Глава 22. радость и боль

Снейп и Грейнджер были так увлечены друг другом, что не услышали стука и не заметили вошедшего Девиса. Профессор Трансфигурации замер в дверном проеме, не в силах поверить своим глазам: Гермиона, его правильная, честная Гермиона, Гермиона, которая несколько часов назад практически призналась ему в любви, самозабвенно целовалась с Эвансом, причем, это явно нравилось обоим. Мартин почти бегом добрался до своего кабинета, залпом выпил полбутылки огневиски и разбил опустевшую тару о стену. В течение следующего получаса декан Гриффиндора громил свой кабинет, пытаясь унять боль и выместить злость на ни в чем не повинных вещах.

Девис не мог понять, за что ему все это. С самого детства, точнее с момента рождения Гермионы, они всегда были вместе. Родители Мартина часто оставляли его у семьи Грейнджеров, и мальчик мог часами наблюдать за милым маленьким комочком, мирно сопящим в кроватке. Девису не было скучно с малышкой. Они вместе играли, он поддерживал ее, когда та делала первые шаги, защищал от обидчиков, даже читал сказки на ночь. Как только Марти узнавал что-то новое, чему-то учился, он сразу же бежал к Гермионе и все рассказывал. Сначала она просто слушала его, улыбаясь и практически ничего не понимая, но с годами она все с большим нетерпением ждала новых историй, жадно ловя каждое слово. Может быть, именно из-за Марти Гермиона так рано забросила игрушки и взялась за книги. Джонатан как-то сказал, что Мартин - прирожденный старший брат и ему бы свою дочь он доверил без колебаний.

За семь лет Девис привык к тому, что Гермиона рядом, что с ней можно всем поделиться, она всегда выслушает и поможет по мере возможностей. Когда Мартину пришло письмо из Хогвартса, мальчик первым делом хотел найти Грейнджер и поделиться радостной новостью, но родители запретили. Оказалось, что его бабушка – сквиб, а умерший несколько лет назад дедушка тоже был волшебником. Марти объяснили, что правдой он не сможет поделиться ни с кем, кроме себе подобных, даже с Гермионой. Вместо Хогвартса ему пришлось поступить в Беркширскую академию магии – там когда-то учился дедушка и все его родственники. Гермионе пришлось сказать, что его пригласили в элитную частную школу. Это был первый раз, когда Девис солгал своей лучшей подруге, почти сестре, и первый раз, когда они расстались так надолго. Конечно, они переписывались, но Марти почти ничего не мог рассказать, поэтому письма с каждым разом приходили все реже. Летом он прилагал огромные усилия, чтобы не проболтаться, хотя так хотелось, тем более Девис знал, что Гермиона сохранит секрет. У девочки в школе не было хороших друзей, поэтому она дорожила временем, проведенным с единственным лучшим другом. Через четыре года Марти узнал, что Гермиона переводится в закрытый пансионат где-то в Шотландии. Позже Девис часто корил себя за то, что не смог сложить два и два и догадаться, что Грейнджер тоже волшебница. Ведь все было так просто... Все могло быть по-другому...

Их и так редкая переписка сошла на нет. Мартин ужасно скучал, но ничего не мог поделать. Гермиона стала скрытной, часто о чем-то задумывалась, куда-то уезжала без родителей даже летом. Нет, они все еще общались, но недосказанность не давала расслабиться и насладиться обществом друг друга.

Девис узнал правду о Грейнджер из ежедневного пророка. Парень уже окончил школу и поступил в Парижский Магический Университет. Конечно же, Мартин знал о Турнире Трех Волшебников, но никак не ожидал увидеть в очередной статье, посвященной состязанию, имя своей лучшей подруги.

Стало обидно от того, что она ему ничего не сказала, но Марти быстро одернул себя, вспомнив про собственные секреты.

Летом Девису удалось увидеться с Гермионой лишь раз и то мельком. Грейнджер куда-то очень спешила и, казалось, даже не узнала его. Мартин с ужасом понял, что они друг другу совсем чужие. Сидя вечером в пабе, парень вспоминал детство; веселую любознательную девчушку с горящими жаждой жизни карими глазами; до смешного серьезную школьницу, боящуюся неправильно ответить на уроке и расстраивающуюся от того, что у нее нет друзей; скрытную девочку, с которой нельзя говорить о магии, но так хочется; волшебницу, "гоняющуюся за знаменитостями"; девушку, которая, сама того не ведая, прочно поселилась в его сердце. Именно тогда Марти понял, что влюблен в Гермиону Грейнджер. Видит Мерлин, он пытался прогнать это наваждение: встречался только с девушками, которые были полной противоположностью Гермионы, спрятал все ее письма и фотографии, практически прекратил общаться с Грейнджерами и не показывался в родном городе, полном воспоминаний, да, что там, он вообще в Англии не появлялся. Но все напрасно. Гермиона не желала покидать его сердце и мысли.

