Канд. ист. наук а. в. кашкин
Д. ист. наук Т. А. ПУШКИНА
[4]
ГРИГОРЬЕВ А. В.
СЛАВЯНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ВОДОРАЗДЕЛА ОКИ И ДОНА В КОНЦЕ I - НАЧАЛЕ II ТЫС. Н. Э.
Тула
ЗАО «Репроникс»
ББК63.4 Г 83
На первой странице обложки: уникальная находка — бронзовая двухскорлупная ажурная овальная фибула. Она имеет скандинавское происхождение и датируется первой половиной X в. Фибула была найдена вместе с предметами славянского, скандинавского мира и арабскими монетами в низовьях р. Упы. Аналогичные фибулы имеют распространение на дружинных памятниках X в. и, в частности, широко известном Гнездовском археологическом комплексе под Смоленском.
Григорьев А. В.
г 83 Славянское население водораздела Оки и Дона в кон-
це I — начале II тыс. н. э.— Тула: Гос. музей-заповедник «Куликово поле»,— 2005, 207 с, ил. ISBN 5-85377-073-Х
Монография посвящена малоизученному до недавнего времени периоду тульской истории, а именно раннеславянскому этапу заселения междуречья Оки и Дона (конец I — начало II тысячелетия н. э.). Это было время складывания и развития крупного племенного объединения вятичей, когда тульская земля впервые попадает на страницы русских летописей, а вятичи играли важную политическую роль в отношениях с Киевской Русью и Хазарским каганатом. На страницах издания впервые публикуются интереснейшие результаты последних археологических исследований раннеславянских памятников тульской территории. В условиях недостатка письменных источников итоги этих научных работ открывают новые страницы сложной и драматической истории наших далеких предков.
Для преподавателей и студентов вузов, историков, археологов, краеведов.
ББК 63.4
ISBN 5-85377-073-Х© Государственный военно-исторический
и природный музей-заповедник «Куликово поле», 2005 © Григорьев А. В., 2005
[5]
Введение
История восточнославянских племен периода начала формирования древнерусского государства отражена в письменных источниках крайне неполно и противоречиво. Воссоздать на основе этих материалов достоверную картину жизни и развития как всего славянского населения, так и отдельных его групп не представляется возможным. Поэтому особое значение приобретает использование данных иных исторических дисциплин, прежде всего археологии. Ее развитие на протяжении XIX—XX вв. привело к тому, что археологический материал превратился из преимущественно иллюстративного в основной, а порой и в единственный источник для решения ряда важнейших исторических вопросов.
Одна из тенденций, проявившаяся по мере расширения фактической базы славянской археологии,— уменьшение территорий, на материалах которых стало возможным делать те или иные исторические выводы. Так, вслед за обобщающими работами, посвященными всей территории Древней Руси [Третьяков П. Н., 1953; Ляпушкин И. И., 1968; Рыбаков Б. А., 1982; Седов В. В., 1982; Толочко П. П., 1987 и т. д.] и отдельным славянским объединениям [Ляпушкин И. И., 1961; Никольская Т. Н., 1981; Сухобоков О. В., 1975, 1992; Москаленко А. Н., 1981; Вин-ников А. 3., 1995; Григорьев А. В., 2000 и т. д.], появляется все больше исследований, предмет которых — славянское население небольших регионов [Русанова И. П., 1973; Узянов А. А., 1985, 1993; Григорьев А. В., 1988; Куриленко В. Е., 1990; Приймак В. В., 1994; Моргунов Ю. Ю., 1996 и т. д.]. Очевидно, что в итоге подобная конкретизация может привести к уточнению, а в ряде случаев — к полному пересмотру многих из устоявшихся взглядов на вопросы становления Русского государства.
Предлагаемая работа посвящена небольшому региону земли вятичей и должна послужить лучшему пониманию истории этого крупного объединения восточных славян. Выбор в качестве предмета изучения территории бассейна р. Упа обусловлен несколькими причинами. С одной стороны, эта небольшая река, протекающая по территории всего одной области (протяженность 345 км, площадь бассейна 9510 кв. км), объединяет в единую систему реки Ока и Дон. Правый приток р. Упа, р. Шат, и р. Дон имели своим истоком Иван-озеро (ныне поглощенное Шатским водохранилищем). Эта особенность неоднократно отмечалась средневековыми авторами [Герберштейн С, 1988. С. 137; Книга Большому чертежу, 1950. С. 78]. Вероятность существования в древ-
[6]
ности водного пути по р. Упа весьма высока [Загоскин Н. П., 1910. С. 220]. В пользу этого предположения говорит не только нахождение региона между территориями, занятыми в интересующее нас время славянским населением Подонья и верхнеокскими вятичами, но и концентрация в бассейне р. Упа и прилегающих районов Поочья кладов, содержащих куфические монеты [Черепнин А. И., 1892. С. 12].
