Понятие о расах, нация и раса, раса и язык, классификация рас

Понятие о расах. «...В антропологии разные исследователи в разные периоды под «расой» имели в виду достаточно отличные понятия. Приведем несколько определений для примера.

«...Раса есть совокупность людей, обладающих общностью физического типа, происхождение которого связано с определенным ареалом» (Рогинский, Левин, 1978).

«Раса – это комбинация наследственных характеристик с определенной наследственностью, ... с помощью которой члены одной расы отличают себя от другой» (Залер, 1931).

«Раса – это группа людей, имеющая общие физические черты» (Кун, 1939).

При таком разнообразии определений неудивительно, что и расовые классификации сильно отличаются у разных авторов»[3].

«Все ныне живущее человечество представляет собой с биологической точки зрения один вид Homo sapiens L., распадающийся на целый ряд более мелких делений, называемых расами. Таким образом, человеческие расы являются подразделениями вида Homo sapiens.

Происхождение термина «раса» объясняли различно, производя его из арабского ras, что значит «голова», «начало», «происхождение», из итальянского razza (раса, племя). Слово La race приблизительно в том смысле, как оно употребляется теперь, мы находим уже у Франсуа Бернье, одного из первых авторов классификации человеческих рас, опубликованной в 1684 г. <...> Немцы заимствовали это слово у французов и даже долгое время сохраняли французскую транскрипцию race, и лишь во второй половине XIX в. заменили ее немецкой Rasse.

Расы отличаются друг от друга физическими признаками – цветом кожи, волос, глаз, формой волос, чертами лица, ростом, формой черепа и др. Эти признаки не имеют сколько-нибудь существенного значения для жизнедеятельности человека.

Физические особенности, по которым одна раса отличается от другой, наследственны и сравнительно мало изменяются в результате непосредственного влияния среды.

Расовые варианты, в отличие от всех других внутривидовых вариантов, приурочены каждый к определенной территории или ареалу данной расы; в настоящее время связь с ареалом иногда не обнаруживается с полной отчетливостью, однако она всегда имела место в более или менее далеком прошлом.

Таким образом, не все физические признаки могут считаться расовыми. Так, различия в телосложении, развитии жироотложения, мускулатуры, различия в осанке др. не являются расовыми как вследствие весьма сильной непосредственной зависимости их от внешних условий, так и вследствие того, что ни один из них не приурочен к какомулибо географическому ареалу»[4].

Нация и раса. Необходимо строго различать два весьма разных понятия — нация и раса.

Людей объединяет в нации общность языка, территории, экономической жизни, психического склада. В отличие от нации, раса есть совокупность людей, обладающих общностью физического типа, происхождение которого связано с определенным ареалом. Такие обозначения, как «английская раса», «французская раса», «итальянская раса», «германская раса», «японская раса», «китайская раса» и т.п. являются ошибочными»[5].

«Отсутствие внутренней необходимой связи между расой и языком вытекает с полной очевидностью из многих фактов.

У человека любой расы, воспитанного с первых лет жизни в какой-либо стране, родным языком будет язык народа этой страны.

Можно привести множество примеров полного несовпадения границ распространения языка, с одной стороны, и расового типа – с другой. Так, среди тюркоязычных народов Советского Союза мы находим, например, азербайджанцев, относящихся к одному из южных вариантов европеоидной расы, якутов, ярких представителей монголоидной расы, чувашей, обладающих чертами уральской расы.

Меланезийцы, малайцы и полинезийцы, резко различаясь по своему антропологическому типу, все говорят на языках малайско-полинезийской группы. К индоевропейской семье языков относятся, с одной стороны, языки северо-западных народов Европы, очень светловолосых и светлоглазых, с другой – весьма смуглых, темноволосых индийцев. <…>

Все эти факты свидетельствуют об отсутствии какой-либо причинной зависимости языка от расы, и этому нисколько не противоречат весьма частые случаи, когда между расовой и языковой принадлежностью какой-либо группы устанавливалась историческая связь. Если, например, буряты и по форме культуры, и по языку, и по антропологическому типу отличаются от русских, то это, разумеется, ни в какой степени не означает, что бурятский язык есть порождение монголоидной расы. Изучение различных форм этой исторической связи позволило сделать ряд обобщений:

Язык и культура могут распространяться и без перемещения антропологических типов, но антропологические типы никогда не распространяются, не принося с собой определенной культуры и языка.