О нападении на Хогвартс Девис узнал случайно, услышав разговор Делакур со своим парнем: пара должна была именно в этот день отправиться в Англию к старшей сестре Габриель – Флер, но та прислала патронус с приказом не покидать Францию, ни под каким предлогом.

Когда Мартин появился около школы, бой шел вовсю. Отбиваясь от летящих со всех сторон заклинаний, парень пытался найти Гермиону, но безрезультатно. Девис никак не мог сосредоточиться на битве и пропустил очередное проклятье.

Первым, что увидел Марти, очнувшись в Мунго, были карие глаза.

- Гер... Гермиона? – губы пересохли, и было трудно говорить.

- Вам нельзя разговаривать, мистер Девис! – девушка, стоящая у его постели, вмиг посерьезнела и пару раз взмахнула палочкой, видимо, что-то проверяя. - Я сейчас приведу колдомедика. Я быстро!

Когда медсестра вышла, парень снова закрыл глаза. Марти никогда особо не увлекался боевой магией и сейчас удивлялся, как умудрился выжить в том аду. Девис искренне надеялся, что Гермионы не было в Хогвартсе или, что она уделяла больше внимания дуэлям, чем он. О том, что Грейнджер могла погибнуть, Марти старался не думать.

Едва слышно скрипнула дверь, и в палату вошел пожилой волшебник, за его спиной маячила та самая медсестра.

- Добрый день, мистер Девис. Меня зовут Оуэн Стоун, - старичок пару минут водил полочкой вдоль тела Мартина, потом что-то записал в небольшой книжечке. – Опасность миновала, но до полного выздоровления вам еще далеко. Способность двигаться вернется постепенно. Заклинание так же повлияло и на речевой аппарат, поэтому вам лучше не разговаривать ближайшие несколько дней. Если вам что-то нужно, Эвристин владеет легилименцией. Я пойду – много дел.

Марти тут же с надеждой взглянул на девушку. Эвристин осторожно нащупала его сознания и без труда увидела единственный мучивший парня вопрос: что с Гермионой Грейнджер?

- Гермиона жива, с ней все в порядке, если сейчас вообще можно так о ком-нибудь сказать, - в подтверждение своих слов, медсестра взяла со столика газету и заклинанием заставила ее зависнуть перед Девисом.

В статье говорилось в основном о Поттере, но так же упоминалась и Грейнджер. Она действительно жива и невредима. По слухам, сразу после окончания битвы девушка уехала к родителям.

- Я сама видела Гермиону, когда все уже закончилось, правда, мельком.

Следующие несколько недель для Марти слились в один большой урок: он заново учился управлять руками и ногами. И всегда рядом была Эвристин. Оказалось, девушка тоже учится в Хогвартсе на последнем курсе, ей осталось лишь сдать экзамены. Эвристин нельзя было назвать подругой Гермионы, но когтевранка могла кое-что рассказать о Грейнджер. Девис слушал истории о жизни любимой девушки и в очередной раз корил себя за скрытность. Расскажи он Гермионе правду о себе, все могло бы быть иначе.

Выписавшись из больницы, Марти первым делом решил, наконец, навестить родителей и бабушку. Тогда-то он и узнал о стертой памяти Грейнджеров. Увидеться с Гермионой вновь не удалось. Зато миссис Браун, хорошо знавшая Макгонагалл, предложила внуку устроиться на работу в Хогвартс.

Сейчас, сидя на полу разгромленного кабинета, декан Гриффиндора горько усмехнулся, вспомнив коронную фразу Хельги Браун: "Лучше сразу расставить все точки над i, как бы ни было больно, чем мучиться всю жизнь". Все правильно. Он завтра же поговорит с Гермионой и все выяснит раз и навсегда.

Уже засыпая, Девис заметил на тумбочке у кровати письмо, перевязанное серо-голубой лентой, - от Эвристин. Улыбнувшись, вспомнив о миниатюрной вечно куда-то спешащей и не дожидающейся ответа рыжей сове и ее хозяйке, Мартин уснул.

***

Северус Снейп был в шоке. Секунду назад он целовал свою любимую девушку, а сейчас растерянно прижимал руку к горящей щеке.

