не только «поставить медвежат на ноги», но и научить их быть частью дикой природы.

За бурым медведем прочно укрепилась репутация парадоксального животного: массивное телосложение и бойцовские качества одного из самых крупных хищников планеты сочетаются с довольно миролюбивым характером. Однако слова о добром нраве медведя не следует принимать как приглашение в гости к косолапому. Следуя закону «Лучшая защита — это нападение», животные могут быть невероятно агрессивными, особенно тогда, когда спасают свое потомство.

Помимо необычного характера удивительны в этом великане и гастрономические пристрастия: медведь предпочитает мясной пище растительную. Обычно в нее входят корешки, травы, луковицы, клубни, грибы, ягоды, орехи, желуди, а также беспозвоночные, муравьи, другие насекомые, их личинки, черви и многое другое. Такой рацион превращает бурого медведя в редкого труженика: попробуйте-ка обеспечить нужным количеством калорий такую махину. А ведь еще нужно накопить достаточную прослойку жира, которой бы хватило на весь период зимней спячки. Если же случается неурожайный год, голодный зверь либо совсем не ложится в спячку, либо просыпается слишком рано. Так появляются шатуны.

Во время спячки в середине января у медведиц рождаются детеныши, которых она кормит молоком, не получая при этом ни капли пищи и воды и не удаляя из организма отходы своей жизнедеятельности. Чтобы медвежата не замерзли и не простудились, около 3 месяцев она держит их на своей груди, защищая от холода, а после выхода из берлоги все лето опекает. Осенью каждый из медвежат строит свою берлогу, правда, поблизости от материнской, и только через год семья распадается, а повзрослевшие дети окончательно утрачивают зависимость от матери.

Так в идеале должна строиться медвежья жизнь. Однако в действительности происходит иначе, и, как правило, причиной несчастий животных становится человек, причем не всегда преднамеренно.

Случается, что люди, неожиданно наткнувшись на берлогу, могут потревожить ее обитателей. И тогда испуганная самка покидает зимнее жилище, бросая новорожденных. Бывает, что детеныши теряются после выхода медвежьей семьи из берлоги. Но главной причиной их бед все же является гибель медведицы во время охоты.

В 1973 году для осиротевших медвежат была разработана особая методика реабилитации, предложенная доктором биологических наук Валентином Сергеевичем Пажетновым, который изучал биологию вида несколько лет. Наблюдая в заповеднике за медвежатами, оставшимися без матери, исследователь убедился, что основные поведенческие навыки и привыкание к новым видам пищи у животных являются врожденными или формируются в процессе жизни. Иначе говоря, осиротевшие после выхода из берлоги медвежата могут приспособиться к жизни в лесу без участия матери. Но новорожденным детенышам без посторонней помощи никак не обойтись.

Здесь уместно упомянуть, что многие центры в мире занимаются реабилитацией разных видов диких животных, в том числе и медведей. Для выращивания животных ими используются две методики. Причем обе имеют больше отрицательных, чем положительных сторон. При «мягкой» программе адаптации, когда человек заменяет животному мать, поит, кормит и общается с ним, зверь теряет страх перед ним и при возвращении в естественную среду начинает искать встреч с людьми, становясь назойливым и опасным.

Приверженцы «жесткой» методики держат детенышей в клетке и исключают всяческий контакт с человеком. Даже пища зверям подается по трубам. Эта методика пригодна не для всех видов животных и не на любой стадии развития. Например, новорожденного медвежонка так не выкормить.

Пажетнов избрал третий путь, получивший название «полужесткий метод». Прежде всего он нашел в Тверской области, неподалеку от старинного русского города Торопца, место для лесного детского сада, в котором сочетались важные для медведей условия обитания — глушь и богатая растительность. Так, близ заброшенной деревеньки Бубоницы был создан Центр реабилитации медведей.