Антропологические данные могут играть важную роль для определения тех этнических «слоев», из которых сложился данный народ.

Когда масса населения, почти однородная по антропологическому составу, разделена на группы, говорящие на разных языках, следует искать в прошлом тех или иных форм историческую общность этих групп. <...>

Границы антропологических типов больше совпадают с границами историко-этнографических областей, чем с границами распространения хозяйственно-культурных типов или групп языковой классификации[6].

Раса и язык. Такие социальные характеристики групп людей, как язык, вероисповедание, тип хозяйства и прочие не могут использоваться в расоведении. Нет никакой причинной связи между ними и наследственными биологическими признаками. Это положение подтверждается на практике столь часто, что даже удивительно встречать обратное мнение. Относительно вероисповедания независимость биологических признаков блестяще и повсеместно доказана распространением христианства, ислама и буддизма на территориях, где еще совсем недавно существовали крайне многочисленные и разнообразные местные религии. Кстати, исключением не является и вся Европа. То же самое можно сказать и о типе хозяйства – весь XX век – эпоха развития индустриальной экономики тому подтверждение.

Намного чаще встречается заблуждение о связи антропологического типа с языком. Особенно оно распространено среди людей, выросших в относительно моноэтничной и лингвистически однородной среде. Однако буквально вся история насыщена сменами народами своих языков. На тюркских языках говорят якуты, чуваши и азербайджанцы, спутать внешность которых довольно сложно. На малайско-полинезийских языках говорят резко различные малайцы, папуасы и полинезийцы. С другой стороны, весьма близкие антропологически горцы Западного Памира, грузины и айсоры говорят на языках трех разных языковых семей – индо-европейской, кавказской и семитской. Часть шведов и норвежцев разговаривают на германских языках индо-европейской языковой семьи, часть – на языках финской языковой семьи. Языки Новой Гвинеи до сих пор до конца не классифицированы, но, по-видимому, принадлежат к нескольким языковым семьям, несмотря на значительную антропологическую однородность населения. То же можно сказать о коренном населении обеих Америк и Австралии. Иногда встречающая связь антропологического типа, языка и культуры является лишь подтверждением правила. Она полностью обусловлена историческими причинами и при изменении ситуации легко нарушается.

Ярким примером могут служить айны. Этот народ, живший на Хоккайдо и Курильских островах, представлял собой особый, весьма характерный антропологический тип, айнский язык был изолированным от других языков мира, а многие особенности культуры были также своеобразными. В настоящее время айнский язык полностью исчез, айны, живущие на Хоккайдо, говорят по-японски, а их образ жизни скорее можно назвать европейским. Ясно, что существовавшая связь языка, культуры и антропологического типа была обусловлена исключительно длительной изоляцией на удаленных островах. В современном мире уже очень трудно найти примеры такой исторически обусловленной связи. Они сохраняются лишь в самых труднодоступных уголках планеты.

Классификация человеческих рас. «Отличия рас человека от рас животных всегда были источником специфических трудностей их классификации. В конечном итоге классификация человеческих рас должна отразить родственные связи между ними. Степень родства устанавливается главным образом на основании изучения морфологических особенностей ныне живущих рас и расположения географических ареалов, на которых они формировались.

Однако в ходе расообразования наряду с процессами расхождения признаков и их схождения под влиянием внешней среды огромную роль играли процессы смешения, которые нередко сопровождались миграциями вновь возникших смешанных расовых типов. Впоследствии эти смешанные типы могли оказаться в изоляции и подвергнуться воздействию новой среды. Для того чтобы отразить родственные отношения между расами, очевидно, необходимо отчетливо представлять себе конкретную историю этих рас. <...>

Первая попытка выделить и описать основные человеческие расы принадлежит Франсуа Бернье (1684), который различал четыре расы: первую – обитающую в Европе, в Северной Африке, в Передней Азии, в Индии; вторую – в остальной части Африки; третью – в Восточной и Юго-Восточной Азии; четвертую – в Лапландии. Коренных жителей Америки Бернье, несмотря на некоторые отличия в строении лица и оливковый цвет кожи, считал близкими к европейцам[7] <...>.

В результате накопления к началу XVIII в. большого фактического материала, собранного главным образом путешественниками и врачами в предшествующие периоды, явилась потребность его систематизировать. Особое место, занимаемое человеком в природе, было одной из причин того, что систематикой рас человека занимались не только биологи (Линней, Бюффон) и анатомы (Джон Гентер, Блюменбах), но и представители других отраслей знания, как философы Лейбниц, Кант, астроном Брадлей и другие.