- За что? – зельевар сам поразился, насколько обижено-удивленно прозвучал вопрос.

- За что? За что?! Он еще спрашивает! – Гермиона вскочила, опрокинув стул, из глаз снова потекли слезы, но она этого не замечала. – Ты думаешь можно вот так просто со мной играть? Сначала поцеловал, потом бросил, потом снова подобрал. Я не вещь, Северус! Меня не надо покупать за вымученные ласки! Я – гриффиндорка, если ты забыл, и слово свое держу! Я спасла тебя и доведу дело до конца, что бы ни случилось! Не надо делать вид, что я тебе не безразлична! Ты всегда считал меня надоедливой зазнайкой. А я живая! Мне больно! - Грейнджер хотела было убежать, но Снейп успел ее перехватить и крепко сжал в объятьях. – Пусти! Пусти! Я не хочу тебя видеть!

- Успокойся! Гермиона, слышишь? Да, приди же ты в себя! – Северус повалил гриффиндорку на кровать, прижав всем телом и надежно зафиксировав руки все еще вырывающейся Грейнджер над головой. – Я с тобой не играю! Я знаю, что ты живая! Гермиона! Я люблю тебя! - девушка мгновенно замерла, с недоверием глядя в черные глаза, а зельевар поняв, что уже сказано и сделано слишком много, продолжил: - Да, люблю. Сам не знаю, как это вышло, но слизеринский ублюдок потерял голову от гриффиндорской всезнайки.

- Но ты... я слышала... ты звал Лили, когда пришел в себя... и там...

- Так ты все помнишь? – Грейнджер лишь кивнула. – Я не звал Лили, я... прощался, - Снейп отпустил Гермиону и сел. – Увидев ее там, я понял, что она не моя и никогда не была моей. Но, видно, это мой рок – любить вспыльчивых гриффиндорок... которые выбирают других.

- Я не... я... прости меня, Северус, - девушка обняла зельевара за талию, прижавшись щекой к широкой спине. – Какая же я дура.

- И это говорит одна из самых умных ведьм Хогвартса, - Снейп грустно улыбнулся, накрывая ладони гриффиндорки своими.

- Нет, правда. Я должна была сразу поговорить с тобой и все выяснить, а не... Марти!

Грейнджер встрепенулась.

- Все нормально, я понимаю, ты с ним...

- Ничего ты не понимаешь! – девушка резко развернула зельевара к себе. – Я думала, что ты... Марти меня любит, и я решила, что, раз уж никому не нужна, сделаю счастливым хотя бы его. Мерлин, что же теперь делать?

- То есть, ты его не любишь? – на всякий случай спросил Снейп, хотя сердце уже сейчас, совсем не по-слизерински, пустилось в пляс.

- Нет, - девушка отрицательно покачала головой и через мгновение была вновь завалена на кровать.

- К Мордреду Девиса! Поговорим с ним завтра! – сказал зельевар и поцеловал смущенно улыбающуюся гриффиндорку.

***

- Тук, тук, тууук... – улыбающийся до ушей гриффиндорец замер в дверях, глядя на щурящегося от солнца Снейпа и растерянную Грейнджер.

- Гарри... – девушка попыталась встать, но зельевар крепче прижал ее к себе, бросив на парня угрожающий взгляд.

- Лучше исчезни, Поттер, - прошипел Северус, пытаясь скрыть счастливую улыбку.

- Уже ухожу, просто вы благополучно проспали завтрак, и я пришел сказать, что занятия начнутся через десять минут. Хотя первой История магии, а ее можно и пропустить, раз уж вы... - договорить он не успел, спасаясь от летящих в него подушки и стакана с водой. – Я принесу вам что-нибудь вкусненького с обеда! – донеслось из-за закрытой двери.

- Я даже не знаю, кого хотел бы придушить больше: зазнавшегося героя или этого взбалмошного мальчишку, - пробурчал Снейп.

- Он тебе нравится, - констатировала Грейнджер, с улыбкой смотря на зельевара.

- Не больше, чем флоббер-червь. И, явно, меньше, чем ты, - ухмыльнулся зельевар, притягивая девушку к себе для поцелуя. – Кстати, с добрым утром.

- Кстати, мы опаздываем, - Гермиона надела рубашку Северуса и встала. – Я в душ.

- Можно мне с тобой? – игриво спросил зельевар, за что получил подушкой по голове. – Ах, так? – оставаться в долгу зельевар не собирался и, перехватив Грейнджер за руку и снова повалив на кровать, принялся щекотать.

На историю магии они все же не пошли.