Кто именно скрывается под личиной Змия?
Под общим понятием «Змий», как мы видели выше, скрывается представление славян 3 – 2 тыс. до н.э. о враждебных своих южных соседях кочевого образа жизни.
Следует заметить, что сумма кочевых народов поименована или, лучше сказать, олицетворена одним, единым, моноперсонажем – Змием. Борец с этим врагом – тоже моноперсонаж Сварог. Проанализировав достаточно большое количество мифов, сказок, былин, мы органично и обязательно придём к выводу: личностный мифологический славянский персонаж – это есть персонификация некоторого народа. И если Сварог, олицетворяющий племена славян тех времён, имеет божественную субстанцию (ипостась). То и Змий должен быть того же «материала». Божественность субстанций – Сварог, Змий и другие боги, существа – заключается в олицетворении ими крупных организмов, сотканных из человеческих тел, душ, стремлений, планов, взаимоотношений, позывов, дел, творений. Именно в этом заключается понятие «божественность», применяемое в славянстве в качестве эпитета к тому или иному персонажу. Кстати, этот же подход позднее заимствовало у славян и иудохристианство. Ангелы, демоны, сыны божьи, девы непорочные, воскресения христовы (взамен славянского Митры) – всё это, ранее созданное славянами, естественным образом нашло своё применение в плагиатирующем христианстве. А как иначе? Создать альтернативные философские категории чрезвычайно трудно, и для этого нужны высочайший народный интеллект и обобщённый опыт. У получивших иудаизм кочевников и у развивающих христианство рабов таковых инструментов не было.
Один из вариантов основного общеиндоевропейского мифа (мифа – общего для всей индоевропейской-арийской-славянской общности) описывает поединок между громовержцем и его противником. В индийской версии из-за того, что последний запрудил воды реки, чем вызвал угрозу плодородию и жизни. Само имя древнеиндийского чудовища Вритры (ср. русск. врата, ворота) означает «затор», «запруда», «преграда». Индра «убил дракона, он просверлил отверстия для рек, он рассек чресла гор», и теперь «как мычащие коровы, спеша, прямо к морю сбегают воды» (РВ I 32, 1 – 2). Имя матери Вритры Дану означает поток, воду – тот же корень, что и в названиях рек Дон, Днепр, Дунай и т.п. В легендах, относящихся к Днепру, сочетается два слоя: миф о небесном происхождении Днепра и одна из версий основного мифа, согласно которой божий коваль гнал запряжённого в плуг змия вплоть до Чёрного моря [1087, 1485-1488]. «Отсюда – Змиевы валы (сам корень слова «вал» неотделим от имени противника громовержца – Волос/Велес…)» [74].
Таким образом, сказочным Змием является один из древних и особо почитаемых славянских богов – Велес (олицетворяющий собой в данном случае кочевнические племена южных соседей славян).
4.5.1.3. Велес = Господь
«Волос или Велес – древнеславянское божество. Афанасьев считает его божеством туч, облаков, небесных стад, а затем и земных стад. Принятие христианства не помешало народу удержать понятие об особенном покровителе рогатого скота, но имя его заменилось теперь именами Иисуса Христа, Ильи, Николы и, наконец, Власия. Буслаев в своих «Очерках» говорит, что общеславянской эпохой была эпоха Сварога, а затем следует заключительная, чисто русская, эпоха Перуна и Велеса. Существуют однако, факты, противоречащие категоричности этого утверждения: так, Афанасьев приводит, что в Боснии существует гора Велес; у чехов известна пословица: «zaletet' nekarn za more k Velesu», а в одной словацкой колядке, записанной у Сахарова (I. 24), слово велес употреблено в значении пастуха, а именно: «пасли овцы велесы при бетлемском шаласе» [78, ст. Волос].
Общеславянское значение Велеса подтверждает также: «ирландское обозначение поэта – fili – восходит к индоевропейскому корню *vel-, обозначающему одновременно смерть, царство мёртвых, богатство, власть. К тому же корню восходит славянский Велес» [74, ст. Поэт]. Вала (др.-инд. Valá, буквально «охватывающий», «скрывающий»), в ведийской мифологии имя демона – параллели славянского Велеса, а также и название (в которой он скрыл похищенных коров) пещеры [1495, v. 19, p. 320 – 29; 1486, с. 43 – 44, 66].
В славянской балтийской мифологии Велс (Виелона)
«бог загробного мира и скота. Польский автор 16 в. Я. Ласицкий упоминает Виелону (Vielona) как бога душ, которому приносят жертвы, чтобы он охранял («пас») души умерших. Велс входил в схему основного мифа восточнобалтийской традиции как противник громовержца Перкунаса и обладатель похищенного скота. Наиболее надёжные мифологические соответствия образу Велсу – славянский Велес (св. Власий), древнеиндийские Вала, Вритра – противники громовержца – и др.» [74, ст. Велс].
