Из жития священномученика Климента, епископа Анкирского

Отец святого Климента умер, когда тот был еще совсем младенцем. А мать, потеряв мужа, все свои надежды после Бога возлагала на ребенка и всегда старалась стать для него и отцом, и воспитателем, и матерью. Таким было детство святого Климен­та, и так растила и воспитывала его любящая мать. Когда же она почувствовала свою близкую кончину, для нее было важнее, чтобы сын стал наследником небесных сокровищ, чем преемником фа­мильных ценностей. А потому, горячо и ласково обняв мальчика (а ему даже не было десяти лет) и нежно целуя его, она стала давать ему последние наставления:

— Дитя мое, милая моя деточка, сыночек! Стал ты сиро­той, не увидев отца, но Бог был твоим Отцом и богатством, и в сиротстве ты нашел свое счастье. Хоть ты и родился от меня телом, но Христос родил тебя духом. Познай Своего Отца, не посрами имени сына! Служи одному лишь Христу, Христу по­винуйся! В Нем истинное бессмертие, в Нем спасение. Это Он снисшел с неба, совосставив и нас с Собою, сделав нас сыновья­ми и богами. И тот, кто изберет себе этого Владыку, победит все несчастья: он не только одержит верх над тиранами и царями, которые кланяются истуканам, — он посрамит самих демонов, которым они кланяются, и даже самого их вождя и начальника диавола.

При этих словах глаза ее наполнились слезами. И тут бо­жественная благодать осенила ее зрение и она предрекла ему то, что должно было случиться с ним.

— Прошу тебя,— сказала она, — прошу тебя, милый мой сыночек, за все, чем ты мне обязан, сделай для меня радость. Времена сейчас трудные, и безбожные гонения в самом разгаре. Верно знаю, что и ты будешь приведен, по слову нашего Госпо­да, «пред владыки и цари» ради Него. А потому, деточка, не опозорь меня: крепко стой за Него и храни твердо и до самого конца твое исповедание. Верую моему Христу, кровинушка моя, верую, что и на твоей голове скоро будет венец мученика!

Так что приготовься и укрепись душой: не оказался бы ты неготовым, когда начнутся состязания. Здесь борьба не со слу­чайными людьми и не за случайную награду, но противники здесь — сам лукавый да его поборники и прислужники. А конец этой борьбы — вечная жизнь и слава либо бесконечный позор и адские муки: или думай о награде, или бойся ужаса поражения.

Стыдно, сынок, что солдаты охотно умирают за царя, ко­торый так же смертен и такой же раб, как и они, а мы за бес­смертного Царя умереть не готовы. К тому же они от своего Царя не имеют ничего, что могло бы стоить такой преданности: Ведь какой дар равноценен жизни и что пользы в подарках после смерти? А ты, если умрешь за единого Владыку всех Христа, вместо временной жизни получишь вечную, вместо тленных радостей, славы и богатства насладишься вечным блаженством! И потом, если не умрем сейчас, все равно ведь скоро умрем и заплатим общую для всех пошлину! Да и саму кончину за Христа даже смертью нельзя назвать: искренняя надежда будущих благ лишает смерть ее силы.

Но особенно, дитя мое, надо помнить о том, что Сам Со­здатель всей твари и Творец нашего рода стал ради нас челове­ком и, придя на землю, жил вместе с людьми. Да что я говорю — жил! За нас, неблагодарных рабов, Господь был осужден, тер­пел побои, наконец умер. И все это Он стерпел ради нас и ради нашего спасения. Стерпел, чтобы разрушить рабство греха, что­бы упразднить прежнее осуждение, чтобы нам были вновь от­крыты врата рая!

Столь великий Владыка так страдал ради нас, погибших грешников! Неужели простительно, дитя мое, если мы не снесем за Него даже малой боли? Помни об этом, сын, и пусть ничто не отлучит тебя от любви Христовой: ни угрозы правителя, ни пыт­ки, ни страх перед теми, кто на время цари в этом мире. Гнев их падет вместе с их гордостью, огонь угаснет, а меч изойдет ржав­чиной. А ты ищи тех благ, которые ждут мучеников, и награды мученика — самого неба!

Так весь день ободряла его мать, потому что был в ней дух истинной мудрости. Да и ребенок был уже не по возрасту зрел разумом и сам просил больше наставлять его. Под конец же она добавила:

— Дай мне, деточка, эту плату за твое воспитание! Пусть это будет, сыночек мой, наградой мне за то, что я тебя родила! Пусть и я, твоя мать, спасусь, по слову Павла, «через чадородие» (1Тим.2.15) и буду прославлена в моем сыне. Теперь, деточка, милостью Божией я уже умираю, и завтра свет солнца уже не застанет меня в живых. Но ты — мой свет во Христе и жизнь, и я прошу тебя: ради своей матери не обмани надежд!

Когда-то одна еврейская женщина (Святая Соломония) вырастила семь сыно­вей-мучеников — и сама она через них получила венец. Мне же достаточно и тебя одного для вечной славы, и я счастливее всех матерей, потому что прославлюсь в тебе! Раньше тебя ухожу, дитя мое, и в этом теле больше не увижу тебя, драгоценного. Но когда умру, помни, что моя душа навеки связана с твоей. С ней вместе я и припаду к алтарю Христову в день Его Пришествия, когда прославлюсь в твоих страданиях, когда обрету новый об­лик чрез твои раны и вместе с тобой стану причастницей радости и бесценных даров.

И, наставляя своего сына, мать целовала ему руки и ноги.

— Тело мученика целую, — говорила она, — тело, что будет принесено в жертву Христу!

Так его обнимая и ласково говоря с мальчиком, она обрела блаженное успение, оставив дух Богу, а тело на руках любимого сына.

Тогда он, как верный сын любящей матери, предал тело земле, а сам начал уединенную жизнь. Потому что он сразу ре­шил по заповеди матери отвергнуть мир ради Христа, чтобы после ради Него отвергнуть и жизнь свою. И с тех пор он всегда пи­тался одной чечевицей в память о тех трех отроках, которых пост сделал недоступными для огня страстей и неуязвимыми к пламе­ни чувственной печи.