ГЛАВА 2. О том, что следует делать добро сейчас, а не откладывать на будущее, а также о том, что после смерти нет исправления

Из патерика

Один брат спросил авву Пимена:

_ Авва, было два человека: один монах, а другой — мирянин. Монах вечером думал оставить утром мона­шество, а мирянин — стать монахом. Но оба умерли в ту же ночь и не успели совершить задуманное. Кем же их считать? Старец ответил:

— Монах умер монахом, а мирянин умер мирянином. Ибо в чем их застала смерть, в том они и почили.

2. Один старец сказал, что до последнего издыхания чело­веку слышен голос: «Обратись сегодня».

3. Один старец сказал: «Род сей ищет не сегодняшний день, а завтрашний».

4. Об одном старце рассказывали, что всякий раз, когда помыслы говорили ему: «Зачем сегодня, покаешься завтра»,— он отвечал им:

— Нет, я покаюсь сегодня, а завтра да будет воля Божия.

5. Один старец сказал: «Несделанное зло — это не зло; но и несделанное добро — это не добро».

Из святого Ефрема

Братья мои, время, которое у нас есть в распоряжении, что­бы покаяться, — это наша земная жизнь. Поэтому счастье и удача тому, кто никогда не попадал в сети врага. Если же кто и был пойман в сети врага, но смог разрушить его тенета и бежать из страшного рабства диаволу, то и такой человек, как мне кажется достоин зависти. Потому что хотя он и жил по плоти, но все же избег брани со врагом нашей души, как рыба избегает сетей рыбака. Ведь мы знаем, что рыба, пока она в воде, даже если попадется, но сможет разорвать сеть и уйти на глубину, остается невредимой. Но если рыбак вытянет ее вместе с сетью на сушу, тогда ей уже ничто не поможет.

Точно так же и с нами. А именно, пока мы живем в насто­ящей жизни, Богом дана нам власть и силы самим разорвать путы лукавых замыслов врага, и, в покаянии освободившись от бреме­ни своих грехов, обрести верное спасение и унаследовать Цар­ство Небесное. Но если нас прежде застигнет неумолимая рука смерти и наша душа выскользнет из тела, а тело будет низверг­нуто в могилу, тогда уж нам ничто не сможет помочь: рыба, ко­торую рыбак поймал, вытащил из воды и надежно уложил в ме­шок, уже никак не может спастись.

2. Брат мой, не говори себе: сегодня, мол, совершу грех, а завтра покаюсь. Потому что ты не можешь быть уверен в завт­рашнем дне: забота о завтрашнем дне — удел одного Бога.

Из аввы Исаака

Кто оступается второй раз в надежде покаяться после — тот ходит пред Богом в лукавстве. Такого человека смерть пора­зит внезапно, и дня, на который надеялся, он не дождется.

ГЛАВА 3. О том, как должно приносить покаяние

Из аввы Марка

Отказываясь от страданий и бесчестия, не думай явить покаяние в других добродетелях, потому что для тщеславия и бесчувствия свойственно даже благие помыс­лы обращать ко греху. Если, впав в какой-нибудь грех, не бу­дешь скорбеть так, как этого заслуживает твой проступок, то вскоре попадешь в те же сети.

Из аввы Исаака Сирина

Где потерял ты благо, там и ищи его. Золото должен ты Богу? Не примет Он от тебя жемчуг! Скажем иначе: ты потерял Целомудрие? Не примет милосердия от тебя Бог, коль скоро ты остаешься в блуде. Потому что Он хочет от тебя святости тела, если ты по действию врага преступил заповедь, на что тебе бдение, борьба со сном или же пост? Все это не поможет тебе в борьбе с известной страстью, потому что всякая немощь души и тела лечится подходящими и соответственными средствами.

2. Двое родных братьев удалились из мира. Один из них поселился на Елеонской горе. И однажды его сердце прониклось столь сильным покаянием, что он спустился во Святой град. А там, подойдя к префекту города, он исповедовал ему свои грехи и попросил его:

— Накажи меня по закону.

Префект был удивлен и по некотором раздумий сказал:

— Знаешь, человек, раз уж ты сам добровольно сознался, не берусь я тебя судить прежде Бога: может, Он тебе это и простил

Тогда брат, уйдя от него, возложил себе оковы на ноги и на шею и запер себя в келье. И если кому-то случалось быть рядом и спросить его: «Авва, кто на тебя наложил такие тяжелые око­вы?» — он отвечал: «Префект».

За день же до его кончины ему предстал ангел, и тотчас же упали с него оковы. На следующий день к нему пришел его ке­лейник и спросил, кто разрешил его узы.

— Тот, Кто разрешил мои грехи, — ответил брат. — Он коснулся Своим перстом уз моих, и они сразу упали с меня.

И сказав это, брат тотчас же почил.