В то же время уровень изученности региона, вплоть до последних лет, оставался крайне низким. В обобщающей работе Т. Н. Никольской, посвященной земле вятичей, по р. Упа указаны лишь два памятника раннего (VIII—X вв.) периода: это городище у с. Супруты и расположенные поблизости курганы у д. Тризново [Никольская Т. Н., 1981. С. 25. Рис. 2]. Следует отметить, что к моменту написания указанной работы были известны также городища у д. Снедка, Щепилово, Тимофеевка, Торхово и ряд других [Ляпушкин И. И., 1968. С. 77; Никольская Т. Н., 1959. С. 147], однако данные о них не были достаточно широко освещены в литературе. Некоторые из поселений имели иную, не славянскую, культурную интерпретацию. Так, в материалах селища, примыкающего к городищу у д. Торхово, не фиксировались находки, относящиеся к славянскому периоду [Изюмова С. А., 1953. С. 70; Миронова В. Г., 1978. С. 74], к мощинской и древнерусской культурам относились находки с городища и селища Кетри [Изюмова С. А., 1953. С. 75]. Словом, специальных работ, посвященных славянскому населению р. Упа, в настоящее время не существует.
Таким образом, интересное географическое положение региона и почти полное отсутствие данных о расположенных в нем памятниках славянской поры делают предлагаемую работу весьма актуальной.
История археологического изучения Тульской области достаточно полно освещена во введении к 1-й части «Археологической карты России» [1999. С. 13—20]. Поэтому коснемся лишь истории изучения памятников славянского периода. Начало работ в этом направлении, как и на сопредельных территориях, относится к XIX в. В то время основное внимание исследователей было сосредоточено на выявлении и первичной фиксации памятников различных эпох. Для славянского периода в первую очередь отмечались памятники, имевшие яркие внешние признаки, т. е. городища и курганы. Так, в 1851 г. упоминаются городища у с. Лобынское и д. Торхово [Сахаров И. П., 1851. С. 17, 18]. К кон. XIX в. уже были учтены почти все городища, так или иначе связанные со славянским населением. Это городища Кетри, Свисталовка, Супруты, Тимофеевка, Торхово [Поляков И. С, 1880. С. 1—8; Борисов В. М., 1879. С. 240—245; Горожанский Н. Н., 1884; Троицкий Н. И., 1904. С. 3—8]. На территории Верхнего Поочья, непосредственно прилегающей к изучаемому региону, в это время проводятся первые раскопки городищ, селищ и курганов [Теплов Н. В., 1899. С. 15—20; Город-цов В. А., 1900. С. 1—24; 1905. С. 521, 527; Булычев Н. И., 1899. С. 7— 12 и т. д.]. Начальный этап изучения территории можно продлить вплоть до Второй мировой войны. Так, в 20—30-е гг. проводится более полное обследование уже известных памятников, а также выявляются новые. Наиболее активно эту работу ведут М. А. Дружинин и Г. А. Доррер [Арх. ИИМК, ф, 2, 1936, № 249; ф. 35, 1938, № 33; 1939, № 34]. Ими были найдены и первично изучены городища у д. Снедка, Слободка [Арх. ИИМК, ф. 35, 1939, № 34] и курганы уд. Тризново.
Значительная активизация работ по славянской проблематике в Тульской области и, в частности, по р. Упа связана с деятельностью С. А. Изюмовой. В ходе планомерных многолетних работ исследователем были осмотрены все известные на тот момент памятники [Изюмова С. А., 1953; Арх. ИА РАН, Р-1: №№ 609, 761, 840, 1009], при этом на
[7]
городищах у д. Щепилово и Снедка исследовались валы и отчасти площадки городищ [Арх. ИА РАН. Р-1: №№ 761, 840, 1009. Л. 5, 6]. Были произведены раскопки двух сохранившихся курганов у д. Тризново [Изюмова С. А., 1961. С. 252—258], а также проведены крупные стационарные исследования на Супрутском городище. К сожалению, материалы Супрутского городища, раскопки которого велись в течение 1955, 1956, 1967, 1969—73 и 1976 гг., были опубликованы лишь отрывочно и в настоящее время не могут быть использованы в полной мере. В еще большей степени сказанное относится к городищу у д. Щепилово (см. Каталог памятников).