Во взрослении медвежонка четко выделяются три периода развития. Первые три месяца его жизни должны пройти в условиях, максимально имитирующих берлогу — в замкнутом, ограниченном, темном и теплом пространстве. В это время надо тщательно следить за режимом кормления малышей, беречь их от простуды. В конце апреля — на момент выхода медведицы из берлоги — малышей необходимо переместить на улицу и обеспечить их надежным убежищем. Сначала их рассаживают в ящики по двое-по трое, позднее — в вольеры по восемь—десять особей. Чтобы медвежата не стали считать людей членами своего сообщества, количество «нянек», ухаживающих за ними, сводится до минимума, причем люди не должны вступать с медвежатами в контакт. Для этого запах человека нейтрализуют плотной одеждой с капюшоном, на руки надевают перчатки. Такое «обезличивание» является одним из главных принципов успешной адаптации зверей в лесу. Выпускать медвежат на волю лучше всего в июле—августе. К этому времени они достаточно подрастают, умеют самостоятельно находить пищу и могут даже постоять за себя. К тому же у животных остается еще три месяца, чтобы подготовиться к зиме.

С первых дней в разработке этой уникальной методики принимала участие супруга Валентина Пажетнова — Светлана Ивановна, со временем к исследователям присоединился их сын — Сергей, который сейчас стал основным руководителем проекта. Посильное участие принимают и внуки Валентина Сергеевича — Василий и Валентин.

Необычайно интересная и успешная работа Пажетновых привлекла внимание ученых во всем мире. А ее автор стал одним из ведущих специалистов в мире по проблемам реабилитации медвежат. Его работы заинтересовали Международный фонд защиты животных (IFAW), который с 1996 года спонсирует деятельность Пажетновых. На средства фонда был построен дом, в котором медвежата проводят первые месяцы жизни, оборудован отличный вольер с домиком-укрытием, где они учатся жить самостоятельно. Эксперимент Пажетновых вызывает интерес не только в научных кругах, но и среди общественности. Ежегодно в Бубоницы приезжают десятки волонтеров, группы экологических туристов, научные работники. Это создало серьезную проблему. Несмотря на то что вольер для подрастающих медвежат был специально построен в лесу, вдали от человеческого жилья, животные, обладающие отличным слухом, стали привыкать к звукам человеческого голоса, шуму машин. И этот факт является крайне негативным. Поэтому при содействии администрации области было принято решение построить в 5—6 километрах от Бубониц Дом медведя — международный центр по обмену опытом, при котором будут открыты музей, библиотека, зал для научных конференций, демонстрационный вольер, ветклиника и гостиница, словом, вся необходимая для приема гостей инфраструктура. Только так можно будет уберечь зверей от ненужного воздействия человека и общения с ним.

В настоящее время по их методике выращено и возвращено в лес 118 медвежат. Потери за все годы составили всего 17 животных.

В этом году среди воспитанников Сергея Пажетнова оказался уникальный выводок — шесть лохматых братьев и сестер. Это первый случай в мире, когда в одной берлоге было найдено шесть медвежат.

Зоосправка

Семейство медвежьих относится к отряду хищных млекопитающих. Имеет 7 современных видов

Очковый медведь (Tremarctos ornatus). Длина тела 150—180 см, высота в холке 75—80 см; весит от 70 до 140 кг. Название получил благодаря светлым кольцам вокруг глаз. Обитает только в Южной Америке, преимущественно в горных лесах (на высоте до 3000 м). Основу питания главным образом составляет растительная пища, хотя время от времени нападает на оленей, гуанако и викуний.

Малайский медведь (Ursus malayanus). Длина тела около 120—130 см, высота в холке 50—70 см, весит 60—80 кг. Мех на морде желтоватый, на груди желтое пятно подковообразной формы. Обитает в равнинных и горных лесах Юго-Восточной Азии. Питается побегами, корневищами и плодами растений.

