ГЛАВА 10. ОДЕЖДА СЛАВЯН ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ VI—IX ВВ.

Интересные наборы разнообразных поясных бля­шек и наконечников происходят из среднеднепров-ских кладов. На основе предметов из Суджанского клада Б. А. Рыбаков реконструировал мужской пояс с портупеей VI—VII вв. (Рыбаков Б. А., 19496, с. 82-85, рис. ЗЗб).

Необходимо подчеркнуть, что поясные пряжки, бляшки и наконечники, найденные на славянских памятниках VI—IX вв., не принадлежат к специфи­чески славянскому убранству одежды. Наоборот, они имеют широкие аналогии в древностях многих пле­мен и племенных группировок того времени — от аварских могильников Паннонии до кочевнических памятников приазовских и северокавказских степей. Подобные вещи иллюстрируют значительные пере­мещения населения, широкие связи и заметную однородность дружинной культуры.

Славянские рубахи и верхние одежды обычно за­вязывались тесемкой. Однако иногда применялись и пуговицы для застегивания одежды. В южнорусских курганах конца IX—X в. нередки маленькие бронзо­вые литые пуговки, которые пришивались к вороту одежды. Они имели грушевидную или биконическую форму и иногда орнаментировались геометрическими узорами (Русанова И. /7., 1966а, табл. 22).

В составе Мартыновского клада имеются два за-поыкообразных предмета с гладким диском и узкой длинной петлей внизу. Скорее всего они служили пу­говицами (Рыбаков Б. А., 1953а, с. 80, рис. 17, 6).

Значительно чаще, очевидно, употреблялись костя­ные и деревянные пуговицы. В староладожской кол­лекции хранятся одна круглая пуговица и три стер­жневые застежки с острыми концами, изготовленные из кости, но относятся они уже к концу IX—X в. (Давидам, О. И., 1966, с. 111, рис. 4, 12, 13}.

На южной окраине восточнославянской территории в условиях соприкосновения с иноплеменным насе­лением распространился обычай застегивать наплеч­ную одежду при помощи фибул. Так, на славянских поселениях Днестро-Прутского междуречья найдено несколько разнотипных фибул — бронзовая арбале-товидная с ложно-подвязанным приемником, две по­серебренные антропоморфные, бронзовая двупластин-чатая, бронзовая с короткой изогнутой дужкой, пря­мой ножкой и высоким держателем иглы и др. (Рафалович И. А., 1972, с. 198-202).

В области расселения антов, как уже отмечалось, относительно широкое распространение получили антропозооморфные фибулы, датируемые VI— VIII вв. Фибулы славян встречены как на поселе­ниях, так и в составе кладов.

Весьма широко распространились в антской среде VI—VII вв. пальчатые фибулы, которые можно счи­тать этноопределяющими для этой славянской груп­пировки. Однако они были принадлежностью жен­ского туалета.

Другие фибулы, находимые на славянских памят­никах рассматриваемого времени, единичны. Так, на поселении Кодын в Северной Буковине обнаруже­ны две железные фибулы позднеримского типа «Bugelknopffibel», которые датируются V —первой половиной VI в.; на селище Куня в бассейне Южного Буга найдена железная двучленная фибула позднего арбалетного типа, характерная для IV — начала VI в.

Основным видом обуви славян VI—IX вв. были,

несомненно, башмаки из кожи. В общеславянский период они назывались черевиками (праславян. *сегп).

Наиболее полное представление об этом типе обуви дают материалы раскопок Староладожского городи­ща (Оятева Е. И., 1965, с. 42—52). Здесь в слоях, относящихся к VIII—X вв., встречено значительное количество изделий из кожи (табл. LXIV, 11, 13— 15, 17}, среди которых преобладают остатки мягких бескаблучных башмаков.