В конце 60-х гг. XX в. начинаются работы в зоне затопления проектируемого Верхнеупинского водохранилища. В это время проводятся достаточно полные разведки по верхнему течению р. Упа и по р. Уперта. В ходе последних было найдено множество открытых поселений различных эпох, в том числе и славянского периода. Грубая лепная керамика славянского облика была выявлена на поселениях Бутырки и Чифировка, на двух поселениях у д. Уткино [Арх. ИА РАН. Р-1: № 4056]. Позже в рамках того же проекта на поселениях Свисталовка и Утки-но-1 М. Е. Смирновой были произведены охранные раскопки [Арх. ИА РАН. Р-1: №№ 13613, 15436].
С началом работы над составлением «Свода памятников истории и культуры Тульской области» интерес к региону вновь активизировался [Миронова В. Г., 1978. С. 74; 1979. С. 73—74; 1980. С. 64; Патрик Г. К., 1983. С. 75—76; 1985. С. 74—75]. Сотрудниками Института археологии В. Г. Мироновой и Г. К. Патрик было обследовано большинство известных ранее памятников. При этом в процессе их паспортизации были сняты качественные инструментальные планы и дано по возможности полное описание собранного материала. Кроме того, в ходе разведок были выявлены и зафиксированы десятки новых памятников различных эпох. Однако среди вновь открытых практически отсутствовали памятники кон. I тыс. н. э.
Качественные изменения наших представлений о славянских памятниках региона произошли за последнее десятилетие в результате деятельности тульских археологов. Силами областного управления охраны памятников истории и культуры, Тульской археологической экспедиции и экспедиции Тульского областного краеведческого музея было начато и продолжается по сей день сплошное обследование территории области, в том числе и по р. Упа. В результате к настоящему времени уже выявлено более 20-ти ранее не известных памятников интересующего нас времени, прежде всего открытых поселений [Арх. ИА РАН. Р-1: №№ 15612, 16550, 18348, 20271; Шебанин Г. А. Арх. ИА РАН. 1999; Воронцова. М. Арх. ИАРАН. Р-1, 2000; Фомин К. Н. Арх. ИАРАН. Р-1. 2000]. Кроме того, весьма активно ведутся стационарные исследования. Так, новые раскопки на Супрутском городище позволили несколько уточнить характер этого уникального памятника [Шеков А. В., 1996. С. 201; Григорьев А. В., Узянов А. А., Шеков А. В., 1996. С. 67—69; Григорьев А. В., 2001. С. 77; 2002. С. 138, 139], исследования городища у д. Тимофеевка выявили некоторые черты позднеславянских памятников региона [Шеков А. В., 1996. С. 202; Григорьев А. В., Шеков А. В., 1998. С. 19—21; Григорьев А. В., 2000. С. 92, 93; 2001. С. 76, 77]. В результате раскопок на «заречном» участке селища уд. Торхово были обнаружены яркие следы поселения кон. I тыс. н. э., ранее здесь не фиксировавшиеся [Гриценко В. П., 1997. С. 101; Григорьев А. В., 2000а. С. 91, 92; 2001. С. 76]. В последние годы Г. А. Шебаниным проводятся раскопки на поселении у д. Слободка на р. Шат, А. М. Ворон
[8]
цовым исследуется городище у с. Щепилово [АКР. Тульская обл. Ч. 2. С. 133, 134. № 1304; Воронцов А. М., 2003. С. 104].
Результаты многолетних исследований на территории Тульской области нашли отражение в вышедших недавно томах «Археологической карты России» [АКР. Тульская обл. Ч. 1, 2]. В этом издании учтены практически все памятники, материалы которых используются в предлагаемой работе. Однако в силу специфики «Археологической карты» сведения о памятниках приведены в ней в сжатом виде и не всегда достаточны для более детального исследования. Характеристики многих объектов даны по материалам отчетов и предварительных публикаций и часто повторяют неточности, содержащиеся в первоисточниках. К примеру, в ряде отчетов раннекруговая керамика обозначена как «лепная с примесью песка», памятники, датированные 2-й пол. I тыс. н. э., в реальности могут быть отнесены к двум различным культурам — мо-щинской или роменской и т. д. С учетом вышесказанного в работе приводится свой «Каталог памятников», по возможности исправленный и дополненный.