Губач (Meiursus ursinus). Длина тела до 180 см, высота в плечах 60—90 см, весит до 135 кг (обычно 90—115 кг). Распространен в горных и холмистых лесах Индостана и острова Цейлон. Ведет преимущественно ночной образ жизни. Имеет очень длинные, серповидные, приспособленные для лазания по деревьям и разрывания земли в поисках корней растений и гнезд термитов когти. В некоторых местностях вредит плантациям сахарного тростника, финиковым пальмам и пчеловодству.

Белогрудый, или гималайский, медведь (Ursus thibetanus). Длина тела самцов 150—170 см, высота в холке — около 80 см, весят до 120 кг. Распространен в лесных областях Юго-Восточной Азии, а также в Гималаях, Афганистане и Белуджистане, на юге Дальнего Востока. Поедает в основном растительную пищу, изредка падаль и рыбу. Зиму спит в берлоге, часто в дуплах крупных деревьев.

Барибал (Ursus americanus). Длина тела около 150 см, высота в плечах около 100 см. Водится в лесах Северной Америки. На зиму залегает в берлогу. Питается преимущественно растительной пищей, иногда мясом, падалью. Нападает на домашних животных. Молодые барибалы имеют светло-серую окраску, которая заменяется черной только на втором году жизни.

Бурый медведь (Ursus arctos). Распространен в Северной Африке (Атласские горы), Европе, Азии вплоть до Северной Америки, где известен под названием «гризли». Самые крупные представители бурых медведей живут на Камчатке и в Приморском крае (весят 300 кг и более). Пища преимущественно растительная, иногда нападает на молодых копытных, на Дальнем Востоке объектом питания служит рыба. Численность сокращается в местах, где леса осваиваются человеком, а также в результате промысла.

Белый медведь, или ошкуй (Ursus maritimus). Длина тела до 300 см, весит около 700 кг. Населяет область плавучих льдов вблизи азиатского и американского побережий Северного Ледовитого океана. В зимний сон не впадает. В берлоги залегают только беременные самки. Основная пища — тюлени. Белых медведей добывают ради шкуры и мяса. У нас в стране охота на них полностью запрещена, в других странах — ограниченна.

Александр Лыскин | Фото автора

Россия. Владимир

Владимирский край, по российским, меркам невелик, но в Европе потянул бы на целую страну — вроде Бельгии. Когда-то Владимирское княжество и вправду было сильным государством, а Владимир имел все шансы стать столицей России.

Золотые ворота были парадным въездом в город — через них во Владимир въезжали княжеские дружины, возвращавшиеся с похода. Створы, которых сейчас нет, были окованы медью и ярко сверкали на солнце, именно поэтому ворота и назвали Золотыми.

Ворота были построены в 1164 году при владимирском князе Андрее Боголюбском. Арка тогда была гораздо выше, а боковые башенки вообще появились только в XVIII веке. Кроме Золотых во Владимире были еще Серебряные, Медные, Оринины и Торговые ворота. Все они входили в оборонительную систему города.

Раньше город окружал земляной вал, потом его срыли. То, что осталось, используют во вполне мирных целях.

Со стороны реки валов не было — город стоит на крутом и высоком левом берегу реки Клязьмы. Когда-то его даже называли Владимир-на-Клязьме. В Московской области Клязьма — узенькая речушка, а во Владимире это полноценная река — до 130 метров в ширину. Рыбу здесь ловят и летом, и зимой.

Те, кому лень или некогда ехать далеко, идут на лед затона р. Клязьмы и ловят рыбу прямо напротив Успенского собора. Благо рыбы тут, говорят, много!

В Клязьме водятся карась, плотва, ерш, окунь… Говорят, иногда даже можно поймать стерлядь. Если же стерлядь не ловится, за полчаса можно натаскать мелочи на обед кошке. Рыбаки сидят на Клязьме до самой темноты. А я поднялась обратно в город.