В 17 в. Г. Стендер сообщает о Велсе (Wels) – боге мёртвых, которому были посвящены дни мёртвых (Welli; ср. литов. vèlé, «душа», velés, «тени усопших», слова того же корня, что и Велс, Велес). По сообщению автора 17 в. Эйнхорна, Велсу-Велесу был посвящён месяц октябрь – Wälla-Mänes (ср. латыш. Велю мате, «мать мёртвых», их заступницу). В ритуале литовского праздника скерстувес Велсу-Велесу совершалось заклание свиньи и произносилось приглашение прийти за стол с мёртвыми. Достоверность этого свидетельства подтверждается сведениями об обряде кормления мёртвых в день поминовения усопших – литов. vélínées, veliaï; латыш. Velu laiks, «время Велса». На том же празднике сжигались кости животных. У восточных славян этому соответствовал обряд сжигания «коровьей смерти» в день Велеса (св. Власия). В балтийской традиции существуют особые приметы и поверья о так называемой «мёртвой кости»: латыш. vela kauls, литов. navíkaulis, ср. рус. навья косточка, хетт. uallaš haštai; само название и ритуальное использование этой кости связывают божество мёртвых, покойника и скот. Связь «скотьего бога» с царством мёртвых объясняется древним индоевропейским представлением о загробном мире как о пастбище (ср. др.-греч. название его – ’Ηλυσιος λειμων – Елисейские поля с тем же корнем *uel-, а также тохарск. A wäl, «умирать», walu и лувийск. ulant, «мёртвый») [1497, 1498].
В Древнем Двуречье, в Средней Азии 3 – 2-го тысячелетий до н.э., в древнеиранской и древнеиндийской, славянской традициях бык (вол) – прежде всего, образ лунного божества. В иранской мифологии месяц называется «имеющим семя быка». В Шумере и Аккаде бог луны Зуэн – ср. славянск. корова Земун («З» + moon-луна), мать Велеса (Вола).
В шумерской песне «Гильгамеш и Небесный бык» бык, спустившись с небес к Евфрату, выпивает реку. Гильгамеш побеждает быка (на шумерских печатях изображены эпизоды сражения героя с чудовищем – человекобыком); ср. убийство первобыка Ахриманом в иранской мифологии, критского Минотавра Тесеем в греческом мифе, встречу угаритского Баала (Балу) с существом, у которого «рога как у быков, и горбы, словно у буйволов» (русск. буйных волов). Подобные мифы были связаны с широко распространённым обрядом (также и в Средиземноморье) ритуального состязания с быком и принесения в жертву священного быка. Например, в греческих буфониях убивали быка, съевшего жертвенный хлеб, после чего устраивали обрядовый суд над виновниками убийства. Римляне приносили в жертву Юпитеру быка.
Глиняная модель храма, украшенного бычьими рогами, обнаружена в поселении славян трипольской культуры (2 – 1 тыс. до н.э.) у реки Рось, а также славян в культурах Балкан 5 – 4-го тысячелетий до н.э. и в Чатал-Хююке (7 – 5 тыс. до н.э.), в могильнике Синташта (южное Зауралье, около середины 2-го тысячелетия до н.э.), в котором обнаруживаются и другие черты, общие с индоевропейской мифологией. Что говорит о славянском (общеиндоевропейском) происхождении культа Быка-Вола-Велеса.
Как известно, около 3 – 2–го тыс. до н.э. индоевропейцы-арии пришли в долину Инда и принесли туда свою культуру (например, письмо санскрит) и религию (ведизм). «Особенно широкое распространение культ священного быка (буйвола (буйного вола-Велеса – авт.)) имел в древних цивилизациях долины Инда (3-е тысячелетие до н.э.), о чём позволяют судить печати из Мохенджо-Даро и Хараппы, а также шумерские сведения о людях из страны Мелухха (Индии)» [74, ст. Бык].
Из шумера, как утверждают исследователи иудаизма (см. гл. IX), культ быка был перенят и в иудаизм. Идол быка – золотой телец – был поставлен Аароном, братом Моисея (говорившего в это время с Ягве на Синайской горе). Народ «сказал ему: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами» [2; Исх. 32, 1]. Сооружение золотого тельца связывается в Ветхом завете также с царём Иеровоамом [2; 3 Цар. 12, 25 – 30; 4 Цар. 23, 15]. Что является отражением поклонения золотому тельцу как символу Ягве, распространённому в ряде районов. Ветхозаветные выражения «’abir ja’âkob» [2; Быт. 49, 24; Пс. 131, 2, 5] и «’abir jišrä’êl» [2; Исх. 1, 24] переводятся как «бык» Иакова (Израиля). Ритуальное принесение тельца-быка в жертву – когда Яхве «взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал пить сынам израилевым» [2; Исх. 32, 20] – как славяне сжигали коровью смерть, как греки съедали ритуального быка.
Далее рассмотрим некоторые тонкости, связывающие образ Велеса и Господа. Поскольку славянский бог Велес известным образом атрибутирован, разбирая все известные ипостаси Велеса как божества – носителя символизма, мифологичности, социальности, олицетворяемости и др., мы в результате придём к закономерному и вполне определённому однозначному выводу.
Имена Велеса-Господа
Сакрализация имён богов даёт нам не только препятствия к пониманию общечеловеческой мифологии, но заставляет нас в поисках истины приходить к этому пониманию: живая суть не может иметь секретов.