Потенциал неоткрытых памятников довольно велик. Здесь и памятники, расположенные в еще не охваченных сплошными разведками районах, прежде всего по притокам р. Упа, а также ряд поселений и курганов, культурная интерпретация которых неизвестна либо ошибочна. Многие материалы, полученные в ходе разведок, определены авторами в самых широких хронологических рамках как относящиеся к раннему железному веку или I тыс. н. э. в целом. Подобная дискретность объясняется чаще всего малочисленностью и невыразительностью подъемного материала, а также недостаточной осведомленностью авторов в области материалов указанного периода. Продолжение работ по выявлению новых памятников, равно как и проверка объектов с сомнительной культурно-хронологической интерпретацией, может значительно расширить фактическую основу исследования.
На сегодня в распоряжении автора имеется небольшой, но все же достаточно представительный материал, который позволяет, пусть в самых общих чертах, реконструировать основные события, происходившие в регионе на рубеже тысячелетий. Предлагаемая работа не претендует на полноту и окончательность выводов. Продолжающиеся полевые исследования могут внести в нее значительные коррективы. Поэтому задачей автора является лишь обобщение известных данных, введение в научный оборот новых материалов, а также прослеживание основных, наиболее очевидных тенденций в его развитии.
Подготовка настоящей работы была бы невозможна без помощи коллег из Тулы и Москвы, за что выражаю им свою глубокую благодарность. Прежде всего это касается права на использование неопубликованных материалов, любезно предоставленных А. М. Воронцовым, В. П. Гриценко, Ю. Г. Екимовым, Р. В. Кляниным, М. Е. Смирновой, Г. А. Шебаниным и А. В. Шековым. Определение куфических монет, найденных за последние годы в регионе, а также хранящихся в фондах ТОКМ, было произведено старшим научным сотрудником ГИМ А. В. Фоминым. Значительная часть иллюстраций, используемых в работе, выполнена М. А. Воронцовой.
[9]
ГЛАВА 1
Предварительная периодизация
Летописная история земли вятичей насчитывает более двух столетий. Можно предположить, что материальная культура одного из ее регионов не была статична на протяжении столь длительного времени. Чтобы понять, какие изменения происходили в отдельных ее составляющих, необходимо найти черты, характерные для разных периодов развития культуры. В настоящее время какой-либо дробной периодизации памятников ранних вятичей, как и территориально близких славян Подонья, не существует. В научной литературе утвердилось деление известных вятичских поселений на «ранние» и «поздние» (с несколько различной абсолютной датировкой) по наличию или отсутствию раннекруговой керамики. Более дробная периодизация создана для родственной культуры Днепровского Левобережья [Григорьев А. В., 2000], однако удаленность этой территории, равно как и несколько иные направления исторического развития, не позволяют полностью перенести принятые там критерии на земли бассейна р. Упа.
На начальном этапе исследования попытаемся определить самые общие изменения, происходившие в характере памятников региона в кон. I — нач. II тыс. н. э. Учитывая степень изученности поселений[1], большинство которых известно лишь по данным разведок, основой для построения предварительной хронологической шкалы может служить прежде всего состав керамического комплекса памятников. В нем отчетливо выделяются четыре основные группы сосудов, принадлежность к которым может быть установлена даже по отдельным фрагментам.
|
[10]
К первой группе относятся сосуды, выполненные без применения круга из теста с крупными примесями шамота, органики, редко — дресвы. Стенки сосудов толщиной ок. 1 см имеют бугристую поверхность, обжиг низкотемпературный, вероятно, печной. По формам горшки близки сосудам, характерным для памятников роменского типа Днепровского Левобережья и Верхнего Подонья. Часть сосудов была орнаментирована по краю венчика и по плечикам отпечатками веревочного штампа или пальцевыми вдавлениями.
Сосуды второй группы по основным своим характеристикам близки и, несомненно, родственны описанным выше. Их главным отличием является то, что горшки, сформованные методами ручной лепки, впоследствии обрабатывались на медленно вращающемся круге, что соответствует РФК — 1, 2, по А. А. Бобринскому [Бобринский А. А., 1978. С. 42—44]. Применение круга обусловило использование несколько менее крупных отощителей и широкое распространение линейного и волнистого орнаментов.