Линней различал в пределах Homo sapiens diurnus (человек разумный дневной) следующие четыре формы (если не считать выделенных им фантастических форм «дикого» и «уродливого» человека): американский (americanus), европейский (europaeus), азиатский (asiaticus), африканский (afer)[8].

Достоинства линнеевской классификации в том, что в ней выделены основные расовые типы человечества, известные в то время, что они связаны с определенным ареалом и что географическое распространение каждой расы отражено в ее наименовании; правильно также представление Линнея о человеческих расах как подразделениях одного вида Homo sapiens. <...>

Бюффон, склонявшийся к идее эволюции, проявлял больше интереса к вопросам происхождения рас, чем к их систематике в линнеевском смысле. Он выделил шесть рас – европейскую, татарскую, или монгольскую, эфиопскую, американскую, лапландскую или полярную, и южноазиатскую. Первые четыре соответствуют расам Линнея; лапландская и южноазиатская были включены, по-видимому, не случайно: будучи убежденным сторонником взгляда, что расы произошли в результате влияния климата разных областей на расселившихся потомков единого вида, Бюффон, естественно, не мог не уделить внимания переходным типам (южноазиатская и лапландская расы) и типам, на которых резко сказалось влияние полярного климата (та же лапландская раса). <...>

В общем можно сказать, что основные расовые типы были выделены уже в XVIII в. Заложенные таким образом основы систематики могли послужить для непосредственного продолжения работы в этой области. <...>

Накапливавшийся фактический материал не позволял ограничиваться небольшим числом основных рас, доставшимся от классиков систематики XVIII в. Неизбежно должны были наступить дальнейшее дробление и увеличение числа выделяемых расовых типов, что приносило с собой новые трудности»[9].

«...XVIII-XIX века потратили свои усилия не только на большую детализацию классификации рас, но и на поиск методических принципов, которые могли бы быть положены в основу такой классификации. На первых порах, как это не кажется сейчас странным, понадобилось больше 150 лет, чтобы осознать своеобразие физического строения народов сравнительно, например, с языками, на которых они говорили. Поэтому и в XVIII, и в XIX вв. большинство ученых составляли классификации, в которых одновременно клались в основу выделения рас и физическое строение, и язык или группа родственных языков, на которых говорили народы. Поэтому же выделялись индоевропейская, тюркская, финская расы и т.д. Внутри индоевропейской расы выделялись кельтская, славянская и другие расы, опять соответствовавшие единицам лингвистической классификации»[10].

«Последующий ход развития систематики рас до известной степени определялся необходимостью разобраться, во-первых, в границах и признаках этих более дробных делений, а во-вторых, в том месте, которое малые единицы расовой классификации занимали относительно более крупных. <...>

Учение Дарвина оказало сильное влияние и на расовые классификации. Это влияние имело как положительные, так и отрицательные стороны.

Вместе с торжеством эволюционного принципа для авторов классификаций рас пришла возможность опираться на более глубокое и продуманное знание закономерностей развития и превращения форм. <...> Аргументация Дарвина в пользу монофилетического происхождения рас, покоившаяся на анализе сходства между ними, в то же время позволяла приблизиться к пониманию того, как могли возникнуть их различия, несмотря на общность происхождения»[11].

Однако в отличие от других областей, где влияние учения Дарвина было весьма плодотворным, здесь оно оказалось скорее отрицательным, стерев окончательно в сознании и без того нечеткую грань, отделявшую человеческие расы от рас животных, и потопив их специфику в эволюционном подходе. Этот подход приводил к рассмотрению рас как различных этапов эволюционного развития человека. Те или иные расовые типы объявлялись ближе или дальше стоящими по отношению к ископаемым вымершим формам предков человека, а отсюда часто невольно, без специального желания авторов таких классификационных схем возникла идея о высших и низших в эволюционном аспекте расах»[12].