Нынешний Владимир — крупный промышленный центр. Благодаря машине МЧС я увидела город с высоты птичьего полета. Границ города не видно даже с тридцатиметровой высоты

тридцатиметровой высоты. На карте Владимир выглядит как небольшой и достаточно плотно застроенный город, а с высоты видно, как он раскинулся и вправо, и влево, а вокруг исторического центра, Соборной площади, находятся основные владимирские памятники, а чуть дальше — новостройки, причем их тут уже довольно много.

В этом году городские власти Владимира объявили конкурс на лучшую скульптуру из снега и спустя несколько дней на Соборной площади появились снежные часы, ангелы и снеговики. Где-то из снега строят замки и дворцы, а во Владимире построили снеговиков с крылышками!

Для того чтобы скульптура получилась прочной, надо тщательно перемешать снег с водой… Потом из этой смеси лепят нужную деталь. Мы решили сделать снеговику новый нос — прежний отломали неизвестные вандалы.

Восстановлением настоящих памятников во Владимире занимаются сотрудники научно-реставрационной мастерской. Они работают на нескольких объектах. Самый крупный из них — Богородице-Рождественский монастырь, основанный в XII веке.

Долгое время на территории монастыря располагался НКВД. Здесь, в церкви Рождества Христова, у них был спортзал — чекисты играли в футбол. Вместо паникадил висели спортивные канаты, а в алтаре устроили душ и туалет. Церковь была настолько разрушена, что ее пришлось строить заново…

Сначала роспись очищают от копоти и лишних слоев краски. Потом наступает самый сложный этап — восстановление рисунка. Если какой-то из фрагментов росписи безвозвратно утрачен, реставратор пишет его заново.

Все реставраторы — профессиональные художники. Однако участие в восстановлении храма требует от них не только мастерства. Тот, кто занимается религиозной живописью, должен быть верующим христианином и исполнять все церковные предписания… Работы в Рожественском храме мастера планируют завершить к празднику Пасхи.

Как и внутреннее убранство церкви Рождества Христова, многие постройки на территории монастыря не реставрируются, а воссоздаются вновь.

От времени разрушается не только живопись, но и камни. В мастерской восстанавливают каменные элементы декора зданий. Камнерезы воспроизводят не только крупные скульптурные формы, но и мелкие, например барельефы, требующие от мастера ювелирной точности.

Недалеко от Владимира — всего километрах в 70, то есть в неполном часе езды, — расположен небольшой город Гусь-Хрустальный. Название его происходит от реки Гусь, которая здесь протекает, и от хрустального завода.

Гусевский хрустальный завод — местное градообразующее предприятие. Все в городе, так или иначе, связано с производством хрусталя. Возможно, и самого Гусь-Хрустального не существовало бы, если бы в XVIII веке промышленник Мальцев не построил бы здесь свой завод.

Мальцев перенес в Гусь-Хрустальный свое производство, так как нашел тут хорошее сырье и дешевые рабочие руки. Дореволюционные хозяева фабрики построили для своих работников кирпичные дома — теперь это самая дорогая недвижимость в городе.

В большинстве своем в этих добротных домах живут потомки первых рабочих завода. Жизнь многих из них также связана с хрусталем.

Продукция завода всегда отличалась широтой ассортимента. Штучные, сделанные на заказ, предметы и вполне демократичные столовые наборы — все это одинаково хорошо получается у гусевских мастеров.

Чтобы получить хрусталь, нужно расплавить шихту, из которой делают хрусталь, в специальных бочках. Шихта — это смесь песка, поташа и оксида свинца, как раз его наличие и есть главное отличие хрусталя от простого стекла.

Исходное сырье плавится в печах при огромной температуре — 1 500⁰ С и больше. Жидкое раскаленное стекло завораживает взгляд… Рабочие забирают его из печи специальными инструментами.

Расплавленная масса очень быстро остывает. Для ускорения процесса одним изделием занимаются сразу несколько человек. Шест, которым достают массу из печи, служит заодно и трубкой, через которую выдувают разнообразные предметы.