К третьей группе отнесены фрагменты сосудов, изготовленных из плотной глины с примесями песка на ручном гончарном круге. Они имеют более сильный обжиг, чем сосуды первых двух групп. Поверхность черепка часто залощена или покрыта орнаментом в виде сетки из пролощенных линий. Реже встречается качественный волнистый орнамент. По своему облику эти сосуды близки керамике салтовской культуры.
Последняя, четвертая, группа представлена фрагментами круговых сосудов древнерусского типа. От более поздней керамики (XII—XIV вв.) она отличается только по приемам оформления края венчика.
Соотношение керамики указанных групп в комплексах различных памятников неодинаково, что может свидетельствовать об их разновременности. В то же время необходимо учитывать различия в степени изученности памятников региона. Все поселения могут быть условно разделены по уровню исследованности на четыре категории (рис. 1).
К первой принадлежат памятники, на территории которых производились раскопки значительной площади. Коллекции, полученные с этих поселений, содержат не только большое количество керамического материала, но и множество других находок, позволяющих довольно точно определить время функционирования памятника. Высокая степень изученности (от 2 до 20 % всей площади) делает возможным вполне достоверно определить такие важные черты материальной культуры, как типы жилых и хозяйственных сооружений, принципы внутренней планировки, проследить стратиграфическую связь комплексов. К этой категории в настоящее время могут быть отнесены поселения у с. Супруты, д. Торхо-во, Уткино и городище у д. Тимофеевка, на которых исследованная площадь составляет от 500 до более чем 2500 кв. м.
Вторая категория памятников представлена поселениями, на которых также производились раскопки, но материалы последних по той или иной причине могут быть использованы не в полной мере. Так, на Щепиловском городище С. А. Изюмовой в 1952—1953 гг.
[11]
[12]
было вскрыто 356 кв. м, что составляет 18 % площади этого небольшого памятника. Однако уровень фиксации материала и объектов был столь невысок, что понять на основе научных отчетов, какие из комплексов относились к славянскому периоду жизни поселения, а какие — к более раннему мощинскому, не представляется возможным. Кроме того, славянские культурные отложения залегали в верхней части достаточно мощного культурного слоя и в значительной мере были повреждены распашкой. Как показали исследования, проведенные на городище А. М. Воронцовым в 2002 г., к настоящему времени верхний славянский слой уже полностью уничтожен. Отсутствие привязки керамического и вещевого материала к каким бы то ни было слоям и комплексам вынуждают использовать его лишь как представительную коллекцию из культурного слоя в целом. Свисталовское городище, где в 1990 г. было вскрыто 132 кв. м [Арх. ИА РАН. Р-1: № 15436], содержало преимущественно более поздний древнерусский материал. Четко выраженных комплексов славянского периода здесь не выявлено, поэтому лепной керамический материал также может рассматриваться лишь обобщенно. К этой же категории, но по совершенно иным причинам, может быть отнесено крупное поселение 1 уд. Слободка на р. Шат. Раскопки этого памятника начались в 1999 г. и носили охранный характер [Шебанин Г. А. Арх. ИА РАН. Р-1, 1999. Л. 7, 8]. Поэтому в первую очередь исследовался окраинный участок селища, активно разрушаемый оврагом. Зафиксированное здесь скопление зерновых ям представляет несомненный интерес, но не может достаточно полно характеризовать поселение в целом. Работы на селище продолжаются, и можно надеяться на то, что вскоре оно станет одним из наиболее полно изученных памятников региона.
Две последние категории, к которым относится большинство известных памятников, представлены поселениями, изученными только в процессе разведок. Керамика на них получена в ходе сборов подъемного материала и отчасти шурфовки. Коллекции с этих памятников также неоднородны по своей представительности. На части поселений (категория III) керамика изучаемого периода представлена в значительном количестве — от 40 до 100 фрагментов. Кроме того, в подъемном материале некоторых из них имеются хорошо датируемые находки. Другая часть памятников (категория IV) была отнесена к славянскому времени на основании небольшого количества фрагментов керамики. В дальнейшей работе подобные объекты могут учитываться лишь с большой осторожностью.