Они изготовлены либо из целого куска кожи, либо из двух основных частей — цельнокроеного верха и подошвы. Основной шов выворотный, применялись также прямой шов, тачный и через край. Многообра­зие покроя башмаков (основные варианты: верх со швом сбоку или со швом вдоль большого пальца; носок обычного контура или укороченный срезом; задник с прямым срезом по нижнему краю либо с треугольным вырезом; воротничок симметричный или асимметричный; подошва с закругленными носком и пяткой или с закругленным носком, но удлиненной пяткой, или, наконец, с удлиненным носком, но за­кругленной пяткой) позволило исследовательнице староладожской обуви Е. И. Оятевой разделить их на восемь видов.

Однако все они принадлежат к одной форме. Это узконосые башмаки с невысоким подъемом. Они, очевидно, довольно плотно облегали ногу и закрепля­лись с помощью ремешка, который несколько раз обвивался вокруг щиколотки и завязывался. Некото­рые виды башмаков шнуровались. Особняком стоит лишь один детский башмак. Он не узконосый, а по­вторяет припухлость ноги.

Единичные экземпляры ладожских башмаков ор­наментированы. Для этого использовались или трапе­циевидные вставки с насечками, через которые для украшения продевались крученые цветные нити, или полоски кожи, украшенные аналогичным обра­зом и оформляющие верхние края башмаков.

Другие виды обуви в староладожской коллекции VIII—X вв. отсутствуют.

Возможно, подобные узконосые башмаки изобра­жены на мужских фигурках из Мартыновского кла­да. Впрочем, не исключено, что это —мягкие сапоги с такими же острыми носами. На требужанской фи­гурке, как полагают авторы ее публикации, изобра­жены мягкие остроносые сапоги. Возможно, это были низкие сапоги, о которых позднее, описывая славян, упоминал Гардизи.

Нужно полагать, что во второй половине I тысяче­летия н. э. славяне носили и лапти, изготовленные из лыка. Однако археологически это пока засвиде­тельствовано лишь находками костяных кочедыков для плетения обуви такого вида.

В Старой Ладоге в отложениях VII—IX вв. найде­на рукавица, которая была сшита из целого куска овчины, сложенного вдвое мехом внутрь (табл. LXIV, 14}.

Женская одежда славян рассматриваемого периода менее документирована археологическими материала­ми и совсем не получила отражения в синхронных письменных источниках.

Судя по более поздним данным, одежда женщин состояла прежде всего из рубашки, которая отлича­лась от мужской большей длиной и, очевидно, более

17*

ЧАСТЬ III. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЙ АРХЕОЛОГИИ

нарядными украшениями — вышивкой или узорным тканьем.

Фасоны мужской и женской верхней одежды в бы­ту русских крестьян XIX в. мало чем отличались друг от друга. Надо полагать, что и в VI—IX вв. было так же. Во всяком случае, одежды женских фигур, изображенных на Збручском идоле, не отличимы от мужского одеяния. Конечно, женщины ногавиц не носили, но жупаны, корзно, сукни и кожухи были почти идентичными. Мужская и женская обувь, судя по староладожским материалам, не различима.

Женский костюм отличался от мужского головным убранством и украшениями. Имеющиеся в нашем распоряжении данные не позволяют охарактеризо­вать все типы женских головных уборов славян, рас­селившихся по восточноевропейской равнине во вто­рой половине I тысячелетия н. э.

Так, женский головной убор реконструируется по находкам в кладах мартыновского типа. Составны­ми частями уборов были серебряные пластины с за­витком на конце — налобные венчики — и орнаменти­рованные пластины, воспроизводящие форму челове­ческого уха,— наушники. На их основе Б. А. Рыбаков реконструировал головной убор из мартыновского клада, который оказался весьма близким к русским кокошникам, хорошо известным по этнографиче­ским материалам.

В XIX в. наушники делались из жесткого мате­риала и богато украшались бисером и жемчугом. Один из мартыновских наушников имел орнаменталь­ные выпуклины, образующие треугольник. Другой наушник из того же клада имел по краю широкую полосу позолоты и был орнаментирован треугольны­ми пластинами с золотой зернью и гнездами для цветных камней.