«К числу важнейших вопросов классификации рас, по-разному разрешавшихся и разрешаемых в антропологии, относятся следующие:

1) каково число основных рас,

2) какие признаки должны быть положены в основу при построении классификации,

3) следует ли ограничиться только морфологическими признаками или принимать во внимание также и положение географического ареала каждой расы,

4) при установлении степени родства между расами, опираться ли на мнение о преобладании дивергенции в процессе происхождения человеческих рас или, наоборот, придавать важнейшую роль конвергенции и, наконец,

5) рассматривать ли промежуточные расовые типы у человека как продукты смешения или как переходные, нейтральные типы, близкие по своим признакам к исходным формам. Большое число авторов разделяло человечество на три основные (большие) расы или ствола»[13].

«К концу XIX в. относится разработка И.Е. Деникером расовой классификации, которую если не по форме, то по существу можно считать фундаментом всего последующего развития в этой области. Впервые опубликованная еще в прошлом веке, <...> эта классификация получила полноценную и окончательную аргументацию в книге, вышедшей как раз на стыке прошлого и нашего столетия (Deniker, 1900). Новизна подхода и принципов, положенных в основу этой классификации, состояла в том, что, во-первых, она опиралась только на физические признаки без всякого учета лингвистических и этнокультурных, во-вторых, признаки рассматривались не обобщенно, а сообразно со своей классификационной ценностью. Иными словами, была выделена группа основных признаков, служивших для разграничения главных расовых типов, и группа признаков менее важных, с помощью которых были выделены и охарактеризованы второстепенные расовые варианты главных типов[14] <...>.

Пожалуй, единственное, в чем сказалась дань И.Е. Деникера традиции – это терминология: в его классификации многие расы носили названия по группам языков, на которых говорили соответствующие народы. Но сами расы числом около 30 почти все получили подтверждение, как реальные единицы расовой систематики, в ходе дальнейших исследований.

Попытки построить все более и более полную и объективную классификацию человеческих рас завяли значительное место в антропологической литературе в последеникеровское время, вплоть до современности. В основном они базировались на морфологии[15].

Трудности усугубляются еще и тем, что отдельные попытки классификации рас по физиологическим признакам пока противоречат морфологическим классификациям.

Схема расовой классификации по И. Е. Деникеру[16]

Общее для всех классификаций XX в. проведение принципа иерархического соподчинения в группировке расовых типов. Нет ни одной схемы классификации, в которой выделенные типы, даже если их число невелико, выстраивались бы в ряд один подле другого. Любой исследователь непременно объединяет их в более крупные генетически связанные группы, исходя из имеющихся данных об их родстве и своих представлений в области расовой генеалогии. Таким образом, оба основных достоинства классификационной системы И.Е. Деникера были безоговорочно приняты исследователями позднейшего времени.

До сих пор активно дебатируется проблема числа основных рас. <...>

Существующие точки зрения варьируют от гипотезы двух основных расовых стволов, начиная с автора этой гипотезы Т. Гексли (Huxley, 1870), причем гипотеза сама выступает то в форме противопоставления европеоидов и монголоидов расам тропического пояса (Keith, 1949; Siasutti, 1959), то в форме противопоставления европеоидов и негроидов монголоидам (Рогинский, 1941; Алексеев, 1969), и до гипотезы 15 самостоятельных рас (Бунак, 1934).

В.В. Бунак в более поздней работе (1956) группирует расы, правда, в четыре ствола, но не отвергает свои прежние представления. Между этими крайними точками зрения лежит широкий спектр гипотез, постулирующих и три, и четыре, и пять основных расовых стволов»[17].

«В нашей стране наиболее известны три классификации. Одна приведена в учебнике «Антропология» Я.Я. Рогинского и М.Г. Левина, вторая предложена Г.Ф. Дебецем, третья разработана В.В. Бунаком.

Первая имеет довольно строгую структуру: три большие расы подразделяются на малые расы, промежутки между большими заполнены шестью промежуточными расами. В названиях соблюден географический принцип Символ схемы – круг».

В качестве примера приведем классификацию Я.Я. Рогинского и М.Г. Левина как одну из наиболее известных.

«При построении классификации учитывались: степень морфологического сходства рас, их географическое распространение и по возможности древность их формирования, причем последняя в ряде случаев за отсутствием материала устанавливалась и использовалась лишь предположительно.