В качестве эталонных памятников для характеристики керамического комплекса могут использоваться поселения первой и отчасти второй категории изученности — т. е. всего семь памятников. Как видно из таблицы 1, керамический набор этих поселений делится на три группы, причем «эталонные» памятники имеются лишь для первой и третьей.
Основу комплекса первой группы, к которой отнесены поселения у с. Супруты, д. Слободка, Торхово и Уткино, составляла лепная керамика роменского типа (до 98 %). Кроме того, на указанных
[13]
памятниках в небольшом количестве встречался материал салто-идного облика. При том что в отдельных постройках его доля достигала 15 % (яма 33 поселения у д. Торхово), в целом в славянских слоях этих памятников она не превышала 2—3 %. Помимо керамики, в материалах указанных поселений широко представлены изделия из металла несомненно салтовского производства.
Хорошо изученных памятников с керамическим комплексом второй группы не имеется, она выделена во многом гипотетически. В настоящее время известно более десяти поселений, подъемный материал с которых представлен только фрагментами грубых лепных сосудов. Видимо, если не все эти памятники, то часть из них действительно содержали исключительно лепную роменскую керамику без каких-либо заметных инородных включений. Несомненно, решение вопроса о существовании этой группы поселений будет возможно, лишь после раскопок соответствующих памятников, однако учитывать такую вероятность необходимо уже сейчас.
 |
[14]
Эталоном для третьей группы является городище у д. Тимофеевка. Здесь основу керамического комплекса составляли фрагменты раннекруговых сосудов — 80,6 %. Древнерусская керамика представлена 12,7 % раннего материала, доля лепной не превышала 6,7 %. Исходя из общего хронологического соотношения салтовской и древнерусской культур, будет логичным предположить изменение керамического комплекса памятников региона от первой, далее «ранней» группы, к третьей — «поздней» (рис. 2).
При сопоставлении поселений, известных лишь по результатам разведок, с «эталонными» необходимо учитывать, в какой мере коллекции подъемного материала могут соответствовать реальному комплексу того или иного памятника. Так, на памятниках раннего периода определяющий их материал салтовского облика встречается в очень малом количестве. Поэтому отличить поселения первого, раннего, периода от памятников второго периода по немногочисленным фрагментам керамики из сборов крайне сложно. Если находки на поверхности селища салтовских вещей и керамики указывают на его существование в раннее время, то отсутствие такого материала еще не может однозначно говорить о более поздней дате памятника. Задача дифференциации объектов первого и второго хронологических периодов усложняется еще и тем, что фрагменты сосудов, выполненных по салтовской технологии, не всегда верно определялись авторами разведок. Часто такие фрагменты относились исследователями к материалам иных эпох, в частности к мощинской или древнерусской культурам. Например, в предварительных сборах с поселений Торхово и Уткино присутствие подобного материала отражено не было.
Косвенным признаком принадлежности памятника ко второму периоду может служить относительно высокая доля в комплексе фрагментов лепной керамики с характерным веревочным орнамен-
[15]
том. На памятниках раннего и позднего периодов количество фрагментов, украшенных подобным орнаментом, минимально[2]. Поэтому присутствие в малочисленном материале нескольких орнаментированных фрагментов уже с определенной долей вероятности может указывать на отношение памятника ко второму периоду.
Наиболее вероятно, что ко второму хронологическому периоду относятся селища 1 и 4 у пос. Майский, поселение 4 у д. Бати-щево, поселение 5 у д. Лужки и городище Снедка. Керамические коллекции, собранные на этих памятниках, насчитывают приблизительно по 50 фрагментов лепных сосудов, среди которых имеются орнаментированные по венчику и плечикам веревочным штампом. Еще несколько селищ отнесены ко второму периоду условно. Это поселение 5 у пос. Майский, вероятно, входившее в группу близких по времени памятников, располагавшихся в верховьях р. Троена (правый приток р. Солова, левого притока р. Упа), поселения у д. Озерки, Новоселки, Чифировка и др. Материал с этих поселений минимален и представлен мелкими фрагментами исключительно лепной славянской керамики.
Вероятно, к первому или второму периоду относятся памятники, открытые в 1969 г. Т. В. Равдиной по правому берегу Верхней Упы [Арх. ИА РАН. Р-1: № 4056. Л. 14—19]. Наиболее представительный материал — 60 фрагментов «грубой лепной с примесью шамота» керамики — получен с поселения у д. Бутырки. Здесь же была найдена бронзовая трапециевидная подвеска, являющаяся характерной находкой не только для позднемощинского времени (материалы этого типа также присутствовали на памятнике), но и для славянских памятников раннего периода.