Полуфабрикаты хрустальных изделий, остывшие за ночь в специальной печи, попадают в цех огранки. Здесь на них алмазными резцами наносят рисунок и полируют с помощью химического раствора.

Мальцев был не единственным предприимчивым богачом, обосновавшимся в окрестностях Владимира. В селе Муромцево вот уже вторую сотню лет стоит усадьба, построенная в совершенно неожиданном для России стиле.

Сейчас это лишь живописные руины, а когда-то восхищаться архитектурным чудом в российскую глубинку ехали не только столичные аристократы, но и гости из-за границы.

Странно видеть посреди владимирских снегов замок, который вполне мог оказаться на берегу Луары. Построил его отставной русский офицер Владимир Храповицкий. Выйдя в отставку в чине полковника, граф Храповицкий стал крупным лесопромышленником. Идею столь необычной постройки он привез из своих многочисленных путешествий по Европе.

В советское время в главном доме муромцевской усадьбы расположился лесной техникум. Тридцать лет назад он переехал в новое современное здание. С тех пор дом, оставшись без присмотра, постепенно разрушается.

В стороне от главного дома — хозяйственные постройки. Сейчас в это трудно поверить, но при Храповицком на территории усадьбы была оранжерея, где зрели персики, сливы и ананасы, — граф круглый год поставлял их в Петербург к царскому стол.

Храповицкий не жалел денег на свою усадьбу. Тут были и регулярный английский сад, и дендрарий с необычными для Центральной России деревьями.

Со стороны усадебный комплекс выглядит как небольшой городок. Каждая его постройка уже сама по себе замок — ну или особняк.

Недалеко от усадьбы стоит копия родового гнезда одного европейского барона, знакомого Храповицкого. Чтобы утереть барону нос, граф в подобии его замка разместил свой птичий двор.

Помимо птичьего двора при усадьбе еще имелись прекрасные конюшни с породистыми жеребцами, огромная псарня.

Храповицкий не только продавал лес, выращивал птиц и лошадей — ему принадлежали канифольный, скипидарный и несколько кирпичных заводов. Свою усадьбу Храповицкий построил исключительно из своего кирпича — на каждом кирпичике видны его инициалы — В.Х.

Единственное здание в усадьбе, которое сегодня используется, — это птичий двор. Я зашла туда и обнаружила там детскую школу искусств. Дети рисуют то, что видно из окна, то есть усадьбу графа Храповицкого.

Почти сорок лет назад над Владимирской землей, а точнее, в окрестностях города Киржач, разбился истребитель «МиГ-15», вторым пилотом на котором летел Юрий Гагарин.

Обстоятельства той аварии до сих пор окончательно не выяснены. В последнюю минуту полета МиГ запрашивал посадку на соседнем аэродроме в Киржаче, но сесть там уже не успел.

Киржачский аэродром — экспериментальный и единственный в России, где испытывают парашюты для космонавтов. Кроме того, на его базе работает аэроклуб «Стриж».

Я решила совершить прыжок в тандеме, то есть с инструктором за спиной. Для таких прыжков нет особых ограничений — главное, чтобы все было в порядке с позвоночником и не болело сердце. Стоит прыжок в тандеме около четырех с половиной тысяч рублей.

Парашют для прыжка в тандеме уложить сложнее, чем обычный, — площадь у него почти в два раза больше.

Когда понимаешь, что на этом парашюте тебе предстоит спускаться с 4-километровой высоты, руки сами начинают аккуратно разглаживать каждую складочку. Но, по словам инструктора, это в принципе необязательно — главное при укладке соблюсти очередность действий. Ну вот, парашют собран, пора идти к самолету.

Падение с не раскрывшимся еще парашютом длится около минуты, его скорость достигает 200 км/ч. Опытные парашютисты в это время успевают выделывать на лету замысловатые телодвижения.

Погода резко изменилась, и нас отнесло далеко в сторону. Поэтому нам пришлось долго возвращаться по глубокому снегу и болотам.