3. Другой брат жил в уединении в обители Монидион и всегда молился к Богу такими словами:

— Господи, не боюсь я Тебя, так пошли мне молнию или еще какое-то наказание: болезнь или беснование... Пусть хоть так придет в страх моя коснеющая душа!

— Знаю, — продолжал он с мольбою, — я много согрешил пред тобой, Владыка, и неисчислимы мои падения. Потому и не дерзаю просить, чтобы Ты простил меня. Но если возможно по Твоему милосердию, то прости мне. А если невозможно, то на­кажи меня здесь, но не карай меня там. Если же и это невозмож­но, то воздай мне часть наказания здесь, а там ослабь мои мучения. Только лишь начни меня наказывать здесь, и не по гневу Своему, а по милосердию, о Владыка!

Так он приносил покаяние целый год и со слезами, горячо усердно молился, уничижая свое тело и душу постом, бдением и прочими тяготами. Однажды, когда он сидел на земле и по обы­чаю сокрушался, горько рыдая от сильной скорби, его охватил сон, и задремал. И вот предстал перед ним Христос и ласково говорит ему:

- Что с тобой, человек? Почему ты плачешь?

Тот же, узнав, Кто перед ним, отвечал в страхе:

- Потому что я пал, Господи.

- Так восстань! — говорит ему Явившийся.

- Не могу, Владыка,— отвечает брат,— если Ты не дашь мне руку.

И Господь протянул ему руку и поднял его. Брат встал и разрыдался. Тогда Тот, Кто явился, говорит ему тем же тихим и мягким голосом:

— Почему ты плачешь, человек? Чем ты опечален?

— Господи, — отвечает брат, — как мне не плакать и не скорбеть, когда я, получив от Тебя так много добра, столько прогневил Тебя?

Но Тот, простерши руку Свою, возложил на голову брата и говорит ему:

— Больше не плачь: если ты так скорбел из-за Меня, Мне не приходится скорбеть за тебя. Ведь если Я отдал Свою Кровь, как Мне не дать прощение тебе — да и всякому, кто искренне кается?

Брат пришел в себя после видения и почувствовал, что сер­дце его исполнено радости. Так он понял, что Бог сотворил с ним милость. И впредь он жил в глубоком смирении, воздавая Тому благодарность.

4. Сказал старец: «Если впадешь в грех и обратишься от него, приступив к плачу и покаянию, смотри не прекращай пла­кать и стенать ко Господу до самой своей смерти. А иначе вновь попадешь в ту же яму. Ведь для души скорбь по Богу — это узда: она удерживает от падения».

5. Говорил авва Даниил об авве Арсении, что тот менял воду, в которой вымачивал ветви, только раз в году, а когда ис­парялась, только доливал в нее. А плел он веревку и работал до шестого часа, причем застоявшаяся вода издавала зловоние. Случилось старцам спросить его, чего ради он не меняет воду из-под ветвей. И старец ответил:

- Вместо благовоний и умащений, которыми я наслаждался в миру, я заслужил нынче терпеть это зловоние.

Так и мы поспешим исцелить противное противным. И будем подвизаться в том, чтобы те удовольствия, которыми мы наслаждались, изгладить равными им тяготами.

6. Авва Феодор Фермейский сказал: «Человек, твердо стоящий в покаянии, не связан заповедью. Потому что тот, кто кается искренне, даже если хочет сделать что-либо сверх заповеди — ничто ему не препятствует».

Заповедью же (έντολή) он называл не какую-либо одну, а все те, которые Святой Дух дал Церкви, вместе с тем, что каж­дый получает в частном порядке от своего духовника.

7. Двое братьев по бесовскому искушению пошли и взяли себе женщин. Затем они сказали друг другу:

— Что же мы выиграли, оставив ангельский чин и оказав­шись в этой скверне? А ведь нам за нее еще предстоит теперь идти в огонь вечный и на бесконечные мучения... Возвратимся снова в пустыню и покаемся.

Они вернулись и, исповедовавшись во всем, что сделали, просили Отцов дать им епитимью. Старцы повелели закрыть их на год и давать обоим только хлеб и воду.

А братья были похожи друг на друга даже по внешности. И вот, когда кончился срок покаяния, они вышли, и Отцы уви­дели их: один из них был бледен, мрачного и печального вида, а второй был радостен и сиял. И удивились Отцы, как оба они, питаясь одним и тем же и будучи одновременно в затворе, могли так сильно отличаться друг от друга. Тогда спросили того, кто был печален:

— К каким помыслам обращался ты, когда был в келии?

— Я постоянно думал,— отвечал тот,— о том зле, которое сделал, и о том наказании, которое меня ждет. И от страха «прильпе кость моя плоти моей» (Пс 101. 6).

Спросили и другого, о чем он думал в келии. И он ответил.

— Я благодарил Бога за то, что Он не оставил меня уме­реть во грехе, но изъял меня от скверны мирской и ада и привел к этому ангельскому жительству. И, помня о Боге, я радовался.

Тогда старцы сказали, что покаяние обоих равно пред Богом.