Поселения позднего, третьего, периода хорошо вычленяются по наличию раннекруговой керамики. Полное совпадение керамического комплекса из сборов с материалом «эталонного» городища Тимофеевка наблюдается лишь на расположенных в непосредственной близости поселениях Тимофеевка-1 и 3. На других памятниках, отнесенных к позднему времени, некоторые группы керамики, характерные для Тимофеевки, отсутствовали. Так, на них не представлена ранняя древнерусская керамика. Фрагменты лепных сосудов зафиксированы лишь на двух поселениях — Лужное-8 и Лужки-1.
Отсутствие полного совпадения материалов большинства памятников с эталонным керамическим комплексом во многом объясняется представительностью коллекций. Так, древнерусская керамика, составлявшая на Тимофеевском городище всего 12,7 %, вполне может отсутствовать в составе материала небольших поверхностных сборов. Указанный процент приобретает статистическую достоверность лишь при выборке, превышающей 27 фрагментов, при меньшей пределы доверительных интервалов имеют отрицательное значение. Материал большей части памятников представлен менее чем 20 фрагментами. Кроме того, следует от-
[16]
метить, что расчет процента древнерусской керамики на городище Тимофеевка производился по составу закрытых комплексов и непотревоженного слоя и позволял учитывать все древнерусские фрагменты: донца, стенки и венчики. На большинстве памятников, известных только по подъемному материалу, присутствуют отложения относительно позднего времени — XII—XIV вв. Поэтому древнерусская керамика ранних типов (XI в.) здесь может быть выделена только по приемам оформления края венчиков. Несомненно, вероятность присутствия подобных венчиков в коллекции, представленной всего несколькими фрагментами, крайне невелика.
Еще меньшая доля в составе керамического комплекса Тимофеевки приходилась на фрагменты лепных сосудов (всего 6,7 %). Минимальная выборка, при которой в материале памятника должна присутствовать такая керамика, составляет 54 фрагмента. Ни на одном из памятников позднего периода, кроме отмеченных ранее поселений 1 и 3 у д. Тимофеевка, такого количества славянского материала собрано не было. Как следствие, на большинстве из них лепная керамика не фиксируется.
В связи со сказанным выше особое значение приобретают материалы, полученные с поселения 1 у д. Лужки и поселения 8 у д. Лужное. Несмотря на небольшую выборку, на этих поселениях хорошо представлена лепная керамика, в том числе и фрагментами, украшенными веревочным штампом, крайне редким на «эталонном» памятнике. Кроме того, в собранном здесь подъемном материале не было керамики позднейших эпох, что позволяет более уверенно говорить об отсутствии фрагментов круговых древнерусских сосудов. Если для поселения Лужки-1 это может объясняться недостаточностью выборки (18 фрагментов), то более представительный материал с поселения Лужное-8 (32 фрагмента) скорее всего говорит о незначительной доле или полном отсутствии древнерусской керамики в комплексе памятника. Близость керамического набора указанных поселений с набором, характерным для второго хронологического периода, дает возможность предположить, что эти памятники существовали несколько ранее Тимофеевского городища и относятся к начальному этапу позднего периода.
Таким образом, на основании коллекций подъемного материала можно с той или иной степенью достоверности разделить известные славянские памятники бассейна р. Упа на три основных хронологических периода и наметить более дробное деление последнего, позднего, периода (табл. 1). Полученная предварительная периодизация пригодна лишь при изучении самых общих вопросов истории славянского заселения региона, таких как общая география поселений различных периодов, их топография, размеры, укрепленный или открытый характер. Для работы с отдельными составляющими материальной культуры (жилыми и хозяйственными постройками, вещевым и керамическим инвентарем), несомненно, требуется более дробная и надежная периодизация. Ее основой могут стать данные стратиграфии наиболее исследованных памятников.