Владимир с 4-километровой высоты рассмотреть еще было можно. Но Гусь-Хрустальный и Муромцево остались далеко за горизонтом. Собственно, охватить одним взглядом всю Владимирскую землю — дело безнадежное. Настолько она велика.

Россия. Архангельск

Архангельская область, север России — заповедник русской культуры. Наследники ее — потомки поморов, людей, живших у Белого моря и занимавшихся морским и лесным промыслами.

Самый знаменитый из поморов — Михайло Ломоносов. Он родился в 1711 году на Куроострове, что на реке Курополка, одной из притоков Северной Двины, в деревне Мишанинской. Ныне это село Ломоносово.

Было бы странно, если бы в Ломоносове не было памятника великому русскому ученому-просветителю. Первый был сооружен еще в XVIII веке из дерева. Но он бесследно исчез, говорят, его смыло половодьем. А нынешний изготовлен по эскизу скульптора Козловского в 1958 году.

Стоит памятник недалеко от школы имени Ломоносова. Редкий случай, когда именем великого ученого назван не вуз, а обычная средняя школа.

Еще одна достопримечательность — пруд. Его собственноручно выкопал отец Ломоносова, Василий Дорофеевич. Пруд ему нужен был для того, чтобы хранить в нем живую рыбу. У него была своя земля и суда для промысла — семья Ломоносовых была зажиточной.

А вот от дома Ломоносовых ничего не осталось. Сейчас там, где стояла усадьба Ломоносовых, — музей. Раньше в этом здании были клуб, косторезная школа и библиотека. Перед Великой Отечественной войной открыли музей. В нем 8 залов. Большинство посвящены разным этапам жизни ученого.

Личных вещей ученого нет. Зато есть одна, которая связана с самим Ломоносовым, — купель. Говорят, что в ней крестили грудного Михайлу Васильевича. Батюшка местного Свято-Дмитровского прихода берет из музея купель всякий раз, когда нужно окрестить маленького ломоносовца. Вот такой вот действующий музейный экспонат.

В одном из залов выставлены произведения косторезного искусства. Изделия все сплошь из дорогих костей мамонта, слона, моржа. Но попадаются и вещицы из простой коровьей кости.

Многие экспонаты созданы местными умельцами на фабрике, которая существует в Ломоносове с 1932 года. Надо сказать, что сейчас не самые лучшие времена косторезного искусства, но все же фабрика живет, как-то сводит концы с концами.

От Ломоносова всего 4 километра до старинного русского села Холмогоры, в честь которого названа коровья порода.

Добирались мы до Холмогор на самом необычном пароме, который я когда-либо видел. Паром — это баржа, которую таскает катер до острова и обратно четыре раза в день. С пассажиров взимается плата: с человека — 5 рублей, за провоз легкового транспорта — 50 рублей, а за грузовик — 100.

Холмогоры основаны новгородскими купцами еще в XII веке. А в XVII был возведен один из самых больших на русском севере храмов — Спасо-Преображенский собор. Сейчас он в плачевном состоянии, но к 300-летию Ломоносова церковь восстановят. И, скорее всего, уберут кладовые за собором, в которых местные жители хранят картошку. По соседству с собором — архиерейские палаты, где несколько раз останавливался Петр I.

Архангельска область обязана Холмогорам. Оказывается, что именно из Холмогорского района доставили самый первый экспонат в грандиозный архитектурный музей под открытым небом — Малые Карелы — мельницу из деревни Бор Холмогорского района, начало ХХ века. Мельница-шатровка, или, как ее называют специалисты, голландка. Мастера следят за состоянием экспонатов, стараются вовремя реставрировать. Мельница стоит особняком, не входит ни в один из секторов музея.

А вообще, Малые Карелы поделены на 6 больших секторов. Каждый, по сути, целая деревня из какого-то одного региона с характерным набором построек.