Весьма характерным славянским украшением, оче­видно, были височные кольца. Они принадлежат к различным типам. Из Мартыновского, Малоржавско-го и Новосуджанского кладов, упомянутых выше, происходят большие серебряные проволочные кольца со спиральным завитком, обращенным внутрь. Сла­вянские женщины носили их на висках (по одному-два, а иногда и по три с каждой стороны головы), подобно тому как это было в древнерусское время. В Новосуджанском кладе найдены и браслетообраз-ные височные кольца из толстой серебряной прово­локи с отдельными биспиральными подвесками (Рыбаков Б. А., 19496, с. 77, рис. 31).

В VIII—IX вв. в южных районах восточнославян­ского расселения сравнительно широко распростра­няются височные кольца волынского типа, а в IX в. появляются пятилучевые или семилучевые височные украшения ранних вариантов, отдельные экземпля­ры которых украшены ложной зернью. Они найдены на городище Хотомель (Кухаренко Ю. В., 1961, с. 9, табл. 8, 21), в полуземлянке Новотроицкого городища (Ляпушкин И. И., 1958а, с. 129, рис. 85, 5), на горо-

дище Титчиха на Дону (Москаленко А. II., 1965, с. 119, рис. 42), а также в составе Железницкого (Зарайского), Полтавского и Новотроицкого кладов (Макаренко Н. Е., 1908, с. 5—8, табл. I; Рыбаков Б. А., 1948, с. 106, 107, рис. 14, 15; Ляпушкин И. И., 1958а, с. 26, рис. 12, 13).

Более широкое распространение в восточнославян­ской среде получили проволочные височные кольца — небольшие перстнеобразные и среднего диаметра. Они встречены как в южнорусских областях, так и в лесных кривичских землях (Ляпушкин И. И., 1958а, с. 26, рис. 13; Рафалович И. А., 1972, с. 195, рис. 3, 4; Седов В. В., 1974а, с. 32, табл. 26, 1,6,7,9, 10). Перстнеобразные полутораоборотные височные кольца, как уже отмечалось, стали излюбленным (эт­нографическим) украшением восточнославянских ду­лебов и их потомков.

Для закрепления верхней женской одежды у ан-тов VI—VII вв. употреблялись, о чем также говори­лось выше, пальчатые фибулы. Общеславянский тер­мин оплечье повсюду связан с какой-то надевавшей­ся на плечи частью женского костюма. По-видимому, такие оплечья и застегивались фибулами.

Шейные ожерелья, состоящие из бус, судя по ма­териалам длинных курганов кривичей и Староладож­ского городища, были в некоторых славянских регио­нах излюбленным женским украшением (Седов В. В., 1974а, с. 27, табл. 23,7-5; Львова 3. А., 1968, 64-94). Многие ожерелья были одноцветными и состояли из синих зонных стеклянных бус. Иногда к ним добав­лялись зеленые бусы. Изредка встречались темно-си­ние бусы с глазками в виде белых кружков, а также глазчатые желтого и красного цветов.

В Верхнем Поднепровье в VIII—IX вв. в составе ожерелий преобладал зеленый и прозрачный бисер — сирийский, как показала Н. А. Школьникова. Встре­чаются также округлые и 14-гранные голубые бусы византийского импорта. В левобережной части Сред­него Поднепровья обычны желтый бисер, очень рас­пространенный в это время в Моравии, и синие бо-чонковидные бусы, по-видимому византийского происхождения (Школъникова Н. А., 1978, с. 97— 104).

В более южных областях восточнославянской тер­ритории, в том числе в Припятском Полесье и на Во­лыни, шейные ожерелья из бус, очевидно, не получи­ли распространения. Здесь лишь изредка встречают­ся единичные бусины.

Славянский женский костюм V— IX вв. иногда до­полнялся и различными металлическими украшения­ми — шейными гривнами, перстнями или браслетами. Собственно славянских типов этих украшений в то время еще не было, и славяне Восточной Европы пользовались самыми разнохарактерными браслета­ми, перстнями и гривнами, изготовленными своими мастерами-ремесленниками или приобретенными у соседних племен.