К сожалению, на сегодня в ходе раскопок не изучено ни одного памятника, время существования которого выходило бы за
[17]
рамки одного периода. Стратиграфическая информация, полученная внутри периодов, также неравнозначна. Так, на Тимофеевском городище какие-либо основания для внутренней периодизации отсутствуют. На раскопах в северо-западной части его площадки культурный слой был полностью уничтожен распашкой, а ямы и постройки располагались необычайно свободно и не образовывали «стратиграфических узлов». На восточном склоне, на участке оптимальной сохранности, нижний, славянский, слой имел мощность всего до 0,20 м. Он хорошо отличался от слоя XIV — нач. XVI вв., но не делился на узкохронологические прослойки. Характер памятника — малая плотность застройки, один этап возведения укреплений, небольшая толщина культурного слоя — указывает на непродолжительность его функционирования.
Поселение раннего периода, городище у д. Щепилово, возможно, содержит интересную стратиграфическую информацию. В процессе раскопок, произведенных С. А. Изюмовой в 1952— 1953 гг. на памятнике, было отмечено, что общая мощность культурного слоя достигает 1,37—2,40 м [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Л. 10]. Автором были выделены два горизонта, отличающиеся как по структуре грунта, так и по материалу. Мощность верхнего, содержавшего славянскую керамику, достигала 1,10 м. В отчете указано, что в нем «иногда встречаются отдельные включения песка, попавшего, вероятно, во время весеннего половодья» [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Л. 9]. Подобная ситуация могла стать прекрасной основой для стратиграфического членения материала, однако этого сделано не было. Не получили должного научного освещения и случаи прямого взаимного перекрытия комплексов [Арх. ИА РАН. Р-1: № 761. Чертеж 3]. Таким образом, материалы этого памятника на текущий момент остаются непригодными для построения внутренней периодизации.
Стратиграфические связи можно отчасти проследить лишь на трех памятниках, относящихся к раннему времени, что еще более усиливает неравномерность в фактической базе для изучения поселений различных периодов. Наилучшей сохранностью культурного слоя обладало городище у с. Супруты. Однако, при изучении основной части поселения на площади более 2000 кв. м достаточного внимания наблюдениям за стратиграфическими связями комплексов уделено не было. В раскопах, находившихся близко к склонам мыса и имевшим культурные напластования наибольшей мощности, как правило, хорошо фиксировались различия между двумя основными слоями — мощинского и роменского времени. Случаи взаимного перекрытия комплексов внутри славянского слоя фиксировались лишь спорадически. Чаще всего это касалось крупных жилых и хозяйственных построек; отдельные хозяйственные ямы в большинстве своем не получили сколько-нибудь полной характеристики в материалах отчетов. Планы и профили раскопов также по большей части не позволяют достоверно установить стратиграфическое взаимоотношение комплексов. Массовый материал, фиксировавшийся по штыкам и квадратам 2 х 2 м, не может быть уверенно привязан к тому или иному комплексу.
[18]
 |
Рис. 3. Городище у с. Супруты
, раскоп ХХI (1995 г.).
План построек 1-4 (по А.В. Шекову)
Низкая информативность материалов раскопов 50—70-х гг. объясняется не только и не столько недостаточной квалификацией авторов работ, но прежде всего указывает на неприемлемость применения традиционной методики раскопок на памятниках подобного рода. При очевидной наклонности залегания слоев, значительной разнице в их мощности, плотности расположения разновременных ям и построек, сложности в визуальном вычленении отдельных прослоек фиксация массового материала по квадратам 2 х 2 м и штыкам в 0,2 м не в состоянии дать хоть какую-то объективную информацию. Несомненно, что в один штык одного квадрата мог попасть материал, относящийся к совершенно различным слоям и комплексам. Фиксация профилей лишь по стенкам раскопа и отдельным, произвольно установленным бровкам не дает возможности определить стратиграфическую связь между большинством комплексов. Немногим проясняют ситуацию и планы, чертившиеся после снятия очередного штыка. Слабые, едва заметные различия в цвете и структуре слоя часто не позволяли точно отразить все изменения.
Небольшой раскоп (88 м), произведенный А. В. Шековым в 1995 г., был сделан с учетом методики т. н. «плавающих профилей» [Григорьев А. В., 2000. С. 25—28] и потому дает возможность проследить некоторые элементы относительной хронологии памятника. В частности, в раскопе были исследованы остатки трех существовавших последовательно построек славянского времени. Наиболее ранняя из них, постройка 4, залегала непосредственно на слоях
[19]
предшествующего мощинского периода. Многочисленные угли и зола в заполнении указывают на то, что постройка была разрушена в результате пожара. Перекрывшая е