В музее — его открыли 30 лет назад — больше 100 памятников деревянной архитектуры XVI—ХХ веков. Среди них много мельниц. В Поморье их когда-то было едва ли не больше, чем в Голландии. Все мельницы в рабочем состоянии, но старинные механизмы стараются лишний раз не тревожить.

Посещение Малых Карел начинается с Каргопольско-Онежского сектора. В центре его — Вознесенская церковь XVII века, так называемый кубоватый храм. Кубом называют сложную форму покрытия, напоминающую четырехгранную луковицу. На вершине и ребрах куба разместились пять глав, у основания которых — ажурные «кокошники» с резными навершиями. Храм двухэтажный, с крытой галереей с южной и северной сторон.

Деревянные экспонаты попадали в музей из различных частей Архангельской области в разобранном состоянии. На Руси существовали специальные базары, где можно было купить в разобранном виде избу, амбары и даже церковь. Человеку оставалось доставить покупку и собрать ее на месте. Поэтому принципу музей и появился.

Рядом с церковью — самый старый памятник музея, колокольня XVI века. Ее привезли из деревни Кулига-Драконово. На колокольне 15 колоколов. В них звонят только по православным праздникам и во время ежегодного фестиваля звонарей.

Раньше я думал, что звонить в колокола занятие исключительно мужское, но оказалось, что звонарем может быть и женщина. К колоколам допускают не только звонарей, но и простым людям разрешено подниматься на колокольню, правда, только на Пасху. Они могут ударить в самый большой колокол, Благовест. До праздника еще далеко, но для меня сделали исключение.

Территория музея огромная, но заблудиться в ней трудно, потому как через территорию проложены деревянные настилы. Мощенная досками дорога привела меня в Мезенский сектор, который представляет северо-восток Архангельской области.

Экскурсовод рассказала, что в тех краях люди селились по обрывистым берегам рек. Вдоль этих берегов им приходилось строить подпорные стенки с настилом. Уже на них ставили амбары и бани. Крыши домов украшали резными коньками, считалось, что они отводят от домов несчастья.

Малые Карелы похожи на декорацию к русской народной сказке. Поэтому неудивительно, что сюда приезжают на выходные архангелогородцы.
От Малых Карел всего 20 километров до Архангельска, столицы русского Севера.

Живет в Архангельске около 300 тысяч жителей. Немного для города, который растянулся вдоль Северной Двины на 40 километров.
До XVII века Архангельск был сплошь деревянным. Деревянных домов и сейчас не мало. Они есть даже в самом центре города, на улице Чумбарова-Лучинского, Чумбаровке.

Но есть здесь и свой небоскреб, 24-этажное здание. К нему ведет улица Чумбарова-Лучинского — местный Арбат. Она застроена деревянными домами, их не сносят, более того, новые строят из дерева, в том же стиле.
Из дерева в городе не только дома, но и тротуары.

У деревянных тротуаров практическое назначение. Они закрывают водоотводные траншеи, в которых скапливается вода, ведь Архангельск — город на болоте. Если поднять одну секцию, там будет яма глубиной метр и длиной метров 150.

Первым каменным зданием в Архангельске стал Гостиный двор — комплекс зданий вдоль набережной, построенный в 1668 году.

Совсем недавно в Гостином дворе работал магазин, где можно было купить продукцию Архангельского водорослевого комбината. Магазина и след простыл, так что за водорослями я отправился прямо к производителю.

Водоросли добывают в теплое время года в районе Соловецкого архипелага. Сушат их и доставляют на комбинат. Раньше водоросли на ровных участках дна Белого моря добывали с помощью разного рода драг. Драгу цепляли к кораблю, опускали на дно, корабль шел, тащил за собой драгу, а та собирала водоросли. Такой способ добычи наносил непоправимый ущерб грунту — там, где проходила драга, водоросли больше не росли.

Поэтому в Белом море от такого способа добычи отказались и вернулись к старому, экологически безопасному. Собирают теперь водоросли инструментом, похожим на косу, к лезвию которой прикреплены длинные штыри. Косарь стоит в лодке и косит водоросли, не повреждая молодую поросль.