Большие расы	Расы
Экваториальная, или австралонегроидная	Австралийская
Веддоидная
Меланезийская
Негрская
Негрилльская (центральноафриканская)
Бушменская (южноафриканская)
	Эфиопская (восточноафриканская)
Южноиндийская (дравидийская)
Евразийская, или европеоидная	Атлантобалтийская
Среднеевропейская
Индосредиземноморская
Беломорскобалтийская
Балканокавказская
	Южносибирская (туранская)
Уральская
Азиатско-американская, или монголоидная	Североазиатская
Арктическая (эскимосская)
Дальневосточная
Южноазиатская
Американская
	Полинезийская
Курильская (айнская)

На схеме видно, что промежуточное место между экваториальной и евразийской большими расами занимают две расы: эфиопская и южноиндийская; между евразийской и азиатско-американской размещаются также две расы – южносибирская и уральская; наконец, особое место по значительной части признаков промежуточное между американской и австралийской занимают полинезийская и курильская расы (См. рис. 1.).

Рис. 1. Схема расовой классификации

Вопрос о происхождениях этих промежуточных форм разрешается различно для каждой из них»[18].

«Классификация Г.Ф. Дебеца в логике построения имеет тройную иерархию, а переплетения и слияния ветвей отражают процессы смешения при образовании антропологических типов. Символ схемы – дерево.

Классификация В.В. Бунака также имеет тройную иерархию, для нее характерен отказ от принципа дихотомии при ветвлении. Символ схемы – куст.

В свою классификацию В.В. Бунак ввел меру различий между иерархическими уровнями, которую он описывает следующим образом. «Для характеристики различий между формами современных гоминид английский морфолог Кизс (Keith, 1923) предложил термин, указывающий степень различимости («диакритичности») типов. Типы, различимые с «первого взгляда», т.е. состоящие из индивидуумов, несущих полный набор отличий группы, Кизс назвал «пандиакритическими». Если различимы не менее 80% индивидуумов, то тип называется макродиакритическим, при 50 % различимости тип определяется как мезодиакритический. Древние типы и типы, характерные для континентов, виды и стволы принадлежат к разряду пандиакритических, вести соответствуют макродиакритическим формам, подветви – мезодиакритическим, конечные разветвления – микродиакритическим»[19].

«...При большом количестве разных классификаций у исследователей существует некое «молчаливое» согласие по многим отдельным антропологическим типам и их группировке в более крупные подразделения. Практически во всех классификациях упоминаются следующие антропологические типы независимо от их ранга: европеоиды (евразийская, кавказоидная раса), среди которых обязательно выделяют светло и темнопигментированные, а также лопарский варианты; монголоиды (азиатскоамериканская) с американоидным, эскимоидным и дальневосточным типами; негроиды (экваториальная) с австралоидным, меланезийским, негритосским, собственно негрским, бушменским (южноафриканским, койсанским, капоидным) и пигмейским (негрильским, центральноафриканским) типами. В самостоятельные варианты со спорным происхождением выделяются: полинезийская, айнская (курильская), эфиопская (восточноафриканская), веддоидная, дравидийская (южноиндийская). В заведомо смешанные причисляются: южносибирская (туранская) и уральская (угорская). Очень часто в категорию самостоятельных или смешанных рас попадают: австралийская, бушменская, лопарская, негритосская и негрильская, американоидная»[20].

Рис. Схема классификации человеческих рас по Г.Ф. Дебецу (1958). Переплетение и слияние ветвей отражают процессы смешения, имевшие место в различные периоды эволюции современного вида

«В пользу того или иного понимания первичной дифференциации человечества на расы приводятся разнообразные морфофизиологические и историко-этнологические аргументы, но пока ни одна из упомянутых точек зрения не получила полной поддержки, и проблема, следовательно, не решается однозначно[21] <...>.

В числе и характеристике второстепенных локальных рас не меньше разнобоя, чем в понимании крупных делений расовой классификации. Разные авторы различно понимают объем этих локальных рас и их географию. Они тоже имеют сложный состав и распадаются на многочисленные локальные комплексы, представленные отдельными популяциями и совокупностями популяций[22] <...>.

Из предыдущего краткого обзора совершенно ясно, что проблема классификации человеческих рас далека от Полного решения и перед расовой систематикой стоят сложные задачи <...>.

...Новые задачи классификации связаны с осознанием факта популяционной структуры человечества и выяснением роли этой структуры на разных этапах его истории. Популяционная концепция расы (согласно этой концепции, раса есть совокупность популяций) в отличие от традиционной типологической (раса есть сумма индивидуумов) учитывает это обстоятельство теоретически, но практическая систематика огромного числа человеческих популяций требует еще грандиозной работы»[23].