Из водорослей Белого моря делают медицинские препараты, пищевые продукты, парфюмерию и косметику. В комбинате по переработке стоит концентрированный запах водорослей. Должен сказать, аромат так себе… Немного привыкнув к запаху, я решил попробовать их на вкус: они немного солоноваты, а когда их разжевываешь, во рту становится вязко из-за того, что водоросли богаты клетчаткой, минеральными веществами, полисахаридами, даже витамины в них есть.

Переработка сырья начинается с измельчения и сушки в печах. Далее водоросли проходят сложную химическую обработку. На последней стадии сырье попадает в автоклавы, к водорослям добавляют спирт. Далее работают с обогащенным раствором и массой, что остается от реакции. Комбинатов, вроде этого, в России, к сожалению, немного.

Есть в Архангельске и другое уникальное предприятие — «Беломорские узоры», где сохраняются и развиваются народные ремесла.

Коллектив «Беломорских узоров» преимущественно женский. Мужчины работают в основном с деревом — режут утварь и знаменитых щепных птиц.

В Поморье их делают издавна, и хочется верить, что будут делать еще долго-долго. Для меня эта птица — ярчайший символ Севера.

Крылья вырезают из одного бруска, хвост с туловищем — из другого по намеченным контурам. Потом заготовку расщепляют на перья. Толщина пера не должна превышать 1,5 миллиметра. Чем оно тоньше, тем ажурней получается изделие. Следующий этап называется «распусканием перьев». На одну птицу у резчика уходит примерно час. Глядя на руки мастера, кажется, что делать их совсем просто, а сам попробуй — не получится.

Поморы резали птиц еще с языческих времен, и вешали их в красном углу избы над самоваром, теплый дым поднимался, вверх раскручивая птицу. Особо суеверные считали ее оберегом, она висела в избе целый год, собирая весь негатив, а в конце года ее сжигали, хотя как можно сжечь такую красоту? В доме у каждого такая должна быть обязательно.

Щепная птица из Архангельска — символ русского Севера. А вот символ самого Архангельска — клуб «Водник», лидер российского хоккея с мячом.

Хоккеем в Архангельске болеют все — и взрослые и дети. Теоретическая подготовка команды начинается еще в раздевалке. После теории — тренировка на льду. Хоккейное поле чуть-чуть меньше футбольного. Не случайно этот вид спорта называют «зимним футболом».

Зеленый и желтый — цвета «Водника» — самые популярные в Архангельске. Это сочетание появилось в 90-х годах, когда, собственно, и началось восхождение клуба на мировую вершину. Под формой щитки: на коленях, плечах и ключицах, а так же шлем и перчатки. Больше всего меня удивили коньки — они, как в детстве, — без задников.

Один из титулованных шведских игроков как-то заметил, что хоккей с шайбой — это тяжелый рок, а хоккей с мячом — балет. Но все же к футболу этот вид спорта ближе, чем к балету. Как и в футболе, здесь пробивают пенальти, правда не с 11, а с 12 метров… За нарушение правил судья может влепить желтую карточку… Игра делится на два тайма по 45 минут, бывает и добавочное время…

Раньше хоккеисты гоняли плетеный мяч, оранжевый, сейчас розово-малиновый из пластика. Внутри — пробковое ядро. Мяч рассчитан на 180 мин. игрового времени команд мастеров. Он прорезинен. Сделать его полностью резиновым нельзя, отскок будет другой, соответственно и игра изменится.

«Водник» — действующий чемпион страны. В этом году ему непросто — клубу урезали финансирование и часть опытных игроков ушла в другие команды. Но, по-моему, перспективы у «Водника» очень неплохие. Играют они здорово.

Когда-то земли Поморья были первыми среди земель Русского Севера. С появлением Петербурга край свое значение несколько потерял, но думаю, что у Архангельска и области все еще впереди. Для развития этого <